Галлиполийцы
По трапу медленно всходили,
Последний завершая путь,
И горсточку заветной пыли
Украдкой прятали на грудь.
Ни пестрых бантиков в петлицах,
Ни белизны прощальных роз...
Ведь те, кто плачут на границах, --
Те плачут кровью вместо слёз.
Платочки не благоухают
Провинциальным цветником.
Такие слёзы вытирают
Армейским грязным рукавом.
И, отвернувшись без оглядки
И обратясь лицом на юг,
Галлиполийской лихорадки
Дыханье ощущают вдруг.
С тех пор сердца бесславно тлеют
По всем краям чужой земли,
С тех пор униженно дряхлеют
В Бизерте наши корабли.
С тех пор натуги и усилья,
И жалкие цветы наград,
А мы, как мельничные крылья,
Всё возвращаемся назад --
К далеким дням борьбы и страха.
И слышим дым пороховой,
Склонясь над горсточкою праха
Уже седою головой.
Валерий Перелешин
Галлиполи
Генералу А. П. Кутепову
В тоске томительного рвенья
Отрадно сердцу вспоминать
Галлиполийское сиденье,
Где научился я желать,
Где дух усталый закалялся,
Где величаво развевался
Зовущий к Родине маяк –
Родной трехцветный Русский флаг!
Где так мучительно ловила
Душа дыханье лучших дней,
Где мука Родины моей
Любить до муки научила,
И где я дал себе обет,
Что без России – жизни нет!..
На кладбище
(В Галлиполи)
Одинокие могилы,
Я стою… гляжу… молюсь…
Чьи-то здесь угасли силы
За Тебя, Святая Русь?
Кто в аду житейской тризны,
Средь несчетных бурь и зол,
К небесам иной отчизны
На чужбине отошел?
Там, в Своей небесной веси,
Всех представших пред Тобой,
Ты же, Господи, их веси,
Помяни и упокой!..
Андрей Балашев
* * *
Огневыми цветами осыпали
Этот памятник горестный Вы
Не склонившие в пыль головы
На Кубани, в Крыму и в Галлиполи.
Чашу горьких лишений до дна
Вы, живые, вы, гордые, выпили
И не бросили чаши... В Галлиполи
Засияла бессмертьем она.
Что для вечности временность гибели?
Пусть разбит Ваш последний очаг -
Крестоносного ордена стяг
Реет в сердце, как реял в Галлиполи.
Вспыхнет солнечно-черная даль
И вернетесь вы, где бы вы ни были,
Под знамена... И камни Галлиполи
Отнесете в Москву, как скрижаль.
Галлиполи
Когда палящий день остынет
И солнце упадет на дно,
Когда с ночного неба хлынет
Густое, лунное вино,
Я выйду к морю полночь встретить,
Бродить у смуглых берегов,
Береговые камни метить
Иероглифами стихов.
Маяк над городом усталым
Откроет круглые глаза,
Зеленый свет сбежит по скалам,
Как изумрудная слеза.
И брызнет полночь синей тишью.
И заструится млечный мост...
Я сердце маленькое вышью
Большими крестиками звезд.
И, опьяненный бредом лунным,
Ее сиреневым вином,
Ударю по забытым струнам
Забытым сердцем, как смычком...
Иван Савин
Братья! В последний час
Братья! В последний час
Года - за русский
Край наш, живущий - в нас!
Ровно двенадцать раз -
Кружкой о кружку!
За почетную рвань,
За Тамань, за Кубань,
За наш Дон русский,
Старых вер Иордань...
Грянь,
Кружка о кружку!
Товарищи!
Жива еще
Мать - Страсть - Русь!
Товарищи!
Цела еще
В серд - цах Русь!
Братья! Взгляните в даль!
Дельвиг и Пушкин,
Дел и сердец хрусталь...
- Славно, как сталь об сталь -
Кружкой о кружку!
Братства славный обряд -
За наш братственный град
Прагу - до - хрусту
Грянь, богемская грань!
Грянь,
Кружка о кружку!
Товарищи!
Жива еще
Ступь - стать - сталь.
Товарищи!
Цела еще
В серд - цах - сталь.
Братья! Последний миг!
Уж на опушке
Леса - исчез старик...
Тесно - как клык об клык -
Кружкой о кружку!
Добровольная дань,
Здравствуй, добрая брань!
