В Саратове остался всего один детский дом. В Калужской области из 20 – два детдома. В Краснодарском крае закрыли 20, в Нижегородской области 16… Регионы словно соревнуются: кто быстрее перевыполнит план, хотя такой план никто им не спускал. Подробную информацию об «оптимизации» можно найти на сайтах областных администраций.
Стимул к роспуску высоко затратных по нынешним меркам учреждений для детей у каждого главы региона свой. Сначала этого требовала «Национальная стратегия действий в интересах детей до 2017 года». После принятия Федерального закона от 28 декабря 2012 года № 272-ФЗ «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации», больше известного под названием «Закон Димы Яковлева», количество детей-сирот в регионе стало одним из показателей, по которым определяется эффективность работы губернаторов: чем больше сирот пристроены в семьи, тем успешней губернатор.
Вообще-то, «закон Димы Яковлева» и побудил власть вплотную заняться реформой детских домов. Активными инициаторами ее выступили правозащитники, организовавшие проверки учреждений для сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В СМИ полезли вопиющие факты воровства и жестокого обращения с несовершеннолетними, создавался устрашающий образ воспитателя с плеткой. Детдома пытались представить как отжившие свое заведения, калечащие детские души.
На этом фоне появилась программа «Россия без сирот», к созданию которой приложил руку сам детский омбудсмен Павел Астахов. Программу завернули после отрицательного отзыва Минфина. Но ее идеи живут…
А тех, кто сеял разумное¸ доброе, вечное, попросту просят освободить помещение, в котором прошли десятки лучших лет их педагогической жизни, где нарабатывались уникальные методики и на глазах менялись дети, на развитии которых врачи ставили большой крест.
В целях ускоренного избавления от сирот по всей стране позакрывали 120 детдомов. Причем добрую половину из них только за один год! Под ликвидацию попадают, как правило, небольшие детские дома, в которых ребятишки чувствуют себя как дома и воспитателей называют мамами.
Количество детей в домах семейного типа сокращается искусственно. Туда перестают направлять «отказников», их везут в крупные дома. А семейные приюты детей не добирают и закрываются. Чиновники посчитали, что содержание ребенка в небольшом детском доме – очень дорогое удовольствие. Затраты от 300 тысяч до 1 млн рублей в год.
Чтобы высвободить помещения, нужно в срочном порядке раздать больше сотни тысяч детей. Среди них инвалиды, ВИЧ-инфицированные, с синдромом Дауна. Данные ВЦИОМа показывают, что 85 процентов наших граждан не хотят брать детей из детских домов. Получив нездоровых детей, неготовые к усыновлению семьи неизбежно начинают их возвращать обратно в детские дома. Для детей это боль и страшный стресс. Психологи уверяют, что если у ребенка 4 раза разрывается привязанность, она больше не возникает никогда.
Более половины из 19 детей, прописанных в Реутовском детском доме, – не сироты. У многих из них есть родственники и родители, которые не могут воспитывать своих детей в виду тяжелого материального положения, по болезни, из-за алкогольной зависимости, а то и просто потому, что денег на их содержание не хватает даже по самым скромным российским меркам.
Детдомовских детей в Реутове навещали родственники, они дружили с местными ребятишками, ходили в обычную школу. Этот детский дом работал по семейному типу. Но внезапно его решили ликвидировать, а детей перевезти в другой детский дом, большой и современный.
Защищать интересы реутовских ребятишек вызвались волонтеры. Областной министр образования (в то время этот пост занимала Лидия Антонова) выступила с заявлением, что Реутовский детский дом не закроют ни под каким видом как образцово-показательный. Чтобы окончательно развеять слухи, в письме волонтерам Антонова написала, что на этот детский дом у областного министерства большие планы, его не только сохранят, но и на его базе создадут центр по сопровождению кризисных семей.
А летом, когда страсти улеглись, в Реутовский детдом нагрянули незнакомые люди. Директору показали какую-то бумагу с печатью, а воспитателей попросили, не мешкая, препроводить детей в автобус. Их вещи погрузили в другую машину и отвезли на склад.
В Московском регионе за последнее время расформировали десять детских домов. Эксперимент продолжается.
