- Дед, я человека убил.
Славка буквально ввалился в коридор квартиры. Он был одет в синие штаны-шаровары и белую майку с короткими рукавами.
Петр Николаевич на мгновение замер, потом быстро захлопнул входную дверь, два раза крутнул ключом, защелкнул замок. В свои шестьдесят он выглядел молодцевато. Подтянутый, худощавый по фигуре, русоволосый с проседью, с лицом, лишь тронутым морщинами, он больше походил на рано начавшего стариться мужчину средних лет. Еще несколько мгновений он в смятении смотрел на понурого, неровно дышащего внука. Тот, блуждающим взором серых глаз порой натыкаясь на взгляд деда, обессилено привалился к вещевому шкафу-стенке.
Наконец, Петр Николаевич бережно, но жестко, приобнял рослого внука за плечи и потянул за собой в комнату. Там он усадил его в мягкое кресло, сам присел на край раскладного дивана и, с минуту помолчав, предложил:
- Рассказывай.
-Рассказывать, рассказывать.
Внук правой рукой нервно поскреб коротко стриженую голову, а потом, захлебываясь словами, зачастил:
- Все случайно вышло. Помнишь, я тебе не раз говорил о Захарке? Ну, цыганенке из нашего класса, который со своей шпаной всю школу наркотиками завалил. Мы с ним еще толкались не раз. Чуть до драки не доходило. А вчера Светка Шумлова, тоже из нашего класса, в больнице померла. От наркотиков. Мне об этом только сегодня утром в школе сказали. Захарка в школу не пришел. Видно забоялся. А я после обеда, как всегда, пошел кататься на скейтборде по дорожке возле больницы. Смотрю, Захарка идет. Я к нему, спросил про Светку. Тут он на меня как кинется. Я в драке и дал ему скейтбордом по башке. Он свалился и не шевелится. Я его послушал, пульс пощупал, сердце. Не работают+ Я и бросился бежать. Скейтборд там забыл. Он подписан моей фамилией Рубцов. Мы так сделали с пацанами, чтобы не перепутать.
Славка учился в 10 классе. За 16 лет "свободного развития" в школах России сформировался слой свободно курящих на перемене, бесстыдно матерящихся даже в классах мальчишек и девчонок. Сексуальная "грамотность" распахнула свои объятия каждому желающему. Беременности и аборты стали не исключением, не из ряда вон выходящим грехом, а досадной неприятностью, которую следовало немедленно устранить. Пьянство раскрепощало до окончательно свободной от всего личности. И эта личность могла сотворить все, что угодно. Конечно, в школах, в том числе в Славкином классе, не все были "раскрепощенными". Из двадцати человек добрая половина не была затронута нахлынувшей вседозволенностью. Как правило, это были ребята из крепких семей среднего достатка. Зато остальные - тройка "золотой молодежи" с богатыми родителями-торговцами, а также дети, как принято говорить казенным языком, из неполных или неблагополучных семей, где либо одна мать, да и то пьющая, либо вообще нет родителей, а лишь дед да бабка. Эти шли по стопам, вернее, по стопкам водки своих родителей. Среди них особо выделялись те, кто уже сидел на игле. В Славкином классе их было двое: Светка Шумлова и Васька Никитин. А царем и богом у них был Захарка.
Русоволосая, чернобровая и голубоглазая Светка была у Захарки "девочкой по желанию". Из внешне благополучной семьи она начала с таблеток, а закончила героином. Часто на большой перемене они уединялись в черном мерседесе с затененными стеклами. Возле машины в качестве охраны оставался здоровяк Васька. Иногда перепадало и ему. Тогда на дежурстве оставался Захарка.
На последней совместной новогодней вечеринке класса в квартире, которую папа Захарки - цыганский наркобарон купил для дорогого сына, тот после первого фужера шампанского, предложил всем:
- А давайте вот как поиграем! Кто знает, а какая одежда у Снегурочки под шубкой? А может быть, там ничего нет? Пусть все наши девчонки-снегурочки покажут нам свою натуральную, сказочную красоту. Пусть разденутся под бой Курантов.
Ошеломленные одноклассники переглядывались, не зная, как реагировать то ли на шутку, то ли на приказ. Тогда Захарка повелел:
- Светка! Ну-ка, продемонстрируй нам снегурочкины прелести. Ну, давай!
Светка с улыбкой-ухмылкой на лице с готовностью приподнялась из-за стола.