Еще жив - русский
Бог! Кто верует - встань!
Грянь,
Кружка о кружку!
Новогодняя, вторая
(вторая)
С. Э.
Тот - вздохом взлелеянный,
Те - жестоки и смуглы.
Залетного лебедя
Не обижают орлы.
К орлам - не по записи:
Кто залетел - тот и брат!
Вольна наша трапеза,
Дик новогодний обряд.
Гуляй, пока хочется,
В гостях у орла!
Мы - вольные летчики,
Наш знак - два крыла!
Под гулкими сводами
Бои: взгляд о взгляд, сталь об сталь.
То ночь новогодняя
Бьет хрусталем о хрусталь.
Попарное звяканье
Судеб: взгляд о взгляд, грань о грань.
Очами невнятными
Один - в новогоднюю рань...
Не пей, коль не хочется!
Гуляй вдоль стола!
Мы - вольные летчики,
Наш знак - два крыла!
Соборной лавиною
На лбы - новогодний обвал.
Тоска лебединая,
В очах твоих Дон ночевал.
Тоска лебединая,
Протяжная - к родине - цепь...
Мы знаем единую
Твою, - не донская ли степь?
Лети, куда хочется!
На то и стрела!
Мы-вольные летчики,
Наш век - два крыла!
Марина Цветаева
ЗАПЛАЧКИ
1
Ой, родимая, ой русская земля!
Припадаю ко стопам твоим, моля!
Ты прости нас, кем ты кинуты, кем брошена,
Раскативших, как малые горошины
Из златого, из тяжелого стручка,
По чужой земле, что ох как! горька…
Не отринь… нас… Мы на братьев не похожи ли? –
Тех, что вдосталь кутермили, скоморошили
И доныне кружат в леших кустах…
Ан – Бог даст, в святых очутятся местах!
Вот и я – буйна, кротка ли – та же самая!
То в затменье, то в сиянии душа моя…
Крикнул кочет красный, вспыхнула весна, -
И, как жрица, я звала Перуна!
Стонет горлица, и осень уж туманится, -
И взыскую Лика Спасова, как странница…
Млады, стары, тот с дудой, тот с посошком,
Кто – веригою звеня, кто – бубенцом,
Черта тешащие бранью, Бога – лирою, -
Мы, чужие всем, и щедрые, и сирые,
Прозорливцы, простецы, дураки,
Возлюбившие скиты и кабаки,
И в отрепье кумачовом и во вретище –
Всё, как есть, твои родные, мати, детища…
Так прости же нам раскаянный наш грех,
Как и тех, что там, с тобою,.. как и всех!
И раскрой свои бескрайние объятия
Мне, что многих, и светлей и виноватее…
2
Дале – дальняя сторона моя,
И знакомая и незнакомая!
По тебе тоска моя лютая,
О тебе и скорбь моя смертная…
День-деньской плетясь, крепко путая,
Те тоска и скорбь – сёстры верные,
Сёстры вечные – руки вяжут мне,
Горло душат мне, что верёвками…
Ах, темны – леса, пёстры – пажити
Да с избёнками, да с церковками
Под стожарами да под радугой,
Вас не видела долго-долго я…
Так же ль лёд гудет по-над Ладогою?
Так же ль плот поёт по-над Волгою?
Сладко вишенье уж родится ли
На огористом окском береге?
Виноградье глав золотится ли
В милом городе на Москве-реке?
Миро ль вырят там роз медовее?
Росны ладоны воскуряют ли?
Так же ль молятся в Приднепровии
И спасаются в Зауралии?
Крест ли есть у шей, в пальцах – лестовка,
А иконный лик в каждой горнице?
Да и цел ли кряж али лес такой,
Где б подвижник жил аль затворница?
Люди ищут ли правды-истины,
Берегут ли то, что уж найдено?
Иль, как в непогодь, иглы с лиственниц,
Жемчуг с образа, татем скраденный,
Спало-сгинуло благочестие
Вековечное боголюбие?..
Ох, почто с тобой, Русь, не вместе я?
Из конца в конец и до глуби я
Всё б разведала, всё бы вызнала!
