Сергей БАГНЮК
ВАЛААМ
Где ледяные дремлют воды,
Лежит, подаренный ветрам,
В объятьях северной природы
Священный остров Валаам.
Средь зарослей
деревьев хвойных
Чернеет всюду скал гранит.
И каждый камень дел
достойных
Немало в памяти хранит.
О том, как в первый раз
ступила
Сюда славянская нога,
Рука монаха осенила
Знаменьем крестным берега.
Как топоры здесь застучали,
И ввысь поднялись купола,
Во славу Бога зазвучали
Здесь в первый раз колокола.
Все в первый раз
когда-то было,
Уж миновали сотни лет,
Не все история хранила
И многого затерян след.
Но древняя стоит святыня,
Как память о благих делах,
Несокрушимая твердыня,
Благословенная в веках.
Бесстрастно знаменное пенье
Над краем
девственным плывет.
Замри, блаженное мгновенье,—
Русь православная поет.
Тихая обитель
Обитель годы берегут.
Среди нетронутой природы
Ее таинственные своды
Свободу духа стерегут.
И долгие века незримо
Через нее проходят мимо,
Их память — летопись хранит
И надписи могильных плит.
Старинные замки скрипят,
Неслышно иноки шагают,
Молитвы древние читают,
Ночами долгими не спят.
И вечным кажется мгновенье,
Застыло времени теченье.
Здесь мир царит и тишина,
И в чувства мысль превращена.
Никто о прошлом не жалеет
И злую старость не бранит,
Лишь мысль о вечности хранит
И благодатью душу греет.
МОНАСТЫРСКОЕ КЛАДБИЩЕ
Лампадки — неусыпные молитвы,
Кресты святые источают благодать,
Здесь кладбище — венец
духовной битвы,
Фундамент веры, ангельская рать.
Здесь слез пустых
никто не проливает,
Не выпивают здесь за упокой,
И слов высокопарных не читают,
Склоняя головы в печали показной.
Здесь каждая слеза —
души леченье,
Снимает с уст запретную печать,
Слова текут потоком очищенья,
К Тому, кто всем
не устаёт внимать,
Спустя века не ведают забвенья,
Могилы, прибранные
бережной рукой,
Как и при жизни дарят исцеленье,
Почившие, за смертною чертой.
День кончился.
Спит тихая обитель,
Уставшая от праведных трудов,
Хранит её небесный Покровитель
И сонмы ангелов —
её святых отцов.
Константин Скворцов
+ + +
Разверзни, Русь, свои уста, -
Дано нам Слово во спасенье.
Мы повторяем путь Христа,
И Бог дарует Воскресенье.
Опять покорные идем
С душой открытою на паперть:
Так век за веком, день за днем.
Прости же нас, святая Матерь!..
Один взошел, другой почил...
Прощая всех, внимая небу,
Мы бездыханные молчим,
А дьявол празднует победу.
И мы, не думая о нём,
На стол пред гостем стелем скатерть:
Так век за веком, день за днём.
Прости же нас, святая Матерь!..
Под крики вечные: "Распни?"-
На нас падет венок терновый.
И только сбросим мы один,
Как на главу ложится новый.
И мы, крещенные огнём,
Летим опять в кровавый кратер:
Так век за веком, день за днём.
Прости же нас, святая Матерь!..
У ЦЕРКВИ
У церкви на известной нам версте,
Где не встают под знак автомобили,
Горел закат на золотом кресте.
Висел замок. Колокола не били.
Едва-едва гудели провода.
Свиданья наши краткие так редки,
Что церковь показалась мне тогда
Огромной белой птицей в черной клетке.
Приди скорей!.. Приди и напои
Святой водой из молодого сада.
И ты летишь в объятия мои...
Ах, если б не церковная ограда!
Ах, если бы... Ах, если бы... Все - бы.
Все было бы и белый цвет и вишни.
... Мы все еще судьбы своей рабы -
Не Господа. Прости меня, Всевышний.