- Стой! - вскрикнул вспыливший Славка. - Вы что?! С ума сошли?! Ах, ты, рвань заморская! Думаете, все такие же хамы, как вы? Мне тут делать нечего! Я ухожу!
Вслед за Славкой поднялись две трети класса. В гробовой тишине они, помогая друг другу, оделись и ушли. Посовещавшись, направились к близстоящей сосне у края лесопарка рядом с их домами девятиэтажками. Водили хоровод, пели, смеялись, но не совсем радостно. Праздник был омрачен неслыханным предложением Захарки. После встречи Нового года все разошлись по домам.
С тех пор их класс поделился на тех, кто за Славку, и тех, кто с Захаркой. За эти два последних года Славка дважды вне школы дрался с Никитиным. Бил первым, не дожидаясь внезапного удара. И вот теперь - первая и последняя драка с Захаркой.
Петр Николаевич пересохшим ртом судорожно глотнул воздух. Поднялся, пригладил рукой рубашку песчаного цвета, поправил тонкие штаны трико и вновь сел:
- Ты не человека убил. Ты спас других людей, молодых людей, от убийства, от смерти. Так тебе скажет любой порядочный человек. Зверь не может быть человеком. Беда в другом. Наши законы сегодня защищают зверей и наказывают спасителей и защитников. Поэтому у нас один выход: защищаться самим. Поэтому слушай меня и крепко запоминай. Ты ни на какой каталке не катался. Родители на работе. Ты сидел дома, учил уроки. А каталку вчера принес мне, я попросил, хотел сам покататься. Мол, дед у меня продвинутый, даже катался уже несколько раз. Там, на дорожке, я встретил Захарку. Он начал ко мне приставать, издеваться, мол, старый хрыч, очумел. Потом он хотел отнять у меня каталку. В драке я дал ему по башке. Понял?
Славка, пораженный предложением деда, лишь слабо кивнул.
- Тебя возле больницы никто из знакомых не видел? Когда шел ко мне, кого-нибудь встретил?
Славка отрицательно покачал головой:
- Нет. Там ветвистые деревья с обеих сторон.
Дед облегченно вздохнул, откинулся на подушки дивана:
- Теперь о бабе Нине. Она сейчас в поликлинике на процедурах у врача. Когда вернется, меня уже дома не будет. Я оставлю ей записку, в которой сообщу о том, что со мной случилось, и что я пошел в милицию с повинной.
- Дед, дедуля. Ты что? Вместо меня в тюрьму? Да как же я буду потом жить, если из-за меня родного деда в тюрьме сгноят? Ты что? Я так не могу. Не смогу.
Славка вскочил с кресла, заметался по комнате. Обстановка в ней была скромной: письменный стол, диван-кровать, два шкафа для одежды и для книг, телевизор "Горизонт" и множество горшков с самыми разными цветами, зеленью. Таким же цветастым был светло-коричневый ковер посреди комнаты. Славка быстро подходил к какому-либо горшку с цветами и, словно натыкаясь на невидимую преграду, резко разворачивался, стремительно шел к другому горшку.
Петр Николаевич тоже встал, остановил за плечи проходящего мимо Славку, прижал к себе. Внук тоже прильнул к деду. Оба, крепко обнявшись, тяжело дышали. Наконец, дед негромко зашептал ему на ухо:
- Ты пойми, другого выхода нет. Я никогда не допущу, чтобы ты - молодой достойный человек, попал в тюрьму за это дело. Оно может искалечить всю твою жизнь. А тебе еще жить да жить. И детей родить. Наших детей, нашей породы - честных и умных. Они вырастут и встанут на свое, то есть на наше место. А наше место - быть честными среди такой мерзости, как Захарка и его отец-убийца. Для них жизнь любого человека рублем меряется. Они, и им подобные, и власть скупили, и заводы захапали. Они сегодня - хозяева жизни. Эти твари, если даже тебя посадят в тюрьму, не успокоятся, пока не уничтожат тебя в отместку даже в тюрьме. Так что выхода нет. Да и подумай о родителях. Они не переживут такого горя. Единственного сына увидеть в тюрьме. Нет!.. Нет!.. Они этого не заслужили. Растили тебя, все тебе отдавали, учили, воспитывали. Спаси их Бог!
