Петру повезло. Как раз в это время избранный Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаил Горбачев начал свою перестройку. В лексиконе политического руководства появились такие термины, как "новое мышление", "свобода слова", "общечеловеческие ценности". В этом было много глупого и непродуманного. Никто не просчитал их разрушительности. Вся понудительная система управления Советским Союзом начала заходить в тупик. Может быть, именно поэтому Земнов так легко отделался. Конечно, он больше не позволял себе публичных высказываний на политические темы. Но сама жизнь начала толкать на соответствующие поступки.
Вся отраслевая наука в СССР была в некотором роде "помощником сельскому хозяйству". Каждый год каждый сотрудник, за исключением части старших научных сотрудников и начальников, обязан был отработать месяц в колхозе. За партией сотрудников приходил автобус, и они вывозились в отдаленный колхоз на работы в течение всего месяца. Среди "колхозников" ходила шутка: месяц в колхозе - это два раза по пятнадцать суток. В каждой шутке есть доля правды. В данном случае доля правды заключалась в том, что "пятнадцатисуточники" жили в одном общежитии-сарае с общим коридором и большими комнатами на 20-30 человек вместе с бывшими зэками и бичами (ныне "бомжи" - С.Н.). Так что жизнь в целом более интеллигентных людей с категорией людей со "дна" нельзя было назвать сносной. Ежеминутно они сталкивались друг с другом как люди параллельных миров. Быт, отношения друг к другу: все было разным. Петр с удивлением отмечал, что в общенародном государстве развитого социализма, где каждый желающий, как минимум, мог бы жить не в нищете, существуют люди, которые не то чтобы не хотели жить в достатке, но и вообще не хотели жить по установленным нормам. Потому что их существование никак нельзя было назвать жизнью. Они прозябали в ином мире с иными ценностями и ориентирами. Они жили в мире искаженных инстинктов. Они работали в колхозе, выполняя только разовую работу. Сделал, получил деньги или бормотуху, ушел в запой. Очнулся, сделал работу, получил деньги. И так - по кругу.
Как это всегда бывает, в группе обособленно живущих людей всегда найдется тот, кто идейно обосновывает ее существование. Бич Мишка - худой мужик лет сорока, из бывших зэков, в свое время сидевший за воровство, ограбление, оказался тем идеологом, с которым порой беседовал Земнов. Вернее, Петр лишь выслушивал монологи, которые сам же сознательно провоцировал. Однажды после ужина, лежа на кровати, Петр ляпнул про "свободу для человека". Мишка аж привскочил с кровати, которая находилась напротив кровати Земнова:
- Свобода! Да ты хоть знаешь, что значит свобода для меня? Делай все, что хочу. А я хочу многого. Почему я должен работать, если я не хочу? Какая тут свобода, если меня загнали в полутюрьму и заставляют копошиться в земле на благо каких-то там людей и будущих поколений? Я хочу жить красиво сейчас. А работа - это лишение свободы. Меня на ней заставляют делать всякую дрянь, которая меня не интересует. Почему я должен стоять за станком или пахать на плантации, чтобы жить хорошо? Кто так устроил жизнь на земле? Кто загоняет меня на работы, чтобы мной командовать? Номенклатура возомнила себя святой, за меня решает, как мне жить. Где тут свобода? Рабство! Самое настоящее рабство! Это не работа, это кормушка для скотов. Все бегут на работу, чтобы сунуть потом рыло в кормушку. Им работа нужна, чтобы жрать! А мне работа нужна, чтобы не сдохнуть. Ни один начальник не заставит меня работать, если я не хочу. А свобода будет тогда, когда всем скажут: все свободны, делайте все, что хотите!
  Вот тогда я захочу, зайду в магазин и возьму то, что хочу. А если все кончится, все разберут в магазине, я и без всего обойдусь. Только так не будет. Все вокруг хотят быть рядом с кормушкой, все хотят сена. Все побегут на работу. Так что и мне - свободному человеку на мой век хватит и жратвы, и одежды!
Мишка закончил речь, хлопнулся лицом в подушку на своей кровати и затих. В комнате воцарилась мертвая тишина. Человек десять на своих кроватях переваривали Мишкины слова. Минут через пять Земнов, будто сам себе сказал:
- Батька Махно здесь отдыхает.
Но в одном Мишка-бич оказался прав. Сотрудников НИИ посылали на месяц работать не только в колхоз. В течение лета-осени по очереди каждая лаборатория на рабочий день дружно отправлялась в различные овощехранилища для укладки и хранения собранного урожая картошки, капусты, моркови, свеклы.