24 АВГУСТА
Ни стертыми библейскими словами,
Ни чаек суетой на кромке дня,
Подвешенными в небе островами
Вчера встречала Ладога меня.
Из глубины веков, дышащих снегом,
Навстречу распластавшимся валам,
Забытым, в море брошенным ковчегом,
Всплывал замшелый древний Валаам.
Что в этом миг торжественный я вспомнил,
Что взгляд застлала вещая слеза:
Иль сброшенные в Волгу колокольни?
Иль мамины кричащие глаза? -
Но понял я, пройдя сквозь все острожья,
Что жил не созидая, а круша...
И, выросшая на тропе безбожья,
Вдруг развернулась к Господу душа.
25 августа 1999г.
БЕЛЫЙ СКИТ
На желтых листьях тихо солнце спит.
Волна беззвучно мшистый берег гложет.
Глядит сквозь лапы елей Белый скит
На тех, кто долгий сон его тревожит.
Спасибо переменчивой судьбе
За этот край святой, куда я брошен.
Но скит молчит. И мне не по себе.
И я придавлен тишиной, как ношей.
Он, вроде, назван скитом Всех Святых,
Но я б не делал выводов поспешных -
Ни в глубине, ни у ворот литых,
Нигде не видно ни святых, ни грешных.
Но, уходя, я чувствую спиной,
Как благодать нисходит в день осенний.
... Там при свече за каменной стеной
Монах молился о моем спасении.
МАТУШКА ПЕЛА
Снова глаза закрываю несмело,
Вспомнить пытаясь детство свое...
Помнится только: матушка пела...
Песней наполнено сердце мое.
Зимами злыми над прорубью белой
В стылой воде, полоская белье,
Вся коченея, матушка пела.
Песней наполнено детство мое.
Больше она ничего не имела.
Только свой голос. Свой - ножевой.
Не было хлеба. Матушка пела,
И оттого я остался живой.
Рядом война полыхала и тлела.
Сытым ходило одно воронье.
Вдовы рыдали. Матушка пела.
Песней наполнено детство мое.
Минуло время, память - немела,
Но без войны я не прожил и дня.
ИВУШКА
Как горька и красива
Над вечерней водой
Наклоненная ива
Со своею бедой.
Она плачет и плачет
У притихшей реки,
Что оброк ей назначен
За чужие грехи.
Ей сочувствий не надо.
Это доля ее.
Есть одна ей отрада
Слушать трель соловьев.
Говорят только ива
Может птицу понять.
А колен соловьиных
Никому не унять.
Так уходит жизнь.
Я кричу: "Постой!" -
А вода бежит...
Что воде пустой?!
Полыхают зарницы.
Спать округе невмочь.
Так безумствуют птицы.
Так безумствует ночь.
Словно кубок медовый
Ими выпит до дна,
Но миг счастья недолог, -
Снова ива одна.
А под звон колоколен
У притихшей реки
Бьет Россия поклоны
За чужие грехи.
Ей одной вышла доля
Всех понять и любить,
Но плакучей доколе
Ей, как ивушке, быть?..
Так уходит жизнь...
Я кричу: "Постой!.." -
А вода бежит...
Что воде пустой?!:
УТОЛИ МОЯ ПЕЧАЛИ
М. Ж.
Как после нового пожара
Москва во тьму погружена.
Неужто это Божья кара?
Слепого случая игра?
И только теплится в тумане
Луна, как Господа Окно...
Вдруг в небе, словно на экране,
Мелькнуло белое пятно.
Кто это с неба так стремится
На Патриаршие пруды?
То - лебедь белая садится,
Касаясь крыльями воды.
Откуда ты, святая птица,
В венце Садового кольца?
Но ты плывешь. Вода искрится
Во имя Сына и Отца...
И все, кто верил и не верил,
Кто гнал и почитал святых,
Все потянулися на берег,
На этот Свет из темноты!:
Но лебедь распластала крылья
И растворилась в двух шагах.
И появилась вдруг Мария,
Неся младенца на руках!..
