Приветствую Вас Вольноопределяющийся!
Пятница, 29.03.2024, 08:19
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Категории раздела

Люблю Отчизну я... [3]
Стихи о Родине
Сквозь тьму веков... [9]
Русская история в поэзии
Но не надо нам яства земного... [2]
Поэзия Первой Мировой
Белизна - угроза черноте [2]
Поэзия Белого Движения
Когда мы в Россию вернёмся... [4]
Поэзия изгнания
Нет, и не под чуждым небосводом... [4]
Час Мужества пробил на наших часах [5]
Поэзия ВОВ
Тихая моя Родина [14]
Лирика
Да воскреснет Бог [1]
Религиозная поэзия
Под пятою Иуды [26]
Гражданская поэзия современности

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 4119

Статистика

Вход на сайт

Поиск

Друзья сайта

Каталог статей


Да воскреснет Бог! (9)
Фатима ЦАГОЛОВА
 
Поэты не умеют умирать
 Горизонтально мерить - замарать -
себя, а не того, который - птица.
Поэты не умеют умирать,
лишь улетают, чтобы возвратиться.
 
И если те, кто ползают едва
навалятся числом своим змеиным,
убьют они лишь тело - не слова,
летящие напевом соловьиным.
 
Свободнее любых земных царей,
богаче Крёза или Билла Гейца, -
поэты всех счастливей и мудрей,
хоть в руки - гвозди, или пулю - в сердце!
 
По всей земле, по всей большой земле -
до срока не проявленное диво -
рождаются на утренней заре
птенцы святого Божьего призыва...
 
Горизонтально мерить - замарать
себя, а не того, который - птица.
Поэты не умеют умирать:
бессмертна их сияющая рать,
они умеют заживо сгорать
и гибнуть так, чтоб в Третий День -
родиться!
 
 
У Люцифера правых нет
 
Правые не эти – лживые злодеи,
кто в овечьих шкурах с пастями волков.
кто ворует жизни, имена, идеи,
оболгав святое из глубин веков.
 
Кто нам сочиняет ветхие заветы,
кто хулу возводит, по себе судя,
чьи уста зловонны, чьи кровавы меты,
кто живое душит, дьяволу кадя.
 
Как вы не вампирьте, что не учиняйте,
сколько не взрывайте, нелюди, людей,
сколько землю Божью вы не разоряйте,
пред Судьёй предстанет каждый лиходей.
 
Не урод-антихрист, а Господь решает,
Он – всему Создатель, и судить Ему,
Он хулу на Матерь Божью не прощает,
на Кого восстали, служите кому?!
 
Каиново семя, змеева порода,
о бесчинствах ваших знают небеса,
жаждет преисподняя вашего прихода
и за вас не льётся ни одна слеза…
 
Все вы – фарисеи, левые созданья,
всё у вас безбожно, всем вы поперёк.
лживые рыданья, лживые страданья,
лживые кумиры. Вас не зря нарёк
 
Сам Господь Создатель, не земле явленный,
видя ваши души, дьявола детьми.
Вы – бесов добыча и позор Вселенной –
сеете драконьи зубы меж людьми.
 
Под кого угодно можете рядиться,
с Божьей благодатью вам не по пути.
Левы – ваши души, левы – ваши лица,
Левыми путями к Богу не прийти.
 
Правые, кто справа – со Христом распятым,
кто готов для жизни в Царствии Его
И врагам Господним, иродам проклятым
не понять такого – всем до одного!
 
 
Параллельное
 
Параллель-дорога
разделила нас:
кто-то выбрал Бога,
кто-то - all this jazz...
 
Ну, а где сойдётся
параллельное,
там едва найдётся
что-то цельное...
 
Не качай планету,
не пуржи!
С окончаньем света
не спеши!
В джазе только денежки
праздзные.
Не ходите, девушки,
в грязное.
 
Параллелели носятся
крысами
и на чёрта косятся
лысого,
и сойтись пытаются
намертво,
и с руки читается
номер твой...
 
Так свобода крошится
крошками,
времечко итожится
рожками.
Джаз грызёт наушники
серые,
но твердят послушники:
ВЕ-РУ-Ю!
 
 
Азбука спасения
 1.
 
Хлеба и зрелищ!
Идолов голых!
Что ты тут мелешь?!
Божьих глаголов
стаду свинячью
напрочь не надо:
бесы в нём скачут –
аж до упада.
 
К ним обращаться
с бисером Божьим ?! –
с жизнью прощаться
неосторожно.
Хрюканье, визги,
злобные рыла –
люди-огрызки –
было да сплыло.
 
Племя людское
с Богом лишь живо.
Это ж – другое –
подло и лживо.
С верху – до нИзу –
не человечье.
В бездну им визу!
В ад их – навечно!
 
Сами желают,
сами стремятся:
хрюкают, лают
и не боятся
Господа Бога,
души заклавши.
Как же их много –
гибель избравших!..
 
