Присовокупим к сему [к чаше беззаконий, нами содеянных] все то, что мы находим в себе и окрест себя достойным отвращения и гнева Божия, и также все, что стараемся сокрыть от своей совести под ухищренным наименованием слабостей, – легкомыслие и законопреступныя утехи юности, закоснение старости, забвение Промысла в счастии, ропот в несчастиях, тщеславие в благотворении, корыстолюбие в трудолюбии, медленность в исправлении, многократныя падения после возстания, безпечность и бездействие, свойственныя владычеству роскоши, своеволие века, надменнаго мечтою просвещения: все сии потоки беззакония сливались для Иисуса в единую чашу скорби и страдания; весь ад устремился на сию небесную душу; и дивно ли, что «она была прискорбна» даже до смерти.

 

***

 

…умеет ли и наша любовь побеждать злое благим, благословлять кленущих, молиться за распинающих и не знать ни одного врага во всем мире, хотя бы он не давал нам ни одного друга? – Не умножим сих вопрошений. Здесь должна продолжать беседу – совесть каждаго, которая и возвестит нам, ныне, или некогда, непременно, или горе, ожидающее врагов креста, или победу, мир и славу его любителей, по суду закланнаго на кресте Агнца Божия, Ему же от всякаго создания благословение и честь и слава и держава во веки веков (Ап. V. 13). Аминь.

 

***

 

Лучше лишиться тысячи украшений тела, нежели представить Всевидцу малейшее пятно в душе и совести.

 

***

 

Благо добрым, зло злым: сей вечный закон неизгладимо написан в книге совести нашей и во внутреннем составе всех обществ. Его влияние не менее простирается на всех вообще, как и на каждаго в особенности.

 

Благоденствие общества не может существовать без строгаго исполнения должностей, возлагаемых им на своих членов, и без ревностнаго их содействия благу целаго.

 

***

 

Если благое иго веры, успокоивающее совесть, облегчающее тягчайшия прискорбия, воображают несносным или безполезным, то какое бремя должности покажется приятным и священным? Что же тогда будут законы? – паутина, уловляющая слабых. Что правосудие? – искусство запутывать истину и разсекать узлы ея золотом. Клятва? – звук, бьющий воздух и служащий для успокоения легкомысленных детей. Самая добродетель? – прекрасное имя, которое столь часто будет переходить из уст в уста, что никогда не будет касаться сердца. Мужество? – слепое неистовство, кипящее Фараоновым жаром и его угашающее в пучине отчаяния. Если среди сего замешательства внешний враг пожелает дополнить собою число домашних врагов несчастнаго общества, и оно не прибегнет паки к помощи, низпосылаемой свыше благочестию, сего довольно для его погибели!

 

О, да не осуществится вечно начертание сие в тебе, любезное отечество! Да царствует в тебе всегда вера: сие едино есть на потребу для продолжения того благоденствия, которым ты наслаждаешься под скипетром Благочестивейшаго Монарха.

 

***

 

Ныне, если совесть их [сынов века сего] усыплена, то пробуждает ее наставление; когда наставление не действует, пример добродетели влечет за собою; стыд исправляет; самая благопристойность, принуждающая до некоторой степени подражать действиям благочестия, есть уже род наставления в нем. Посему-то Сеятель небеснаго семени повелел рабам своим отсрочить разлучение своея пшеницы от плевел, доколе все созреет: оставите расти обоя купно до жатвы (Матф. XIII. 30).

 

***

 

Отврати, верующая душа, очи твои, еже не видети суеты; обратися в покой твой, и в тайне ищи тихаго, безмятежнаго царствия Божия в себе самой. Царствие Божие внутрь вас есть (Лук. XVII. 21). В живой вере, и в твердом уповании, в чистой совести, в ангельской любви – здесь царствие Божие.

 

***

 

Здесь [в храме] является Господь в величии Творца и Вседержителя: воздвигает, яко Царь царей, видимый престол Своего владычества; преклоняет пред Собою колено разумных тварей; внемлет славословиям; приемлет благодарныя исповедания; приникает на мольбы; освящает власть сильных земли, признавая их своими орудиями; связует узел общественнаго доверия силою клятвы своей и поставляет страх свой на страже совестей; утверждает в своем святилище средоточие, окрест котораго должны обращаться и нравственный и гражданский мир так, что если нет олтаря, то нет ни престола, ни судилища.