И, коль правда-то, коль скончалась ты –
Я б слезой живой тебя\сбрызнула
И взбудила бы кликом жалостным
И согрела бы елованьями…
Оживела б ты с Божьей помощью
Всеми травами и дыханьями
В свете утреннем, голубом ещё,
Распрекрасная, та же самая
Русь родимая, сторона моя…
Любовь Столица
* * *
За все, за все спасибо. За войну,
За революцию и за изгнанье.
За равнодушно-светлую страну,
Где мы теперь "влачим существованье".
Нет доли сладостней - все потерять.
Нет радостней судьбы - скитальцем стать,
И никогда ты к небу не был ближе,
Чем здесь, устав скучать,
Устав дышать,
Без сил, без денег,
Без любви,
В Париже...
Георгий Адамович
***
По улицам рассеянно мы бродим,
На женщин смотрим и в кафе сидим,
Но настоящих слов мы не находим...
А лишь с закрытым ртом вопим:
И что же делать? в Петербург вернуться?
Влюбиться? Или ОперА взорвать?
Иль просто лечь в холодную кровать,
Закрыть глаза и больше не проснуться...
Георгий Иванов
Пять рукопожатий
Ты пришел ко мне проститься. Обнял.
Заглянул в глаза, сказал: "Пора!"
В наше время в возрасте подобном
Ехали кадеты в юнкера.
Но не в Константиновское, милый,
Едешь ты. Великий океан
Тысячами простирает мили
До лесов Канады, до полян
В тех лесах, до города большого,
Где - окончен университет! -
Потеряем мальчика родного
В иностранце двадцати трех лет.
Кто осудит? Вологдам и Бийскам
Верность сердца стоит ли хранить?..
Даже думать станешь по-английски,
По-чужому плакать и любить.
Мы - не то! Куда б не выгружала
Буря волчью костромскую рать, -
Все же нас и Дурову, пожалуй,
В англичан не выдрессировать.
Пять рукопожатий за неделю,
Разлетится столько юных стай!..
Мы - умрем, а молодняк поделят -
Франция, Америка, Китай.
Арсений Несмелов
***
Как в страшное время Батыя
Опять породнимся с огнем,
Но, войско, тебе не впервые
Прощаться с родным куренем!
Не дрогнув станицы разрушить,
Разрушить станицы и сжечь, -
Нам надо лишь вольные души,
Лишь сердце казачье сберечь!
Еще уцелевшие силы, -
Живых казаков сохранять, -
Не дрогнув родные могилы
С родною землею сравнять.
Не здесь – на станичном погосте,
Под мирною сенью крестов
Лежат драгоценные кости
Погибших в боях казаков;
Не здесь сохранялись святыни,
Святыни хранились вдали:
Пучок ковыля да полыни,
Щепотка казачьей земли.
Все бросить, лишь взять молодаек.
Идем в азиатский пустырь –
За Волгу, за Волгу – на Яик,
И дальше, потом – на Сибирь.
Нет седел, садитесь охлюпкой, -
Дорогою седла найдем.
Тебе ли, родная голубка,
Впервые справляться с конем?
Тебе ли, казачка, тебе ли
Душою смущаться в огне?
Качала дитя в колыбели,
Теперь покачай на коне!
За Волгу, за Волгу - к просторам
Почти не открытых земель.
Горами, пустынями, бором,
Сквозь бури, и зной, и метель,
Дойдем, не считая потери,
На третий ли, пятый ли год,
Не будем мы временем мерить
Последний казачий исход.
Дойдем! Семиречье, Трехречье –
Истоки неведомых рек…
Расправя широкие плечи,
Берись за топор дровосек;
За плуг и за косы беритесь, -
Кохайте и ширьте поля;
С молитвой трудитесь, крепитесь, -
Не даром дается земля –
Высокая милость Господня,
Казачий престол Покрова;
Заступник Никола-Угодник
Услышит казачьи слова.
Не даром то время настанет,
Когда, соберясь у реки,
На новом станичном майдане
Опять зашумят казаки.
И мельницы встанут над яром,
И лодки в реке заснуют, -
Не даром дается, не даром,
Привычный станичный уют.
Растите, мужайте, станицы,
Старинною песней звеня;
Веди казаку молодица
Для новых походов коня,
Для новых набегов в пустыне,
В глухой азиатской дали…
О горечь задонской полыни,
Щепотка казачьей земли!
Иль сердце мое раскололось?
Нет – сердце стучит и стучит.