Славка вдруг обмяк в объятиях деда и тихо заплакал, подрагивая всем телом. Дед, успокаивая, принялся одной рукой поглаживать его по спине:
- Ну-ну. Не отчаивайся. Все будет хорошо. Ты только крепко запомни: никто не должен знать о нашей с тобой тайне. Никто. Ни твои родители, ни твоя возможная в будущем жена. Ни тем более кто-нибудь из друзей. А сейчас тебе нужно срочно идти домой. Ты пришел из школы, поел, отдохнул и сел учить уроки. Никуда не выходил. Понял?
Славка, крепко прижавшись к деду, молчал.
- Славик, внучок, понял?
Дед отстранился от Славки и взглянул в серые глаза внука. Тот чуть заметно кивнул головой, моргнул глазами.
- А теперь домой.
В полуобнимку они вышли из комнаты в коридор. Еще раз крепко обнялись.
Петр Николаевич захлопнул дверь за внуком, замерев, дождался, когда тот вызвал лифт, зашел в него и поехал вниз. Потом ткнулся головой в кожаную обивку двери, постоял с минуту, словно обдумывал следующие действия, а затем, резко повернувшись, вновь вошел в комнату. Достал из тумбочки стола стандартный лист бумаги и, присев, написал: "Дорогая, любимая Нина! Так получилось, что нечаянно я убил человека. Сейчас иду в милицию с повинной. Желаю тебе здоровья. Не падай духом. Навеки твой Петр".
Потом Петр Николаевич взял черный целлофановый кулек, быстро сложил в него пару нижнего белья, мыло, зубную щетку с пастой. Посчитал, для начала хватит. Также быстро переоделся в старые джинсы, белую рубашку. Присев на диван, взял трубку телефона, набрал 02. Когда там отозвались, сказал:
- Я убил человека на тротуаре возле больничного комплекса. Приезжайте срочно. Я сейчас тоже туда вернусь.
Петр Николаевич положил трубку. На прощание прошелся по своей однокомнатной квартире. Проверил отключку газа, света, воды. В комнате постоял возле книжного шкафа, пощупал руками книги любимых философов: Константина Леонтьева, Николая Бердяева, Василия Розанова, Федора Достоевского, Владимира Соловьева. Но, вздохнув, выхватил из стопки зеленую книгу древнеримского философа-стоика Сенеки "Нравственные письма к Луцилию":
- Ну, что друг Сенека. Ты-то мне и нужен. Поможешь, как всегда в трудную минуту защититься от врагов и дураков. Ты учишь достойно встречать все несчастья, которые падают на голову человека. Сейчас для меня как раз такой случай. Снова побеседую с тобой теперь уже на нарах. Авось, выдержу удар фортуны.
Петр Николаевич натянуто усмехнулся, тряхнул головой и пошел на выход.

                                _________________

Свою трудовую деятельность Петр Земнов начал на заводе "Химпром" с наступлением застойных времен. Окончив волгоградский политехнический институт, новоиспеченный химик-технолог получил направление в оборонный цех завода на должность начальника смены. В то время "Химпром" был одним из самых крупных предприятий города и химической промышленности СССР. Половина жителей Кировского района работала на этом заводе. Тогда трудиться на производстве было почетно и престижно. Работая первое время стажером, Петр въедливо изучал регламент, технологию, старался не упустить ни малейшей "детали". На первой же планерке после утверждения в должности он выступил перед собравшимся руководством цеха: начальником, технологом, начальниками корпусов и смен. И предложил изменения в технологии производства:
- Вот здесь собираются кубовые. Отходы от их разложения отправляются в пруды-накопители. В результате и продукцию теряем, и экологии вред наносим. А если эти кубовые направить в реактор на повторное хлорирование, потом на ректификацию, то, наверняка, получим увеличение продукции на 30-40%. Далее: вот здесь в сборник поступает через коробоновый холодильник готовый продукт. Если убрать холодильник, а он из ГДР и стоит 10 тысяч инвалютных рублей, и поставить на сборник воздушку с влагоуловителем, то мы сэкономим эти приличные деньги.
Указывая на позиции в регламенте, Петр увлеченно писал уравнения реакций. Когда закончил стучать мелом по доске, в кабинете начальника цеха наступила гробовая тишина. Лишь один из начальников смены, полушутя, вопросил:
- Петро, ты никак из дерьма хочешь конфетку сделать?
