— Сейчас Чечен, сейчас мы их проверим, — серьезно ответил Вольф и встав прямо перед Кибой положил обе руки на свисавшую с шеи винтовку,

— Документы – рявкнул он, и все вокруг загоготали, глядя как Киба быстрым и немного поспешным движением протянул ему свой паспорт.

— Так, так, Тимур, значит Батькович, из Питера, — Вольф стал рассматривать прописку Кибы. Было ясно, что он впервые в жизни проверяет у кого–то документы и не знает что же ему дальше делать.

— А вот скажи ка мне, — он поднял на Тимура глаза, и задумавшись произнес, — А чем знаменито Царское село, — что там есть такого знаменитого на весь мир?

Киба, сбитый с толку неожиданным вопросом немного помедлил, но потом, все же осторожно поглядев на нас, ответил. — Фонтанами оно знаменито. Фонтаны там есть всякие. И поющие и каскадные. Разные.

Было видно, что Киба правильно ответил на заданный ему вопрос, и еще было видно, что вопрос этот, каверзный и, с точки зрения Вольфа неотвечаемый, был единственным в его интеллектуальном арсенале. Во всяком случае, больше вопросов ни о Питере, ни о Царском Селе, ни о Гатчине или Киришах, не последовало. Вероятнее всего, ничего больше Вольф о Питере или его окрестностях просто не знал.

Повисла неловкая и ненужная пауза. Мне почему-то пришла в голову мысль, что скорее всего так, в свое время, не знал, что ему делать с отгаданным и единственным вопросом знаменитый когда-то Сфинкс, после своей роковой и последней встречи с будущим фиванским царем Эдипом. Однако Вольф, в отличие от Сфинкса, видимо во избежание неизбежного и обязательного прыжка в пропасть, все же нашелся, что сказать.

— Точно, — фонтанами. Молоток! — ответил Вольф, и отдав паспорт Кибе показал на здание общежития, — Давайте пацаны, в дом, там подождете. У нас тут наступление укропов намечается. Может даже поможете нам их отбить.

-Давайте пацаны, давайте! Добро пожаловать! — засоглашались окружавшие нас ополченцы и расступились, пропуская нас к подъезду.

Вдруг, прямо из-за спин разошедшихся людей, перед нами, как черт из табакерки выскочил невидимый дотоле маленький и худой человек, почти человечек, хорошо поживший, морщинистый пятидесятилетний брюнет, с огромным, почти неправдоподобным римским носом и с белой серебряной сережкой в правом ухе. Он, почему-то прыгая на месте и прихлопывая от нетерпения обеими руками по своим ляжкам, пронзительно, именно пронзительно, как подбитый заяц, закричал.

— Постойте! Постойте! Вы чё [МАТ] делаете? А вдруг это враги??!! А вдруг они при атаке ударят нам в спину и перебьют нас!, — он ткнул в нас своим указательным пальцем.

Слово «перебьют» он почти прокричал и еще яростнее замахал руками. Было видно, что он боится. Боится страшно, до дрожи и дроби зубовной, и теперь, почти обезумев от страха, он был готов, как испуганная чем-то змея, бросаться на все, что только было в радиусе поражения и ее тела и ее смертоносных и ядовитых клыков.

Мы все трое замерли. Сама нелепость ситуации, ее гротескность и неправдоподобие, сама вероятность того что нас, граждан России, добровольцев, привезенных их же знакомым им же на помощь, можно заподозрить в измене, или в желании причинить им вред (Чем? Мы же безоружны!), говорила лично мне или о шизофрении или о полном интеллектуально-духовном ауте. Это уже было интересно…

— Да, да, они могут ударить, могут – закивали вдруг все те, кто еще секунду назад был готов пустить нас в здание общежития. Они как-то сами по себе отступили от нас и положили руки на оружие. Тут уже я не выдержал и вмешался:

— Посадите нас под замок, если хотите. Мы же без оружия, — предложил я. — Мы же здесь ничего не знаем. Ни города, ни обстановки. Возьмите нас под арест, а позже, если отобьете атаку, — то разберетесь с нами и все выясните.

Но было видно, что маленький человечек здесь обладает определенным авторитетом. И потому нас уже не слушали. Наш злой Карлик Нос отрицательно закрутил своей, непропорционально огромной головой.

— Идите ребята на ту сторону дороги, и ждите там два часа, до восьми вечера, во дворах. Потом вернетесь и спросите Шико, — сказал он нам и показал рукой вправо от себя, — куда-то в невидную мне из-за деревьев даль.

— А что за подразделение, куда мы попали, что нам говорить, если мы столкнемся с другими ополченцами? – не отставал я от Шико.

— Вы попали в самое лучшее подразделение в Луганске. Теперь вы в Группе быстрого реагирования. Вашего командира зовут Бэтмен, а теперь, идите, нам надо готовиться к встрече укропов, — нетерпеливо кивнул нам Шико и отвернулся от нас. И все, как будто-то потеряв к нам интерес, стали заниматься своими делами. Кто-то, присев на лавочки, закурил свои сигареты, а кто-то принялся разгружать из стоявшего рядом открытого пикапа ящики с боеприпасами.