+ + +
Пронеслись мои годы -
Столбы верстовые.
Забубенная молодость,
Ты не права.
Мы торопимся жить,
Забывая простые,
Голубые, как лен,
Белоснежные наши слова.
Словно память о детстве
Висит моя зыбка,
Как пустое гнездо,
Где не стало птенца:
Не взойдет надо мной
Моей мамы улыбка,
Не блеснет, как росинка.
Хмельная слеза у отца.
Не вернуть ничего...
Словно нищий у храма,
Я. прощенья моля,
Со слезами шепчу:
- Не успел я сказать
Главных слов тебе, мама,
И во здравье твое
Не успел я поставить свечу.
На холодной земле
Мы тобою согреты,
Я кричу
Через эти шальные года:
- Золотая моя
И любимая, где ты? -
...Только ты этих слов
Не услышишь уже никогда.
Говорите слова!
Мы беду пересилим.
Пусть ложатся они,
Как на стол кружева...
Говорите слова,
Говорите России.
Говорите России -
Да будет Россия жива!..
В НАДЕЖДИНО ЗВОНЯТ КОЛОКОЛА
Михаилу Чванову
Скажи мне, друг мой, где берешь ты силы
Поставить двор, где не было кола?..
В воскресшем храме в глубине России
Твоим трудом звонят колокола.
Ты шел один с эпохою не в ногу
На страх и риск, - была, иль не была?..
Что видел ты, известно только Богу.
Но ты пришел - звонят колокола!..
В Надеждино звонят колокола,
И благовест разносится, как прежде.
В Надеждино звонят колокола
Любви великой. Веры и Надежды!
Врагов учтивость и друзей бездушье
Вот лик Руси, написанный тобой.
Но был с тобою, все преграды руша,
Тот, кто послал Тебя в священный бой.
Где б ни был ты, о помощи не чая,
На этом свете грешном иль на том,
От тысячи собратьев отличая,
Ты будешь слышать их печальный звон.
В Надеждино звонят колокола,
И благовест разносится, как прежде.
В Надеждино звонят колокола -
Любви великой, Вер и Надежды!
Поставил храм, а все душа - в разрухе.
Твоей душе так мал его приют...
Но вещие согбенные старухи
Тебя с любовью батюшкой зовут.
Ты нес свой крест, креста не замечая.
И потому из глуби вековой,
От тысячи собратьев отличая,
Россия будет слышать голос твой.
В Надеждино звонят колокола,
И благовест разносится, как прежде.
В Надеждино звонят колокола
Любви великой. Веры и Надежды!
Александр Росков
А мне - далёкий монастырь
Цикл стихотворений
Братии Артемиево-Веркольского мужского монастыря посвящается…
6-го июля – день святого праведного отрока Артемия Веркольского
1
Монастырь на речном берегу,
на другом, на крутом, на высоком…
Я в обитель попасть не могу,
хоть и видит её моё око.
Видит око, да ноги неймут,
чтобы к берегу выйти другому,
потому что – река, потому,
что на ней – ни моста, ни парома.
Говоря по мирскому – облом…
Нынче праздник справляет обитель,
и её осеняет крылом
сам небесный её покровитель.
Там, в обители, служба идёт,
славит братия Господа Бога.
я по берегу – взад и вперёд,
мне река преградила дорогу.
Аки по суху мне по воде
Не пройти – грешен аз, и немало.
Перевозчик, ау! Где ты, где?
И куда твоя лодка пропала?…
2
Перевозчик трудник Анатолий
(докричался я, хоть и с трудом!)
в монастырь пришёл по доброй воле
и вторую жизнь обрёл, и дом.
Бывший бомж и бывший алкоголик –
так сказать – харизма довела –
умер бы наверно, в чистом поле –
братия его подобрала,
обогрела, кров дала и пищу.
Прежняя с него слетела блаж.
Он оброс огромной бородищей,
заучил на память «Отче наш»,
и теперь, обласкан и раскаян
с лёгкой настоятельской руки
на моторке лёгкой рассекает
воды быстрой Пинеги-реки.