Следом взял слово технолог цеха Алексей Михайлович Вершанин. Это был чрезвычайно спокойный человек лет пятидесяти. Он медленно, но верно заговорил:
- То, что предлагает товарищ Земнов интересно с точки зрения науки и достойно тщательного изучения. Но мы все с вами помним, как тридцать лет назад строили цех и запускали эту технологию, сколько попортили крови и здоровья. Петр, твой же отец Николай Васильевич работал на пуске слесарем-наладчиком. Это благодаря ему наша наука поставила на изгибе трубы компенсаторы. Там во время пуска эта труба постоянно рвалась. Ему за это орден Ленина дали. И заслуженно. Теперь он пенсионер. Не все дожили до наших дней. А сейчас другое время. Сейчас технология отлажена, работает без сбоев. Мы исправно выполняем план. А это сейчас самое главное. Поэтому повторяю, предложения Земнова можно передать в соседний с нами научно-исследовательский институт и ждать результатов их исследований.
На том и порешили. Только и через год в НИИ никто ничего не направил. Петр был обескуражен. Все тогдашнее советское общество было пропитано пропагандой развития научно-технического прогресса. И Петр включился в выполнение грандиозных планов на своем месте: помочь Родине! Но на месте все оказалось сложнее. Тормоз тоже имел свои аргументы. В глубине души Земнова остался неприятный осадок. Петр не стал ходить по начальству и напоминать о данном обещании. Он понял, что найдутся аргументы не в его пользу. И главный уже высказан: технология отлажена. Стоит ли мучить курицу, которая несет рублевые яйца?..
Как раз в это время Петр встретил свою Нину на базе отдыха за Волгой, куда вся его смена отправилась отдыхать на выходной. Встретились и влюбились. Она - из семьи школьных учителей, была студенткой 3 курса педагогического института. Петр решил поиграть в волейбол на пляже, встал в круг молодых людей и сразу приметил Нину, а она его. Он всячески старался ей подыграть, давал мягкие и точные пасы мячом. Она это заметила и оценила. После игры Петр подошел к ней и представился:
- Я - Петр Земнов. Работаю начальником смены на "Химпроме".
- А я - Нина Хорошева. Студентка пединститута.
Через полгода они сыграли свадьбу. Родители с обеих сторон были довольны выбором своих детей.
Смена, которую возглавил Петр, в целом ему понравилась. В этот цех отбирали лучших из рабочих завода. Руководство завода понимало степень ответственности и всячески пыталось снизить возможности возникновения аварийных ситуаций, в том числе пыталось решить проблему "человеческого фактора". К тому времени застойные годы начали давать пышные "всходы" в виде самых разных гуляний и праздников. Водка все шире разливалась по жизни, захватывая все новые ее берега. По Союзу весело звучали куплеты из переделанной на народный лад известной песни: "Из полей доносится "налей", из души уходит прочь тревога".
"Несуны" - так мягко стали называть мелких воров из числа работников, которые по месту работы прихватывали все, что "плохо лежит". Однажды, уже после принятия смены, Земнов обнаружил, что сорвана и ловко подделана под действующую пломба на аварийном ящике со средствами защиты. Исчез комплект с опонолом - резинообразным сплошным комбинезоном с сапогами, предназначенный для защиты от токсических газов и жидкостей. Тогда несуны обычно использовали его для рыбалки или охоты, чтобы не замочиться в воде. Но так как Земнов уже принял смену, вину за кражу взвалили на него. Как молодому специалисту, объявили замечание. Во второй раз, когда совершили кражу, проволочку вновь аккуратно вставили в пломбу. Только номер не удался. Земнов, наученный горьким опытом, принимая смену, пломбу ощупывал. Без труда он обнаружил, что она сорвана. Петр пришел на щитовую, заявил начальнику отработавшей смены, что не примет ее, пока опонол не вернется на место. Тот срочно собрал своих и, ругаясь, потре
 бовал, чтобы опонол через полчаса был на месте. Иначе дело передадут в милицию или КГБ. Каково же было удивление Петра, когда через полчаса он вместе с коллегой обнаружили опонол на месте.
- Вот сволочи! - только и выговорил его коллега.
Порой в ночную смену под легким хмельком приходил кто-нибудь из аппаратчиков. Особенно этим грешил один из аппаратчиков на четвертой последней, особо опасной стадии. Эта стадия запускалась лишь раз-два в неделю. Петр сам присматривал за аппаратчиком, или просил второго делать тоже самое. Но, как правило, беда приходит, откуда ее не ждешь, от кого не ожидаешь.
