Приветствую Вас Вольноопределяющийся!
Пятница, 29.03.2024, 10:17
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Категории раздела

Люблю Отчизну я... [3]
Стихи о Родине
Сквозь тьму веков... [9]
Русская история в поэзии
Но не надо нам яства земного... [2]
Поэзия Первой Мировой
Белизна - угроза черноте [2]
Поэзия Белого Движения
Когда мы в Россию вернёмся... [4]
Поэзия изгнания
Нет, и не под чуждым небосводом... [4]
Час Мужества пробил на наших часах [5]
Поэзия ВОВ
Тихая моя Родина [14]
Лирика
Да воскреснет Бог [1]
Религиозная поэзия
Под пятою Иуды [26]
Гражданская поэзия современности

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 4119

Статистика

Вход на сайт

Поиск

Друзья сайта

Каталог статей


Тихая моя родина (10)

НИКОЛАЙ ЗИНОВЬЕВ

Две Руси – две сестры    

Просится в тихие сны летняя светлая грусть
Видно от белой луны, белая, белая Русь
Там за рекою как раз, где-то над дымкой болот
Через какой-нибудь час русское солнце взойдет

Две Руси – две сестры, один путь, один вдох
Две Руси – две сестры, сохрани вас Бог!
Две Руси – две сестры, сохрани вас Бог!

В мире нет края добрей, молча у храма крещусь
Это от белых церквей, белая, белая Русь
Аисты низко летят, над тишиною лесов
Чтобы вдохнуть аромат, ранних смоленских лугов

Две Руси – две сестры, один путь, один вдох
Две Руси – две сестры, сохрани вас Бог!
Две Руси – две сестры, сохрани вас Бог!

Тихо в Рязанском селе, в Минском селе благодать
Верю на этой земле, больше не будут страдать
Спят, обнимая простор, разных сторон пацаны
Дети красивых сестёр, правнуки страшной войны

Две Руси – две сестры, один путь, один вдох
Две Руси – две сестры, сохрани вас Бог!
Две Руси – две сестры, помоги вам Бог!


Две Руси – две сестры, один путь, один вдох
Две Руси – две сестры, сохрани вас Бог!
Две Руси – две сестры, сохрани вас Бог!


* * *

Привет, мои родные степи,
Я уходил от вас, родных.
Хотелось сбить с народа цепи,
Но сам он держится за них.

Он за сто лет так был напуган,
Что стал послушен, как овца.
Ослаб он телом, пал он духом,
И терпеливо ждёт конца.

Он клонит шею, как под   игом,
Зовёт барыгу «господин»,
Но я родился в поле Диком,
А в поле воин и один...


Русский триптих

1.

Дымя махоркой на завалинке,
Седой, как лунь, старик сидит.
Я перед ним, как мальчик маленький,
Он на меня и не глядит.

И вдруг взглянул: «Что с кислой мордой?»
– Я Вас спросить хотел давно...
Но он прервал: «Россию мёртвой
Живым увидеть не дано».

2.

На грешной нет земле свободы,
Её стоит на небе Храм.
Но нам промямлили уроды,
Что, мы, мол, дарим её вам.

У легковерного народа
Зашлось дыхание. Но впредь
Он понял, что одна свобода
Ему дана лишь – умереть.

3.

Идёт старуха по кладбищу,
Сияя светлостью лица:
«Я обошла крестов здесь тыщу –
Ни под одним нет мертвеца.
Они на небе все ютятся,
Чтоб в трудный час Святой Руси
С небес, как соколы, сорваться
И землю Русскую спасти.

Частенько были мы под игом,-
Земля уж больно хороша, -
И с этим справимся не мигом,
А как обычно, не спеша.

Как соберутся наши рати,
Как сыновья в одной семье,
Всё снова будет в аккурате:
Земли хотевшие – в земле.

А мы пойдём своей дорогой,
Не той, что навязали нам.
Милок, я всё сказала. Трогай!
Вон там, за тем лесочком Храм.

В Господень Храм входи без шапки,
Услышь как певчие поют,
Свечу поставь за здравье бабки,
Меня Историей зовут...


* * *

                             памяти бабушки

Травы пахнут так сладко,
Воздух теплый такой.
За железной оградкой -
Тишина и покой.

Как зеленая туча,
За оградкой - ветла.
И калитка скрипуча,
И скамейка тепла.

Странным кажется это,
И сомненья берут:
То ли солнцем нагрета,
То ли ангел был тут?..


БЛАГОВЕСТ

Когда так небо бирюзово
И так медвяны облака,
Я словно слышу эхо зова
Издалека и свысока.

Чей голос то меня тревожит?
Откуда он, такой родной?
Не может быть... Или быть может,
То тихий зов души" самой?

Сквозь мрак, рожденный злобным словом,
Сквозь корысть, лесть и ложь, и месть
Она своим негромким зовом
Благую весть мне шлет: "Я есть..."


* * *

На нашей улице есть дом,
Всегда закрыты ставни в нем.
От всех нас страшно далеки,
Живут в том доме старики.

Он худ и сед. Она, как тень.
Им в муку ночь, и в тягость день:

Их сын остался на войне,
В чужой далекой стороне
В песках его затерян след...
А старикам по сорок лет.


