Начало и причина сей войны являют нечто непостижимое и чудесное. Она есть порожденное злочестием нравственное чудовище, в отпадших от Бога сердцах людских угнездившееся, млеком лжемудрости воспитанное, таинством лжи облеченное, долго под личиною ума и просвещения из страны в страну скитавшееся и медоточными устами в неопытные сердца и нравы семена разврата и пагубы сеявшее.

Успехи сопровождают все шаги самозванца Бонапарта. Державы одна за другою пред ним преклоняются. Реки пролитой крови доставляют ему господство. Он низвергает с престолов законных Государей. Гордость его выше и выше возрастает. Он присваивает себе Богу только единому свойственное право единовласткого над всеми владычества. Народы осуждались не иметь ни отечества своего, ни законов, ни языка, ни свободы, ни нравов, ни обычаев, ни добродетели. Просвещение, науки, художества, промышленность низвергались в первобытный мрак и невежество.

С высоты своих надежд и мечтаний Наполеон обращает завистные взоры свои на Россию. Дабы сломить эту единственную преграду, напрягает, совокупляет все свои силы, приневоливает все подвластные и зависящие от него державы и народы соединиться с ним, и с сим ужасным, из двадцати царств составленным ополчением, не преставая к силе прилагать обманы и с приготовлением брани твердить о продолжении мира, приближается к пределам Российской Империи. Наподобие быстрой с горы водотечи, завоеватель, мощный силою, неукротимый злобою, течет, несется в самую грудь ее. Истребляет села, пожигает грады, разоряет Смоленск и, достигнув Москвы, предает ее хищению и пламени.

Какая оставалась надежда ко спасению? Когда великому злу, в начале еще возникающему, вся Европа не могла воспротивиться, то возможно ли было ожидать, чтоб тому же злу, высоко возросшему и силами всей Европы утучненному, глубоко уязвленная Россия могла поставить оплот? О Провидение! Меч, глад и мраз соединяются на пагубу бегущих из Москвы врагов. Не спасает их ни многочислие, ни оборона, ни бегство. Не помогает оставление всех колесниц с порохом и золотом; кони их падают под ними.

Сперва блестящие великолепием, сильные числом всадников и орудий, надменные гордостью грабители, свирепые зажигатели и убийцы, злочестивые богохульники, ругающиеся над Святынею; потом уничиженные нищие, голодные, бродящие в трескучие морозы по лесам и болотам в лохмотьях и рубищах, пожирая друг друга или питаясь воронами и псами. Сколь велико было число войск при входе, столь велико число трупов их при выходе. Образ истребления и казни ужасает природу: мертвые, снедаемые воронами тела на окостенелых лицах своих являли отчаяние, и рука смерти не могла изгладить застывших на них при последнем издыхании мучительных чувств святотатства и злодеяния. Тако все умирали!

Приготовляемая целым веком, сооруженная на пожарах и разорениях градов и царств, исполинская власть падает без восстания во едино лето, и Российские, как бы крылатые воины, из-под стен Москвы, с оком Провидения на груди и со крестом в сердце, являются под стенами злочестивого Парижа. Сия гордая столица, гнездо мятежа, разврата и пагубы народной, усмиренная страхом, отверзает им врата, приемлет, как избавителей своих, с распростертыми руками и радостным восторгом; имя чужеземного хищника изглаживается, и законный Король возводится на прародительский престол. Там о чудное зрелище! на главной площади, при стечении безчисленного множества народа, российскими священнослужителями, на российском языке, по обрядам православной нашей веры приносится торжественное песнопение Богу. Так водворяется на землю мир, и пожар Москвы потухает в стенах Парижа.

Миролюбивая, но купно грозная Россия, показавшая в низложении сил всея Европы ужасный пример могущества своего и еще больший пример великодушия, ибо забыв нанесенные ей оскорбления и незаживщие раны свои, приходит за зло воздавать добром, избавить воевавшую против ней Европу — приходит, ободряет, подкрепляет и избавляет!

Не явен ли здесь Промысел Божий? Ему единому слава! Забвение Бога, отпадение от веры воскормило сию войну, сие лютое чудовище, утучневшее кровососа-нием жертв, отрастившее черные крылья свои, дабы, летая по свету, стрясать с них дождь бедствий и зол на землю.

Дух злочестия и гордости не знает раскаяния, не покидает злых своих умыслов: лишенный власти, он таится в сердцах развратных людей; обезоруженный, вооружается ухищрениями; низверженный, силится восстать; пощада рождает в нем новую злобу и месть.

Таков был конец лютой, долговременной брани народов. Умолк гром оружия; перестала литься кровь; потухли пожары градов и царств.

Любезные наши верноподданные! Падем пред Всевышним; повергнем пред Ним сердца свои, дела и мысли. Мы претерпели болезненные раны; грады и села наши пострадали. Но Бог избрал нас совершить благое дело. Мы спасли Отечество, освободили Европу, низвергли чудовище. Бог дал слабости нашей Свою силу, простоте нашей Свою мудрость, слепоте нашей Свое всевидящее око. Что изберем: гордость или смирение? Смирение да исправит наши нравы, загладит вину пред Богом, принесет нам честь, славу и покажет свету, что мы никому не страшны, но и никого не страшимся.

Да пребывает всегда в памяти и пережитое нами наказание, и приводящая природу в содрогание ужасная казнь, постигшая врагов наших: се плоды безбожия и безверия!

Верноподданному народу русскому изъявляем великую благодарность. Мы видели твердость его в вере, верность к престолу, усердие к Отечеству, неутомимость в трудах, терпение в бедах, мужество в бранях. Наконец видим совершившуюся на нем Божескую благодать; видим и с нами видит вся вселенная. Кто кроме Бога, кто из владык земных, и что может ему воздать? Награда ему дела его, которым свидетели небо и земля. Нам же, преисполненным любовью и радостью о таком народе, остается во всегдашних к Богу молениях Наших призывать на него вся благая: да славится, да процветает, да благоденствует он под всесильным Его покровом в роды родов!

Александр
1 января 1816 года