Меню сайта
Категории раздела
| Антология Русской Мысли [533] |
| Собор [345] |
| Документы [12] |
| Русская Мысль. Современность [783] |
| Страницы истории [358] |
| Антология Русской Мысли [533] |
| Собор [345] |
| Документы [12] |
| Русская Мысль. Современность [783] |
| Страницы истории [358] |
V
Итак, в Отечестве мы имеем некоторое коллективное целое, нас породившее, нас воспитавшее, нам подготовившее средства к жизни и вместе с тем значительно предопределившее нашу деятельность на будущие времена.
Отечество вполне оправдывает смысл слова, которым мы его именуем. В нем вечно рождается общественность каждого отдельного поколения из одной общей преемственной общественности. Эго есть факт исторический и социальный.
Но в больное время у больных умов возникает вопрос: действительно ли в этом процессе осуществляется интерес и благо всех составных частей целого? Не есть ли это лишь преемственная система эксплуатации одних классов другими, как утверждает современный социализм? Эта клевета на Отечество составляет клевету на всю человеческую общественность, никогда не осуществлявшуюся иначе как в форме, которую представляет Отечество.
Допустить такую мысль - значит допустить, что вся человеческая общественность есть не более как система эксплуатации одних классов другими. Но мы знаем очень хорошо, что люди не способны жить иначе как в общественности, что иначе они погибают, и потому они, в лице всех классов, во все тысячелетия существования тысяч человеческих племен, так ясно это видели, что непременно создавали общественность и воссоздавали ее, если она начинала где-нибудь разрушаться. Мы, значит, должны отсюда вывести, что эксплуатация есть необходимое условие для того, чтобы люди не вымирали, а могли жить на свете. Но тогда пришлось бы признать, что эксплуатация составляет величайшее всечеловеческое благо! Вот к каким нелепостям приводит та граждански деморализованная и исторически невежественная точка зрения, которая возводит клевету на отношение общего Отечества к интересам его отдельных частей.
Откуда же могла возникнуть эта клевета? Она основана на том, что, закрывая глаза на существенный признак явления, его определяют на основании побочного. Таким путем софистики легко выставить любой абсурд. Огонь, например, нужен всем людям, и, не пользуясь им, нельзя жить. Но на огне люди обжигаются и от него иногда происходят пожары. Что же сказать о рассуждении, если оно, определяя значение огня для человечества, заявит: огонь есть способ сожигания человеческих жилищ и произведения опасных ожогов самим людям? Совершенно таков софизм, посредством которого социализм доказывает, будто бы Отечество всегда было системой эксплуатации одних классов другими.
Человеческое общество держится тем, что люди в нем оказывают услуги один другому, то есть, значит, каждый человек в нем пользуется существованием других людей и сам служит для их пользования. Общественная справедливость требует, чтобы этот обмен услугами был равным или пропорциональным, то есть чтобы человек не брал у других больше того, что им сам дает. Такой обмен услуга- ми ничего общего с эксплуатацией не имеет, напротив - это система взаимного благодеяния. Различие в характере услуг людей друг другу, понятно, не создает само по себе эксплуатации, а, напротив, именно делает обмен услугами особенно ценным и необходимым для всех. Эксплуатация появляется лишь в том случае, если при обмене услугами одна сторона получает непропорционально много.
Но это уже есть не закон жизни Отечества, а нарушение закона. Конечно, факт эксплуатации очень обычен в человеческой общественности, это так же несомненно, как то, что огонь производит пожары и ожоги. Но совершенно неправда, будто бы какое бы то ни было общество было когда-либо на этом построено. В тех случаях, когда эксплуатация развивается сильно, общество, напротив, вследствие этого начинает разрушаться, потому что оно в основе держится главным образом добровольным подчинением всех данному строю и добровольной поддержкой ему со стороны всех, и когда строй общества делается эксплуататорским - его перестают поддерживать.
Известная доля принуждения, то есть насилия, неизбежна в обществе. Оно само создает власть, получающую право и обязанность действовать принудительно. Но принуждение есть лишь подспорье для того добровольного поддержания данного строя, которое производится всей массой общества. Одним насилием не может держаться никакая власть и никакой класс, если бы он и захватил власть. Каждый класс держится тем, что оказывает какие-либо услуги другим классам. Даже в случаях чистого завоевания, как, например, Англии норманнами, завоеватели стремятся общественно оправдать свое владычество и берут на себя какую-либо необходимую для общества функцию. В Англии, как известно, завоеватели и создали такое превосходное общество с такой внутренней свободой, какой не имел ни один народ. Сами завоеванные хранили в душе недовольство больше из-за национального самолюбия, а во всех остальных отношениях не могли не признавать, что завоеватели устроили их землю лучше, чем умели сделать они сами. Отсюда и возникло то примечательное обстоятельство, что английская аристократия - потомки завоевателей-норманнов - пользуется глубоким уважением народа даже и до сих пор.