* * *

У соседки Галины
Сын растет без отца.
Часто вижу мальца, -
Все он лепит из глины
Человечков нагих
И в капустные листья
Нежно кутает их.

Я однажды склонился
Над прилежным мальцом:
"Будешь скульптором, Петька?"
"Не-е, - ответил, - отцом".


* * *

Мне любого знамени дороже
Над хатенкой бабкиной дымок,
Пахнущий квашнею и порошей,
Вьющийся вдоль всех моих дорог.

Пусть звучат любые укоризны,
Страстью и пристрастием греша.
Только духом Бога и Отчизны
Вечно преисполнена душа.


ПОДСНЕЖНИК
(монолог женщины)

Ты опять прошлялся в роще?
Воскресенье? Ну так что ж?
Посмотри: небритый, тощий,
На кого ты стал похож?

У других мужья как люди,
Выходной так выходной.
Сядут, выпьют, - кто ж осудит?
Что ты прячешь за спиной?

Ой! Подснежник! Мне? Откуда?
Как ты мог такое чудо
Отыскать в снегу, зимой?!
Следопыт... колючий... мой...


ИЗ ДЕТСТВА

Стояла летняя жара.
И мама жарила котлеты.
И я вершил свои "дела" -
Пускал кораблик из газеты.

И песня русская лилась
Из репродуктора в прихожей...
Не знаю, чья была то власть,
Но жизнь была на жизнь похожей.

Я помню, как был дядька рад,
Когда жена родила двойню.
Сосед соседу был как брат...
Тем и живу, что это помню.


ИЗ ДЕТСТВА

В пыльной куртке из холстины,
В сапогах и пыльной кепке
Мягко прыгнул из кабины
Человек большой и крепкий.
И тряпицею в мазуте
Человек свои ручищи
Тер, не зная, что, по сути,
Нету рук на свете чище.


ГРЕЗЫ

Зачем я часто вижу в грезах
Необъяснимо-дивный край
Весь в светлых речках и в березах,
Звенящий весь от птичьих стай?

Как рассказать о нем вам вкратце?
Там все возможны чудеса,
Там не отравлена роса,
И женщины не "матерятся"...


БЕРЕЗА

Как само воплощение кротости,
Как смирения символ земной,
Над рекою, над самою пропастью
Тихо дремлешь ты девкой сенной.

Встанет поутру солнышко тусклое, -
Но в небе будет прежняя «прыть».
Ты воистину дерево русское,
Даже не о чем тут говорить.


ДУША

Что я тебя все грустью раню
И помыкаю, как рабой?
Давай, душа, растопим баню
И всласть попаримся с тобой.

А после сходим к деду Ване,
Пусть он развеет нашу грусть.
Игрой на стареньком баяне
Тебя побалует он пусть.

Услышав русское, родное,
Узнав знакомые черты,
Как будто платье выходное,
Моя душа, наденешь ты.


***
Полоска хмурого рассвета,
Полоска мокрого жнивья,
Вдали насосная. А это?
А это, извините, - я.

Гляжу на спутанную клячу.
Как будто бы на жизнь саму.
Вам показалось, - я не плачу,
Я знаю, это ни к чему.


***
Не слышу птичьего я пенья,
Хотя иду среди полей.
Сегодня день поминовенья
Несчастной Родины моей.

Ее спасти так было просто!
Но каждый зрячестью крота
Был наделен в те дни... Все! Поздно.
Молчи, несчастный сирота.


***
Не спалось, и я вышел во двор.
Лип верхушки как будто плясали,
Хмель, как вор, на соседский забор
Лез неслышно. И звезды мерцали.
Легкий ветер мне дул в рукава,
Еле тлела в руке сигарета.
И кружилась слегка голова
Оттого, что вращалась планета.


***
Лето. Утро. Небо. Солнце.
Ветра нету. Тишина.
В ряске темное оконце –
След гуляки-сазана.

Стрекоза во ввысь взовьется,
То присядет на плечо.
В камышах нырок смеется.
Ну чего тебе еще?


***
Река и тихий вечер летний.
И только там лишь плеск волны,
Где загорелые, как негры,
Таскают бредень пацаны.

Где солнце плавает в рогозе,
Где в теплом иле замер сом...
Прозрачным крылышком стрекозьим
Печать бессмертия на всем.


***
Я в нашей комнатке прохладной,
Проснувшись рано поутру,
Ступал на солнечные пятна
На голом крашенном полу.
Она спала, нагие груди
Укрыв распущенной косой,
А я, счастливый и босой,
В постель ей нес пирог на блюде,
Спешил на кухню ставить чайник...
Все это вижу – как в кино.
Увы, мы встретились случайно,
Увы, расстались мы давно.

И жизнь, как прежде, непонятна,
И я, как нищий на балу.
Но эти солнечные пятна...
И эти солнечные пятна
На голом крашенном полу!


ПЛЕМЯННИКУ

Мы сегодня с тобой на рыбалке,
Мы с тобой у кукушки в гостях.
И над нами не тряпка на палке –
Корона ивы дуплистой – наш стяг.

Видишь город, где дядька твой вырос,
Там, за речкой. Туда не спеши,
Там извечный свирепствует вирус
Бессердечья, наживы и лжи.