Однажды лабораторию Земнова в соответствии с графиком направили в поселок Нариман на засолку зеленых помидоров. Там мужчины проверяли исправность и мыли бочки, готовили их к засолке, а женщины перебирали и мыли помидоры, заполняли ими бочки. Работали не раз, знали "свое дело". Однажды, когда наступил конец рабочего дня, и все начали готовиться к поездке домой, вдруг пришли два начальника. Один из них - замначальника засолочной заявил:
- В связи с тем, что у нас срывается план по засолке, принято решение поработать еще три часа. Автобус отправится домой в 20 часов.
Стоявшие перед начальниками сотрудники лаборатории опешили. Никому такой приказ не понравился, у каждого были свои планы, свои обязанности по дому, семье. Никто не знал, как реагировать на такой приказ-повеление. Некоторые уже по привычке, вздохнув, пошли по своим местам.
- Почему мы должны работать еще три часа?
Вопрос Земнова пригвоздил всех к земле. Тут же на него ответил второй начальник:
- Я - второй секретарь райкома партии. Это наше решение. Другого выхода нет. Всем по местам.
- С каких это пор парторганизации занимаются хозяйственной деятельностью? Это находится в ведении администрации, которая не вправе заставлять людей работать сверхурочно.
Последние слова Петра потонули в хоре всеобщего одобрения. Коллег по лаборатории словно прорвало. Они начали кричать про засилье партии, которая сует нос не в свое дело, про произвол директора засолочной, про нарушение прав советских граждан.
Побледневший секретарь райкома круто развернулся и ушел восвояси. За ним засеменил его напарник. Развеселившиеся коллеги поздравляли Земнова и друг друга с нежданной победой. Они быстро собрались и поспешили занять автобус, чтобы вдруг он не уехал без них. Затихнув, все настороженно ждали развития событий. Но ничего особенного не случилось. Через 10 минут из управления засолочной вышел водитель, сел за руль и молча тронул автобус. Все облегченно завздыхали, заулыбались, подмаргивая друг другу. С победой!
С тех пор Земнов прослыл в глазах руководства института "смутьяном". Именно так его окрестил директор Локутов на профсоюзной конференции, когда упомянул об этом случае в своем выступлении, как о примере, якобы, безответственного отношения к делу помощи другим организациям трудящихся. Локутов не стал упоминать о письме по делу о войне в Афганистане, но в ярлык "смутьяна" вложил и этот случай.
Может быть это и совпадение, но именно в это время у Земнова возникли трудности в разработке своей темы. Лаборантку ему так и не дали под предлогом отсутствия штатной единицы. Петр старался не придавать этому значения. Он также старался не обращать внимания на похолодание в отношениях со Спичкиным, Мудрецовым. Он весь отдался работе над своей темой. Испробовав пять вариантов синтеза искомого соединения, он пришел в отчаяние. Результат был отрицательным. Оставалось попробовать последний, не самый верный, вариант. Петр долго выбирал нейтрализатор для выделявшейся в ходе реакции соляной кислоты. В ходе синтеза при интенсивном перемешивании он равномерно добавлял его из капельной воронки в реактор так, чтобы реакционная смесь была нейтральной или слабощелочной. И свершилось чудо! После фильтрации при захолаживании из чистой жидкости начали выпадать искомые кристаллы. Петр был на вершине счастья. Вещества получилось очень мало. Но главное - получилось! Петр отдал вещество в токсик
 ологическую лабораторию. И вновь успех! Результат отличный!
Радость Земнова была недолгой. Совсем неожиданно Спичкин с Мудрецовым предложили ему заняться "новой перспективной темой". И предложили путь ее разработки. Только сейчас Петр понял, что все его предыдущие поступки "смутьяна" не прошли даром. Ему намекнули: либо будешь послушен, либо. А он не понял.
Петр предпочел уйти сам. Написал заявление с просьбой перевести его в другую лабораторию. Директор подписал приказ без промедления. И Земнов вновь начал работать младшим научным сотрудником, но в лаборатории технического обеспечения процессов, где менее всего требовался творческий подход к делу.
