— Латвия инициировала объявление вас в международный розыск?

— Насколько я знаю, пока нет.

— А как российская ФМС мотивировала отказ выдать вам временное убежище?

— Инспектор тут мне целую поэму написала, из которой следует, что какие-либо доказательства того, что в Латвии меня ожидает тюремный срок, отсутствуют, что вообще Латвия - это демократическая республика и что все мои доводы надуманны. А в латышских СМИ, наоборот, уже злорадство началось: смотрите, ему в России отказали, а у нас посадят на 10 лет!

— А почему вы вообще решили поехать в Донбасс и воевать против украинских силовиков?

— Я с 16 лет являюсь активным участником защиты прав русскоязычного населения Латвии, был одним из инициаторов референдума о придании русскому языку статуса второго государственного. К тому же я состоял в НБП, запрещенной в Латвии.

А в тот момент, когда вся эта война начиналась, украинские националисты проходили подготовку у нас в Адажах (латышский населенный пункт).

И вот я думаю: чем сидеть в стране, которая агрессору помогает, и ничего не делать — надо ехать воевать за русский мир на Донбасс.

— Сколько времени вы воевали?

— Приехал в ЛНР в конце июля, а в конце сентября получил ранение, но почти весь октябрь оставался там, хотя мое состояние оставляло желать лучшего. Просто если бы на нас напали, то пришлось бы все равно вписываться за тех, кто в строю. Вывезти меня с Донбасса смогли только в конце октября.

— Насколько серьезно вас ранили?

— Средней тяжести. Осколками пробило легкое, руку раздробило, еще несколько осколков попало в ноги. В общем, пресловутые поражающие элементы по мне хорошо прошлись... Так получилось, я прошелся по минному полю два раза, второй раз — неудачно. Сработала не то растяжка, не то мина типа МОН-50, я так и не понял. Мой командир погиб, мне повезло.

— Расскажите, как все это случилось?

— Мы зачищали местность, где накануне нас стояла украинская армия. Они только ушли оттуда. Это было под Георгиевкой. Мы поднялись на холм, отжали там танк вражеский, написали на нем «Якут» (так наше подразделение называлось). Пошли дальше по следу танка, начали в зеленку заходить. И мы думали, танк проехал и естественным образом все ловушки снял. А эти нехорошие люди, против которых мы воевали, поверх танкового следа натянули ловушку. У моего командира позывной был «Пост», Владимир Кузнецов его звали, он погиб. А я еле вылез...

— Вы после этого инвалидом остались?

— Нет, я остался способным к нормальной жизни. Но было неприятно все равно (смеется).

— У вас была какая-то военная подготовка до вашей поездки в ЛНР? В латышской армии служили?

— Нет, я абсолютно «нулевый» приехал. В июле-августе было самое горячее время, в нас все что можно летело. Основным вещам быстро учишься.

— А есть латышские добровольцы, которые поехали воевать за украинскую сторону?

— Есть. Они иногда фотки соответствующие в соцсетях выкладывают. Это еще фигня — там инструкторы приезжают из Латвии, чтобы украинских силовиков готовить.

Более того, я слышал, на территории Эстонии лагерь подготовки «Правого сектора» (организации, официально запрещенной в России. - «Газета.Ru) еще до «майдана» был.

— И латышские инструктора, конечно, не террористы с точки зрения латышского законодательства?

— Нет, конечно. Это помощь братской стране, которая борется с российским империализмом, как они говорят, российским национализмом, «георгиевско-колорадской агрессией», поэтому Украина и Латвия — это две сестры. Плюс еще Грузия к ним примыкает. Вот все они вместе с русской агрессией и борются. Это я сейчас риторику латышских СМИ пересказываю. Я на протяжении 20 лет про руку Москвы по латышскому ящику слушаю. Любопытный момент, когда социальные условия в Латвии были более или менее приемлемыми, все это поутихло. Но когда социально-бытовые аспекты жизни у нас резко ухудшились и на Украине все это произошло, то латыши стали искать врага в лице российского империализма.

— А как русские, проживающие в Латвии, отнеслись к вашему участию в ополчении?

— В Латвии все намного более радикально, чем в России. И 90% русскоязычных меня поддержали.

Хотя там есть маленькая прослойка так называемых русских латышей, которые выступили против. Но я уверен, если бы не этот закон о признании участников ополчения террористами, на Донбасс приехало бы гораздо больше русскоязычных волонтеров из Латвии.

Еще хочу дополнить, что, пока я воевал, в моей школе меня заочно вычеркнули из списка бывших учеников и таким образом отреклись от меня. Чтобы молодежь не брала пример. Я просто в своем городе Лудза еще до войны был довольно известным.

— Вам опасно появляться в Латвии, и российские власти вам отказали в убежище. Что вы намерены дальше предпринять?

— Буду подавать апелляцию на решение районного ФМС на Кирпичной улице в вышестоящий орган ФМС (пока не знаю, как он у вас называется). Добавлю документы, чтобы основания для предоставления статуса временного убежища были железные. Ситуация осложнена тем, что меня отказываются поставить на миграционный учет. Это потому, что не встал на него в течение положенных семи дней. Теперь в ФМС мне говорят, что меня надо выслать из страны и одновременно взыскать с меня штраф. А я готов его уплатить и дальше бороться за предоставление мне права жить в России.