Итак, если насилие и эксплуатация существуют между людьми, если в обществе существует и эксплуатация одного класса другим, то не в этом сущность общества, а во взаимных услугах классов и людей. Система этих взаимных услуг и составляет общество, а не эксплуатация, которая является элементом побочным, ненормальным, вредным, незаконным и по мере сил уничтожаемым. Истинный закон и основу составляет общее благо всех членов и классов общества, что по мере сил и разумения всегда и осуществлялось в Отечестве.
Задача общего блага на основе обмена услугами классов именно и созидает общество. Так было и в истории.
Когда на заре русской истории Олег говорит радимичам: "Не давайте дани хазарам, давайте лучше мне", - это есть не что иное, как предложение своих услуг как судьи и воина, и радимичи соглашаются - очевидно, находя, что им выгоднее быть при Олеге, чем при хазарах. Когда Игорь собирал дань с древлян первый раз, это признавалось входящими в обмен услугами, но, когда он пришел другой раз - его убили, говоря, что он действует как волк; его деяние уже, стало быть, признавалось эксплуатацией. Ольга ото- мстила за смерть мужа, но немедленно занялась учреждением у древлян правильных "уставов" и "уроков". В слагающихся отношениях классов дружинников и смердов основную роль играло не насилие, а взаимная необходимость, обмен услугами.
И что действительно было бы с этими смердами без дружинников? Достаточно вспомнить опустошения половцев на юге и разных "добрых молодцев", "ушкуйников" собственного русского производства. Третий слагавшийся класс - торговый - точно так же играл необходимую социальную роль, так что самое звание "гостей" стало особенно почетным и популярным в народных песнях. Несомненно, что эксплуатация проявлялась и со стороны этих "гостей", и со стороны дружинно-боярского класса, как и смерды не были святыми, при возможности не отказывались от поживы на чужой счет. Но причины существования Отечества, причины, по которым все классы за него стояли, заключались в их взаимных услугах, в достигаемом общем благе.
В течение всей русской истории отдельные классы работали над общей задачей: колонизацией беспредельных пространств той территории, которую природа предназначила для обитания нации. Крестьянский слой при ослаблении государственности, его прикрывавшей, не мог бы заходить даже в северные лесные пространства, где без систематической поддержки суздальских князей не мог бы распространиться и удержаться. Движение крестьянства на благодатный юг шло в течение веков также под прикрытием сторожевых засек, городков и служилых дворян с детьми боярскими, которые из десятилетия в десятилетие охватывали своими городками и засеками новые и новые пространства для народного колонизационного потока. Наши тогдашние "украины" все исчерчены линиями засек и дворянско-казачьих сторожевых постов до самого Воронежа и дальше. Если бы не было государственной организации со всеми ее чинами и сословиями, то не было бы и народа русского вообще, а в частности и того могучего крестьянства, которое выросло под прикрытием государственности и с помощью других классов, особенно земско-служилого. Что касается "гостей", купеческого промышленного слоя, то достаточно вспомнить, что Сибирь закреплена в пользовании русского народа частными усилиями Строгановых.
Разумеется, любители раздувания человеческой вражды могут во всякое время и на всяком месте найти достаточно поводов для фальшивых обобщений. Но достаточно взглянуть на общий итог тысячелетней истории, чтобы видеть, что в ней едва ли не более всего выиграла именно та трудовая масса народа, о которой говорят, будто бы она постоянно только и была предметом эксплуатации. Где наша княжеская аристократия? Она почти не существует. Где дворянство? Ведь оно последние два столетия до 1861 года фактически держало в руках все государство. Если бы оно служило себе, а не государству, оно могло бы и посейчас владеть народом. Но оно само подорвало то крепостное право, которое было для него золотым дном.