В это время перестройка перешла в горячую фазу. Государство вдруг забурлило, забродило на идейной закваске "нового мышления" и "общечеловеческих ценностей". Невесть как переориентировавшиеся многие центральные газеты и журналы принялись бороться с коммунистическим тоталитаризмом. Компартии припомнили все: массовые расстрелы и репрессии во время гражданской войны, массовые репрессии во время коллективизации, расстрелы в 30-х годах, репрессии после Великой отечественной войны. Возникло ощущение, что все 70 лет правления коммунистов были периодом непрерывного насилия и убийств. Это был "кусок правды" - страшный детонатор, спровоцировавший взрыв, который помог разнести СССР на куски. Первыми вспыхнули Карабах и Прибалтика. А свободные столичные СМИ вдруг начали травлю русских, вменяя им в вину все злодеяния коммунистов.
Земнов такого кощунства разделить не мог. И если в первые годы перестройки он сочувственно слушал красивые речи Горбачева, то в конце 80-х годов, когда либеральная злоба вылилась в ненависть к русским, понял, ради кого проводится перестройка.
- Да разве одни русские виноваты? А прибалты, грузины, армяне, евреи, командовавшие государством, разве менее виноваты? Кровопийцы! Все виновны, - заключил он в одном из споров, разгоревшихся среди коллег в курилке, куда он, хотя и не курил, порой заглядывал для беседы "по душам". - Не здесь виновных ищем. А знаете, что будет?
Петр на секунду задумался, а потом с содроганием сам и ответил:
- Придут последние люди. Мишка-бич придет.
С тех пор Петр Земнов, предвидя неумолимо надвигающуюся катастрофу, идейно перешел в стан консерваторов. Но таковых во взбесившемся СССР были единицы. Они могли лишь вслух говорить. Но их идеи быстро тонули в буре либеральных свобод, захвативших умы остальных.
ГКЧП он встретил, как надежду на восстановление порядка, на отрезвление народа от буйства анархизма. Падение ГКЧП с последующим разрушением СССР воспринял как личную трагедию. Он смотрел по телевидению на новых политических вождей - Ельцина, Гайдара, Чубайса, Бурбулиса, Руцкого и лишь горестно кивал сам себе:
- Вот тебе и Мишка-бич коллективный: дикая смесь спеси, самонадеянности, глупости, дури, эгоизма. У того-то Мишки хотя бы был аскетизм. А эти - то ли враги, то ли дураки? А может быть, и то, и другое вместе. Новые большевики.
С этого момента Петр Земнов, не видя ни духовного, ни политического ориентира в окружавшей его жизни государства, отстранился из нее. Он начал воспринимать все политические события, как некую потустороннюю картинку, на которую можно лишь в удивлении смотреть, как на плохо отрежисированный фильм. Он смотрел на расстрел Белого дома в октябре 1993 года, как на архивный фильм о войне, штурме города и отдельно взятого здания. Ни одни, ни другие герои тех дней не вызывали в его душе никаких чувств, кроме горечи за бессмысленное саморазрушение народа.
С начала 1992 года работники института перестали получать зарплату. Через три месяца директор признался, что институт не финансируется государством, денег на зарплату нет. Четыре последних года коллектив института лихорадило. "Реформы" докатились и до него. Сначала его присоединили к "Химпрому", который первое время не знал, что с ним делать. Поэтапный переход на народохозяйственную тематику, который мог бы дать положительные результаты лет через пять стабильной работы, был сорван вынужденными поспешными внутриинститутскими реорганизациями. Менялись темы исследований, менялись группы и руководители тем, лабораторий, отделов. При таком хаосе ни о каких результатах невозможно было и думать. Невыплата зарплаты вынудила сотрудников разбегаться в поисках заработка, в надежде хотя бы прокормиться в условиях сумасшедшей инфляции.
Институт рухнул в считанные месяцы после начала либеральных "реформ" правительства Гайдара, которое прекратило какое-либо бюджетное финансирование не только отраслевой оборонной науки, но и самой науки, самой оборонки. Сделано это было под предлогом борьбы с инфляцией и дефицитом бюджета государства. На деле шло целенаправленное разрушение оборонного комплекса государства.
Петр Земнов через знакомых сумел устроиться начальником смены в цех хлорметила на "Химпроме". Понимая, что в такие времена самое главное выжить всей семьей, он без всяких инициатив прилежно выполнял свои должностные обязанности. Хотя и здесь у него возникла идея, как добиться повышения выхода продукта при хлорировании метана. Нужно было добавлять в реактор соответствующее количество остальных хлоридов метана. Но Петр промолчал, потому что все 90-е годы цех и завод в целом медленно, но верно, как и многие различные предприятия России, падал вниз. Ни о каких технологических изменениях не могло быть и речи. Нужно было выжить в надежде на лучшие времена. Хотя "Химпрому" чуть повезло, потому что оборонное производство, в соответствии с соглашениями с США, которые подписал Горбачев, было фактически закрыто в конце 80-х годов. Это облегчило "Химпрому" задачу выживания. Худо-бедно, но работники завода, в отличие от многих других работников предприятий России, получали зарплату, на которую можно было выжить.