Бисер затоптан,
рАспято Слово,
зрелища – оптом –
снова и снова.
Кто же спасётся:
слева – направо?
Красное солнце
плачет кроваво…
 
2.
 
Сердце – любви ось.
Я не хочу – врозь!
Вижу слепых – всех:
грех их – и мой грех.
 
Тело одно – мы.
Нам бы – из лап тьмы!
Нам бы – в любви впредь,
чтоб победить смерть!
 
Праотцев грех смыт
Кровью Христа. Мы –
Крестным Путём – ТЕМ,
чтобы спастись – всем.
 
Господи – наш Путь,
Истиной нам будь!
Жизнью ЗА НАС – В НАС –
Ты Сам Себя спас.
 
3.
 
Только жертвы вразумляют,
да и то немногих,
лишь мученья отрезвляют,
да и то не всех.
Дьявол по миру гуляет –
метит козлоногих,
бесы души заселяют
высевают грех.
 
Не тягаться с ними нам,
коль без Бога будем,
без Него мы, как без сил –
полные нули!
Но сказал Он: «Аз воздам!» -
зарубите, люди!
Он воскрес и воскресил
тех, кто с Ним пошли.
 
Выбравшим не хлеб, а крест,
вечное – дороже,
хоть и скорби на пути,
и гонений боль.
Только слышится окрест:
Слава Тебе, Боже,
что сподобил нас идти
следом за Тобой!
 
Укрепи и вразуми,
в бедах не покини!
И Причастья Таин Своих
благодать подай!
Покаянных нас прими,
сирых не отрини,
будь защитой от лихих
поднебесных стай.
 
Уподобиться Христу –
вот залог спасенья,
всё без ропота снести,
Господу поя.
Поклонимся же Кресту –
Древу Воскресенья!
Боже Господи, прости
людие Твоя!
 
Если надо жертвой стать
для души пропащей,
если хоть кого спасти
сможет жертва та,
дай нам силы пострадать,
как святые наши,
дай нам веру пронести,
не предав Христа!
 

Масоны против Божией Матери
 Матерь Божью вся нечисть боится,
что чужими руками сильна:
на Казанскую, глядя нам в лица,
нас давила ОМОНом она.
 
Люциферово подлое племя,
воровски окопавшись в Кремле,
проводило в застолиях время,
когда нас волокли по земле
 
И трусливо бросали в кутузки,
безоружных людей потроша
лишь за то, что в России у русских
непродажной осталась душа.
 
Вы дождётесь, иудо-масоны -
холуи золотого тельца!
Беззаконные ваши "законы"
вам грозят приближеньем конца.
 
Переполнена гневная чаша!
Истязаемый вами народ
вас сметёт и по улицам НАШИМ
Крестным ходом победно пройдёт!
 

Вверх
 Жизнь прожита? Что ж...
Смысл ее яв-лен:
всяк человек - ложь,
всяк человек - тлен.
 
Всякий из нас - слаб:
грех на грехе - сплошь.
Всякий греху - раб.
Всяк да не всяк - врёшь!
 
Разный у всех грех,
разный и Суд - над:
кто-то из нас - вверх,
кто-то из нас - в ад.
 
Кратенький миг - жизнь:
крик и уже - тишь...
Вот бы успеть - вверх
хоть поглядеть - лишь!
 
Жизнь прожита? Нет!
Есть ещё взгляд - вверх.
Там, как магнит, Свет,
Что возлюбил - ВСЕХ!..
 
 
Бегство в никогда или другим - в уста
 
"...да не усну в смерть."
Из молитвы святого Макария Великого
 
1.
 
В лабиринтах чёрных лет -
в городских не райских кущах
всё теснее от бегущих
а куда? - ответа нет.
 
Это - бегство от себя -
пренелепейшая штука!
Ты зайди к себе без стука,
сердце гордое скрепя.
 
На минуточку зайди,
посиди, как "на дорогу":
не забыл ли что-то - Богу,
не тревожно ли в груди?
 
Что оставил, что нашёл?
И за что, какой ценою
платишь царскою казною -
собственной своей душой?
 
Там, куда ты держишь бег,
трубы медные сбирая, -
там - ни Радости, ни Рая,
заплутавший человек.
 
Как бежим мы от себя! –
от грехов своих смердящих,
не надеясь, не любя,
не дожив до настоящих –
 
До подобий-образов
тех, в которых - лик Господний;
всё бежим-бежим на зов
преисподней.
 
2.
 
Попробуй сбежать в никогда
и гребень забвения бросить!
Но памяти горькая проседь
настигнет тебя и тогда.
 
И лунной ночною тоской,
когда отступает гордыня,
восходит заветное Имя
и слово растёт под рукой.
 
3.
 
Все слова незрячие,
все слова обманные,
коли не горячие,
коль не покаянные.
 
Ты расти, родимое,
лунное да млечное,
так необходимое
милому-сердечному!
 