***
Как солнце зимнее огромно!
Поля безбрежны, как моря.
Средь них размеренно и скромно
Идет – проходит жизнь моя.

А миром правят ложь и ярость,
Плачь не смолкает ни на миг.
И в сердце все перемешалось:
В нем и святая к людям жалость,
И гнев на них, и стыд за них.


***
Мне любого знамени дороже
Над хатенкой бабкиной дымок,
Пахнущий квашнею порошей,
Вьющийся вдоль всех моих дорог.

Пусть звучат любые укоризны,
Страстью и пристрастием греша.
Только духом Бога и Отчизны
Вечна преисполнена душа.


В САДУ

Ни высоких небес бирюза,
Ни трава изумрудного ситца
Сразу как не бросались в глаза,
Как на ветке распятая птица.

И тропинка не так уж влекла,
И черешня вдруг стала не сладкой.
И тень птицы на лоб мой легла
Грустно-горькой, задумчивой сладкой.


* * *

Когда детям, что было, отдам,
Ветер вечности в уши засвищет,
По святым я отправлюсь местам -
По заброшенным сельским
кладбищам.
 
Там, где корни берёз проросли
Сквозь глазницы и клетки грудные
Тех, кто воз государства везли.
Я один помяну вас, родные...


Зимняя заря

От мороза воздух гулкий,
Подувает ветерок.
Как на палехской шкатулке,
Замер зимний хуторок.
 
Розовит сугробов гребни
Свет зари. Хрустален звук.
А дымы из труб, как стебли,
Ветром скошены на юг.


АНДРЕЙ ДЕМЕНТЬЕВ

В ДЕРЕВНЕ

Люблю, когда по крыше
Дождь стучит,
И всё тогда во мне
Задумчиво молчит.

Я слушаю мелодию дождя.
Она однообразна,
Но прекрасна.
И всё вокруг с душою сообразно.
И счастлив я,
Как малое дитя.

На сеновале душно пахнет сеном.
И в щели бьёт зелёный свет травы.
Стихает дождь...
И скоро в небе сером
Расплещутся озёра синевы.

Стихает дождь.
Я выйду из сарая.
И все вокруг
Как будто в первый раз.
И радугу сравню с вратами рая,
Куда при жизни
Я попал сейчас.


СОРОК ЛЕТ НАЗАД

Жизнь прожита...
Но всё ещё вначале.
Я выйду в поле.
Как я полю рад!
Здесь тыщи солнц
Подсолнухи качали,
Посеянные сорок лет назад.

Как будто ничего не изменилось.
Село моё, сожжённое в войну,
По-прежнему рассветами дымилось,
Не нарушая дымом тишину.

Сейчас пастух на луг коров погонит
И ранний дрозд откликнется в лесу.
И тихие стреноженные кони
Повалятся в прохладную росу...


Подсолнух

Во ржи катились медленные волны.
За синим лесом собирался дождь.
Каким-то чудом озорник-подсолнух
Забрёл по пояс в спеющую рожь.

Он, словно шапку, тень на землю бросил,
Смотрел, как поле набиралось сил,
Навстречу чутким бронзовым колосьям
Едва заметно голову клонил.

Он бед не ждал. Но этим утром светлым
Пришёл комбайн — и повалилась рожь...
И то ль от шума, то ль от злого ветра
По крупным листьям пробежала дрожь.

A комбайнёр, видать, весёлый малый,
Кричит: — Эй, рыжий, отступи на шаг! —
И тот рванулся, да земля держала.
Не может ногу вытащить никак.

Он знать не знал, что в этот миг тревожный
Водитель вспомнил, придержав штурвал,
Как год назад таким же днём погожим
Он поле это рожью засевал.

Как счастлив был, что солнце плыло в небе,
Что пашня только начата почти,
Что с девушкой, стоявшей на прицепе,
Ему всю смену было по пути.

Вдруг, как назло, остановился трактор,
И, поперхнувшись, песню потушил...
— Отсеялись! — Ругнулся парень. — Так-то!
Видать, свинью механик подложил.

Он влез под трактор, поворчал уныло,
На миг забыв про спутницу свою.
И девушка-насмешница спросила:
— Ну, как там, скоро вытащишь свинью? —

А дела было самая-то малость.
И парень встал, скрывая торжество...
Она лущила семечки, смеялась
И озорно глядела на него.

И потому, что день был так чудесен,
Что трактор жил, — он улыбнулся вдруг,
Схватил девчонку, закружил на месте,
Да так, что только семечки из рук!

От глаз её, ещё испуга полных,
Свои не мог он отвести глаза...
Вот почему сюда забрёл подсолнух,
Теплом руки спасённый год назад.

И вот дрожит он от густого гула,
Уже и тень на голову легла...
И вдруг машина в сторону свернула,
Потрогав листья, мимо проплыла.


• * *
• 
Как весны меж собою схожи:
И звон ручьев, и тишина...
Но почему же все дороже
Вновь приходящая весна?

Когда из дому утром выйдешь
В лучи и птичью кутерьму,
Вдруг мир по-новому увидишь,
Еще не зная, почему.

И беспричинное веселье
В тебя вселяется тогда.
Ты сам становишься весенним,
Как это небо и вода.

Хочу веселым ледоходом
Пройтись по собственной судьбе.
Или, подобно вешним водам,
Смыть все отжившее в себе.