Осуждая злоупотребления дворянства, несправедливо и неразумно забывать его огромное культурное значение для массы народа, несправедливо забывать, что дворянство само себя уничтожило как класс из-за соображений высшей правды и общего блага. А между тем крестьянство действительно сложилось как огромное могучее сословие с наибольшей сословной организацией, с владением большой частью русских земель, добытых во оны времена более всего кровью и земледельческим трудом пограничных служилых людей.
В общей сложности, беря тысячелетнюю жизнь нации, мы не у нас, а вообще где бы то ни было, всегда видим рост целого - Отечества, отдельные части которого в классовом смысле исполняют различные функции, необходимые для потребностей целого. При этом, класс, попавший в благоприятное для того положение, может соблазниться эксплуататорскими стремлениями, но не в этом смысл его существования, а в исполнении какой-либо общественно необходимой функций. В существовании классов выражается национальное разделение труда, специализация функций. Это явление само по себе совершенно необходимое и неизбежное. До сих пор никогда еще не наблюдали в мире общества, которое бы могло существовать иначе как при таком классовом, сословном разделении общенациональных функций. Разделение частей целого по специальностям и их сочетание составляет весь смысл организации, всю ее пользу. Если бы можно было себе представить существование людей труда без разделения, то не нужна была бы и организация, да не нужно бы было и совместное существование.
Этот общий закон специализации труда и сочетания его выражается в разделении нации на классы и в их общем сочетании государственной властью. При этом имеются в виду и достигаются не эксплуатация, не интересы одной какой-либо части, а интересы всех их вместе, в совокупности.
VI
Отечество, эта великая, преемственная из рода в род среда, нас породившая, воспитавшая, создавшая согласным взаимодействием своих классов и своих организаций все ныне живущее вокруг нас и нас тем же тысячелетним согласным трудом подготовившая все, чем мы теперь можем жить, являлась бы благодетельной для нас даже и в том случае, если бы это была среда неодушевленная и благодетельствовала бы нам так же, как стихии мертвой природы. Даже в этом случае среди всех нас, людей всех классов, не могла бы не рождаться к нему любовь, как она рождается к общей кормилице-матери земле. Но Отечество не мертвая среда неодухотворенной природы. Это среда человеческая, которая все, что ни делала, делала сознательно и преднамеренно. Чувство любви в отношении Отечества становится еще сильнее при мысли о том, что его забота о благе всех прошлых и будущих поколений и нас, ныне живущих, была преднамеренной и сознательной.
Элемент сознательного попечения о всем целом, во всех его наличных членах и классах и в целом ряде поколений, на вечные времена, именно и придает Отечеству его возвышенный и "отеческий" характер.
В целом человечестве отдельные части его и сменяющиеся народы истории также оказываются полезными всему роду человеческому, но это происходит бессознательно, без преднамеренности. В Отечестве, напротив, мы в отдаленнейшем предке видим заботу о том же самом целом, в котором живем теперь. Мысль Владимира Святого или Мономаха о Русской земле распространялась в их чувстве и на нас, им неведомых и не существовавших тогда еще на свете. Как отдельный человек в заботах о нынешнем дне старается предусмотреть интересы и всей дальнейшей своей жизни, так в Отечестве, заботясь о себе, гражданин и деятель заботятся о будущих поколениях.
Мысль и забота о коллективной жизни Русской земли жила с отдаленнейших времен ее рождения. Мысль о Русской земле господствует над сознанием всех лучших деятелей, выразителей того, чем живо Отечество. Отцы стяжали Русскую землю, мы и будущие поколения должны возвращать ее - это есть постоянное напоминание их своим современникам.
"Вот я отхожу от света, - говорил умирающий Ярослав своим детям. - Любите друг друга, потому что вы братья родные... Если будете жить в любви между собою, то Бог будет с вами... если же станете ненавидеть друг друга, то и сами погибнете, и погубите землю отцов своих и дедов, которую они добыли великим трудом своим ". Жить для Русской земли, умереть за нее - это мысль всех лучших князей. Слепой Василько излагает свои мечты, разрушенные злодеянием: он вспоминает, как хотел просить себе войска, чтобы наступить на землю лядскую и отомстить за Русскую землю (за набеги Болеслава), как хотел потом идти на половцев и думал: "Либо найду себе славу, либо сложу голову за Русскую землю". Девизом Владимира Мономаха было: "Не хочу я лиха, но добра братьям и Русской земле". Он описывает свою подвижническую трудовую жизнь для Русской земли, чтобы дать наставление детям, и о ком же заботится он, кому служит? "Паче всего убогих не забывайте, сироту и вдовицу оправдайте сами, не давайте сильным погубить человека".