В лодке, на носу – железный ящик
с прорезью в боку, - как повелось,
всякий странник, в монастырь спешащий
должен заплатить за перевоз.
Перевозчик, мне б твои печали,
эту гладь речную, эту ширь,
эти впечатляющие дали…
Вот и берег. Вот и монастырь.
3
Крестный ход по июльскому лугу –
как он стар и по-новому нов:
огласилась речная округа
пеньем ветхозаветных псалмов.
Ах, как много народу обитель
Пригласила к себе в этот день.
сам небесный её покровитель
по-над лугом разлил синь и сень.
Солнцем залиты лики святые
на хоругвях ручного шитья –
Богородицы Девы Марии
и Пречистого Сына ея.
Луг, как яркий ковёр, - весь в цветочках.
В буйных травах – росы огоньки.
И послушницы в белых платочках
Из ромашек сплетают венки.
И торжественно так, и красиво:
крестный ход вдоль реки, а вокруг –
зелень лета, лесные массивы
и ромашковый солнечный луг.
Хорошо с православным народом
под хоругвями праздничным днём,
славя Бога, пройти крестным ходом.
… А случится – и крестным путём.
4
Тишина в моей келье. Светло
белой ночью, как пасмурным днём,
пусть рябина за тонким стеклом
затемнила оконный проём.
Вот лампада горит в уголке,
разливает таинственный свет.
Вот Спаситель в терновом венке
вот, на полочке – Новый Завет.
Вот – железная койка-кровать.
Вот – белёная низкая печь.
В этой келье мне жить-ночевать
и вести со Спасителем речь.
В пелене этих белых ночей,
когда крепок обители сон,
пусть моих потаённых речей
не услышит никто – только Он.
Пусть в ночной погружённая плен
отдыхает обитель и спит.
Пусть от этих намоленных стен
благодать в мою келью слетит…
5
Что за запахи в праздничном храме? –
чуть не кругом идёт голова:
вперемежку лежат под ногами
луговые цветы и трава.
Претерпевший от рук святотатских
храм надёжен и крепок ещё.
Он самим Иоанном Кронштадским
был в свои времена освящён.
Но – залечены рваные раны,
и иконы тут прежние есть.
Дух святого отца Иоанна
ощутимо присутствует здесь.
Все мы ищем от Бога защиты,
трепеща пред телесным концом:
каждый шаг наш учтён и сосчитан
всеведущим Небесным Отцом.
И, конечно, великое счастье –
в середине земного пути
покаянья обряд и причастья
в этом знаковом храме пройти.
>И уйти, не давая зароков
от Престола Его, от лица.
…Вот он – мир. О, как в нём одиноко
без духовной поддержки Творца!
6
Поднимаются снова над Русью
православные наши кресты:
на подворье обители – брусья,
и кирпич, и железа листы.
Праздник кончен. Конец литургии.
Свет вечерний златит купола…
Завтра будут заботы другие
у монахов, другие дела.
У заброшенных старых строений
в этот вечер, что красен и тих,
они ходят, как чёрные тени
в одеяниях чёрных своих,
как большие печальные птицы,
что слетелись к родному гнезду
за Россию радеть и молиться,
отводить от России беду.
Столько лет пустовало гнездовье,
и хозяйничал здесь сатана.
Умываясь слезами и кровью,
Столько лет бедовала страна.
Ждут обитель суровые будни,
здесь свои – и устав и закон,
ведь монах – он и инок, и трудник,
он и плотник, и каменщик он,
он и воин Христов, и хранитель
православных устоев, основ.
…Доброй ночи, святая обитель,
доброй ночи и праведных снов!
7
На реке – благодать и песок,
рыбья молодь купается в иле.
Я в реку окуну помазок
И заросшие щёки намылю.
Отражусь в светлом зеркале вод
(так же, как и прибрежные ели).
Да, монахи не бреют бород,
но ведь я-то – из мира пришелец.