ЛЕОНИД ДЕРБЕНЁВ

Прости, Земля

Смотри, вот опять в небесах
Плывет черный дым над тайгой.
День и ночь под рев машин
Землю так свою крушим,
Словно мы на планете чужой.

Скалу поднял взрыв на дыбы,
Ушла вдруг вода из ручья.
Мать-Земля, за часом час
На руках качая нас,
Разве знать ты могла, где беда твоя.

Прости, Земля, мы ведь еще растем,
Своих детей прости за все, за все.
Поверь Земля, люди найдут пути
Спасти тебя, себя спасти.

Ищи хоть две тысячи лет,
Лети к самой дальней звезде,-
И в немыслимой дали
Мы другой такой земли
Не найдем никогда и нигде.

Земля, то в траве, то в снегу,
Земля, где в полнеба заря,
Каждый день и час любой
Мы в долгу перед тобой,
Неразумных детей ты прости, Земля.

Прости, Земля, мы ведь еще растем,
Своих детей прости за все, за все.
Поверь Земля, люди найдут пути
Спасти тебя, себя спасти.


Лейся, дождь; падай, снег

Под холодным небом по утру,
Вновь дрожит осина на ветру.
Мокрый ветер бродит по полям,
Дождь идет со снегом пополам.

Ну и пусть таких унылых дней
Не было еще в душе моей.
Я ненастье это не корю,
А с надеждой в сердце говорю.

Лейся, лейся дождь; падай, падай, снег,
Грусть, печаль мою унеси навек.
Чтоб забылось вдруг все что сердце жгло,
А весной травою заросло.

По весне с полей сойдут снега,
И вернутся реки в берега.
А печаль, что спать мне не дает
На последней льдине уплывет.

Пусть сегодня в небе туч полно,
Ясных дней дождусь я все равно.
И с холма крутого над рекой
Помашу печали вслед рукой.

Лейся, лейся дождь; падай, падай, снег,
Грусть, печаль мою унеси навек.
Чтоб забылось вдруг все что сердце жгло,
А весной травою заросло.


Рыжий конь

Прямой автострады скоростного тугая полоска,
И я по бетонной гудящей струне
Лечу на гремящей железной повозке,
Где прадед мой ездил на рыжем коне.

Спешу куда-то день-деньской,
И все равно я день-деньской,
В сто мест важнейших день-деньской
Опаздываю разом.

А по ночам мне снится конь,
Ко мне приходит рыжий конь,
В лицо мне дышит рыжий конь,
Косит лиловым глазом.

От прадеда пахло ромашкой и мятой,
Я пахну бензином и синим огнем.
Сто дюжих коней под капот я запрятал,
А прадед везде успевал на одном.

Вы только меня не считайте безумцем,
Ни век тот назад не вернется, ни конь,
Я вам предлагаю всего лишь разуться,
По лугу как прадед пройтись босиком.

Лечу куда-то день-деньской,
И все равно я день-деньской,
В сто мест важнейших день-деньской
Опаздываю разом.

А по ночам мне снится конь,
Ко мне приходит рыжий конь,
В лицо мне дышит рыжий конь,
Косит лиловым глазом.


Белая берёза

Берёза белая подруга
Весенних зорь, прозрачных рек.
Скажи, скажи какая вьюга,
Скажи, скажи какая вьюга
Тебе оставила свой снег.

Ветвями тянешься за мною,
На плечи руки мне кладёшь,
И шелестящую листвою
Без слов без музыки поёшь.

О чём поёшь моя берёза,
Качаясь тихо как во сне.
И почему, не знаю слёзы
Приходят светлые ко мне.


Русская душа

Над рекой месяц вышел
На сады поля и крыши
Льётся синь из звездного ковша
Бродит песня в травах росных,
В этот час понять так просто,
Что такое русская душа.

Любить умеет она,
Дружить умеет она.
Обид не помня, придёт на помощь она.
За Русь, за землю и кров
На смерть пойдёт и в огонь.
На белом свете другой не знаю души такой.

Величава словно Волга.
И порой решает долго,
Но решив однажды не спеша
Не молчать, не лгать не станет,
Не разлюбит, не обманет,
Вот, что значит русская душа.

Пусть прошли века над Русью,
Древних рек меняя русла
И хребты гранитные крушат.
Но великою и гордой,
Необъятною и доброй
Остаётся русская душа.


Барыня-речка

Барыня-речка, сударыня-речка,
На сосне грачи кричат.
Просыпайтесь, речка, сударыня-речка,
Хватит подо льдом скучать.

Барыня-речка, сударыня-речка,
Не проснулись Вы одна.
Просыпайтесь, речка, сударыня-речка,
На дворе у нас весна.

Лед пошел с утра
Знать, пришла пора,
Час пришел бурлить вешним водам.
Я кричу реке,
Я кричу реке:
- С ледоходом Вас, с ледоходом!

Барыня-речка, сударыня-речка,
Нынче дорог каждый час.
Просыпайтесь речка, сударыня-речка,
Не пойдут дела без вас.
Барыня-речка, сударыня-речка,
Дали над землей чисты,
Просыпайтесь, речка, сударыня-речка,
Вам пора таскать плоты.