 

***

 

Человек рождается под грозным небом. Зачатый в беззакониях, осужденный на смерть прежде рождения, поставленный в противоборстве со всею природою, мстящею своему владыке за покорение себя суете, имея в разуме вождя, в наибольших опасностях наиболее слепотствующаго, в сердце друга, часто изменяющаго, в совести судию, коего бдительность ужасна для чувственности, а усыпление для духа, – что есть бедный пришлец земли, как не язвенный воин, принужденный в одно время сражаться и с внешними врагами и с внутреннею немощию? Что суть подвиги без Бога предприемлемые им для счастия, как не усилия разслабленнаго, желающаго воздвигнуться? Что его земныя удовольствия, как не обманчивыя врачевства, на краткое время заглушающия неисцельную болезнь, и которыя становятся тем менее действительными, чем чаще употребляются? Счастлив, если среди сих бедственных опытов, наконец, он почувствует, что нет безопасности на земли без примирения с небом!

 

***

 

Единственный сопутник, который следует за ними [умершими во Христе] в покой их, есть совесть, умиренная заслугами Спасителя: дела бо их ходят в след с ними (Апок. XIV. 13). Она разгибает пред ними свиток прошедшей жизни; указует им светлыя черты положенныя в нем благодатию; исполняет их сладким упованием, доколе наконец явится Первородный в братии с благословением Отца Своего и торжественно введет их с Собою в наследие Царствия.

 

***

 

Чем действительнее и плодотворнее ощущение присутствия Божия, тем внутреннее и совершеннее пребывание в доме Божием. Наставляющий нас Псалмопевец указует путь или лествицу сего духовнаго дома Божия, утвержденную в сердце верующаго в силу Божию и действию ея преданнаго человека: блажен муж, емуже крепость его у Тебе: восхождения в сердце своем положи. Пресечение Богопротивных дел, Богопротивных желаний, Богопротивных помыслов, восприятие Богоугодных помышлений, Богоугодных желаний, Богоугодных деяний образует различныя стези и степени восхождения в селения Божии, во дворы Его и в дом Его. Естественно, что подвизающийся в сем Божественном жительстве, дабы не уклониться от него чрез разсеяние в мире, колико можно, часто входит и в видимый дом Божий; покланяется ко храму Святому Его в сыновнем страхе и любви; прилепляется к сему Божию на земли селению так, что в нем находит свой покой, а вне его труд, вне его пришельствие, а в нем жилище, вне его мятеж, а в нем тишину: и тогда он живет, можно сказать, и в видимом доме Божием, также как в невидимом Его присутствии. Видите жителя дома Божия.

 

Зрите и преимущество сего жительства – блажени живущии в дому Твоем, восклицает Песнопевец дома Божия, в веки веков восхвалят Тя. – Миролюбцы столь же мало понимают сие блаженство, как и состояние, которому оно принадлежит: им известно токмо человекоугодливое ласкательство, сугубое бремя, которым они отягчают в одно время и свою совесть и свое самолюбие…

 

***

 

…вашей, христиане, собственной совести должно быть предоставлено то, сердечным ли сокрушением более о своих грехах, или более сердечным упованием на заслуги Искупителя – пристойно каждому из вас, по его внутреннему состоянию, принимать страдания и смерть Христову. Одному хладному равнодушию не должно давать здесь места.

 

***

 

Сам Господь мира да даст вам мир всегда во всяком образе: мир душам вашим – чрез очищение совести и прощение грехов, мир сообществам вашим – чрез взаимное любление, вспомоществование и терпение, мир упражнениям и трудам вашим – чрез благословение свыше и благопоспешество во всем добром и полезном. Господь со всеми вами! Аминь.

 

***

 

Радость есть блаженное спокойствие совести, происходящее от успокоеннаго (примиреннаго?) Божества. Неверствующий никогда не чувствовал радости в своем сердце.

 

***

 

Какое жалкое состояние – платить ненавистию за ненависть, обидою за обиду! Чтo, если враг сильнее тебя?.. К чему тогда послужит твоя любомстительность? Разве к ускорению твоей погибели? И при равных силах чего ожидать, если не взаимнаго падения и бедствия? Наконец, хотя бы он был и не в состоянии противостоять тебе, – разве менее страшны тайныя ковы, нежели открытое нападение? А терзающия заботы, а ухищрения, а замыслы, а предприятия, обращающияся на собственный вред, а мучительныя мысли даже о невозможной удаче своей, и еще мучительнейшия – о удаче противника, и наконец самыя удачи, сопровождаемыя самыми великими угрызениями совести, а иногда всеобщим презрением? Ах, сколько терзаний для сердца ненавидящаго, – оно есть ад на земле, пламя геенское!