Однажды летом в ночную смену Петр вместе с большинством аппаратчиков пошли убирать мусор и все лишнее по этажам корпуса. Эту "процедуру" проводила каждая ночная смена. На щитовой, где размещались приборы управления процессами, остались на каждой стадии по одному самому опытному аппаратчику.
Опыт жизни показывает, что самые разные аварии с "человеческим фактором" случаются либо по неопытности, либо, наоборот, по слишком большой опытности, при которой внимание работника притупляется. Так вышло и на этот раз. Опытный аппаратчик второй стадии Медведицкий пошел поболтать к соседу по щитовой. Заболтался до того, что упустил момент заполнения полупродуктом целого сборника. Вырвавшаяся наружу очень опасная жидкость начала растекаться по полу.
Тревогу забила лаборантка, проходившая мимо. Вся смена во главе с Земновым, надев противогазы, бросилась спасать корпус от катастрофы. Никто в эти минуты даже не подумал, чем для него может закончиться эта чрезвычайная ситуация. Когда Земнов с аппаратчиками вбежали в отделение, где произошла авария, первое, что все увидели - ручеек полупродукта приблизился к небольшой луже воды. Все бросились к противопожарному щиту. Схватив лопаты, начали грузить песок в ведра. Лишь Василий Курочкин оказался смекалистее. Он зачерпнул песок ведром и первым подбежал к воде. Как раз в этот момент полупродукт коснулся воды. Вспыхнувшее пламя было сбито песком из ведра Курочкина. По отделению начал распространяться выделявшийся едкий и опасный газ. Два ближних к дверям аппаратчика распахнули их настежь. Остальные принялись засыпать песком ручеек полупродукта, а потом выносить эту смесь в специальный сборник для последующего уничтожения.
Лишь через два часа последствия аварии были в основном устранены. Уставшие, опустошенные душевно люди собрались на щитовой возле стола начальника смены.
- Медведицкий, почему произошло переполнение сборника? - сухо спросил Земнов.
- Дак, отлучился я ненадолго по нужде, - вяло промямлил крепкий мужик лет пятидесяти с солидным животом.
- А вы не видели по приборам, что сборник уже заполнен?
Аппаратчик глубоко и горестно вздохнул, промолчал.
- Вы представляете себе масштабы катастрофы, которая могла возникнуть по вашей вине, по вашему разгильдяйству? Не только завод, но и часть Кировского района могли накрыться!..
Петр еле себя сдерживал. Остальные рабочие притихли, наблюдая за происходящим. Напряженно подавшись вперед, Петр четко и громко проговорил:
- Я потребую вашего увольнения. Немедленно напишите объяснительную. Все свободны.
Через час Медведицкий принес объяснительную, в которой объяснил свое отсутствие на месте нездоровьем, схватками в животе. Петр уже узнал от аппаратчиков, что Медведицкий проболтал все это время с Владимиром Суховым - аппаратчиком первой стадии. Отпустив Медведицкого, Земнов вызвал Сухова:
- Сколько времени вы разговаривали с Медведицким?
- Нисколько. Он у меня не был.
Худощавый мужик - ровесник Медведицкого, как-то злобно посмотрел на Земнова. Потом перевел взгляд поверх головы Петра и добавил:
- Ничего у тебя не получится. Не те времена. Советская власть защитит трудягу. А тебе не повезет.
- Пошел вон, - тихо проговорил Земнов. Он даже привстал со стула. С минуту оба, впившись глазами, смотрели друг на друга. Потом Сухов развернулся и в развалку пошел на свое место. В журнале отчета о работе смены Петр подробно сообщил о случившемся. В конце записи он потребовал уволить Медведицкого за халатное отношение к работе, повлекшее аварию с непредсказуемыми последствиями.
На следующий день перед началом смены Земнова вызвали к начальнику цеха. Там был сам Владимир Михайлович Соколов и технолог Вершанин. Жестом приглашая присесть, Соколов спросил:
- Так ты, Петр Николаевич, требуешь уволить Медведицкого?
- Да, - ответил напрягшийся Петр.
- Ага, - протянул Соколов. - Скажи мне вот что. Почему ты вместо того, чтобы быть на щитовой и контролировать процесс производства, пошел грести мусор по этажам?
- Так делают все начальники смен в ночную смену. Это цеховая традиция, - ответил растерявшийся Петр. - Чтобы помочь побыстрее убрать.