В Московской области закрывают Берсеневский детский дом, коррекционный дом в Бужаниново. Директоров ставят перед фактом: тогда-то закрытие и они в срочном порядке раздают детей. В ликвидируемом детском доме (пос. Фряново) двоих ребятишек послали опекунам аж на Крайний Север. Оставшихся детей воспитателям предложили забрать себе домой. Им разъяснили, что свою работу они все равно потеряют, а трудоустроиться в маленьком поселке почти невозможно. Если оформляется приемная семья, то приемному родителю положена зарплата около 10 тысяч (в Москве приемные семьи получают по 20 тысяч рублей и больше на одного ребенка), да еще и пособие. Сирот из расформированных классов берут многие воспитатели, остающиеся без работы. А что делать, когда работы не найти? Дети, которых спасли они, теперь спасают их, помогают выжить любимым преподавателям.
На всю Калужскую область решили оставить всего два детдома из 15. Особенно трагична история детского дома N 3 в Калуге. Здесь 29 детей просто-напросто вырвали из привычной среды и перевели в областной детский дом, где содержатся 100 человек.
Старшие воспитанники пытались бороться против закрытия детского дома: хотели попасть на прием к министру Калужской области по делам семьи, к областному уполномоченному по правам ребенка, потом к губернатору. Ездили даже в Москву, в Общественную палату, к детскому омбудсмену Павлу Астахову. Ни один чиновник не пожелал их выслушать.
А рассказать им было о чем. В калужском детдоме №3 действовали программы подготовки детей к самостоятельной жизни, на каникулы ребята ездили в Италию. Поддерживался контакт с приемными семьями, которые брали российских детей на воспитание. К детям специально приезжали репетиторы-волонтеры, занимались с ними, помогали освоить школьный курс, учили общению. Ребята делали успехи, разбили сад, заготовки на зиму делали сами.
Слияние с большим коллективом для детей, которые и так уже сильно травмированы после расставания с родным и привычным, почти всегда сопровождается шоком.
Получив стресс, ребята с большим трудом адаптируются на новом месте, им трудно учиться. В новом детском доме с ними особо не церемонится, неуспевающим ставят коррекционный диагноз и отправляют в коррекционную школу – для детей с задержкой психического развития. Никому нет дела до того, что до перевода в новый детдом они считались нормальными. А после коррекционной школы их возьмут только в несколько особых училищ.
Детей к переезду в новые детские дома, естественно, никто не готовит. С ними не работают психологи и воспитателя, их просто перетаскивают из одного место в другое. На бумаге вырисовывается красивая цифра и рейтинг региона растет. Как складываются судьбы детей, преданных приемным родителям, можно судить по опыту Пермского края. Этот регион мелькает в сводках Министерства образования как самый продвинутый по ликвидации детских домов. Здесь усыновляется 94 процента детей. Было более 60 детских домов разного вида, осталось около 10.
Ликвидация детских домов началась здесь еще в 2006 году, когда слово оптимизация еще так громко не звучало по всей стране. Многих ребят удалось устроить в хорошие семьи. Но и нарушения прав детей были вопиющими: родных братьев и сестер разлучали друг с другом, помещая в оставшиеся детские дома, городских сирот отправляли в далекие деревни.
В районные органы опеки спускался план по количеству детей, которых нужно срочно устроить в семьи. Это приводило к тому, что на фоне блестящих плановых показателей сироты попадали в неблагополучные семьи, к алкоголикам, безработным, которые брали их только ради денег. В Карагайском районе ребенок был передан на патронатное воспитание женщине, страдающей алкогольной зависимостью, состоящей на учете в наркологическом диспансере. В Березниках ребенка доверили инвалиду II группы, за которым нужен еще больший уход, чем за детьми.
Казалось бы государственная опека должна с такой семьей работать и пытаться вернуть ее к нормальной жизни. Но на это нет ни времени, ни денег. Ребенка временно помещают в приют, потом отдают обратно, потом опять помещают в приют, потом опять возвращают в семью, пока родители окончательно не деградируют или не потеряют здоровье.
Сегодня пытаются создать систему, которая позволила бы не только удачно определить ребенка в семью, но и следить за его развитием, помогать приемным родителям. Парадокс в том, что подобная система в виде патронатного воспитания уже существовала в 43 регионах.