Отчизна, не твой ли я голос
Услышал в парижской ночи?
Николай Туроверов
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
На снегу у костра за мостом —
Силуэт часового с ружьем.
Как ужасно, что пропуск ночной
Я У южного моря забыл...
И мелькала волна за волной,
И по снегу солдат подходил.
Я проснулся от запаха роз
Без России...
Я проснулся от крика и слез
Над волнами чужой и свободной стихии.
Николай Оцуп
***
Обиталище душ, отрешённых от тела,
Солнце мёртвых, нагая Луна,
Много тысяч веков над землёй ты блестела,
Неразгаданной тайны полна!
Свет вечерний ноябрьского дня презирая,
С безучастным лицом мертвеца,
Ты глядишь, не суля нам ни ада, ни рая,
Но лишь тяжкие сны без конца.
Эти сны словно чёрные тучи нависли
И плывут над беспечной землёй
И в мозгу вызывают неясные мысли
О грядущей тоске гробовой…
***
Есть в царстве снов страна. Там в сумраке видны
Причудливых дворцов застывшие строенья.
Пустынны улицы, и, трепета полны,
От взора прячутся немые привиденья.
По плитам каменным истертой мостовой
Бродил я медленно, весь полон ожиданья,
Очами злобными, объяты полутьмой,
Смотрели на меня покинутые зданья.
С тревогой тайною я там тебя искал,
Загадочных палат заглядывал в преддверья.
Там было пусто всё, и злой паук заткал
Грифонов мраморных изогнутые перья.
Под аркой тёмною я крался в тишине
И зорко узкие оглядывал проулки.
Я словно тень скользил, но всё ж казалось мне –
Шаги неверные так непривычно гулки.
Тебя там не было. Напрасно призывал
Я стройный образ твой с неутомимой страстью.
В преддверьях сумрачных мне лапу простирал
Лишь каменный дракон с разинутою пастью.
Адександр Кондратьев
На Чужбине
Далеко от Тебя, о, Родина Святая!..
А.Н.Апухтин
Иду. Темно. Тоска. Тяжел удел скитанья.
Осиротел мой храм в безжизненной глуши,
Лишь робкой ласкою родного упованья
Во мраке теплится алтарь моей души.
Так много сил ушло за эти годы брани,
Вдали от Родины, в страданьях за Нее,
Где – я? где – жизнь моя? далеко, там, в тумане,
Я – тень бродящая, все скорбное – мое!..
Кому ж, как не Тебе, о, Родина святая,
Кому же, как не вам, родные по тоске,
Отдаст свои мечты душа моя больная,
Все чуда ждущая в тоскливом далеке.
А. Балашев
ИНВАЛИДАМ
Грустить вам, родные, не надо,
Как брат вас утешить берусь –
Вам чистая совесть награда,
Вы честно сражались за Русь.
Теперь, когда в чуждые страны
Ушли вы, чтоб молча страдать,
Вам ваши глубокие раны
Послужат, как чести печать.
Теперь и на Родине бедно
Под крышей разрушенных сел,
Но скоро взовьется победно
Над Русью двуглавый орел.
Домой вы вернетеся, братья,
Чтоб лавры героев пожать,
И мать вам откроет объятья,
Любимая Родина-мать.
Пока же священное пламя
Любви к ней носите в груди,
Как некогда русское знамя
В боях вы несли впереди.
В. Петрушевский
Град Китеж
Посвящается афонским инокам патриотам
От древних лет, от лет давно минувших,
С седых времен родимой стороны,
Во мгле веков бесследно потонувших,
Хранятся дивные преданья старины.
Они гласят, бессмертными устами,
Живую повесть скрывшихся веков,
О чудном городе с бессчетными церквами,
Ушедшем в озеро с зеленых берегов.
И в наши дни мятущегося ада,
В дни торжества неслыханного зла,
Из потонувшего в пучинах Китеж-града
Подземные гудят колокола.
Они зовут в обители родные,
Под своды мирные задумчивых церквей,
Где блещут радостью оклады золотые
В сиянье трепетном молитвенных свечей.
Туда, в далекие таинственные дали,
В немую мглу мерцающих лампад,
Где вновь целя страданья и печали,
На нас глаза подвижников глядят.
Где дым кадил благоуханно реет,
Где клир гремит ликующей хвалой,
Где каждый звук и каждый образ веет
Давно забытой, милой стариной...
