Восемьдесят четыре года тому назад вслушивалась Россия, по образному выражению А.А. Блока, в “музыку революции” - инфернальную всероссийского национального погрома...

    Давайте же сегодня попытаемся внутренне услышать, что скажет нам голос тех десятков миллионов умученных российских людей — из всех племен и народов, населяющих нашу великую Родину — которые не смогут уже никогда произнести озвученное слово, но да не смолкнет их духовный призыв в наших сердцах. Велика Скорбь, и не имеем права примириться!

    До самого крушения тоталитарной системы коммунистические властители отмечали день 7 ноября — день предательского захвата власти под обманными лозунгами — как свое великое торжество, маскируя его под всенародный праздник. И все эти годы верные сыны России на Родине и в изгнании воспринимали эту дату как День Скорби и Непримиримости.

    Но отныне сия дата официально отмечается новой властью как праздник “согласия и примирения”. Кто и с какой целью предложил нашей стране это рокового дня, и каково значение и последствия такого переименования?

    Искусственность подмены, так же, как и ее кощунственный характер, не вызывают сомнения: могут ли (да еще в этот день!) радостно и с чистым сердцем придти к согласию и примириться верующие и богоборцы; патриоты и интернационалисты — ненавистники исторической России; сторонники партийной диктатуры и приверженцы органичной для России формы власти и свободного хозяйственного строя? Одним словом — разрушители и защитники нашей великой самобытной цивилизации?

    Ответ очевиден. Обе стороны так же непримиримы, как Правда и Ложь, Жизнь и Смерть.

    Тем не менее такой тактический ход был необходим нынешней власти” — этому монстру, сложившемуся в обстановке всестороннего обвала коммунистической системы и ее затянувшейся агонии. И вытекает подобная тактика из двуликости “партии власти” — ее парткоммунистического прошлого и хищно-капиталистического облика сегодня. власти” хочет не столько примирить обе стороны, сколько смирить их, выступая и в качестве законного преемника коммунистического режима, и в качестве наследника национальной традиции, хотя бы и не законного. Соблазнительна роль примирителя того и другого в своем собственном лице; хотя бы и формального примирителя.

    Объективно эту тактику и технологию нельзя расценить иначе как идеологическую диверсию, нацеленную на замутнение ясного понимания того, что произошло и происходит со всеми нами. Ф.М. Достоевский, в свое время глубоко исследовавший подпольное революционное сознание, говорил о людях с двоящимися мыслями. Вот и эта нынешняя технология и согласия” нацелена на то, чтобы сделать нас людьми с двоящимися мыслями и, тем самым, парализовать нас, причем, сделать это в тот самый исторический момент, когда нам нужно обладать наиболее ясным сознанием и наибольшим напряжением воли.

    Именно поэтому мы еще и сегодня, в 2001 году, отмечаем день Скорби и Непримиримости и отвечаем на жгучий вопрос: какова самая большая наша беда, и почему Россия стоит на краю погибели? Живое тело великой страны расчленено на нежизнеспособные в современном интегрирующимся мире обрубки, продолжающие свое существование только по инерции... И это, не имеющее исторических аналогий деяние, смогла свершить кучка политических проходимцев только потому, что народы России были дезорганизованы в общественно-правовом смысле и деморализованы духовно.

    Мы вышли из очень длительного исторического периода, захватившего целых три поколения, не сплоченным народом — имперским суперэтносом, а рассеянным населением; не нормально структурированным обществом, а конгломератом кланов и мафии; не зиждущимся на праве и твердом правосознании сверхнациональным государством, а партийным псевдогосударством с «революционным беспределом». И вот в этом глубоко болезненном состоянии, в котором мы сейчас находимся, всякое замутнение нашего самосознания, всякие подмены и смешения — смертельно опасны.

    А вместе с тем примирение и согласие, восстановление национального единства, жизненно необходимы для нас. Но как это может произойти? Согласие возможно только на общей основе — творческой идее Возрождения России. Примирение возможно только после покаяния, понимаемого как просветление и очищение, после которых человек и народ может ожидать помощь Божию.

    По этому поводу иногда можно услышать:

    “А как представить себе покаяние практически — собраться на городских площадях и хором принести покаяние?” Внешне-демонстративное и чисто словесное покаяние — совсем недостаточно. Покаяние подлинное — это покаяние делом, покаяние в борьбе за воссоздание Родины. Именно так только и может быть создана основанная на наших национальных ценностях новая достойная элита России, способная взять на себя государственную ответственность, отдать себя на жертвенное служение.