В личной жизни Земнова никаких потрясений не произошло. Это был единственный островок стабильности, где оставалось место для любви, взаимопомощи, поддержки, словом, всего того благородного, что делает жизнь человека осмысленной. Жена Нина работала учителем русского языка и литературы... С ужасом она рассказывала мужу, как школа постепенно превращается в заведение по интересам. Отказ новых вождей государства от воспитательной функции школы, культурное развращение семьи, как основы жизни народа, вседозволенностью и "правами учащихся", привело, не могло не привести, к тому, что те ученики, которые раньше были в роли отстающих и хулиганов, вдруг превратились в негласных хозяев классов, способных резко повлиять на судьбу любого ученика. Мусор на поверхности вдруг оказался сладкой пеной!
К счастью, их дочь вырастала так, как подобает. У Петра и Нины не было с ней никаких особых проблем. Она отличалась смирным поведением, хотя и имела на все события свое мнение. Как папа. Училась она прилежно на "хорошо" и "отлично". В последнем классе подтянулась и окончила школу в 1987 году с отличием. Петр с женой ходили в школу на торжественное вручение дипломов. Оля взяла из рук учительницы диплом о получении среднего образования скромно и с достоинством. Петр с Ниной счастливо переглянулись. Петр склонился к жене:
- Вот что значит родительская кровь и воспитание семейным примером.
Нина от счастья только крепче прижалась к мужу.
Дочь пошла по стопам матери и поступила в педагогический институт. Здесь на одном из праздничных вечеров педагогического и политехнического институтов она и встретила своего Сережу - студента политеха из приличной семьи Рубцовых, родители которого работали на кафедре химических технологий. На 4 курсе они поженились, и в 1991 году Оля родила Славку.
Перед "реформами" 1992 года родители обеих семей едва успели приобрести для них двухкомнатную квартиру. Рубцовы, как ранее Земновы, тоже разменяли свою трехкомнатную на двух- и однокомнатную с доплатой. А Земновы добавили денег, и однокомнатная превратилась в двухкомнатную. Все три квартиры находились в Дзержинском районе в удобном спальном районе на Семи Ветрах.
Славка, как и его мама Оля, первое время рос тихо и незаметно. Родители и деды не могли не нарадоваться. Понимая, что школа никак не сможет помочь вырастить приличного человека, а, в лучшем случае, даст лишь необходимые знания, родители и деды старались воспитать внука так, чтобы им не было стыдно перед самими собой.
Внук учился на "отлично". Единственное, что всех беспокоило, его удивительное стремление иметь и отстаивать свое мнение. Впрочем, и среди родителей, и среди дедов тоже были такие же. Оба деда, мама Оля, хотя и по-женски смягченный вариант, могли бескомпромиссно отстаивать свою позицию. А позицию они формировали, исходя из традиционной культуры, основанной на христианских ценностях: взаимопомощи, уважения старших, целомудрия, совести и долга перед ближними, перед Родиной. Любое, особенно эгоистическое, отклонение от этих норм вызывало неприятие, как самой идеи, так и исповедующего ее человека.
Славка, вырастая в подобной семейной атмосфере, не мог не столкнуться в жизни с теми же проблемами, что и его семья. Растекшееся вокруг хамство вызывало у него, по мере того, как он вырастал, крепнущее чувство протеста на несправедливости жизни. Это не могло не приводить к различным конфликтам, особенно в старших классах школы. Одним из самых напряженных и неразрешимых был конфликт с наркоторговцем Захаркой.
Петр Николаевич в последний год своей жизни перед пенсией тоже не утерпел, вновь, как былые времена, взялся за меч, чтобы защитить правду. И воевать он начал против олигарха.
К тому времени страной правил новый президент Владимир Путин. Этот человек понравился Петру Николаевичу сразу, как только он увидел его в действии во время нападения чеченских банд на Дагестан в 1999 году. Тогда, после первого успеха в отражении агрессии, по телевидению показали премьер-министра Путина в военной палатке с военачальниками, один из которых, может быть в шутку, предложил отметить победу. Путин с улыбкой ответил: "Вот когда победим окончательно, тогда отметим".