Барыня-речка, сударыня-речка,
Стаяли в полях снега.
Просыпайтесь, речка, сударыня-речка,
Разбудите берега.
Барыня-речка, сударыня-речка,
Дали над землей чисты.
Просыпайтесь , речка, сударыня-речка,
Вам пора таскать плоты.


Как давно всё было

За окном зима...
И меня ты не зови
В край, где над рекой
Полыхал костер зари.
Где бродили мы
В тишине лугов,
Там сейчас кружит
Белый дым снегов,
Белый дым снегов.

Как давно всё было...
Спит в снегу трава.
Кто мог знать, что дымом
Станут наши
Летние слова?
И молчит мир белый
На краю зимы.
Что могу поделать? -
Всё другое
И другие мы.

Ничего нельзя
У зимы теперь отнять,
Если даже ты
Ту весну воротишь вспять.
Где смогла уйти
Хоть на миг любовь, -
Будет там кружить
Белый дым снегов,
Белый дым снегов.


Скоростное шоссе

Мне бы жить у реки, у спокойной реки,
Летним полднем во ржи собирать васильки,
Босиком побродить по тропинке в росе,
Но дала мне судьба скоростное шоссе.

Скоростное шоссе, скоростное шоссе,
И куда-то летят и торопятся все.
И куда-то лечу я со всеми
По бетонной тугой полосе.
Скоростное шоссе, скоростное шоссе.

Вот опять за окном стынет в лужах вода,
И не помню, весна пролетела когда,
И понять не могу в этот вечер сырой,
Скрылось лето мое за какою горой?

Ну и пусть где-то мы разминулись давно,
Знаю только одно, верю только в одно,
Верю в то, что была не мечтой и не сном
Наша встреча с тобой на шоссе скоростном.

Скоростное шоссе, скоростное шоссе,
И куда-то летят и торопятся все.
И куда-то лечу я со всеми
По бетонной тугой полосе.
Скоростное шоссе, скоростное шоссе.


Снится мне деревня

Не такой уж звонкий
Мне достался голос,
Но хотелось очень
Мир мне посмотреть.
И однажды утром
В суматошный город
Я уехал, чтобы песни
Городские петь.

Сам себя считаю
Городским теперь я,
Здесь моя работа,
Здесь мои друзья.
Но все так же ночью
Снится мне деревня.
Отпустить меня не хочет
Родина моя.

Там горячим хлебом
Пахнет в доме нашем
И бежит куда-то
Под горой река.
И дорогу гуси
Переходят важно,
И в овраге шмель мохнатый
Пьет росу с цветка.

Там стеной зеленой
Бор стоит в июле,
А зимой равнина
Вся белым-бела.
Городские песни
Целый день пою я,
А душа ждет не дождется,
Чтобы ночь пришла.

Сам себя считаю
Городским теперь я,
Здесь моя работа,
Здесь мои друзья.
Но все так же ночью
Снится мне деревня.
Отпустить меня не хочет
Родина моя.


Песня о родном крае

Что может быть лучше России?
Черемух, в цвету да в снегу,
И речки, что лентою синей
Лежит на зеленом лугу.
Спросите у рощи весенней,
Где ночью не спит соловей
Что может быть лучше России?
Единственной песни моей.

Что может быть лучше России?
Когда не грустя ни о ком,
По утренней кромке росистой
Мальчишка бежит босиком.
Спросите у белой березы
У ясного неба над ней
Что может быть лучше России?
Любви безграничной моей.

Что может быть лучше России?
Когда на сентябрьском ветру
В малиновой краске осинник
Роняет листву по утру.
Спросите у туч поднебесных,
У желтых созревших полей.
Что может быть лучше России?
Родимой отчизны моей

Что может быть лучше России?
Когда в январе по ночам,
Над белой равниною зимней
Озябшие звезды молчат.
Спросите об этом у дома,
Где мать ждет всегда сыновей
Что может быть лучше России?
Судьбы и надежды моей.


Родная земля

Край заветный, край любимый мой,
Край, что я взову родной землей.
Лишь в твои просторы возвращаясь,
Я знаю, что вернулся я домой.

Вот опять как в детстве я смотрю
На твою огромную зарю,
И уходят прочь мои печали
И вновь я говорю,
С волненьем и любовью говорю.

Родная, родная, родная земля
Холмы и равнины, леса и поля.
Ты доброй судьбою на счастье дана,
Одна ты на свете и в сердце одна.

Так люблю, Земля, твои луга,
Вольных рек крутые берега.
Снежною зимой и знойным летом
Ты сердцу дорога,
Земля моя, ты сердцу дорога.

Много стран на белом свете есть
Где чудес невиданных не счесть.
Много стран на свете есть,
Но знаю, что счастлив только здесь,
Что счастлив я могу быть толь здесь.


Сторона ты моя, сторона   

На всем белом свете
Одно только знаю я место такое.
Ему поклоняюсь,
Его называю родной стороною.
Пусть дальше и дальше
От тихого дома уводит дорога.
Лишь там мое сердце,
Лишь там я не помню,
Как мне одиноко.

Мне снятся все чаще
Луга и долины, и дикие рощи.
Жилось в том краю мне
Под крик журавлиный счастливей и проще.
Сугробы до неба,
Дорога как лента, метель за санями.
Взяла, променяла
На апплодисменты, на сцену с огнями.