Туда, туда уносят нас мечтанья -
К былому прошлому великих светлых дней,
Унесших навсегда красу очарованья
В далекий край безоблачных теней.
И в злые дни, когда мольбы и стоны,
Терзая нас, несут душе разлад,
Они зовут нас, благостные звоны,
В таинственный родимый Китеж-град.
К святыням прошлого, покинутого нами,
К тем алтарям, что смели мы не чтить,
К тому прекрасному, что гордыми сердцами,
Мы не умели, жалкие, любить...
Воспряньте ж все, покайтесь же, спешите ж
Сплотиться вновь, чтоб дать отпор врагам,
Он нас зовет, бессмертный царский Китеж,
К своим святым, чудесным берегам.
Сергей Бехтеев
Она
В мгновенной прорези зарниц,
В крыле перелетевшей птицы,
В чуть слышном шелесте страницы,
В немом лице, склоненном ниц,
В глазке лазурном незабудки,
В веселом всклике ямщика,
Когда качель саней легка
На свеже-белом первопутке,
В мерцанье восковой свечи,
Зажженной трепетной рукою,
В простых словах «Христос с тобою»,
Струящих кроткие лучи,
В глухой ночи, в зеленоватом
Рассвете, истончившем мрак,
И в петухах, понявших знак,
Чтоб перепеться перекатом,
В лесах, где папоротник, взвив
Свой веер, манит к тайне клада, —
Она одна, другой не надо,
Лишь ей, жар-птицей, дух мой жив.
И все пройдя пути морские,
И все земные царства дней,
Я слова не найду нежней,
Чем имя звучное: Россия.
К. Бальмонт
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Не сверкает в поле инеем,
Серебристою парчой,
Не глядит за море синее
Господь тучей грозовой.
Там, за морем, - скорбь безгласная,
Там, в отрепьях, в нищете
Нашу Родину несчастную
Распинают на кресте.
Там поникла Русь печальная
В тишине святых церквей,
И мерцают погребальные
Слёзы восковых свечей!
....................................................
Родился ты, сын, в скитаниях
От донского казака,
Родила тебя в изгнании материнская тоска.
Родился ты, сын, без Родины,
Родился в чужом краю.
Десять лет по мiру бродим мы...
Баю-баюшки-баю!
***
Десять лет – года не малые –
Надо было пережить!
Люди мы с отцом бывалые,
Значит, можешь не тужить:
Уж тебя, соколик маленький,
Доведу я до пути,
И лампас широкий аленький
Постараюсь припасти.
Уж тебя вскормлю я сладостно
Материнским молоком.
Ты расти, расти на радость нам
Православным казаком.
***
То не ветер воет, мечется,
А безумная тоска,
Что уж десять лет не лечится,
Давит душу казака.
В мiре есть страна известная,
Русь Святая – имя ей,
Там и Дон – река чудесная,
Мать-кормилица степей.
Нынче власть там супостатова,
Реки слёз текут без дна...
И скорбят там тени Платова,
Казака – Каледина.
Много былей, уж рассказанных,
Совершилось в том краю...
Да теперь там руки связаны...
Баю-баюшки-баю!
.....................................
То не ветер воет по полю,
Не Илья-пророк гремит:
В Токмаке, под Мелитополем,
Наш неравный бой гремит.
И сложили буйны головы
Дед твой, брат мой в том бою.
Хоть и много невесёлого
Тебе на ночь я пою,
Да за то и быль казачую
Будешь помнить, почитать,
Нашу славушку ходячую
Гордо делом продолжать:
Дед твой – вахмистр николаевский,
Погордись ты и отцом, -
Его раз в боях Богаевский
Сам пожаловал крестом!
Да и мать твоя сердешная,
За любимый Край Родной,
В эти дни пошла кромешные
Милосердною сестрой.
***
Спи, сынок! Что было – сбылося,
А что будет впереди,
То от Бога будет милость нам,
То лелеем мы в груди:
Чтоб страну нашу родимую
Снова вольной повидать,
Чтоб жену себе любимую
На Дону ты стал искать.
А пока, соколик маленький,
Баю-баюшки-баю!
Я лампас казачий аленький
В ночи долгие сошью.
Не сверкает в поле инеем
Серебристая парча,
Не зовёт за море синее
Руси скобная свеча.