- Серьезный мужик, - подытожил Петр с надеждой в голосе. С тех пор в защите интересов народа и государства он стал ярым путинцем. Когда началось дело "ЮКОСа", Земнов полностью поддержал действия Путина и его команды. Он убеждал сомневающихся, спорил с несогласными. Доказывал им, что ЮКОС и Ходорковский - это не просто фирма и ее вороватый хозяин, а новая жизнь, где все они будут рабами. Впрочем, сомневающиеся в скором времени убедились на "собственной шкуре", что так оно и есть.
Контрольным пакетом акций "Химпрома" владело государство. Однако то ли по недоумию, то ли злонамеренно, ряд чиновников в министерстве имущественных отношений вели дело к банкротству и продаже завода в частные руки. Дело дошло до того, что тогдашний гендиректор завода Леонид Кутянин в марте 2003 года в отчаянии публично обвинил их в негосударственном подходе к управлению "Химпромом": "С одной стороны государство в прямом смысле мешало развитию предприятия, а с другой, стало отбирать у нас прибыль на дивиденды. Мы трижды платили дивиденды по очень высоким ставкам. За 2001 год чистая прибыль составила 154 миллиона, а на дивиденды совет директоров, где государство имеет большинство, решил направить 70 миллионов, то есть 45%. Это немыслимо! Мнение коллектива, голосовавшего против выплаты дивидендов и предлагавшего направить столь необходимые средства на развитие производства, было проигнорировано. Сегодня замминистра имущественных отношений России г-н Браверманн публично признает,
  что государство неэффективно управляет контрольными пакетами. Более того, он заявил, что убыточные предприятия государство готово продать в частные руки".
Через месяц после этого выступления в СМИ Леонида Кутянина сняли с должности.
Ни у кого из работников завода не вызывало сомнений, что "Химпром" банкротят умышленно. И банкротят в интересах миноритарного акционера - группы "Ренова", которой владел московский олигарх Виктор Вексельберг. Свою открытую активность он развернул в начале 2003 года, когда инвестиционная компания "Совлинк", связанная с Вексельбергом и его еще более могущественным соратником-олигархом Михаилом Фридманом, пыталась купить 35% акций "Химпрома" у предпринимателя Олега Савченко. Для выполнения этой миссии в руководство "Химпрома" на должность коммерческого директора ими был внедрен свой человек - представитель компании СУАЛ Денис Власов.
Но и до этого в период фактического властвования на "Химпроме" Олега Савченко, "его" и. о. гендиректора Кисиль тоже вел свое дело к банкротству завода. Он заключал контракты не напрямую с заказчиком, а через "савченковскую" "Химпромтрейдинг", что привело завод к значительным убыткам.
На заводе начали задерживать зарплату, отменили лечебно-профилактическое бесплатное питание, которое выдавалось работникам цехов вредного производства.
Земнов оказался в числе "заводил", которые призывали работников завода к забастовке. На профсоюзном собрании цеха весной 2003 года, где столкнулись мнения радикалов и умеренных, Земнов выступил с небольшой, но яркой речью. Тыкая пальцем в сторону умеренных, он заявил:
- Знаете ли вы, что тот самый Вексельберг, которого вы хотите посадить себе на шею, недавно в журнале "Профиль" выступил со статьей? Знаете, как она называется? Естественно, не знаете, потому что либо разучились читать, либо читаете только чернуху с порнухой. А статья называется "Ищу Пиночета". Надеюсь, вы еще помните, кто такой Пиночет, и что он сделал со своим народом. Если не помните, напомню. Он пустил ему кровь. Убил тысячи людей, посадил в тюрьмы десятки тысяч, изгнал из Чили сотни тысяч. А экономику после этого сдал американцам. Так вот, Вексельберг ищет такого же, чтобы на его кровавых штыках посадить нам на шею самого себя. Неужели вам, рабам по натуре, это не понятно? Понятно. Но вас это устраивает. Лишь бы корм был. Жрать да кровать! А вот, что он там в красивых словах написал. Сейчас достану запись, ах, вот: "Мы в свое время изучали опыт Чили как модели государства с высокоэффективным периодом переходной экономики. Есть лидер, есть четкая экономическая программа,
 которая реализуется как комбинация экономики и властных решений. Нам этого очень не хватает". Вы поняли? Для него "высокоэффективный период", это когда, либо ты послушен его власти, богатству, либо тебя - в расход, как врага народа. И сделает это, по его словам, "лидер", то есть по-нашему, диктатор и тиран. А под "властными решениями" подразумевается, что вся страна будет безоговорочно пахать на интерес Вексельберга. Знаете, как он и его банда олигархов разбогатели? Подсунули Ельцину в 1992 году на подпись указ об особенностях приватизации государственных предприятий. Тот спьяну его подмахнул. Так создали различные ОАО, в том числе Тюменскую нефтяную компанию, где Вексельберг в числе хозяев. Банкиры тут же