На всем белом свете
Одно только знаю я место такое.
Ему поклоняюсь,
Его называю родной стороною.
Стоит в стороне той
Береза лесная над речкой широкой.
На всем белом свете
Она только знает, как мне одиноко.

Сторона ты моя, сторона
Над рекой низкий дом в три окна
Днем и ночью в лесной тишине
Ты, я знаю, грустишь обо мне.
Сторона ты моя, сторона,
Между нами года, как стена,
Но летит в дорогие края
Песня моя.

 
Поезда    

Ночь по травам сонным бродит осторожно
Спит в реке широкой спокойная вода
Вот опять над лесом, сердце мне тревожа
Как ночные птицы, кличут поезда

Им на долю выпал летний зной и вьюги
Жёлтый свет вокзалов, горький дым дорог
Им судьба такая - жить всегда в разлуке
Лишь в пути встречаясь на короткий срок

Этой ночью поезд мне опять приснится
И лицо родное, встреча навсегда
И пускай тревожно, как большие птицы
За далёким лесом кличут поезда

В небе полуночном, звёзды густо, густо
Мчат составы скорые, жалуясь судьбе
И под эти крики, мне совсем не грустно
На пустой платформе думать о тебе

Этой ночью поезд мне опять приснится
И лицо родное, встреча навсегда
И пускай тревожно как большие птицы
За далёким лесом кличут поезда

Этой ночью поезд мне опять приснится
И лицо родное, встреча навсегда
И пускай тревожно как большие птицы
За далёким лесом кличут поезда

За далёким лесом кличут поезда


Я вернусь     

Мне хотелось бы жить лет пятьсот или целую тысячу.
Ну а вдруг для того и придуманы нити дождей.
И однажды за них ухвачусь я руками и выскочу
Из того, что зовется презренною плотью моей.
Между явью и сном на тропе, вводящей в бессмертие,
Где уставшее сердце становится вновь молодым
С этим миром прощусь и беззвучно пойду сквозь столетия,
Став бесплотной как призрак, свободной, как ветер и дым.

Вглубь веков уходит тропка узкая,
Взмахи сабель, крики воронья,
Предки мои, предки, люди русские,
Что могу сегодня сделать я?
Если вы на мой вопрос ответите-
Как спасти потерянную Русь?
В тот же миг сойду с тропы бессмертия
И в свое столетие вернусь.

Не посилам пусть мне будут муки и подвиги ратные,
Пусть о том, что вернулась, потом пожалею не раз.
Все равно я вернусь, даже если пути нет обратного.
В этот мир, в этот век, в эту землю, где я родилась.
И не расстанусь с Отчизной моей невезучей и светлою,
Пусть вернуться назад запрещает вселенский закон,
Над сибирской тайгой промелькну бесшабашной кометою,
Над ручьем по весне боязливым взойду тростником.

Вглубь веков уходит тропка узкая,
Взмахи сабель, крики воронья,
Предки мои, предки, люди русские,
Что могу сегодня сделать я?
Если вы на мой вопрос ответите-
Как спасти потерянную Русь?
В тот же миг сойду с тропы бессмертия
И в свое столетие вернусь.

Вглубь веков уходит тропка узкая,
Взмахи сабель, крики воронья,
Предки мои, предки, люди русские,
Что могу сегодня сделать я?
Если вы на мой вопрос ответите-
Как спасти потерянную Русь?
В тот же миг сойду с тропы бессмертия
И в свое столетие вернусь.

Не расстанусь с Отчизной моей невезучей и светлою,
Пусть вернуться назад запрещает вселенский закон,
Над сибирской тайгой промелькну бесшабашной кометою,
Над ручьем по весне боязливым взойду тростником.


ЮРИЙ ОРЯБЬЕВСКИЙ

МОЛИТВА

Длинные осени, длинные зимы,
Тысячи лет до весны.
Тянутся в ночь замороженным дымом
Долгие думы и сны.
Лед на окошке не скоро растает -
Тонет Россия в снегу.
Всех заблудившихся, Мать Пресвятая,
Выведи через пургу.
И растопи им на душеньке стылой
Инеем севшую грусть.
Господи Правый, спаси и помилуй
След потерявшую Русь.

 
МУЖИКИ
 
Я не обиделся, когда вы
Меня назвали мужиком.
Я не отесан - здесь вы правы:
Меня тесать - не снежный ком.
Не подойдешь ко мне с привычным,
Серьезный нужен инструмент.
Хотя я сделан не навечно,
Но и рожден не на момент.
Таких, как я, не взять с наскока,
Тут можно зубы обломать.
В таких терпение до срока,
И это надо понимать.
В нас основательность и сила,
И не обидел Бог умом.
На мужике стоит Россия
И начиналась мужиком.
 
 
СТАРИК
 
К бурьяну дачных закоулков
По вечерам от озерка
Летит восторженно и гулко
Лягушек брачная тоска.
И только хор они заводят -
Чертополохом, по росе
Старик на озеро приходит
В полувоенном картузе.
И смотрят зорко в темь ночную
Его поблекшие глаза.
Но видит он весну иную,
Иные слышит голоса.
Там зло с добром сплетались яро
И не разнять, и не понять,
А Русь, катившуюся к яру,
Казалось, больше не поднять.
Но он вставал горами, лесом
И осенял себя крестом -
И в этот яр катились бесы,
Вертя в бессилии хвостом.
Кого он только не осилил!
И вот теперь, как приговор,
На разорителей России
Глядит, нахмурившись, в упор.