Сколько нам отмерено
Божией десницею?
Сколько перемелено
соли под ресницами!
 
Всё с любимых спросится,
всё к любви относится.
 
4.
 
Мне осенняя пела вода,
пели листья в ожогах заката:
Эта боль не пройдёт никогда,
даже там – за чертой невозврата.
 
Даже там, где кончаемся мы
с нашей горькою вольною волей,
остаются, как тернии, сны –
отпечатки Божественной Боли.
 
5.
 
Мы больно делаем друг другу –
мы Богу боли добавляем.
По адовому ходим кругу
и не подобия являем,
 
А поклоняемся другому –
исконному врагу ЖивоГо,
в духовную впадая кому,
отпав от Любящего Бога.
 
И все побеги в никогда
душе – как мёртвая вода,
и гулок топот мёртвых ног,
и всяк бегущий одинок.
 
6.
 
В никогда сбежать легко –
дело, в общем-то, привычки,
и, любовь послав в кавычки,
жить спокойно и легко.
 
Роковой замётан след,
и в судьбе – сплошная «пруха»,
а души твоей разруха –
запертый в шкафу скелет.
 
Под недремлющий контроль
взяты сны и отпечатки,
а с былого взятки – гладки
и отыграны, как роль.
 
Только что-то выдаёт
неприкаянность обмана,
и спокойствие, как рана,
и скелет в шкафу – поёт.
 
Расцарапанная суть –
нераскаянная память...
Как легко навеки ранить,
прошептав: «Не обессудь!»
 
И укрыться в никогда,
словно в домике без крыши,
где, как мысли, бродят мыши,
серые грызут года.
 
Но домокловым мечом
полнолунный сон наточен.
Будет больно – очень-очень,
даже если – нипочём.
 
Даже если "никогда"
проросло чертополохом, -
я – в тебе – тяжёлым вздохом
и молчаньем – навсегда.
 
И его не превозмочь,
не избыть, и не нарушить,
не спасти, как наши души,
в ту - потерянную – ночь,
 
От которой – семь кругов –
горьких лет на водах Леты,
от которой милость эта –
ТАК любить своих врагов,
 
Чтоб покоем – их удел,
чтобы тот – в шкафу – сидел
тихо-тихо, не дыша,
как прощённая душа.
 
7.
 
Стиха неровное дыханье –
запутанный узор судьбы,
и - привыканье, привыканье
к короткому глаголу «был».
 
Был... Это всё-таки не «не был».
Был – это много-много неба!
А от него не убежишь -
оно, как жизнь.
 
Ты не беги, ты отдохни!
Сосчитаны все наши дни.
Из никогда по тонким снам –
дорога к нам.
 
8.
 
Отмоем сны, как души наши, -
до тонкости, до просветленья!
Отмоем от греховной сажи, -
подобно смерти промедленье!
 
Пока не сбЫлось Откровенье,
пока душа черна от тела,
как ценно каждое мгновенье
для слова Божьего и дела!
 
Остановись, бегущий в гибель!
Сорви оковы потребленья!
Какая в суициде прибыль -
в духовном самоистребленье?!
 
Спасаться, каяться, молиться
спеши, на волоске висящий!
Пусть Божий Свет омоет лица -
Свет Невечерний - настоящий!
 
Лишь Он позволит нам очнуться,
узреть грехи и - ужаснуться!
И, выплакав глаза и сердце,
уснуть блаженным сном младенца.
 
Уснуть не в смерть, не в муки ада,
а в Радость Любящего Сада,
который ждал,
который цвёл,
который нас сквозь ад провёл
земной страдающей любви.
И наша кровь,
в Его Крови
очистившись,
течёт с Креста -
другим -
в уста...
 
 
Стёжки-строчечки-стежки
 Стёжки-строчечки-стежки
ткут судьбы моей дорогу,
и от Бога снова к Богу -
замыкаются круги.
 
Миг начала, миг конца -
это "Альфа" и "Омега":
и от века, и до века
к Богу тянутся сердца.
 
То, что создано Творцом,
то опять к Нему вернётся
и любовью обернётся,
славя Сына пред Отцом.
 
Славя "сердцем и усты",
высветляясь Духом СвЯтым,
обновляя каждый атом
Богоносной красоты.
 
Вечный Промысел Благой -
разноцветие узора,
я без страха и укора
лягу нитью под Рукой.
 
Нить не вьётся узелком
и не рвётся раньше срока,
ведь Божественное Око
наблюдает за стежком.
 
Стёжки-строчечки-стежки,
и рука Ткача родная...
Слава Богу! Не одна я
в тишине Его Руки.
 
И в лучах Его Любви
алой преданною строчкой,
любящей любимой дочкой
вытку-выдохну: "Живи!"
 
И твореньями творим,
и творя их неустанно,
Бог не гаданно-не жданно
открывает Вечность им...
 