предложили правительству: мы вам - кредиты, вы нам - право управлять госпакетами акций в ОАО, а если правительство кредиты не возвращает во время, компания становится нашей. Естественно, правительство, где у олигархов были свои люди, кредит не возвращало. И ОАО перешли в их руки через залоговые аукционы. Так обворовали всю Россию и каждого из нас. Сейчас нечто похожее готовится на "Химпроме". Сначала нас запихнут в долги, а затем обанкротят и продадут своим людям. А "свои люди" - это Вексельберг с его миллиардами долларов, которые он прячет за границей. С каких это пор наша общая собственность, которую приумножали наши отцы и мы, вдруг должна уйти в руки какого-то проходимца с толстым кошельком? Мы много лет здесь проработали! Разве мы не достойны владеть хотя бы малой частью нами же нажитого? Разве это справедливо? Уж, мы-то никогда не задумаем торгануть своим десятком-другим акций. И трудиться будем ради большей прибыли. Ведь и нам от этого перепадет.
Из собравшихся в актовом зале до 50 человек кто-то выкрикнул:
- Да уж, мы нахозяйствуем. Как Ельцин. Пропьем все акции.
Собравшиеся одобрительно посмеялись.
Земнов помрачнел:
- Верно говоришь. Найдутся и такие, кто и акции пропьет, и последние штаны. Только стоит ли нам равняться на эту рвань? Пусть в этом случае акции переходят в руки более достойных работников. Так, с годами в руководстве завода окажутся те из нас, кто с головой и чистой совестью станет настоящим хозяином завода. А сегодня наша заводская администрация - это толпа временщиков. Они нам твердят одно: дела на заводе идут плохо, денег и материалов нет. Словом, катастрофа. А сами при этом строят себе двух - трехэтажные коттеджи, покупают иномарки, дарят друг другу машины, квартиры. Кто кризис готовит? Мы-то видим, продукция отгружается, вывозится, продается. А деньги до завода не доходят. Где они? Нам в среднем по заводу платят 4 тысячи. Люди живут в полунищете. Где деньги?
Однако на иные действия, далее того, чтобы опубликовать свою позицию в местных СМИ, руководители профсоюзов не решились. При этом в обращении в более мягкой форме была достаточно четко отражена позиция Земнова.
С тех пор почти три года "Химпром" находился в подвешенном состоянии. И все эти три года шла подковерная драка за право прихватить завод. А дела на "Химпроме" шли все хуже. Словно чистоплотный нищий, который стирает и штопает свою единственную одежду по нескольку раз, завод работал на изношенном, часто ремонтируемом оборудовании и за счет ума и профессионализма своих работников давал какую-то прибыль.
За это время вокруг Земнова образовался некий круг "единомышленников- смутьянов" из числа рабочих и инженерно-технических работников низшего звена. Они работали в разных цехах, и каждый на своем месте был инициатором протестных действий. Раз пять-шесть некоторые цеха останавливались то ли из-за забастовки, то ли по техническим причинам.
Такая "активность" земновцев не могла понравиться заводскому начальству, поскольку они начинали все более активно влиять на решения профсоюзного комитета завода, где земновцы пока не имели большинства, но все шло к тому, что это произойдет в скором времени. Приближались выборы в профкомы цехов и завода. Земнов становился неформальным лидером рабочей оппозиции.
Чашу терпения начальства переполнило содержание письма профсоюзного комитета к зампредседателя правительства Александру Жукову и Генпрокурору России Владимиру Устинову, которое было опубликовано в газете "Известия" 26 января 2006 года. Под воздействием земновцев рабочие обвинили миноритариев в умышленном втягивании завода в кризисное состояние. Они отметили: "Так против Кисиля Е.Д., исполнявшего обязанности генерального директора в период с апреля 2003 по март 2004 г. и представлявшего интересы миноритарных акционеров, было заведено уголовное дело по факту нанесения экономического ущерба предприятию на сумму порядка 600 миллионов рублей. За время исполнения обязанностей генерального директора с 4-го квартала 2004 года по 3 квартал 2005 года еще одним выдвиженцем миноритариев, Осиповым Д.В., незапланированная ранее кредитная задолженность предприятия выросла с 390 миллионов до более 546 миллионов рублей". Рабочие в своем обращении потребовали защитить нынешнего гендиректора Станислава Лосева, поставленного на пост государством. Но и здесь оказалось, что гендиректор делает "что-то свое". Заместитель председателя комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам Госдумы Анатолий Губкин посчитал, что хозяйственная деятельность нынешнего гендиректора "Химпрома" Станислава Лосева "направлена на умышленное снижение стоимости активов предприятия в преддверии приватизации и осуществляется в интересах определенных лиц, имеющих своей целью приобретение активов ОАО "Химпром" по заниженной стоимости".