Оглянусь на кресты-купола,
Иисусову вспомню молитву,
по щеке, что от пены бела,
проведу безопасною бритвой.
Упадёт, поплывёт по воде
белой ватою мыльная пена…
Как вольготно и солнечно здесь,
как близки монастырские стены!
Монастырь… Как отрадно, что он
поднимается снова из праха.
Как чудесен заутренний звон,
к литургии зовущий монахов.
8
В монастыре нет старого погоста,
от склепов и надгробий – ни следа:
антихристовы слуги его просто
бульдозером столкали – в никуда.
И вот теперь на этом самом месте,
что на позор обрек двадцатый век,
единственный пока белеет крестик:
здесь умер трудник – пришлый человек.
Конечно, трудник – не Господень воин,
но был он – свыше – видимо, не зря
такой высокой чести удостоен –
лежать в земле вблизи монастыря.
Здесь по утрам звук колокола медный
Плывёт и разливается окрест,
и иноки, идущие к обедне,
неторопливо крестятся на крест.
И так вокруг торжественно и славно,
какие дали видятся кругом.
Нет, не мечтал бы каждый православный
ни о каком о месте о другом.
Недаром в достопамятные лета,
пройдя свой путь страдальческий земной,
покоились российские поэты
за монастырской прочною стеной.
…Когда прейдут суровой жизни будни,
и мир душе откроется другой,
хотел бы я, как тот безвестный трудник
у монастырских стен найти покой.
9
Вечер тень под деревьями бросил.
На обитель нисходит покой.
Мы сидим на высоком откосе
по-над Пинегой – быстрой рекой.
За спиной – монастырские храмы.
Травы – в капельках первой росы.
Перед нами – вблизи – панорама
золотистой песчаной косы.
Собеседник мой, инок Артемий
(борода его смоли черней)
всё к одной возвращается теме,
говорит о России, о ней:
что с того, что распалась держава –
мы остались великой страной.
Мощь её восстановит по праву
то, что высится там, за спиной.
Вечер тих и чудесна погода.
На закате горят облака.
И несёт свои быстрые воды
за косой – голубая река.
Я украдкой смотрю на соседа:
как же крепок он в вере своей!
И неспешная наша беседа
проливает на душу елей,
навевает мне мысли благие:
да! конечно! всё будет путём!
И лежит перед нами Россия –
та, которую мы обретём…
10
…Записать на какие скрижали,
на каком бы оттиснуть клише,
как монахи меня провожали,
как пришёлся я им по душе!
Почти с каждым по-русски, три раза,
перед тем, как шагнуть за порог,
я обнялся. И каждый мне фразу
вслед промолвил: «Храни тебя Бог!»
Даже сам настоятель прилюдно,
прислонив меня трижды к груди,
напоследок сказал: «Будет трудно
там, в миру. Знаешь путь. Приходи».
Нету слов и дороже и проще.
С лёгким сердцем пошёл я к реке.
Анатолий – лихой перевозчик
одиноко сидел вдалеке.
Путь назад легче был и короче…
Я теперь вспоминаю с теплом
дом, где пробыл три дня и три ночи –
этот общий монашеский дом.
И в ночную февральскую вьюгу
представляю, как там, за рекой,
снежный ветер гуляет над лугом…
А в обители – тишь и покой,
топят трудники жаркие печи,
тьма в оконцах, как дёготь, густа.
Но сияют лампады и свечи
в скромных кельях пред ликом Христа.
И обходит святую обитель
по сугробам, по снежным буграм
в белой замяти ангел-хранитель
и стоит у ворот до утра…
Вадим Симонов
***
Меня ведёшь Ты властию Своей
Среди невзгод, средь тысячи людей,
Охваченных безумством от смертей
И тяжкой ноши - бремени страстей.
Но Ты велик, Ты в мире всех сильней
И пред Тобой трепещет всяк злодей.
Мой дух зовёт: "Иисус, приди скорей!"
А Ты в ответ: "Так верь же ты сильней!"