 
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ САХАР

Еще петухи не кричали,
Печей не вставали топить.
Но мало нам горя-печали,
Идем по дворам рождествить.
Кусает мороз под одежкой,
Но выше и доблести нет -
Заметить, как в первом окошке
Блеснет керосиновый свет.
Заходим гурьбой беспокойной,
Заводим, как стая галчат.
А там, над столом за иконой,
Еще похоронки торчат.
Хозяйка от нашего лада
Глаза промокает платком.
Кончаем на "отроче младо",
Носы утерев кулаком.
А сами косим норовисто
Туда, где в тарелке с каймой
Пиленый белеет батистом
И льдисто блестит комовой.
Он в чистой тряпице с заплаткой
Хранился на дне в сундуке.
Какой он душистый и сладкий,
Зажатый в твоем кулаке!
Он руку ласкает и греет
И сердце вовсю веселит.
С него и растут побыстрее,
Как мать иногда говорит.
 

ВДОВА

Похоронка тысячью вопросов
Заскользит из онемевших рук.
Вырвется испуганно и просто:
- Господи, да как же это вдруг?-
А с иконы глянет прямо в душу
Из угла Победоносца лик.
Ночью будет впитывать подушка
Жалобой не вылетевший крик.
Утром стены закачает пьяно.
И, больная, скажет с печки мать:
- Ты себя не изводи, Татьяна,
Ребятишек надо подымать.
 
 
НА ТОКУ
 
Я машинистом на току
С машиной заодно.
Нет выше счастья мужику-
Когда идет зерно.
Оно живет в нас тыщу лет -
Стремление к земле.
Но даже хлеб - еще не хлеб,
Пока не на столе.
И я сную то вверх, то вниз,
Чумазый царь и бог,
Чтоб лет ремней какой каприз
Остановить не смог.
Погода осенью не ждет -
Готов ли, не готов,
А хлеб идет, и счет идет
На тысячи пудов.
С утра, как белка в колесе,
До полночи кручусь,
И у земли, одной на всех,
Я щедрости учусь.
 
 
ТЕТЯ ТАНЯ
 
Тетя Таня, эх, тетя Таня!
Вам не сладко в жизни пришлось,
Но для всех у вас, тетя Таня,
Слово ласковое нашлось.
Вам бывает порой обидно,
Что седины в косы вплелись.
Но по сути своей вы, видно,
Необидчивой родились.
Тетя Таня, моя родная,
Вы пришли меня провожать,
Преотлично при этом зная,
Что не кум я, не сват, не зять.
Говорите:
- Трудно придется -
Обо всем, сынок, напиши,
И деньжонок у нас найдется,
Если будешь где-то в глуши.
Приезжай, если тяжко станет, -
Уморишься, чай, от дорог.
Тетя Таня, эх, тетя Таня,
Что хотите - то дай вам Бог!

 
+ + +

Гляжу на сожженные листья
С прожилками строчек и слов.
Не плакать же, как гимназисту,
Над пеплом сгоревших стихов.
Поэзия вряд ли осудит,
В ней есть без меня имена,
И закром ее не прибудет
От горсти худого зерна.
Я, может быть, там и нужнее,
Где мир поделен пополам
И ценности есть поважнее,
Чем мой зарифмованный хлам.
Могу ли я, русский по роду,
А главное - русский душой,
Пойти в эти дни не с народом
В его передряге большой?!
Лишь после, в осеннее утро,
Когда во дворах петухи
Споют вековечно и мудро,-
Родятся живые стихи.


КОНСТАНТИН СКВОРЦОВ

ИВУШКА

Как горька и красива
Над вечерней водой
Наклоненная ива
Со своею бедой.
Она плачет и плачет
У притихшей реки,
Что оброк ей назначен
За чужие грехи.

Ей сочувствий не надо.
Это доля ее.
Есть одна ей отрада
Слушать трель соловьев.
Говорят только ива
Может птицу понять.
А колен соловьиных
Никому не унять.

Так уходит жизнь.
Я кричу: "Постой!" -
А вода бежит...
Что воде пустой?!

Полыхают зарницы.
Спать округе невмочь.
Так безумствуют птицы.
Так безумствует ночь.

Словно кубок медовый
Ими выпит до дна,
Но миг счастья недолог, -
Снова ива одна.

А под звон колоколен
У притихшей реки
Бьет Россия поклоны
За чужие грехи.
Ей одной вышла доля
Всех понять и любить,
Но плакучей доколе
Ей, как ивушке, быть?..