Однажды в конце утренней смены Земнову на щитовую неожиданно позвонила секретарша гендиректора Лосева:
- Петр Николаевич, после смены вас приглашает к себе на беседу Станислав Владимирович.
- Хорошо. Приду, - растерянно ответил опешивший от такого внимания заводского руководства Земнов.
Конец смены оказался скомканным. Земнов рассеянно принимал отчеты старших аппаратчиков, а затем долго в задумчивости вносил данные за смену в журнал отчета. Потому что мысленно он уже сидел в кабинете директора и откровенно говорил с ним не только, и не столько, о проблемах завода, но и более важных вещах. Обдумывал, что следует сказать, на что указать. Внутренне готовился к худшему, потому что знал, за благодарностью неожиданно к начальству не вызывают. Благодарности начальство любит раздавать публично на торжественных собраниях. А побеседовать наедине предпочитает с теми, кто у него в немилости. Пару раз с Земновым уже беседовал начальник цеха, намекая, что у того могут быть неприятности. Но Земнов продолжал действовать, как считал должным.
Петр Николаевич достал свой блокнот, который всегда носил с собой, отмечая какие-либо факты из жизни завода или цитаты и цифры из жизни страны, почерпнутые из газет и журналов, которые он читал, заходя раз в неделю в библиотеку им. Шукшина на Семи Ветрах. Медленно перелистывая страницы, в течение получаса он собирал нужные, как ему представлялось, сведения.
 Сдав смену, помывшись в душе, надел свою коричневую рубашку, старенькие джинсы, вышел из цеха. Земнов понимал, что сейчас решится его дальнейшая судьба. И не питал иллюзий. Понимал, что отступить нельзя. Более того, считал своим долгом указать начальству на его неправильные, вредные для народа и государства, действия. "Делай как должно, и пусть что будет", - повторил он про себя вычитанную и очень понравившуюся ему цитату из одной книги.
Когда Земнов вошел в приемную кабинета директора в здании заводоуправления, там никого не было. Молодая секретарша, по внешнему виду и одежде более похожая на фотомодель, тут же привстала из кресла:
- Минуточку, я доложу.
Через мгновение она вышла из дверей кабинета и пригласила Земнова:
- Прошу, проходите.
Лосева - высокого светловолосого мужчину средних лет Земнов видел и слышал издалека. Столкнуться вблизи, к тому же в его кабинете, пришлось впервые. Тот встал из-за стола, с какой-то натянутой улыбкой подошел к Земнову, протянул и пожал руку, как старому знакомому:
- Рад вас видеть, Петр Николаевич. Прошу, садитесь.
Он указал на стул по другую сторону стола, а сам вернулся на место:
- Хочу вас проинформировать, Петр Николаевич, что, пока по неофициальным данным, обращение профкома в правительство и генпрокуратуру, проведенные проверки, не дали никаких особых результатов. Администрация завода действовала в рамках своих полномочий, законов не нарушала.
Лосев умолк и многозначительно посмотрел на Земнова. Тот усмехнулся, кивнул головой:
- Ясное дело. Только вот вопрос: дела в государстве и экономике идут на поправку, а у "Химпрома" все наоборот. Почему?
Директор поморщился от досады:
- Заказов стало меньше. Наша продукция устаревает, нужны новые технологии. А денег на них нет.
- Естественно, денег не будет, если они разбазариваются на коттеджи, машины, квартиры, если дивиденды идут в дырявый карман казны, а не на развитие завода.
- Петр Николаевич, Петр Николаевич попрошу вас без демагогии. Мы делаем все, что в наших силах.
- Да где же им взяться, этим силам, если государство не может разобраться с хищником-олигархом, который парализовал и вашу работу. Он только и ждет банкротства завода, чтобы объявить себя благодетелем и на белом коне въехать сюда под рукоплескания народа.
- С одним уже разобрались.