Нам ничего не оставалось, как подчиниться. Выйдя из этого мини-парка, мы, разочарованные, понуро пересекли тротуар, дорогу, и углубились в уже сумрачный предвечерний дворовый покой какой-то неприметной и приземистой пятиэтажки. Примостившись в диких кустах сирени, росших у стены облупленной трансформаторной будки, мы молча стали пережидать свои два часа. Испанец предложил отзвониться нашей второй группе, и назвать им ГБР и имя Бэтмена, в качестве ориентира, по которому они смогут нас найти и с нами воссоединиться. Мы так и сделали. Потом пришла тишина, безделье и неизбежные размышления.

А поразмышлять было о чем…

Прием, оказанный нам ополченцами разочаровывал. Если не сказать больше. Эти люди, бросили нас, отказались от нас, оставили на произвол судьбы перед ожидаемой атакой карателей. Что было бы с нами, попади мы, с русскими паспортами, со своим военным снаряжением и формой в руки украинской стороны, об этом не хотелось даже и думать. Не такими мы ожидали увидеть прием к нам, русским братьям и солдатам. Не таким. Неудобные мысли и ругательства в адрес Шико теснились в голове возбужденным степным табуном. Это было похоже на полученную и не заслуженную нами пощечину. С нами поступили как с самым обыкновенным дерьмом. Я тогда еще не знал, что такова судьба всех идеалистов. Они, бескорыстно отдавая себя на все ветра смертей и опасностей, получают свою великую цель и самоудовлетворение. А те, кто их беззастенчиво использует, — получает все остальное. И все остаются счастливы. Таковы уж правила игры.

Мои невеселые размышления прервал тот незабываемый для того, кто хоть единожды его слышал, звук далекой артиллерийской канонады. Били где-то очень далеко. Однако, уже стемнело. Наше время подошло к концу, и мы снова оказались перед входом в «свой» гуртожиток. Шико к нам так и не вышел, но в здание нас опять не пустили, сказав, что Бэтмен запретил нам заходить туда до тех пор, пока, он лично с нами не переговорит. Его самого на месте не было, и мы, опять чего-то ожидая, устроились перед выходом на синих, деревянных скамейках. К нам подходили все новые ополченцы. Один из них, с позывным Батя, огромный как медведь, пожилой, но крепкий еще усач, кузнец и краснодеревщик, огорошил нас просьбой помочь подразделению достать побольше оружия. Я не стал ему говорить, что ожидал его получить здесь, у них, и отогнал от себя очередную неудобную мыслишку, а чем же тогда, скажите на милость, здесь воюют они? Слишком уж часто стали возникать они, — эти мыслишки…

На нас обратили внимание и две, вышедшие на улицу женщины, с неизбежными здесь автоматами. Нас сразу же угостила чаем веселая, светловолосая и голубоглазая, толстушка повариха среднего возраста с задорной и доброй улыбкой с романтическим позывным Мариока. Нам предложили поесть. Мы рассеянно отказались.

Время шло. Мы устали как никогда от всего, — от неустроенности, от прошлого, полного тревог и раздражений дня, от быстро сменяющегося калейдоскопа стремительных лиц, впечатлений и событий. Нам очень хотелось определенности, встречи с друзьями, и покоя. Когда уже почти стемнело, на площадке показались бортовой КАМАЗ и несколько легковых автомашин. Как оказалось, это вернулись из боя части подразделения. Усталые, но гордые и счастливые, разномастно вооруженные и экипированные люди почти торжественно пронесли мимо нас огромную трубу СПГ-9 и архаическое противотанковое ружье Симонова, с превосходством поглядывая на нас, на зеленых и необстрелянных, как они наверное думали, новичков или гражданских. Как я позже понял, мне сразу следовало привыкать к такому отношению к «молодым» бойцам. Да и сам я, впоследствии, после боя, точно также смотрел на очередных «молодых», — радостный, что остался жив. Гордый, что не подвел. И обязательно, желающий продолжения….

Ночь опустилась на Луганск и на нас. Бэтмена все еще не было. Заморосил мелкий дождь. Мы стали с нетерпением встречать каждую подъезжавшую к подъезду автомашину, ожидая разрешения нашего вынужденного подвешенного состояния. Одна из машин подвезла группу одетых в камуфляж военных. Те профессионально выскочили из кузова, и сразу подошли к нам. Со стороны они выглядели очень воинственно и угрожающе. Как оказалось, это были наши, потерявшиеся ребята, — группа Саши Дракона. Мы поначалу даже не узнали их. Так изменила их военная форма, ночная тьма и наша усталость. После нашего звонка, пройдя целый ряд подразделений, они попали, наконец, в ГБР. Стало намного веселее. Мы снова были вместе. И нам было что друг другу рассказать. И вот, уже почти в 12 ночи, нас попросили, наконец, в здание.

Внутри, на первом этаже оказался не то чтобы большой, но достаточно вместительный и низкий холл. В нем, лицом к выходу и к нам стоял нестройный строй ополченцев в человек сорок. Всех возрастов, пестро и по разному одетые, небритые — кто в тюбетейке, кто в пилотке, одни с заплетенными косичками, другие нестриженные, или наоборот, с «головой босиком» и прическами в стиле «ГУЛАГ». Все были вооружены.