 
Ни-ни!
 С драконом мириться? - Ни-ни!
Из душ, кабинетов и кресел -
спокоен, решителен, весел -
гони его в шеи - гони!
 
С волков шкуры овнов срывай -
с врагов - лицемерные маски.
Будь воином Христовой закваски
и веры отцов не сдавай.
 
Пусть будет наточен твой меч,
и острым разящее слово,
и сердце с рукою готово
поганые головы сечь.
 
Команды не жди и свистка:
в разгаре великая битва.
Причастие, пост и молитва -
и дышит отвагой строка.
 
Исчадье! Где правда твоя?!
В тебе лишь драконье коварство.
Не будет глобального царства:
мы живы - такие, как я.
 
И тянется царская нить
от самого Божьего Дома.
Потомкам любого содома
свободной души не пленить.
 
И дух наш пребудет всегда
любовью и верой отмечен,
шестёрками не изувечен
и чист, как святая вода.
 
О, братья и сестры мои!
Блюдите опасные тропы:
Хазарские Штаты Европы
сжимают объятья свои.
 
Сверкает драконовый глаз,
и рык под улыбкой клокочет,
и русской он кровушки хочет,
когда поджигает Кавказ...
 
Россия! Ты в поле одна.
Тебе только Небо поможет,
молитва отвагу умножит,
а с нею и смерть не страшна!
 
Пусть смерти боится дракон,
лишённый Небесного Града -
БЛАЖЕНСТВА лишённый - Так надо!
И это - Вселенский Закон.
 
Так - с Богом! - в последние дни!
Ни пяди дракону! Ни-ни!
 
 
Небу нравится
 Всё управится, всё исполнится -
Божья горница гневом полнится.
 
Верой-силою наливается.
Мать-Россиею называется.
 
Дом Пречистыя Богородицы
не порушить им - и-народецу.
 
Мы по капельке, мы по зёрнышку
зреем, лЮбые красну солнышку.
 
Гроздья спелые - виноградные,
силы зрелые - силы ратные.
 
Сам Господь ведёт в час решительный.
Сам с венцами ждёт небожителей.
 
Яко с нами Бог! - До скончания
будем петь Ему величания.
 
И управится, и исполнится -
Небу нравится Небом полниться.
 
 
Где есть любовь...
 1.
 
Где есть любовь, там нет свободной воли,
есть боль, которая - за гранью боли,
и видится невидное другим,
и платится мучением таким (!)
за этот преждевременный сюжет,
где не хозяин ты своей душе...
 
Струной натянутой звенит страданье
от близости конца, и мирозданье -
как на ладони, и на всех порах
к тебе несётся твой библейский страх:
страх падшего, сражённого ума,
которым верховодит сатана,
и с помощью его он вновь и вновь
ему неподконтрольную любовь
преследует в надежде извести,
чтобы не дать ей в сердце прорасти.
 
Но человек на всё идёт во имя
любви: он жаждет рай узреть своими
глазами, чтобы страх преодолеть,
он жизнь готов свою не пожалеть.
 
2.
 
О, если двое Бога не сдадут,
к такому знаменателю придут,
что станут совершенной единицей,
и новая вселенная родится!..
 
И обновленьям этим нет конца:
любовью сохранённые сердца -
поющий бесконечности залог,
в которой песни сочиняет Бог.
А мы поём, поём, как соловьи,
и это знак Божественной Любви.
Кто от неё навеки не-свободен,
тот соловьиной вечности угоден.
 
И не свобода воли нам нужна,
а лишь любви весенняя волна...
Как счастлив тот, кто ею унесён:
он милостью Создателя - спасён!
 
3.
 
По воле волн - по замыслу Творца -
живёт любовь, не ведая конца,
и мы, не зная часа своего, -
любимые заложники Того,
Чьей волей и страдаем, и творим,
летаем, и в огне любви горим,
и Чьей Любви спасительная нить
нам пустоту свободы заменить
способна, проводя из класса в класс,
к Небесному приготовляя нас...
 
4.
 
Где есть любовь, там нет свободной воли,
в телесной жизни мы - всегда в неволе,
но, отстрадав земное притяженье,
мы обретём свободное движенье.
Но будет ли так больно-хороша
любовь, когда жива одна душа?..
 
А, может быть, нам высшее блаженство
дано уже сейчас как совершенство,
любви земной божественная соль -
и "до", и "ре", и "ми", и "фа", и "соль",
и "ля", и "си", и как бессмертье - "до"?
За что нам эта музыка? За что?
 
За что Любовь так любит этих двух?
Наверное, - за абсолютный слух.
 
 
ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
 
Обычный человек... Ты кто? Ты где?
И есть ли ты на свете чёрно-белом?
И в чём обычай твой, и коим делом
твой славен мир, и брат ли во Христе
ты мне? И не потянется ль рука
за камнем злобы каиновой старой,
пока я наблюдаю облака
и собираю белую отару?..
 