«Доран»
***
Еще один ненужный день
Навек исчез во тьме былого;
Гляжу с тоской в ночную тень,
Кляну тщету пережитого.
И завтра снова день и ночь,
И жажда русского Мессии,
Как тяжко рваться и не мочь
Помочь истерзанной России!
А. Балашев
* * *
Кто — мы? Потонул в медведях
Тот край, потонул в полозьях.
Кто — мы? Не из тех, что ездят —
Вот — мы! А из тех, что возят:
Возницы. В раненьях жгучих
В грязь вбитые — за везучесть.
Везло! Через Дон — так голым
Льдом. Хвать — так всегда патроном
Последним. Привар — несолон.
Хлеб — вышел. Уж так везло нам!
Всю Русь в наведенных дулах
Несли на плечах сутулых.
Не вывезли! Пешим дралом —
В ночь, выхаркнуты народом!
Кто мы? да по всем вокзалам!
Кто мы? да по всем заводам!
По всем гнойникам гаремным (1) —
Мы, вставшие за деревню,
За — дерево...
С шестерней, как с бабой, сладившие —
Это мы — белоподкладочники?
С Моховой князья да с Бронной-то —
Мы-то — золотопогонники?
Гробокопы, клополовы —
Подошло! подошло!
Это мы пустили слово:
Хорошо! хорошо!
Судомои, крысотравы,
Дом — верша, гром — глуша,
Это мы пустили славу:
— Хороша! хороша —
Русь!
Маляры-то в поднебесьице —
Это мы-то с жиру бесимся?
Баррикады в Пятом строили —
Мы, ребятами.
— История.
Баррикады, а нынче — троны.
Но все тот же мозольный лоск.
И сейчас уже Шарантоны
Не вмещают российских тоск.
Мрем от них. Под шинелью драной —
Мрем, наган наставляя в бред...
Перестраивайте Бедламы:
Все — малы для российских бед!
Бредит шпорой костыль — острите! —
Пулеметом — пустой обшлаг.
В сердце, явственном после вскрытья —
Ледяного похода знак.
Всеми пытками не исторгли!
И да будет известно — там:
Доктора узнают нас в морге
По не в меру большим сердцам.
М. Цветаева
* * *
Холодно. Низкие кручи
Полуокутал туман.
Тянутся белые тучи
Из-за безмолвных полян.
Тихо. Пустая телега
Изредка продребезжит.
Полное близкого снега
Небо недвижно висит.
Господи! И умирая,
Через полвека, едва ль
Этого мертвого края
Я позабуду печаль.
Г. Адамович
***
За столько лет такого маянья
По городам чужой земли
Есть от чего придти в отчаянье,
И мы в отчаянье пришли.
- В отчаянье, в приют последний,
Как будто мы пришли зимой
С вечерни к церковке соседней,
По снегу русскому домой.
Г. Иванов
СТИХИ О ХАРБИНЕ
1
Под асфальт, сухой и гладкий,
Наледь наших лет, -
Изыскательной палатки
Канул давний след…
Флаг Российский. Коновязи.
Говор казаков.
Нет с былым и робкой связи, -
Русский дух таков.
Инженер. Расстёгнут ворот.
Фляга. Карабин.
- Здесь построим русский город,
Назовём – Харбин.
Без тропы и без дороги
Шёл, работе рад.
Ковылял за ним трёхногий
Нивелир-снаряд.
Перед днём Российской встряски,
Через двести лет,
Не петровской ли закваски
Запоздалый след?
Не державное ли слово
Сквозь века: приказ.
Новый город зачат снова,
Как в последний раз.
2
Как чума тревога бродит, -
Гул лихих годин…
Рок чёрту свою проводит
Близ тебя, Харбин.
Взрывы дальние, глухие,
Алый взлёт огня, -
Вот и нет тебя, Россия,
Государыня!
Мало воздуха и света,
Думаем, молчим.
На осколке мы планеты
В будущее мчим!
Скоро ль кануть иль не скоро,
Сумрак наш рассей…
Про запас Ты, видно, город
Выстроила сей.
Сколько ждать десятилетий,
Что, кому беречь?
Позабудут скоро дети
Отческую речь.
3
Милый город, горд и строен,
Будет день такой,
Что не вспомнят, что построен
Русской ты рукой.