    Путь покаяния делом — открыт для всех. Но отвержение покаяния порождает спекулятивный патриотизм, представляющий для народа, наряду с наличием вестернизированной «партией власти», еще одну опасность. Под знаменем спекулятивного патриотизма сколачивается новое псевдоединство — так называемая, оппозиция “, возглавляемая верными своим принципам коммунистами (КПРФ и др.)

    Дважды уже эти “строители светлого будущего” разрушали тысячелетнюю державу и обрекли её народы на духовный и физический геноцид. И вот теперь, в очередной раз, после Второй Мировой войны, пытаются они прикрыться патриотизмом и цинично использовать священное народное чувство и национальные святыни. Но не забудем: это второе издание все того же “патриотизма” по-сталински и сталинской церковной политики “православия без Христа “, чуть подновленное с поправкой на современную конъюнктуру.

    Технологи партии власти” и “оппозиции” выстраивают новую западню, в которой народ обречен метаться между вчерашними коммунистами и коммунистами сегодняшними, И если эта западня не будет разрушена, выход из нее реально — в небытие!

    Нелишне будет заметить, что функционирование прокоммунистической “оппозиции” постоянно входит в расчеты “партии власти”, которая сумела удержаться у руля, как в РФ, так и на Украине, используя ее в качестве угрозы, Электорату постоянно внушается, что, “как бы мы (“партия власти”) ни были плохи, выбор - только один: или — мы, или — коммунисты“, а третьего, дескать, не дано!

    Сегодня некоторым патриотам кажется, что в интересах успешной борьбы не следует остерегаться такого союза. Однако никогда не получится символа единства из красного знамени с пентаграммой и Андреевского флага с крестом; сталинского гимна и Гимна национального; мавзолея с мумией и Храма на крови. С нравственной точки зрения является законом: нельзя делать большую политику на большой лжи — это дело обреченное. И если только нравственный императив кое-кому покажется недостаточным для принятия решений, то и с прагматической точки зрения должно быть ясно: мандат Истории на коммунистический эксперимент, оставивший после своего крушения только руины, истек и никогда и никому не будет выдан вновь.

    Если же на кратчайший период, случайно, такой партии и удалось бы прорваться к власти, то ничего, кроме того же симбиоза коммунизма с олигархией, но с другими акцентами, ожидать не приходится. При этом следует иметь в виду, что на тот случай, когда партии власти” покажется не нужной, подготовлена целая программа дебольшевизации страны и сформулированы все пункты для нового “Нюрнберга”. Но это будет делать снова партия власти” и, разумеется, только в своих интересах.

    Итак, покаяние делом, покаяние в жертвенной борьбе за возрождение многострадальной Родины!

    Но покаяние и борьба требуют ясного сознания. Есть ли оно сейчас у народа в целом? И, если не у всего народа, то хотя бы у его интеллектуального ведущего слоя?

    Есть признаки, что оно формируется, но фрагментарно и разорвано. Именно поэтому мы наблюдаем с каждым часом убывающие возможности, которые Россия и русский народ еще имеют, чтобы остаться живым телом, великим народом среди других.

    Наша мысль не может отталкиваться от 7 ноября 1917 года или искать себе поддержку в историческом опыте других народов. Восстановить связь времен возможно, лишь возвратившись мысленным взором к предреволюционной эпохе и в полной мере осознав страшные исторические факты.

    Накануне великой победы в 1-й Мировой войне Россия рухнула. Белое движение, жертвенно, героически сопротивлявшееся национальной катастрофе, вынуждено было отступить.

    Ход Истории не фатален, и Россия могла выстоять. Но все же и тогда государство нуждалось бы в глубоких и всесторонних переменах. Россия нуждалась в Белой реформации, а опрокинулась в красную революцию. Чем жила историческая Россия? Православием, Самодержавием, Народностью! Все эти сферы ее жизни настоятельно нуждались в серьезной реформации. доказывать это, по-видимому, нет необходимости. Необходимость церковной реформы, в частности, восстановления Патриаршества и симфонической связи Церкви и государства, обсуждалась Государем в соответствующих кругах. Но время было упущено, и Патриаршество восстановилось под звуки канонады красной артиллерии, стрелявшей по Кремлю. Было уже поздно.

