У нас был отобран наш Вознесенский храм. И вот как это произошло. В четверг ко мне домой приехала судебный пристав — очень милая, симпатичная девушка. В четверг вечером и в пятницу утром мы с ней буквально несколько часов говорили. В результате этого разговора у меня сложилось мнение, что захват храма будет произведен таким путем: судебный пристав приедет, судебному исполнителю надо будет посмотреть, нахожусь ли я в храме и не препятствую ли я настоятелю (по версии Московской патриархии). Они войдут в храм, а дальше — дело техники.
И в субботу вечером, когда проходило Всенощное бдение, и в воскресение утром, когда в нашей церкви служил по просьбе прихожан другой священник РПЦЗ, приехавший из Красноярска (надо сказать, что в позапрошлое воскресение у нас служил наш викарный епископ Никон, и служба была очень благодатная — и эта служба была очень благодатная), я был готов к тому, что приедет судебный пристав. Я бы тогда вышел и сказал, что "вот он я", и у судебных приставов не было бы повода войти в церковь. Однако все получилось совершенно не так, а гораздо проще. Я бы сказал, что произошел такой рейдерский захват.
В воскресенье о. Александр отслужил литургию. Я просидел благополучно в машине около храма, дожидаясь судебного пристава. Все было хорошо, разошлись люди, приехали мы думой, я, честно говоря, вздремнул. И вдруг звонок из Научного городка:
- Батюшка, на территории храма уже стоят машины. Там ходят люди, в том числе в камуфляже, приезжайте.
Я думал, что это судебный пристав приехал со своими людьми. И мы с батюшкой и с кем-то из прихожан приезжаем в храм и видим, что действительно машина о. Сергия Беляева уже стоит в ограде храма. Несколько человек наших прихожан (двое-трое), которые успели узнать об этом, тоже стоят около храма. Это было часа в четыре, я думаю, я даже на часы не посмотрел.
Я подошел ко входу в храм, к воротам, наш замок, который был на церкви, разрезан и рядом валяется цепь. И на воротах храма висит капитальная цепь с капитальным замком. Стоят две машины милиционеров, которые наблюдают за происходящим. Машина частного охранного предприятия "Легион" — как я где-то в комментариях увидел, что это говорящее название — легион бесов — и машина фирмы "Замок сервис", специалисты которой, наверное, и срезали замки — это было очень быстро сделано...
Вроде бы в сам храм они прошли через подвал. Есть фотография, где они что-то у двери делают — о. Сергий Беляев и человек в камуфляже. В общем, там это уже дело техники. Там были специалисты, раз они вызвали этот "Замок сервис".
Отец Сергий Беляев ко мне подошел, предупредил, что если мы предпримем какую-то попытку входа в храм, то это уже точно будет рассматриваться как покушение на собственность. А рядом стоит милиция и за нами внимательно наблюдает. Сказал мне, что сейчас в храме проводится инвентаризация. Одна прихожанка захотела взять свои личные вещи. Он ей сказал, что никаких пока личных вещей, так как в храме инвентаризация. Вот после инвентаризации — дня через 2-3 — "Вам эти вещи отдадут".
Я думаю, что сам факт такого силового, рейдерского захвата нашего храма — я уже, может быть, даже устал произносить это слово, но еще раз произнесу — убедил нас в том, что с Московской патриархией ни в коем случае нельзя иметь дело.
Даже те люди, а их совсем немного, может быть, 5-6 человек, которые отошли от меня в связи с тем, что наша община порвала с Московской патриархией, видя такие методы борьбы со мной, делают вот что. Сегодня через третьи руки, но от одной из тех, кто отошел от меня, до меня дошла информация, что в Научном городке распространяются слухи о том, что я якобы торгую наркотиками. Надо Вам сказать, что в этом рейдерском захвате нашего храма принимал участие сотрудник Госнаркоконтроля, которого зовут Павел Сергеевич Селеверстов, который лично на меня очень обижен, потому что за неблаговидные поступки я уволил из прихода его жену.
Сегодня мне позвонил наш общий знакомый, наш прихожанин, который поддерживал отношения и с Селеверстовым, он передал мне слова Селеверстова, что я якобы объявляю ему войну физическую. И он просил передать, что если с его родными что-то случится, то он предпримет меры. С этим человеком серьезные проблемы. Он не имеет веры. А человек, который не имеет веры, обуреваем страстями. Его ненависть ко мне стала распространяться на нашу общину, на тот выбор, который мы сделали. У него вдруг прорезалась горячая любовь к Московскому патриархату, с которым сейчас у людей, имеющих патриотические, национальные убеждения — к которым Павел себя причислял, — уже сомнений, честно говоря, нет — что это за структура, на кого она работает, что она делает.
Во время захвата храма я спросил у о. Сергия Беляева:
- На этом кончаются наши военные действия?
Я имел в виду наш новый храм, где мы могли бы спокойно молиться.
На что он ответил:
- За епархию я отвечать не могу.
Это значит, что они продолжают в том же духе.
|