* * *
О, мой Господь, мой Бог,
Любовь Твоя безмерна и чиста
И оттого так радостно на свете:
То светит солнце, то подует ветер -
Во всём Твоя сияет красота
И светится любовь…
И розы расцветают
И тихо шепчет лист осенний …
В небе тает туман земного бытия
И душу наполняет Твоя любовь,
О Бог, любовь Твоя!
Она так бесконечна, так всевластна,
Я мучился во сне, во тьме безгласной -
О, ужас, я не знал Тебя!
О, мой Господь, о Пастырь мой,
Ты в день такой несказанно прекрасный
Открыл мне удивительный и ясный
Твой лучезарный мир…
И Царства Твоего незримого
Я страстно возжелал…
И Ты вошёл в меня
Когда к Тебе воззвал.
* * *
Брызги Радостного Света
Ворвались в громаду ночи
И, пронзая тьму ночную,
Распахнули души Свету.
И в распахнутые души
Льётся Свет Очей Небесных,
Необъятною любовью
Наполняя голос сердца.
* * *
Туча чёрная небо раскрестила,
Златы гусли поникли и съёжились.
Растерзали погаными клещами
Соловьиную песню бездонную.
Но недолго глумились бесчинные
Три годочка как дым испарилися.
Разлилась во всю ширь соловьиную
В даль бескрайнюю песня спасённая.
В с т р е ч а с Н и м
Cловно отблеск потухших слёз
Поднимался с глубин души
Тихий голос в тиши берёз
В потаённой лесной глуши.
И внимая громаде скал,
Что пронзают седую высь,
Глас отчётливо зазвучал
И над бездною миг повис.
И открылась мне даль небес
И безбрежная чистота.
Зачарованным стоял лес
Будто канули вглубь лета.
* * *
О, Господи, о как прекрасно Слово
Твоё из вечности - как вечно Оно ново!
Как дышит свежестью небесного дыханья,
Как светит радостью Твоё очарованье!
О, Господи, как светлое виденье
Иисус Евангелий, в которых нет сомненья!
Так Слово Божие по вере нас питает
И сердце кроткое Любовью наполняет.
* * *
Есть Бог!
Он так Прекрасен, так Велик -
Ему я посвящаю этот стих.
К Нему летит из сердца этот звук,
Я в нём нашёл себя средь тысяч мук!
Ему я открываю всё что знал,
Ему я отдаю, что не отдал.
И это всё я с радостью даю
Лишь потому, что я благодарю…
Его благодарю за всю любовь,
За Сына, что пролил святую кровь
И с миллионом трепетных сердец
Тебе пою, Великий мой Отец!
* * *
Тебя, Господь, мой Бог, благодарю
За Свет Любви и радость бытия,
За жертву Сына, за святую кровь,
За то, что возродил и спас меня.
За всё на свете я благодарю
Ты столько сделал, столько отдал сил.
"Спасенье миру, -ты сказал,-дарю",
А он тебя не понял , поносил
Тебя люблю, Отец, мой Бог Святой
И песню эту радостно дарю.
Ты Истину навеки возвестил
Тебя за это я благодарю.
* * *
О Господи, прости меня, прости,
Себя дай в новой жизни обрести
И старое вовек не вспоминать,
С тобою в вечной жизни пребывать.
О Господи, дай сердца чистоту,
Твоё ловить дай слово на лету,
Соблазнов избежать мирских напасть-
Не дай мне, Бог, к лукавому попасть.
О Господи, так хочется любить,
Душа моя с Тобою хочет быть!
О Господи, зови меня, зови,
Не дай мне потеряться, Бог Любви!
* * *
Откроем сердце в мир иной.
Пусть мы в беде, пусть мы в печали,
Пусть мы в делах своих устали,
Пусть мы другого ждём с тоской…
Всё поправимо. Бог Святой
Блаженным с милостью внимает.
Он чистых сердцем принимает
И на молитвы в день Он Свой
Всенепременно отвечает.
* * *
Волны Вечности катятся.