Сам он никогда "не давал сильным обидеть ни худого смерда, ни убогой вдовицы". Русская земля была в его глазах одним целым, для блага которого он жертвовал и личным чувством. Измученный горем по случаю убийства его сына, он во имя блага земли Русской обращается к виновнику своего горя Олегу со словами примирения: "Приди в Киев, чтобы мы могли уладить порядок о Русской земле перед епископами, игуменами и людьми градскими и оборонить Русскую землю от поганых". Вячеслав Владимирович, уговаривая князей прекратить распри, говорит: "Не проливайте крови христианской, не губите Русской земли. Меня хотя и обидели, и сделали мне и то и другое бесчестье, и хотя я имею полки, и силу имею, но ради Русской земли и христиан все это забываю".
Мысль о благе Русской земли царила над умом и совестью всех ее лучших сынов. Она жила точно так же и в гражданах. Посольство киевских граждан говорило князьям при Святополке: "Если станете воевать друг с другом, то поганые обрадуются и возьмут землю Русскую, которую приобрели деды и отцы ваши: они с великим трудом и храбростью поборали по Русской земле, да и другие земли приискивали, а вы хотите погубить и свою". Мысль о земле Русской наполняет душу автора "Слова о полку Игореве": не о каких-нибудь интересах князей или дружинников думает он, а о благе всей земли, за разорение ее поэт упрекает князей, за подвиг в ее пользу воспевает славную смерть воинов, которые в кровавом пиру "сватов напоиша и сами полегоша за землю Русскую"...
Забота патриотов о земле Русской, целой во всех ее членах и сословиях, была причиной крушения удельного строя и правления княжеской аристократии. Они были бесповоротно осуждены на уничтожение всенародным сознанием за разгром Руси татарами. Нужно ли вспоминать, что после этого все национальные усилия Руси и великих князей московских были поглощены мыслью о будущем Отечестве?
Конечно, они спасали и себя, но то, что придавало им энергию, давало силы снести все унижения и испытания и бестрепетно подавлять множество, по их тогдашним взглядам, законных стремлений местного партикуляризма, - это была мысль о будущем, о том отдаленном будущем освобождении и славе родной земли, которого они не чаяли и не могли увидать своими глазами. Вся эпоха собирания и воссоздания Руси была сознательной и систематической работой предков на будущие поколения, на благо целостного будущего Отечества.
С такой заботой создано было царство Московское, государственная философия которого так превосходно изложена Иоанном Грозным в его переписке с князем Курбским, и эта философия вся проникнута идеей общего блага.
Как бы ни оценивать ту форму, в которой Московская эпоха представляла себе государственные средства достижения общего блага, несомненно во всяком случае, что целью было общее благо. Ника- кие отдельные сословия не допускались в ней до преобладания. Всю свою борьбу против боярской аристократии Царь мотивировал и оправдывал идеей общего блага, защитой народа от эксплуатации. А себя определял как Божия служителя на охране общего блага.
Но идея Отечества, сознательная работа на будущее в связи с делами предков скоро была торжественно заявлена в несравненно более знаменательном всенародном акте от имени всего русского народа, сшедшегося в лице своих представителей на Великий Земский Собор 1613 года. "Утвержденная грамота" этого Собора, восстановившего русскую государственность, разрушенную страшными временами лихолетья, показывает нам политическое сознание нации, ею самой выраженное.
Как же русский народ в этом единственном в своем роде историческом акте определяет смысл своего существования? Грамота свидетельствует, что народ в государстве был единым целым тысячу лет, со времен древнейших князей, и что за все это время жил одной и той же государственной идеей. Собор объясняет, что идея эта была потрясена в эпоху смут грехами, своекорыстными стремлениями, разъединением и преступлениями и что теперь русский народ снова восстановляет правильный ход жизни. Таков смысл грамоты. Связывая себя со всем прошлым России, поколение 1613 года заявило также, что учреждает порядок на вечные времена, для чего и составляет "утвержденную грамоту". Трижды повторено в ней, что строение воздвигается на будущие времена: "Да будет впредь крепко и неподвижно и стоятельно во веки, как в сей утвержденной грамоте написано".