- В твоих обязанностях такого пункта нет. Ты должен организовать уборку, а не убирать сам.
- Ну, что ж, если я нарушил свои обязанности, накажите и меня. А Медведицкого увольте.
- Да пойти ты, чудак-человек. Никто нам этого сделать не позволит. Партком, профсоюз грудью встанут на защиту трудящегося. У нас ведь государство рабочих и крестьян.
- Мы что должны защищать разгильдяев? Да мы только расплодим их, если не накажем виновного.
- Так виновен ты, а не он. Ты отсутствовал на своем рабочем месте. Это привело к бесконтрольности на щитовой, к аварийной ситуации. Так что увольнять надо тебя.
Если бы в этот миг грянул гром над головой, Земнов был бы менее потрясен. Он с минуту переводил взгляд с одного начальника на другого, а потом тихо сказал:
- Увольняйте.
Тут в разговор вступил Вершанин:
- Мы не хотим и не будем этого делать. Да и не имеем права, так как ты - молодой специалист. В худшем случае объявим выговор. У меня к тебе предложение. Помнишь, пару лет назад я пообещал подсоединить соседнее НИИ для изучения твоих предложений. У меня там есть знакомые. Ты - парень с головой. Там придешься ко двору. Хочешь, помогу тебе перейти в науку?
Петр, опустив голову, с минуту напряженно думал. Потом, вздохнув, кивнул:
- Согласен.
Николай Смолов - тот самый начальник смены, который при обсуждении предложений Петра по улучшению технологии сказал о "конфетке из дерьма", узнав о переходе Земнова в НИИ, при встрече сказал с сожалением:
- Почему это в нашем цехе умные мужики не задерживаются? Желаю тебе успехов.
Вершанин оказался прав. Петр попал в круг своих людей. Институт вел военную тематику, поэтому туда проводился строгий отбор. Каждый кандидат оценивался не только по профессиональным качествам, но и проходил проверку через КГБ. Без преувеличения можно было сказать, что в НИИ работал "цвет" Кировского района Волгограда.
Петр, став младшим научным сотрудником, с увлечением взялся за предложенную ему тему синтеза новых соединений, имеющих оборонное значение. Через три года работы под руководством опытного старшего научного сотрудника Валерия Ивановича Спичкина ему удалось синтезировать ряд требуемых соединений. Однако он пошел дальше. Заменив в структуре вещества атом углерода на кремний, он вышел на новую тему, которую предложил и успешно защитил на совете научных сотрудников отдела.
К тому времени Петр Земнов стал отцом. Жена Нина родила девочку, которую они назвали Олей. Жили они вместе с родителями Петра и его матерью бабой Зиной в трехкомнатной квартире, которую родители разменяли после того, как Олечка подросла и пошла в садик. Семье Петра досталась однокомнатная квартира на Семи Ветрах - удобном спальном районе города. По тем временам молодой семье заиметь отдельную квартиру было большой удачей. В ней они начали жить, как говорят, в любви и согласии.
Работа Петра над своей темой в НИИ вдруг забуксовала. Успешно преодолев четыре стадии синтеза, на последней, казалось, самой надежной и простой стадии, вдруг произошел сбой. Искомое соединение с требуемой структурой никак не получалось. Перегруппировка, изомеризация давали отрицательный результат. Петр очень переживал, приходил домой мрачным и хмурым.
Как раз в это время его, как ответственного от отдела, направили на учебу по гражданской обороне в Кировский районный военкомат. В военкомате собралось до 30 человек от различных организаций и предприятий района. На уроке политподготовки вдруг коснулись темы, на которую не принято было говорить публично. Одна полная женщина лет сорока пяти горестно вздохнула, в ответ на высказывание преподавателя-майора об агрессивности США во всем мире, и спросила:
- А когда война в Афганистане кончится? Жалко ребяток наших.
Неожиданно ее поддержала часть присутствующих. Война длилась пятый год, но страна жила так, как будто это была чья-то чужая война, нас не касающаяся. И конца ей не было видно. Наши войска, вроде бы, контролировали ситуацию, но нечасто приходящие похоронки, в условиях информационного голода, порождали невероятные слухи. Масла в огонь добавляли западные радиоголоса, которые преподносили любую стычку советских войск с "духами" до масштабного поражения первых.