Пусть удел подобный горек, -
Не опустим глаз:
Вспомяни, старик историк,
Вспомяни о нас.
Ты забытое отыщешь,
Впишешь в скорбный лист,
Да на русское кладбище
Забежит турист.
Он возьмёт с собой словарик
Надписи читать…
Так погаснет наш фонарик,
Утомясь мерцать!
А. Несмелов
Реквием
Друзья! Всё ближе к вам шаги мои,
И дух о вас печалится всё чаще, -
Все призрачней сквозят лесные чащи,
Куда-то бес змеится колеи,
И обращается в Кастальские струи
Слышней из глуби ключ журчащий.
Вас было много, сердцу моему
Ответивших всей правдою своею
(От жалости, как вспомню, холодею!),
Родных мечте моей, родных уму,
И тех, кого любил, не зная почему,
И оттого ещё сильнее.
Ни людям, ни себе уже не лгу,
Души не обольщаю упованьем
На встречу с вами вновь, ни ожиданьем
Утешной вечности… Но не могу
Не вспоминать: всё, всё на этом берегу
Мне кажется воспоминаньем.
В те годы мир, весь мир казался – наш:
Любуясь им, росли мы все когда-то,
Равно любя и Русь, и Запад свято, -
Царей дворцы, Неву и Эрмитаж,
Петрова города слепительный мираж,
Уже в крови его заката.
Прошедшим дням с тех пор утерян счёт…
Но вас, давно взнесённых на высоты
Парнасские, я помню средь заботы,
Боренья, нужд! Искали вы вперёд
Путей нехоженых, в слова вливая мед,
Бессмертья мёд, как пчёлы в соты.
О, сколькие меж вас, певцов-друзей,
Мне доверяли сны, обиды, муки…
Не женщины – о, нет! Одной лишь в руки
Правило отдал я судьбы моей,
Одну наперсницей нарёк, поверив ей,
Но с ней не пережить разлуки.
Я музой называл её порой
И уводил в луга, в лесные чащи,
Где говорит из глуби ключ журчащий….
И не она ли, день и ночь со мной,
И ныне из дали теней сзывает рой,
Так укоризненно-маняще?
Друзья! Из вас кто страшно не погиб?
В неистовой, братоубойной склоке
Кто спасся, отстрадав урок жестокий,
От пули, вервия, тюремных дыб?
Лишь тот, воистину, кто внял примеру рыб,
Ушедших в темень вод глубоких.
Но жизнь идёт… Её не победил,
Не победит ни рок, ни вопль убитых,
Ни перекор надежд и слов изжитых…
Пусть – ночь ещё! Но слышу шелест крыл,
Предвестье вещие над тишиной могил,
Плющом и лаврами увитых.
***
И этот день ушел, и снова ночь подходит,
И эта ночь уйдет, и вновь займется свет…
О, как я одинок! душа в смятенье бродит
И на больной вопрос нигде ответа нет…
А там, в аду скорбей, в крови изнемогая,
Святая гибнет Русь под властью палачей, -
И так страдать, любя! и так любить, страдая!
И быть ничем, ничем для Родины своей!
А. Балашев
***
Помню войну, что шумела когда-то.
Шли за Россию полки умирать.
Рава, Гумбинет, Варшава, Карпаты.
После далёко пришлось отступать.
Тяжкое помню прощание с Крымом,
Всё расставанье с родною землёй,
И пароходов тяжёлые дымы
Над голубой черноморской водой.
Константинополь… Завод под Парижем,
Время махнуло мне быстрым крылом.
Сильные плечи склоняются ниже…
Может быть, лучше молчать о своём.
Что же сказать? И кому это нужно.
Нечем хвалиться пред вами, друзья.
Всё ж драгоценною нитью жемчужной
Жизнь протянулась куда-то моя.
Н. Евсеев
ПОДАЙТЕ ИМ
Вдали от родимого края,
От Родины милой вдали
Разбросана храбрая стая
Защитников Русской земли.
Они за нее, как умели,
С врагами сражались не раз
И песни орлиные пели
В победы торжественный час.
Порою друзей хоронили
Под шелест старинных знамен
И верны, как рыцари, были
Традициям лучших времен.
А в грустные эти годины
Они, проливавшие кровь,
Хранят на задворках чужбины
Святую к Отчизне любовь.