Всех чинов все люди царствующего града Москвы и всея Русские земли положили, чтобы "ничему не быть иначе, а быть так во всем по тому, как в сей утвержденной грамоте написано". Если кто не захочет когда-либо исполнять этого постановления 1613 года, то подлежит церковному отлучению и "мести" гражданского закона. В самом же заключении грамоты снова повторяется, что грамоту решено положить на хранение в надежном месте, "да будет твердо и неразрушимо на будущие лета, в роды и роды, и да не пройдет ни единая черта, и ни одна йота из всего в ней написанного".
Если бы люди какого-нибудь другого народа довели неблагодарность и несправедливость к предкам до того, чтобы отрицать в них заботу о будущих поколениях, то мы, русские, уж никак не имеем на это права.
На Соборе всей земли наши предки документально засвидетельствовали, что они жили духовно в союзе с древнейшими основателями и строителями Отечества и спасение Отечества совершили не только для себя, но и для отдаленнейших своих потомков, завещав нам, чтобы из их великого строения ничто не пропало для "предбудущих" времен, но пребыло основой русского Отечества из рода в роды и навеки.
Если бы русские нашего поколения решилисьуничтожить свое Отечество, то, во всяком случае, они не смеют сказать, что уничтожают лишь пустой звук, легенду или вымысел. Нет - грамота Собора 1613 года останется против них вечным обличением: кто уничтожит русское Отечество, тот убьет живое общественное тело, сознательно и разумно устраивавшее жизнь свою и своих потомков. Соборные подписи 1613 года говорят, что русское Отечество было, жило разумно и сознательно, в попечении о благе всеобщем и навсегда.
VII
Отрицание Отечества как одинаково для всех сынов его близкого, родного и дорогого производится с двух точек зрения.
Одна - ширококосмополитическая - противополагает ему все человечество. Другая - узкоклассовая (созданная социализмом) - утверждает, будто бы единение людей существует лишь внутри классов, а в той совокупности их, которая составляет нацию, совсем не существует - так как нация состоит будто бы из класса эксплуатирующего, держащего в своем подчинении класс эксплуатируемый. Между этими классами будто бы нет солидарности, а потому нет Отечества, общего для всех.
Ширококосмополитическая идея приходит к отрицанию Отечества, в сущности, только по недоразумению. Между человечеством и Отечеством нет никакого противоположения. Напротив, Отечество лишь осуществляет идею человечества, дает реальную организованную солидарность людей, которой фактически не было и не может быть в человечестве до тех пор, пока оно не слилось в одно государственное целое. Будет ли это когда-нибудь или нет, но в течении истории нация и государство составляли пока единственное фактически достижимое объединение людей в одно целое, которое, по братству членов своих, образует для них единое Отечество.
Таким образом, космополит в благородном смысле слова, по самой любви к человечеству, не может не любить Отечества как организованную часть человечества и как орган его развития.
Что касается классового отрицания Отечества, то оно составляет грубую ошибку в социальном и историческом отношениях, в нравственном же отношении вносит с собой идею человеческой деморализации, отрицание общечеловеческой солидарности, братства и любви.
То единение, которое возникает между лицами одного класса, качественно отлично от единения, создаваемого общечеловеческой солидарностью.
В той близости, которая существует между членами одного класса, связывающим фактором является общность внешнего интереса, а вовсе не солидарность по духовному единству и близости человеческих существ. А между тем только эта последняя основана на нравственном чувстве и развивает нравственное чувство. Объединение на основе интереса может возникать и между людьми, друг друга ненавидящими и самыми безнравственными, потому что здесь человек любит свой интерес, а вовсе не какого-либо человека.
Само по себе единение на почве интересов естественно по практическим расчетам и ничего дурного в себе не заключает. Но когда оно начинает отрицать чисто человеческое единение, когда начинает нам внушать, будто бы нам должен быть близок и дорог не человек, не его высокие и благородные свойства, а только та выгода, какую он нам доставляет, то это превращается в учение безнравственности, в проповедь грубейшего эгоизма.
Идея Отечества и факт его существования создают , напротив, такое единение, такую солидарность, которые одинаково избегают и бесплотной космополитичности, легко превращающейся в простую фразу, и того грубого эгоизма, к которому способна приводить идея классовая. Единение людей в Отечестве остается чутко и к интересам этих людей, и в то же время содержит в себе элементы общечеловеческой солидарности, близости и родственности людей как людей - людей различных классов и интересов, но во всех классах и среди всех частных интересов остающихся между собой близкими и родственными по человеческому существу своему.