Ее разрабатывали и опробовали с 1994 года лучшие педагоги страны. Они занимались профилактикой сиротства, работали с кровными семьями, стремясь вернуть детей в родную семью. Немало внимания уделялось подбору семьи. Педагоги смотрели, чтобы тот или иной ребенок подходил людям, желающим его усыновить и чтобы ребенку них нравилось. Приемные семьи сопровождали специалисты – они помогали при любой психологической проблеме, более того, для родителей оформлялись все бумаги, ребенку подыскивалась школа и медицинские учреждения. Бывших детдомовцев опекали до 23 лет.
Подобные организации устраивали до 95 процентов детей в семьи, и потом детские дома, на базе которых они существовали, превращались в центры семейного устройства. Это была комплексная модель, которая позволяла помочь ребенку в любой ситуации. Воедино сводились и вопросы профилактики, и устройство семьи и защиты прав.
С выходом Федерального закона от 24.04.2008 N 48-ФЗ "Об опеке и попечительстве" патронатные службы больше не имели права заниматься ребенком (выявлять нуждающихся в опеке детей, помогать опекунам и так далее). Такое право теперь предоставлялось только государственным органам опеки. Высококлассные специалисты, единственные в своем роде, которых в принципе нигде не готовят, остались за бортом. Их место заняли люди, далекие от педагогики и профессионального общения с детьми.
Только когда система детских домов была уже почти разрушена, об этой проблеме заговорили на самом высоком уровне.
В конце мая прошлого года правительство РФ утвердило положение "О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и об устройстве в них детей, оставшихся без попечения родителей", которое начнет действовать с 1 сентября 2015 года. Упор делается на то, чтобы условия в детских домах приближались к семейным: в каждой группе не больше 8 человек, индивидуальное отношение к каждому. И это правильно.Так, спрашивается, зачем было огород городить, закрывать малоформатные детские дома, оставлять без работы опытных воспитателей, травмировать детские души?
Понятно, что в маленьких группах, похожих на семью, ребенок абсолютно иной. Ему легче помочь, он больше знает и умеет. У него гораздо больше шансов вписаться в общество и прожить нормальную жизнь. Только вот как будет воплощаться новый правительственный документ в жизнь? Детские интернаты современного типа несовместимы с семейными детскими домами. Восстановить в одночасье порушенное в порыве новых веяний невозможно.
Да это, в принципе, никто и не собирается делать. В упомянутом выше постановлении прослеживается одна навязчивая мысль, чтобы детдома семейного типа считать «временным жильем» определяемых в них детей до устройства в новую семью или проще сказать, перевалочным пунктом. Детские дома превращаются в пункты временного пребывания. И успешность такой организации будет оцениваться вовсе не по тому, хорошо ли там детям, а как скоро их передадут в приемные семьи, не важно как - через институты приемной семьи усыновление или опекунство.
Сторонники такой идеи говорят, что само российское общество сегодня заинтересовано брать брошенных детей на воспитание, что мол в последнее время число отказов от усыновленных мальчишек и девчонок снижается. Насколько объективны такие утверждения, сказать трудно. Обычно с детдомовцами расстаются не сразу, а через несколько лет. И проблема тут в самом подходе к устройству детей в семьи: да, государство открывает школы приемных родителей и само же их финансирует. Но ведь самое сложное — не просто взять ребенка, а суметь его воспитать. Для этого должны работать центры сопровождения приемных семей. В Москве, считающейся благополучным регионом, их всего 15. В других регионах они еще только создаются, а детдомовцев раздают уже давно.
Денег на переобучение обычных социальных психологов работе с детьми-сиротами обычно не выделяется. В некоторых регионах стремятся передать функции сопровождения семей различным общественным организациям, как правило, мало компетентным в этом вопросе.
Надо сказать, наша страна – не единственная в мире, где стремятся всех детей, оставшихся без попечения родителей, раздать по семьям. Такие эксперименты проводились в разных странах в Италии, Румынии, Венгрии. Все они сопровождались массовыми возвратами государству так и «не осчастливленных» детей. Пожинать плоды таких реформ придется, похоже, будущим поколениям.
Иван Полетаев
Специально для Столетия |