А если всё же брат мне - пожалей
своих заросших брошенных полей,
слезою покаянной ороси
и у земли прощенье испроси.
 
Обычный человек, где б нЕ был ты, -
великой целью высветли черты
неверьем искажённого стыда,
и Бог тебе откроется тогда.
И ты поймёшь, обычный человек,
как необычен твой короткий век,
как драгоценен каждый Божий час,
когда на Небе молятся за нас:
за нас - обычных, грешных и земных,
как будто МЫ - спасение для НИХ...
 
16.06.08
 

СВОБОДА ПОСЛЕДНИХ ВРЕМЁН
 
"Друг, товарищ и брат" с одуревшим лицом,
да приди ж ты в себя, хоть пред самым концом,
и кошерное пиво спустив в унитаз,
посмотри, кто ты есть, не лукавя, хоть раз.
 
Миллионы людей за тебя полегли,
чтобы ты возродил честь родимой земли,
где та честь, где держава, где вера твоя?
В твоём доме разгром и разгул воронья.
 
Как зловеще приблизились ада врата:
страх дорос до размеров потери стыда,
и не Имем его, попирая святых,
не по братски давая друг другу под дых.
 
И под вой кукловодов последних времён
нам плевать, что несём мы под видом знамён,
что кричим мы под видом свободы дуреть,
и одна лишь свобода у нас - умереть! -
 
Друг, товарищ и брат!..
 
1.06.08
 

СМЕЁМСЯ...
 
Выживать, смеясь, привычно:
человечество смеётся,
так расслабленно, обычно,
в руки чёрные даётся.
 
"Ка-вэ-эны" и "аншлаги" -
не рехнуться - так смеяться!
Юмористы, шоу-маги -
Расслабляться! Расслабляться!
 
С бесами нам не тягаться:
те хохочут - так хохочут!
Так ли будем мы смеяться
смертною - последней ночью?
 
Душеньку когда потащат
на мытарства духи злобы
будет хохот леденящий
распоследней адской пробы...
 
Но о смерти - не "прикольно"!
Это портит аппетиты.
Вольно, россияне, вольно!
Будем веселы и сыты!
 
Анекдоты, трали-вали,
и с ухмылкой братец-каин,
настроенье поднимая,
под рубахой прячет камень...
 

Ангелы страдания
 "Окрести их, Господи, в море щедрот Твоих и спаси неизреченною
 
Твоею благодатию..."
Из молитвы
 
А сын лежит, не зная страха:
его крестильная рубаха
пошита Господом Самим,
и море щедрое под ним...
 
...
 
Есть ледяное слово "поздно";
вторгаясь в замысел Господний,
черно, безжизненно, беззвёздно
в душе повеет преисподней.
 
Её дыханьем смертоносным
непоправимое свершится:
он - никогда не станет взрослым,
она - спасения лишится.
 
Он - никогда не улыбётся,
ей - никогда не знать покоя;
глаза - слепые два колодца,
и в них - страдание такое!..
 
Какой чудовищной ценою
оплачены прозренья эти!
Незаживающей виною -
свет не увидевшие дети.
 
О, Господи, нам нет прощенья,
и нет убийствам оправданья!
Но от щедрот Твоих - крещенье
безвинным ангелам страданья
дай, окрестя в Своей Любви
в Небесном Храме на Крови.
 
 
Как дети
 1.
 
Пора, пора, мой друг, пора
из морга выйти на прогулку
и в новый сон по переулку
зайти со школьного двора:
 
В давно забытое тепло,
в родные запахи и звуки
и потянуться, вскинув руки,
и заглянуть в своё окно.
 
Там я, счастливая вполне,
на солнцем пахнущей постели,
и запах маминых тефтелей
сквозь тонкий сон плывёт ко мне.
 
А на столе, как клад, лежит
улов из детской библиотеки...
И так прекрасно в мире жить -
в шестидесятых - в прошлом веке!
 
2.
 
Словно солнца лучик звонкий,
устремлённый в небеса,
любопытный взгляд ребёнка -
нашей совести глаза.
 
В мире зла и людоедства
как за чистое питьё
мы хватаемся за детство -
за спасение своё.
 
И в любом тысячелетье,
где б душа не родилась,
всех заветнее в Завете
согревают строки эти:
Будьте, милые, как дети,
Царство Божее - для вас!
 
 
Обезьяна
 
 
Вымирает людская порода
всё быстрее от века до века,
не желая услышать природу,
истребляя в себе человека.
 
Всё безбожней, упрямей и злее
городит тупиковые башни,
вавилонская спесь всё наглее,
всё пустынней заросшие пашни.
 
Сколько крика и шума, и гама,
чтобы страх заглушить преисподний!
Сколько создано сущего хлама,
чтоб сокрыться от кары Господней.
 
Только Бог не карает, а любит, -
убиваем себя добровольно.
Исру Божью, безумные, губим
и кричим, негодуя, что больно.
 