Мгла расступается в томном движеньи
И душа выплывает из сна
И последние тают сомненья.
А из сердца струится печаль,
Опалённая таинством Света
И в сияющей Вечностью даль
Льётся истина Бога Заветов.
Исповедь
А в душе моей рассвет-
Воссиял чудесный Свет
Средь сует.
И в сиянии Святом
Я не думаю о том,
Что потом.
Лишь в мгновеньи бытия
Песня Духа- ты моя!
Это- я!
Ты- Отец моих побед,
Удивительный мой Свет.
Дай ответ.
* * *
Я поклоняюсь Богу, а не лире.
О Бог, не дай кумиров мне творить,
Но лишь Тобой дышать, Тобою только жить
И на Твоём лишь радоваться пире.
* * *
О Господи, во сне души моей
Не знал Тебя- так слепы были очи.
Под пологом безумно долгой ночи
Пылал мой дух в биении страстей.
Но Ты воззвал и властию Своей
Поднял мой дух из бездны тёмной ночи,
Отверз мои бессмысленные очи
И подавил биение страстей.
Спокоен дух.
В лучах Господней славы
Ликует сердце, радостно поёт
И до пределов царственной державы
Хвалу и верность Богу воздаёт.
* * *
Господь-Вседержитель Великий и Чудный,
Творец и Владыка земли и Небес,
По грешной земле Ты понёс многотрудный
На гору Голгофу Свой крест.
И сборов великих венчал ты волненье
В саду Гефсиманском о доле Своей.
Бога-Отца Ты обрёл повеленье.
Благославенна, о воля Небес!
Собрав всё людское грехопаденье,
В Теле Своём Ты взошёл на крест.
Ангелов смолкло небесное пенье:
Умер Иисусе…, но вскоре воскрес!
* * *
Душа взлетает к Небесам,
Восстав во сне глубоком.
Она стремится ввысь и там
Летает так высоко.
Она разносит Божью весть
О том, что Бог на свете есть
И Он один на свете.
И свежесть радости храня,
Она ликует в свете дня-
В животворящем Свете.
* * *
Пусть исполню, Господь, я Твоё повеленье.
Дай мне мудрость, желанье, живое волненье,
Удали из меня все былые сомненья
О дай, Боже, навеки Христова терпенья
И нетленную жажду к Тебе!
* * *
Не печалью любовь светла-
В тихой кротости свет любви.
Удались от всякого зла,
Имя Господа призови.
Всё придёт и по мере сил
Станешь Господу ты служить,
Если в радости и в нужде
Будешь славное имя чтить.
Наталья Максимова
***
Благодарить Тебя как, Боже,
За строчку каждую в стихах? –
Ты с каждым днем щедрей и строже
Ко мне во всех Твоих дарах:
Бросаешь из стихов в молчанье,
Казнишь посредственной строкой.
Но не пошлешь мне в наказанье
Мертворожденных слов покой,
Спасешь от ложного признанья,
Ведешь к лесам и тишине..
Господь лучистого молчанья,
Быть может, склонится ко мне...
***
Молчит далекая звезда
Торжественно и отрешенно,
Как в горном озере вода,
Как скал заснеженные склоны,
Но если горе к нам придет,
То вдруг, блеснув из самой туч, –
Весь мрак земной она пробьет
Лучом бесплотным всемогущим:
Молчаньем звездный мир объят –
В глубоком радостном покое
Он вновь лучист, духовен, свят
И каждой отражен звездою, –
Растет, неведом, незнаком,
Блеснет прорехой голубою,
И в этот Отчий, горний Дом
Вновь приглашают нас с тобою...
***
«...Вновь кто-то бездну бездн призывает
Голосом водопадов Твоих...»,
Сорвавшись в бездну, звезда умирает,
И гул паденья уже затих,
И кажется, будто все мирозданье
Спешит к тростникам на траурный пир,
Но вот уже рыженькой тонкою ланью
Вбегает солнце в утренний мир.