Вот почему я выше назвал идею Отечества величайшей из идей общественности, так как она фактически составляет естественную основу общественности и лучшую ее школу для людей.
Уже в самом понятии своем Отечество дает идею общности происхождения, то есть общности и одинаковости природы людей . Слово "Отечество" происходит от слова "отец". Оно равнозначно слову "родина" - от слова "рождать". Оно выражает то, откуда мы происходим, чем порождены, выражает понятия связи, любви, взаимного попечения. Что такое поступать "по-отечески"? Это значит поступать с любовью, вниманием и авторитетом. "Отечество" значит на- звание по отцу. "Отчина" есть наследие от отца, нечто преемственное, переходящее от отца к сыну, от прадедов к правнукам. Слово "отечественный" означает "свой", "природный", "прирожденный". "Родина" значит "родимая земля", нас родившая. Все "родное" "родственное" означает свое, сходное и близкое по духу и чувству. Наши народные пословицы поясняют это, говоря, что "рыбам - море, птицам - воздух, а человеку Отчизна - вселенный круг", посему "за отечество живот кладут" и "кости по родине плачут", если сложены на чужбине...
В таком единении своей природы, своих чувств, интересов и всей жизни появлялись нации, и развивалась их общественная и государственная связь, создавшая факт Отечества. Наши чувства и понятия лишь отразили и выразили содержание действительного социально-исторического факта.
Отечество возникло на свете именно из такой человеческой общности и солидарности, более высоких, чем всякие частные связи, порождаемые общностью занятий или интересов. Единение есть и в классе, и в торговой компании, и тому подобных областях частных интересов. Но только Отечество имеет интерес всеобщий, и притом не ограничивающийся наличными людьми данного момента. Оно является союзом вечным, который созидает жилище на земле не для одних ныне живущих, но и для будущих праправнуков, с которыми ныне живущие люди связаны общностью вечного союза, где из поколения в поколение меняются люди, но остается бессмертной идея солидарности их по единству человеческого существа, единству общественных задач, каждым правлением проноси- мых через свою жизнь и передаваемых далее из поколения в поколение на вечные времена.
Жизнь Отечества, таким образом, отражает в себе жизнь человечества в организованном единении в каждый данный момент и в течение тысячелетий. Эго высшее фактическое проявление единства и солидарности людей, а потому и высшая школа благороднейших чувств человека.
Вот почему так велико и плодотворно чувство любви к Отечеству. Вот почему оно могло жить даже в сердце Богочеловека и в Его лице получить благословение свыше. Кроме нашей жизни с Богом, что может с большим правом получить благословение Неба? Куда могут с большим основанием направиться и наши благословения?
Если оскудевшая душа человека или его подорванный разум не находят уже благословения даже для Отечества, то это значит, что такой человек не способен ничего любить горячей, самоотверженной любовью.
Может быть, он способен ненавидеть и проклинать, может быть, он способен еще к самоотвержению мщения и разрушения. Но самоотверженности любви, самоотверженности творчества, которое дается лишь любовью, уже не может быть у человека, утратившего святое чувство любви к Отечеству, то есть ко всей совокупности миллионов окружающих людей с сотнями миллионов предков, с сотнями миллионов будущих поколений, совместно творящих одно дело.
Не может быть у нас, при потере любви к Отечеству, и средств к какому-либо общественному творчеству, а без такого творчества, без жизни для людей нет и нравственной жизни у самого человека.
Мы переживаем тяжкое, болезненное время, когда чувство любви к Отечеству подрывается множеством деморализующих влияний. Мучительно это время бесконечных бедствий, нас охвативших... Но можно сказать, что ничто не потеряно у людей, если они сберегут чувство любви к Отечеству. Все можно исправить и воскресить, если у нас сохраняется любовь к Отечеству. Но все погибло, если мы допустим ей рухнуть в сердце нашем.
Будем же беречь это чувство всеми средствами, какие есть у людей: противодействием ложным чувствам, доводами разума, воспоминанием неисчислимых благодеяний, полученных нами от пред- ков, воспоминанием того завета, который повторяли они друг другу: "Отцы и деды стяжали нашу землю великим трудом, великим страданием, великим подвигом. Не погубите же ее своими низменными эгоистическими стремлениями и раздорами, личными или классовыми. Поддержите Родину в ее совокупной целости, а иначе на развалинах ее приготовите могилы даже и для своих собственных эгоистических интересов".
| |
|
| |
| Просмотров: 1977 | |