Человечество столько кричало,
что, похоже, вконец одичало,
потому-то - ни много, ни мало -
Дарвин принял конец за начало.
 
И уже безысходно и рьяно
в человеке орёт обезьяна,
и со злым обезьяньим размахом
пляшет вскач пред своим Мошиахом.
 
Пусть попляшет пред мукою вечной -
перед смертью своей бесконечной:
предпочтя обезьяньего бога,
не найти дорогого порога...
 
Блудный сын без стыда и надежды -
обезьяна, застрявшая между
вновь отвергнутым Божьим Эдемом
и своим обезьяньим тотемом.
 
 
Зверинец
 Живёте, как будто бы вас усыпили,
и заживо мрёте без шума и пыли,
не личности нет, и не сопротивления,
уже не народ вы, а лишь населенье.
Чувствительность к боли потеряна напрочь,
ни силы, ни воли , ни нравственных качеств.
Какая-то био-мычащая масса,
какая-то новая дикая раса.
 
Зверинец, зверинец, зверинец!
И не различить лиц!
 
Мечусь, не пойму, на каком же я свете:
и горе уму, и не смыться в карете,
и времени клетка закрыта снаружи,
и в клетке зловонные мёртвые души.
Направо-налево - не вижу просвета:
кругом номеров всепланетное гетто,
мозгов обрезанье и стёртая память,
и глаз угасанье, и нелюди наледь.
 
Зверинец, зверинец, зверинец!
И не различить лиц!
 
Кричу, как в горячечном чёрном кошмаре:
Опомнитесь, люди! Мы - Божии твари!
Но Божии твари не слушают - нет -
по клеткам разносят звериный обед.
Условных рефлексов отлаженный хруст,
набитый зверинец пугающе пуст,
и крик раздирает меня изнутри,
и кто-то сбивает запоры с двери...
 
Зверинец, зверинец, зверинец!
Мы снова начнём - с лиц!
 
 
Ясно
 Ясно в сердце моём:
все вопросы уже решены,
все распутаны нити,
и точки над "ё" неизменны.
Как мы просто живём,
если заживо выйдем из тьмы!
Вы о нас не скорбите -
вы души спасайте из плена.
 
И в беспутье путей
вы свою отыщите тропу
и идите по ней
сквозь препятствия - без опасенья.
Берегите детей,
за любую в ответе судьбу,
пусть отпущенных дней
вам достанет ещё для спасенья.
 
Дорогие мои,
не стыдитесь врачующих слёз:
это Ангел-Хранитель
о вашем печётся бессмертье.
Наши грешные дни
мы прожили, живя невсерьёз,
но иная обитель
возможна для каждого, - верьте!
 
Покаянья слеза
перевесит каменья грехов;
покаянье за то,
что, безумные, мы натворили,
и прощенья бальзам
уврачует следы от оков,
и никто и ничто
не заставит вас жить, как вы жили...
 
С Богом ясно в душе
и промыто и освещено,
и сияет в груди
обретённая точка отсчёта.
И не страшно уже
зло - ни духом своим и ни сном,
и не мрак впереди,
а для Бога святая работа.
 
Это значит забыть
о себе и во имя Его
преумножить всё то,
чем тебя небеса наградили.
Всех простить и - любить -
не щадя живота своего,
всех - сейчас и потом,
всех, кто жизнью своей заплатили
за возможность твою
уцелеть во вселенском бою...
 
 
Чужой мир
Я в женщин - не стреляю..." - Из к/ф "Достояние республики"
 
 
1.
Бесплоден дьявол, он всегда -
плохая обезьяна Бога:
и не родить и не создать,
лишь мстить творцам - и мстить жестоко.
И слабых властью совращать,
и стадо Божье сокращать...
 
А Мать - божественна. Она
останется вселенским светом,
и Тайны этой глубина
открыта истинным поэтам...
Но в мире этом сатана
их пожирает имена.
 
Но - на любых его путях -
Мать и Дитя, Мать и Дитя...
И всё оружье всех времён -
чтоб уничтожить пару эту.
Но ИЗНАЧАЛЬНО побеждён
тот, кто не смог остаться светом.
 
2.
Жила-была на свете я:
на свете том, что светом не был.
И потому - прошла семья,
осталось только это небо...
 
Стою под ним, а за спиной
затворы лязгают морозно,
и нет надежды - ни одной,
и об убийцах плакать поздно.
 
Любовь - расстрельная статья
в том мире, где стреляют в женщин,
и в протоколах бытия
нас, любящих, всё меньше, меньше.
 
В жестоком, дьявольском, мужском -
уродливо-кровавом мире
совсем немного тех, на ком
Господь играет, как на лире.
 
Любовь - расстрельная статья -
без прав и реабилитаций.
Жила-была на свете я,
жила, чтоб нотою остаться...
 