    Другая наша ценность — самодержавная монархия — также нуждалась в преобразовании, ибо страна вступила в ту новую эпоху, которую известный испанский философ Х. Ортега-Гассет назвал «эпохой восстания масс», эпохой выхода на историческую арену огромных организованных масс людей. Старая, абсолютистская со времен Императора Петра Великого, форма Самодержавия уже не могла в полной мере соответствовать новым условиям. Идеи ее трансформации в монархию народную, соборную также обсуждались в обществе. достаточно вспомнить Л.А. Тихомирова, который четко понимал это и предлагал определенное решение вопроса. Но и это не нашло правильного подхода и воплощения в реальности тех дней.

    И, наконец, Народность — социальный вопрос России. Разве эта область жизни не нуждалась в серьезных изменениях? деятельность таких государственных умов, как граф С.Ю. Витте, П.А. Столыпин, В.И. Гурко и других — не вдаваясь в неоднозначную оценку их реформаторской работы — доказывает, что Россия стояла накануне больших потрясений и предотвратить их можно было только планомерными реформами эпохального масштаба.

    Красная революция не просто стучалась в двери, она нагло ломилась в них. Это и события 1905 года, и февраля и октября 1917- го... Те меры, которые в ответ на них предпринимала власть, были вырваны революцией путем террора, страшной раскачкой рабочих и крестьянских масс и носили печать слабости, поспешности и непродуманности. Белой реформации - можно даже позволить себе сказать Белой революции — так и не произошло.

    Во время Гражданской войны — этом последнем акте трагедии исторической России — Белая идея в силу ряда причин не была развернута в своей полноте и воспринята массами настолько, чтобы сделать непоколебимым тыл белых армий и завоевать тыл красных. Это обстоятельство в значительной степени предопределило неуспех Белой борьбы. Не сломленная идейно, Русская Армия была вынуждена отойти, оставляя Родину и населяющие ее народы в захлопнувшейся западне обреченными на физический и духовный геноцид. Однако народное сопротивление антинациональной власти не прекращалось никогда. Лишь формы, которые оно принимало, менялись в зависимости от исторических этапов.

    Но свободная мысль долгие десятилетия (вплоть до 60-х годов ХХ века) могла существовать и развиваться только в эмиграции. Если в годы Гражданской войны Белая идея воспринималась, главным образом, своей бескомпромиссная борьба с разрушительным большевизмом, то в дальнейшем, по мере ее осмысления в русле национальной интеллектуальной традиции, она представала как Русская идея, идея Православной Цивилизации во всех ее аспектах. Эта философская концепция послужила основой для разработки конкретных общественно-политических и социально-экономических программ эмигрантских (РИС-О, НТС) и внутрироссийских (ВСХСОН) организаций. Всероссийский Социально-Христианский Союз Освобождения Народа выступил в начале 60-х годов прошлого века с программой, в которой на основе христианских ценностей была разработана система новых общественных отношений, преодолевающих патовую альтернативу: или колониальная демократия либерально-капиталистического типа — или коммунистический тоталитаризм. Именно Третий Путь, прорыв к новому социуму возрождает органичную российскую традицию и является, в некотором смысле, ее последним стратегическим резервом.

    Таким образом, мы сегодня стоим перед той же задачей, которая настоятельно требовала решения от наших предков накануне катастрофы 1917 года. И сегодня, как и тогда, от понимания этой задачи и готовности творчески решить ее до конца зависит судьба России.

    Итак, еще и сегодня отмечаем мы день Скорби и Непримиримости. Непримиримости — с идеологией национального разрушения и Скорби по всем павшим. Нам дано не просто любить свою Родину сыновней любовью, как каждое племя любит взрастившую его землю, но любить Россию за те высшие ценности, которые она выносила и сохранила в глубинах своего духа.

    Такая любовь и является безошибочным знаком подлинного патриотизма.

    Если России еще суждено существовать среди других великих культурно-исторических образований, мы должны возродить наше национальное самосознание и обрести твердую волю к жизни. Мы, как нация, должны почитать наших святых, помнить о сонмах новомучеников и воздавать должное нашим историческим героям.

    Да здравствует Великая Россия! Героям слава!

    "Вестник РОВС", № 3-4, 2002, С. 33-36.

_________________
 

Напоминаем читателям, что в нашем магазине можно приобрести книгу об истории ВСХСОН

Русское подполье. Пути и судьбы социал-христианского движения