Петр в НИИ кулуарно порой обсуждал со знакомыми и друзьями из своей и других лабораторий положение в Афганистане. Все сходились на том, что "не надо было соваться". Тогда еще мало кто понимал возможные масштабы возникновения исламского фундаменталистского государства под боком у атеистического СССР, имеющего в своем составе бывшие исламские государства в Средней Азии. Все были уверены в единстве советского народа.
Петр с юношеских лет интересовавшийся историей и философией, понимал только одно: в первобытной стране социализма не построить. Именно с этой позиции он обратился к майору:
- А действительно, разве мы сможем удержать в своей орбите народ, вернее племена, которые, будучи дикарями, вдруг захотели построить социализм, как в СССР?
Майор начал объяснять, что угнетенные классы, наверняка, захотят строить социализм, что есть страны социализма, а есть страны социалистической ориентации. К ним советской пропагандой причислялись те развивающиеся страны, которые выступали против западных государств, в том числе против США. Майор на примере советских республик Средней Азии попытался доказать, что можно построить социализм, минуя капиталистическую стадию развития.
Петр возразил:
- С точки зрения марксизма-ленинизма, ввод наших войск в Афганистан - чистой воды экспорт революции в страну совершенно к тому не то, чтобы не готовой, но открыто враждебной социализму. Дикарь не может быть равен пролетарию по уровню сознания. Чтобы переделать дикаря в сознательного, образованного, думающего человека, нужно все эти племена и страну посадить в один большой концлагерь. Думаете, им это понравится? Ну, представьте себе, приходит в нашу страну дядюшка Сэм и говорит, что мы неправильно живем, что надо жить по-другому. Да еще при этом в руках держит кольт на взводе. Что мы сделаем? Объявим и начнем священную войну за независимость. Почему же дикарь должен вести себя иначе, если мы с танков заявили ему, что он неправильно живет? Да еще попытались загнать его в социализм, начали перевоспитывать. Мы сделали большую ошибку, когда влезли в Афганистан. Разве вы не заметили, что, ранее более или менее неагрессивная, религия ислама все более радикализуется. И большая часть вины за это лежит на нас, а также на Израиле, который уже три десятка лет расчищает себе место под солнцем, сгоняя арабов с насиженных мест. А те в ответ, чтобы защититься, начали создавать террористические организации, прилепили к ним ислам. Такие организации сегодня действуют по всему миру. Теперь этот процесс не остановишь, пока он сам не выдохнется. А этому конца не видно, потому что в столь многочисленной религии всегда найдутся те, кто не захотят жить по-другому. Идиоты в США помогают афганским дикарям воевать с нами. Завтра дикари направят свои бомбы против благодетелей, потому что они никогда не смогут принять либеральный разврат, который США сегодня разбрасывают и насаждают по всему миру. А мы сегодня опять между двух огней: западным и восточным. Как и было всегда в нашей тысячелетней истории.
Каково же было удивление Земнова, когда недели через две после учебы его вызвал директор института Локутов Леонид Георгиевич. В кабинете уже находился и начальник его отдела Мудрецов Федор Васильевич. Когда Земнов сел за стол, Мудрецов достал из папки письмо и сказал:
- Тут к нам пришло письмо из компетентных органов.
Он начал читать. Из письма вытекало, что Петр на курсах по гражданской обороне позволил себе "высказывания, порочащие внешнюю политику советского правительства". В письме предлагалось "предупредить Земнова о недопустимости подобных действий".
Петр был поражен не менее, чем в случае с аварией в цехе и последующим разговором с начальством. Он лишь невнятно пробормотал в ответ:
- Я и не подозревал, что порочу политику правительства. Думал, что это простой спор, что моя позиция более государственная, чем у майора. Просто я глубже понимаю, что происходит. Вижу, какие будут последствия. Не хочу, чтобы мой народ попал в катастрофу. 
Мудрецов усмехнулся:
- Для этого существуют специальные государственные органы, которые работают над этой проблемой. Это их задача: видеть вглубь. Наша задача - работать в науке на благо всех граждан государства. А сели мы будем влазить в дела других органов, будет анархия и развал. Понял?
Петр растерянно кивнул.
- Ну, вот и хорошо. Насколько я понял, ты больше не допустишь подобных действий?
Петр вновь растерянно кивнул:
- Нет.
Тут из кресла приподнялся Локутов и натянуто улыбнулся:
- Ну, вот и отлично. Разговор по душам окончен.