- Вот именно, что с одним. Остальные внешне притихли, но пашут на себя и дядю Сэма во всю. Вот, например, наш благодетель Вексельберг.
Земнов достал свой блокнот и принялся нервно перелистывать страницы:
- Возьмем вначале нашу область. Они ведь публично, Шторх из "Реновы", заявили, что готовятся создать химический холдинг. Кто туда войдет из нашей области? Нетрудно посчитать: "Волжский оргсинтез", который "Ренова" уже попыталась купить, наш "Каустик", плюс "Химпром". В 2003 году Чубайс создал холдинг "Российские коммунальные системы". Среди учредителей все таже "Ренова", которая не скрывала, что при приватизации получит большую долю. И получила! Вексельберг в январе этого года стал полным владельцем коммуналки всея Руси. Дальше - больше. Вместе с еще одним олигархом Фридманом к сети магазинов "Перекресток", это тот самый "Парк Хаус", прикуплена сеть магазинов "Пятерочка". Теперь вся розничная торговля в области в их руках. И поставщики сельхозпродукции - наши крестьяне все больше подпадают под их диктат. Пока ценовой, а потом и экономический, и политический. А на уровне государства они тоже не паиньки-мальчики. Последние годы они возникают и на высшую власть. В 2003 году на заседании Российского союза промышленников и предпринимателей олигархи выступили против низких ставок по кредитам Сбербанка. Им бы задрать их повыше, чтобы легче собственность чужую прихапать, да нас обобрать. А в 2004 году Вексельберг на Российском экономическом форуме в Лондоне фактически выступил против намерений правительства развивать несырьевой технологический сектор и малый бизнес, назвал стимулирование их работы "бессмысленным и искусственным". Не зря ведь глава "Газпрома" Миллер по поводу проблем с Ковыктинским месторождением назвал позицию Вексельберга "противоречащей политике государства". А кто сейчас Вексельберг? Председатель правления ТНК - Тюменской нефтяной компании, управляющий директор по производству совместной с англичанами ТНК-ВР, хозяин "Реновы". А чем владеет "Ренова"? Имеет бизнес в металлургической, нефтяной, горнодобывающей, химической отраслях, энергетике, ЖКХ. И так: вся наша экономика под пятой антинациональных олигархов. А вспомните письмо-угрозу Путину, которое олигархи, в том числе Вексельберг, направили президенту после ареста Гусинского еще в 2000 году. Они там объявили, что создан прецедент, который выглядит как расправа власти над политическим оппонентом. А потом открыто пригрозили, что будут бороться против такого порядка. То есть будут бороться против строительства независимой и мощной России. Так, я хочу вас спросить. Вы вроде бы поставлены на должность гендиректора государством. Какой государство вы защищаете? Наше или ихнее?
Петр Николаевич, сам потрясенный только что сказанным, так как он на ходу объединил те факты, что были пару часов назад у него лишь собраны на 2-3 листках блокнота, чуть наклонился вперед, упершись грудью в стол. Он тяжело дышал и неотрывно смотрел в глаза Лосеву.
Тот, откинувшись на спинку кресла, тоже в сильном напряжении неотрывно смотрел на Земнова. Потом тряхнул головой, словно сбрасывал наваждение:
- Откуда у вас, Петр Николаевич, такая информация? Не думал, что вы можете так работать. Я - за наше государство. Вот только время сегодня не то, что 3-4 года назад. Нужно действовать по-умному, по закону.
- А я вас и не призываю к национализации всего и вся. Хотя в нашем случае в этом нет ничего плохого. Можно все сделать по закону, национализировав лишь стратегические компании. Только не надейтесь, что олигархи сейчас будут как-то действовать против вас открыто, и вы их подловите. Нет, они будут вам помогать даже больше, чем вы захотите. Они будут ждать своего часа. Потому что они как были американцами по паспорту и по душу, так ими и остались, несмотря на то, что Госдума заставила их выбрать одно гражданство из двух. Они выбрали российское, но остались американцами. И они своего часа дождутся. А этот час наступит, когда наступил очередной кризис, который можно и организовать, например, через банки, которые могут в одночасье изъять или, наоборот, наводнить рынок валютой. Грянет кризис. А власть к тому времени через "дружбу" с олигархами уже не сможет решительно встать на защиту государства. Вот тогда придет их час. И они, как в 91 году, возьмут власть, которая будет валяться у их ног. Потому что чернь будет слушать своего хозяина-кормильца. Вот тогда Россию будет разрушена окончательно.