3.
Кому положено любить,
умрёт, любя, - без отреченья,
хоть будут рвать его и бить
в тюрьме особого значенья,
 
Где женственности Божий дар,
как кости, с хрустом раздробляют,
где дух монголов и татар,
хазарский дух суды справляет...
 
Менялись злые времена -
менялись виды убиенья,
но не менялась лишь она -
задача - женщин истребленье.
 
В ком - искра Бога, в ком - любовь,
в ком - красота Его и слава,
того бросают вновь и вновь
на старый жертвенник кровавый...
 
Так зло живёт за счёт добра,
его огнём обогреваясь,
пока не прогремит пора,
и время не взорвёт, сжимаясь,
тот дьявольский - тот чёрный свет,
в котором Богу места нет.
 
 
Свободный выбор
 Я - за Истиной - к сердцу Земли,
за Любовью я - к сердцу Вселенной...
Уплывайте, мои корабли!
Улетайте по ветреным венам!
 
Что здесь делать? Пустыня кругом
и песок человеческой злобы,
и каким говорить языком
в мире том, где пируют микробы?!
 
Пусть кривит математик уста,
астрофизик пусть кукишем вертит, -
но бессмертьем глядит из куста
Тот, Кто ждёт не боящихся смерти.
 
Если духом свободным вольна
и Божественным Оком хранима,
то микробов земная война,
не касаясь, проносится мимо.
 
Но у каждого - собственный бог:
то ли ветхий, а то ли заветный,
и тихонечко режется рог,
и копыта почти незаметны...
 
На пыли непролазных времён
постаревшего грязного дома
неизменен и низмен закон,
попирающий силу Закона.
 
И нелеп протестующий жест:
все довольны своими богами,
и планета Шестьсот Шестьдесят Шесть
голосует привычно - ногами...
 
И, забитая насмерть, лечу
в милосердное Сердце Вселенной
и свободною кровью плачу
за побег из микробного плена.
 
О, холодная сила огня!
О, безмерная малость земного!
Просвети неизменное "я"
откровеньем забытого Слова!..
 
 
Обочина
 В азарте рыночном
не ждите Божьего...
За призом призрачным -
по бездорожию
без путеводного,
без света зрячего
мы бьём голодного,
мы бьём лежачего.
 
Локтями-зубьями
впиваясь в ближнего,
покрыты струпьями,
не видим Вышнего.
И разум мечется,
смертельно раненный,
и зависть нечистью -
в крови отравленной.
 
Но в клочья рваная
по бездорожию,
я всеми ранами
отвергну ложное,
я всею кровушкой -
да за Спасителем -
не горькой вдовушкой,
а небожителем.
 
По бездорожию -
я не участвую,
во славу Божию
тому причастная
пространству отчему,
что сердцем выткано
на той обочине
багровой ниткою...
 
Уже не властное
земное - мёртвое,
как песнь безгласная,
как память стёртая,
и дух возносится,
питаясь млечностью,
и слово просится
забыться вечностью.
 
Не-выразимое,
не-человечее,
произнеси меня
своим наречием,
запечатли меня
своею нотою,
безсмертным именем
окликнув: "Вот она!"
 
.......
 
Те, кто выбыли из строя
обезумевших машин,
духом светлым крепче втрое
тех, кто гонку завершил.
 
Не подносят им букеты
и шампанское не льют,
но ромашки в поле летом
величальную - поют!
 
Без купюр у них свобода
и без ропота судьба,
и совсем другого рода
за другую жизнь - борьба.
 
Тут не мускулы крутые,
не гроссмейстерский расчёт,
не запасы золотые,
не фанфаровый почёт...
 
Всё - ничто, всё не годится
в испытаниях иных.
Пожелаем им - родиться
и помолимся за них!
 
.......
 
Из жёсткой безсмысленной гонки
я выпала в запах травы
с забытым восторгом ребёнка
и с небом вокруг головы.
 
С обочины небо - другое:
с обочины небо - кругом!
Не знала такого покоя,
о дне не мечтала таком,
 
Когда ни на что не похожий
и слаще, чем сахар и мёд,
души опустевшее ложе
Небесный Избранник займёт.
 
О света великая жажда!
О жажда бессмертной любви!
Молю - посети хоть однажды
того, кто несётся в крови,
 
Калечась, корёжа, сбивая,
глотая горячечный пот,
в ком мечется насмерть живая
душа и - обочины ждёт...
 
 
"...И милость к падшим призывал..
 
 
Неустроенье и развал -
изнанка сущности греховной...
Мне жалко жаждущих похвал
своей незрячести духовной
 
Тех, кто внутри себя царит
без покаянного смиренья,
чей ядом дышит алфавит
в капкане самоумиленья.
 
И Православье для таких -
закрытая чужая книга;
критический рассудок их -
как перехожая калика.
 
Их душ бурлящих слепота,
как у того, кто от Христа
остался с левой стороны
псом люциферовой войны...
 