Так уходит жизнь...
Я кричу: "Постой!.." -
А вода бежит...
Что воде пустой?!:


СЕРГЕЙ ВИКУЛОВ

МЕДВЕДЬ

По лесу, ломая валежины лапами,
Медведь не крадется — бредет напролом.
Свое государство! И эти палаты
Соснового бора, и тот бурелом...
Захочет — спиною о елку почешется,
Над тонкой березкою вдоволь потешится:
Взберется, за волосы схватит, блажной, —
И ну до земли нагибать ее, нежную...
Плевать, что сычи у него за спиной
За это его обзывают невежею!
Наскучит — и снова, беспечен, шатается,
Нет мяса — овсяною кашей питается:
Насеял мужик возле леса овса.
Меж тем во владеньях спокойствия прежнего
Не стало: зарезали волки лося
И жаждут попробовать сала медвежьего.
А он, уповая на силу былинную,
Все это считает за шалость невинную
И ухом — ни тем, ни другим — не ведет,
От стужи в берлогу зароется, увалень,
И лапищу чуть не полгода сосет:
Ему все равно, что о нем бы ни думали!
Сопит вполноздри он... А кто-то украдкою
Его обложил и под левой лопаткою
Щекочет уже заостренным колом.
Как взрыв, разгибает он тело бугристое
И в рост, разъяренный, идет напролом!
Но поздно. Грохочут жестокие выстрелы...


ГЛУХАРЬ
Черный веер хвоста,
                            дуг надбровных рубины,
по бокам, словно латы,
                                 два сильных крыла,
когти как у орла,
                          клюв почти ястребиный —
мать-природа ему все с избытком дала.
Научила негромкой, но трепетной речи…
И могучим
              сумел он себя осознать!
И остался навеки на диво беспечен:
кто там, что там внизу —
                                   наплевать, наплевать!..
Стают снеги в лесу, устоится погода,
он, доверяясь привычной ему высоте,
древний “стих”
                      основателя, может быть, рода
бормотать начинает еще в темноте:

"Тэк-тэк-тэк!” Запрокинуто жаркое горло,
черный веер распахнут во всю ширину,
и расстегнуты латы, и выгнута гордо
грудь
       в ревнивую, в чуткую ту тишину.
“Тэк-тэк-тэк!…” Пусть расколется небо и треснет
под сосною земля! Для него до поры
в мире нет ничего,
                            кроме собственной песни
и томительной этой любовной игры.

Но на деле — ах, столько веков миновало! —
в мир давно уж на смену бесшумной стреле
громовые, литые пришли самопалы —
сто смертей, коль без промаха,
                                              в каждом стволе!

Ну а он все поет…
                              Он, как прежде, бормочет
“стих” свой древний —
                                    и слеп в это время, и глух.
И шаги отмеряет к нему между кочек
смерть…
               И носятся в воздухе перья да пух,
где упал он. Краснеет брусничинкой спелой
в клюве капелька крови… Бледнеет заря.

Не ошибся счастливый охотник прицелом,
очень точно направил смертельный заряд!
Подошел: “Ух, красавец!” — и поднял,
                                                          помешкав.
Крылья — в стороны сразу: “Не птица,
                                                          а царь!”
И качнув головою, добавил с усмешкой:
“Но глухарь!
Удивительный просто глухарь!”


1.   НА   СЕНОКОСЕ
Ах, косила да косила —
под кустик косу бросила,
брусок под ветку ивову,
сама по тропке —
к милому!
Иду, жую травиночку,
на ту на луговиночку,
где мною на заметочку
взята рубаха в клеточку...
Иду —
кофтчонка белая
на мне — иду, несмелая,
в резиновых, прокосами,
в сапожках, мытых росами.
Навстречу мне
в два лучика
из-под льняного чубчика
поглядочка нестрогая:
— И то — пора залоговать... —
Костер у ног попыхивал,
дымилась речка тихая,
и чай заварен быстренько
смородиновым листиком.
И я запомню навеки,
как брал меня он за руки,
как целовал, забавушка...
Как пахла медом травушка,
что чуть привяла, скошена...
Как он шептал мне на ушко:
“Любимая, хорошая...”

2.   У   ПЕРЕВОЗА
Через речку быструю, через плес
я кричала вечером   перевоз:
— Спишь ты, что ли, лодочник! Э-ге-гей!
Мне бы на ту сторону поскорей.
Там сейчас гуляние, праздник там... —
Но в ответ мне эхо лишь по кустам:
“Э-ге-гей!..”
Уж туфельки я сняла,
по колени в реченьку забрела,
и машу косыночкой, и кричу,
и боюсь, что платьице замочу...
Вижу: вышел на берег великан,
два крюка — ручищи две — по бокам.
И ко мне от будочки, от ворот
через речку быструю прямо вброд,
в новеньком костюмчике, в башмаках!
— Стой, Маруся! Я тебя... на руках!
Поняла по выходке, по словам —
это мой залеточка, мой Иван!
— Ванечка-а! Ванюшечка-а!..
— Помолчи!
— Ты хоть, Ваня, часики не мочи!
Глянь, тебе уж речка-то по карман,
сокол мой, орелик мой, атаман!
Зря не снял ты, Ванечка, пиджачок...
Ну иди ж, иди ко мне, дурачок!
Я тебя и мокрого обниму! —
И тяну я рученьки встречь ему.
— Обнимай!
Зачем тебе перевоз! —
гаркнул, поднял на руки и понес.
А кругом — ну надо же! — ни души...
— Ванечка... родименький, не спеши! —
Пуще обнимаю я мил-дружка.
Ну, хотя бы кто-нибудь с бережка
глянул, как на Ваниных н
Категория: Тихая моя Родина | Добавил: rys-arhipelag (13.01.2009)
Просмотров: 1368 | Рейтинг: 0.0/0