Перед строем мы увидели какого-то невысокого, плотно сбитого, спортивного вида мужчину, в бейсболке и в темной разгрузке, из которой рукоятками вперед торчали два пистолета. Еще один пистолет был закреплен у него на левой ноге в специальной, ножной кобуре. Такое несуразно большое количество пистолетов на одном человеке немного отдавало опереткой или подростковыми романами про славного, но благородного пиратского капитана Блада, но ему, видимо, об этом никто не сказал.

— Строится, — командным голосом, приказал нам Бэтмен. То, что это был он, я в этом, судя по вытянувшимся в струнку и затихшим за его спиной бойцам, уже не сомневался.

Мы, уже окончательно эмоционально выдохшиеся, неторопливо выстроились в одну шеренгу, прямо напротив уже стоящего строя, лицом к нему, выставив перед собой свои вещи. Пусть теперь говорит. А мы послушаем. Мы слишком долго его ждали. И слишком долго сюда добирались. И слишком много несуразного и глупого уже успели и увидеть и услышать. И наши жизни, в этом подразделении, за столь короткое время уже успели поставить под угрозу смерти или пленения. Глупо и не рационально. Походя и очень естественно. Пусть говорит.. Мы послушаем..

Воцарилась тишина. Бэтмен, прошелся перед нами в одну сторону, потом в другую. Такое количество людей, пришедших зараз в ГБР, было для него видимо в новинку. Нас было девять, и все равно, спустя неделю, я был всего лишь сорок вторым по счету в ГБР. Сама по себе ГБР образовалась всего три недели назад и имела не более тридцати активных бойцов. Он вглядывался своими большими, живыми голубыми пытливыми глазами в наши лица.

— Бойцы, — хорошо поставленным, приятным голосом обратился он к нам. Вы попали в лучшее подразделение Луганской Народной Республики, — в подразделение Бэтмена.

«Да он же говорит о себе в третьем лице. Очень скромный, видимо, человек. Однако, мне здесь все больше и больше нравится», — отметил я про себя.

Командир продолжал ходить вдоль нашего строя.

— Наши правила очень просты. Мы не платим денег, не кошмарим мирное население. Не крысим у своих товарищей, — он повысил голос, затронув видимо болезненную для него тему, — Любому, кого поймают на крысятничестве я сам, лично, прострелю оба колена! — Он приостановился напротив меня, засунув обе руки под наплечники разгрузки. Теперь я смог разглядеть, что ему совсем скоро будет уже пятьдесят, – Не рассчитывайте прямо сразу попасть в бой, — мы сначала посмотрим, что вы умеете, и если что, то подучим, подскажем. Торопиться не надо, ребята. Война будет долгой. Вы её еще нахлебаетесь, — тошно станет, — он тяжело вздохнул, — Ну так как, остаетесь у меня на таких условиях, — согласны?

Даже не сговариваясь, мы все согласились. Именно на это мы и рассчитывали. Без денег. Без лишних слов. За Родину. Каждый из нас ответил утвердительно. Было видно, что наш ответ был принят Бэтменом с явным облегчением. Людей, видимо, остро не хватало.

— Тогда добро пожаловать в Группу быстрого реагирования!, — воскликнул Бэтмен и вытащив из строя поставил перед нами очень высокого мужчину, явно своего ровесника, с растрепанной седой пышной шевелюрой, рыхлого и лицом и телом. — Это моя правая рука, это теперь для вас лично я, когда меня нет, слушайтесь его как меня. Это мой заместитель Шева.

Такая рекомендация в качестве заместителя и правой руки командира отряда видимо очень льстила этому Шеве, и прямо на наших глазах он принял вид очень мудрый, хмурый и почти надменный.

— А вот это, — Бэтмен показал на рослого молодого, коротко стриженного парня, в спортивных штанах и с пистолетом под мышкой, в кобуре, одетой прямо поверх майки-алкоголички, — Наш каптер Янек. Все вопросы по обмундированию и ништякам он тут же для вас решит, носки там, трусы, все что нужно. Каптенармус, скривив свое лицо до кислого выражения, вышел из строя и предложил нам встретиться после построения.

— Ну а теперь, говорите, кто что умеет. Будем вас по подразделениям распределять, — подытожил Бэтмен.

Ребята стали говорить. Сказал про себя и я. В конечном итоге нашу группу раскидали по трем действующим взводам. Я оказался в третьем пехотном взводе вместе с Крокодилом и Братом-Французом. Сразу после построения и разговора с Янеком, нас троих поселили на третьем этаже, в одной из тесных комнат женского общежития. Мы почти кинулись на свои кровати и уснули долгим-долгим сном младенца. Мы добились своего. Пробрались на Донбасс и устроились в ополчение.

И да, с моим счастьем, моим взводом, естественно, командовал великолепный Шико.

Но это уже совсем другая история….

Впервые опубликовано на http://vremya4e.com/