Но с жалостью - что делать мне -
к тем, кто на левой стороне,
и ПРАВОславие кому -
ни по сердцу, ни по уму?
 
Кто будет, как домовый тать,
на домочадцев нападать
из-за угла, из-за спины -
с проклятой левой стороны.
 
О, жалость к жалящим! Она -
неодолимая стена,
духовной крепости залог,
когда из сердца смотрит Бог.
 
И нами Он жалеет тех,
кто предпочёл спасенью грех
братоубийственной войны
с непоправимой стороны,
 
Где пасть разверзла чернота
на них? не верящих в Христа,
на них, чей зверь восстав из тьмы
овечью шкуру со спины
уже сорвал и, не таясь,
пьёт кровь, ликуя и давясь.
 
Но дьявольства конечен миг,
и смят кровавый черновик,
и я последних узнаю,
кто будут первыми в раю,
и кто претерпит всё сполна
в предсказанные времена...
 
 
Подвал
По благословению о. Анатолия
 
 
Святому мученику Царевичу Алексию
 
Сидел и смотрел, как родных убивали
в ипатьевском проклятом Богом подвале,
и пули, что детское тело прошили,
кровавое дело вершить не спешили.
Смотрел на недвижных Царя и Царицу,
смотрел, как штыками кололи убийцы
Царевен-сестёр, изрыгая проклятья,
как рвали их тонкие девичьи платья…
Визжала собачка, потом замолчала,
и лампа в кровавом тумане качала
невидимый образ отца Серафима,
и Ангелы славили Царского сына.
Дымились, от ужаса слепы и пьЯны,
дрожали в руках конвоиров наганы:
Россия живая – на стуле сидела,
Россия живыми глазами глядела
на новых иуд и на их злодеянья
и знала про цену, что за покаянье
заплатит народ, от Христа отошедший
и выбравший этот подвал сумасшедший...
 
 
Совесть
 "Совесть - непосредственно-действенное
божество среди людей и вместе с тем
дивный отсвет высшего мира,
и поэзия является тем же самым...
Совесть - небесный прообраз человека."
Новалис
 
1.
Известно людям, совестным от века,
что совесть есть прообраз человека,
небесный отсвет вечного огня,
в котором каждое живое "я"
сливается с Причиной Бытия...
 
Нет совести - какие угрызенья?!-
тьма одноклеточна, безвидна и пуста,
ей НЕЧЕМ жаждать, НЕЧЕМ ждать спасенья,
доныне распинающей Христа.
Расчёт идёт - расчёт на "свой-чужой",
поёт Господь: "И ЭТО ХОРОШО!".
Он Тело собирает по крупице,
по зёрнышку - по каждому живому,
кто может и во тьме Ему молиться,,
кто и во тьме не присягнёт другому.
И в том - великий промысел Его -
тьму отделять от света Своего.
 
2.
А Тьма всегда безвидна и пуста,
и оттого кривы её уста,
и оттого бессильная слюна
течёт предсмертной ярости полна.
И весть несёт вселенская вода,
что тьма не станет светом - никогда.
Мертва её неправедная рать,
но человек - он вправе выбирать,
он сам себе - связующая нить,
и падшего из ангелов винить
дано ему, дано в себе самом,
чтоб изживать - и сердцем, и умом.
И светится живое существо,
чтоб видел Бог, где людие Его.
 
3.
Что происходит, то происходило
везде, всегда, - и ничего не ново,
и только Слово Божее готово
рождаться вновь. Так будет, и так было,
чтоб в сердце каждом ждать любви побега
и видеть нас от "Alfa" до "Omega",
чтоб красотою истинной любви
благословлять творения свои.
И совесть - наш прообраз в небесах -
слезою драгоценною в глазах,
божественною буквой алфавита,
как свет неугасающий, разлита.
 
 
 
 
Революция мёртвых
 "Что же, храму - храм!
А хаму - хам!
Так ведь вам и было напророчено."
Леонид Губанов
 
Революция мёртвых обречена,
даже если всей чернотою на-
ступает потоп богоборья:
дуб могучий уже до небес возрос,
кровью вскормлен и полит водою слёз,
той, живой, что течёт в Лукоморье.
 
И на каждом листе его – имена,
как небесные вечные ордена,
что – за веру, любовь и страданье.
Лукоморье моё в небеса глядит,
у кота на цепи обречённый вид, -
знать своё провалил он заданье.
 
И ходить на цепи ему век веков
по тюремному дворику дураков
и учёным у них называться.
И за пайку тюремную сказки врать,
и, чернея от ярости, землю жрать,
и с удавкой своей целоваться.
 
Прозревая могучую суть игры,
шелуха опадает с земной коры,
тень, шипя уползает на место.
Революция мёртвых обречена.
Поимённо припомнит их имена
милосердная Божья Невеста...
Категория: Под пятою Иуды | Добавил: rys-arhipelag (14.01.2009)
Просмотров: 678 | Рейтинг: 0.0/0