Она в них заложена Богом
И выросла в недрах души,
Став твердым оплотом во многом
Живущим в безвестной глуши.
Там просят страдальцы у Неба,
Моляся разбитой рукой,
Краюшку насущного хлеба
Да телу больному покой.
В. Петрушевский
***
Где снегом занесенная Нева,
И голод, и мечты о Ницце,
И узкими шпалерами дрова,
Последние в столице.
Год восемнадцатый и дальше три,
Последних в жизни Гумилева,
Не жалуйся, на прошлое смотри,
Не говоря ни слова.
Где снегом занесенная Нева,
И голод, и мечты о Ницце,
И узкими шпалерами дрова,
Последние в столице.
Н. Оцуп
Б. Пастернаку
Рас-стояние: версты, мили...
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.
Рас-стояние: версты, дали...
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это - сплав
Вдохновений и сухожилий...
Не рассорили - рассорили,
Расслоили...
Стена да ров.
Расселили нас, как орлов-
Заговорщиков: версты, дали...
Не расстроили - растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.
Который уж, ну который - март?!
Разбили нас - как колоду карт!
М. Цветаева
* * *
Sulmo mihi patria est... Овидий
Нам Tristia - давно родное слово.
Начну ж, как тот: я родился в Москве.
Чуть брезжил день последнего, Второго,
В апрельской предрассветной синеве.
Я помнить не могу, но помню, помню
Коронационные колокола.
Вся в белом, шелестящем, - как сегодня! -
Мать улыбаясь в детскую вошла.
Куда, куда? - мы недоумеваем.
Какой-то звон, сиянье, пустота...
Есть меж младенчеством и раем
Почти неизгладимая черта.
Но не о том рассказ...
Г. Адамович
***
Слава, императорские троны,
Все они, грустящие тайком -
ЗадаётесЬ вы на макароны ,
Говоря вульгарным языком.
Что мечтать - то? Отшумели годы,
Сны исчезли, сгнили мертвецы.
Но, пожалуй, рыцари свободы,
Те еще отчаянней глупцы:
Снится им - из пустоты вселенской,
Заново (и сладко на душе)
Выгарцует эдакий Керенский
На кобыле из папье - маше.
Чтобы снова головы бараньи
Ожидали бы наверняка
В Новом Учредительном Собраньи
Плети нового Железняка.
Г. Иванов
Леонид Ещин
Ленька Ещин... Лишь под стихами
Громогласное - Леонид,
Под газетными пустяками,
От которых душа болит.
Да еще на кресте надгробном,
Да еще в тех строках кривых,
На письме от родной, должно быть,
Не заставшей тебя в живых.
Был ты голым и был ты нищим,
Никогда не берег себя,
И о самое жизни днище
Колотила тобой судьба.
"Тында-рында" - не трын-трава ли
Сердца, ведающего, что вот
Отгуляли, отгоревали,
Отшумел Ледяной поход!
Позабыли Татарск и Ачинск,
Городишки одной межи,
Как от взятия и до сдачи
Проползала сквозь сутки жизнь.
Их домишкам - играть в молчанку.
Не расскажут уже они,
Как скакал генерала Молчанова
Мимо них адъютант Леонид.
Как был шумен постой квартирный,
Как шумели, смеялись как,
Если сводку оперативную
Получал командир в стихах.
"Ай да Леня!" - и вот по глыбе
Безнадежности побежит
Легкой трещиной улыбка,
И раскалывается гранит!
Так лучами цветок обрызган,
Так туманом шевелит луна...
- Тында-рында! - и карта риска
В диспозиции вновь сдана.
Докатились. Верней - докапали,
Единицами: рота, взвод...
И разбилась фаланга Каппеля
О бетон крепостных ворот.
Нет, не так! В тыловые топи
Увязили такую сталь!
Проиграли, продали, пропили,
У винтовок молчат уста.
День осенний - глухую хмару -
Вспоминаю: иркутский вокзал,
Броневик под парами - "Марков".
Леонид на коне подскакал,
Оглянул голубые горы
Взором влажным, как водоем:
"Тында-рында! И этот город -
Удивительный - отдаем..."
Спи спокойно, кротчайший Ленька,
Чья-то очередь за тобой!..
Пусть же снится тебе макленка,
Утро, цепи и легкий бой.
А. Несмелов |