Соединились звезды и травы,
И взяли травы зелень у звезд,
И одуванчик в солнечной славе
Встает с Орионом и Вегою в рост,
И тяжко-тяжко дышат пустыни,
Солнечный, лунный свет отразив,
Идет по вселенной торжественно ныне
Звездный, речной, тростниковый прилив, –
А бездна бездн все ближе и ближе,
Все строже и горестней звездопад,
И ноготок, золотистый с рыжим,
Его принимает, как солнца брат...
Рябина
Неопалимой купиной
Рябина вспыхнула зимой. –
Недаром с осени она
Багрянца горького полна,
И доставая небосвод,
Голодным птицам отдает,
Что среди холода и зла
Под снегом чудом сберегла, –
И алым все заполонив,
Зарю продолжив и затмив,
Свои горящие плоды
Рождает из любой беды.
Пусть лютая сгустилась мгла –
Рябина небо залила,
И брызнул юный, терпкий сок,
Окрасив север, как восток,
Нет, не заставят умереть –
Ей и раздавленной гореть,
Лежать казненной на снегу,
Как будто летом на лугу,
Нам отдавая вновь и вновь,
Чистейших ягод боль и кровь...
***
«Дух дышит, где хочет...»
Евангелие от Иоанна, гл. 3,8.
«Дух дышит, где хочет», сияет во мраке,
Творит из былинки нездешние знаки,
Уйдет, на года одаривши тоскою,
Когда шевельнуть ты не в силах рукою,
Чтоб слово пришло непосильной наградой,
Ведет по кругам безысходного ада,
Все сдавит внутри ледяной немотою,
Чтоб ей на пределе взорваться строкою,
Чтоб слово звучало с разящею властью,
Уводит опять от покоя и счастья,
И страшно припасть к Неприступному Свету,
И страшно, что ждут от тебя ответа...
***
В испуганных звездах застыла дорога,
Которой ведут осужденного Бога –
Испуганы звезды, что нету ответа
Предельной Любви, Милосердью и Свету:
Целуя, предаст и новейший Иуда,
Отдав за удобства свободу и чудо,
И крови хлестать из открывшейся раны,
Раз мы неспособны прожить без обмана,
Раз вечно спешим, но все мимо и мимо,
Почти безнадежно, непоправимо, –
И Богу спускаться в подземное пламя,
Спасая от ада, творимого нами,
Что все наши беды, что все наши боли
Пред жертвою той по Отеческой воле –
Сын снова распят на кресте неизбежном,
По вере спасая нас, – безнадежных...
***
Пылает белая пустыня, –
И с каждым часом ближе срок,
Когда дорогами земными
Пройдет пришедший к людям Бог.
Закат зажгли не для того ли,
Чтоб среди горней тишины
Явить людской беде и боли
В огне виденье купины.
Опять у солнца на ладони,
У всей вселенной на виду
Пустыня желтым вихрем тронет
Вверху застывшую звезду, –
И миру ждать совсем немного
Нездешний взрыв в своей судьбе, –
И новое виденье Бога
Уже рождается в тебе.
***
Он встанет – этот город белый,
Сияя в небе и воде,
И будет каменное тело
Подножьем солнцу и звезде,
Он встанет – Китеж многоглавый,
Он взял уже в свою ладонь
И символы небесной славы,
И в камень спрятанный огонь.
Перепоясан светом алым,
Уже не у земной Нерли
Внезапным колокольным шквалом
Вот-вот поднимется с земли.
***
От зол и горечи, от мыслей немощных
Придите из дали к пасхальной всенощной,
Чтоб в бедах выстрадать прозрачность соли,
Чтоб дар сияющий творить из боли,
Чтоб стали новыми земля и небо,
Чтоб жаждать трудного иного Хлеба,
Чтоб дар свой страшный, чтоб дар свой правый
Нести, умножив, к Престолу Славы,
Чтоб радость тайная к тебе бы снова
Пришла от запахов дождя ночного,
Чтоб в Царство Новое, как дети, веря,
Ты стал причастником Его вечери.
|