Если спросить у жителей Самары о каких событиях Гражданской войны,
происходивших на территории нашего края, им известно, подавляющее
большинство горожан, не найдётся, что ответить. Просто потому, что
считают, что и событий-то никаких особых не было. Редко кто вспомнит
чехов, естественно, с приставкой «бело-», кто-то – «Железную дивизию»
Гая или даже КОМУЧ, но, в целом, отношение такое, что ничего
значительного и не происходило. Так уж нас всех учили…
Но я, как
коренной самарец, горжусь тем, что именно Самара летом 1918 г. стала
центром формирования Восточного фронта борьбы с большевизмом и что
именно в нашем городе взошла на небосклон русской истории звезда одного
из самых талантливых, мужественных и благородных вождей Белого движения –
Владимира Оскаровича Каппеля.
Свержение
Советской власти в Самаре в июне 1918 г. стало возможным, благодаря
выступлению чехословацкого корпуса. Это воинское соединение было
сформировано в годы 1-й Мировой войны командованием Русской армии из
чешских военнопленных и гражданских добровольцев. В 1916 г. в составе
войск Юго-Западного фронта сражалась чешская бригада, и кроме того,
формировался корпус для помощи в боевых действиях союзной французской
армии. Во главе корпуса были поставлены русские офицеры: Дитерихс,
Войцеховский, Степанов. На момент большевистского переворота корпус
состоял из двух сформированных дивизий и формирующейся третьей и
насчитывал около 40 тыс. человек.
Сразу же после переворота,
чехи, во главе с избранным Национальным Советом заняли нейтральную
позицию по отношению к происходящим в России событиям. Считая своими
врагами немцев и не желая вмешиваться во внутренние дела России, они
отказались поддержать Добровольческую армию генералов Алексеева и
Корнилова, и были озабочены только своим проездом на Дальний Восток.
В
марте 1918 г. чехи подписывают с большевиками соглашение о нейтралитете
с предоставлением возможности корпусу выезда во Францию через
Владивосток. Однако, под давлением Германии, крайне озабоченной
переброской на французский фронт крупных чехословацких соединений,
советское правительство в лице Троцкого приказывает сначала частично, а
затем – 25 мая 1918 г. – полностью разоружить корпус, угрожая расстрелом
каждому не сдавшему оружие чеху и концлагерем – всему эшелону, если в
нем окажется хотя бы один вооружённый солдат. Понимая, что речь идёт не
только о существовании корпуса, но и об угрозе жизни и свободе для них
самих, чехи подняли мятеж против большевиков. Самые крупные выступления
произошли в Ново-Николаевске (где чешским отрядом командовал капитан
Гайда), Уфе (полковник Войцеховский) и Пензе (поручик Чечек). Именно
отряд Чечека численностью около 8 тысяч человек двинулся по железной
дороге от Пензы через Сызрань – к Самаре.
В самой Самаре
существовала подпольная антибольшевистская организация, состоящая из
офицеров и учащейся молодёжи во главе с подполковником артиллерии
Галкиным. Однако, эта организация была крайне слаба и численно, и в
плане вооружения. По свидетельствам участников событий полковника (на
тот момент штабс-капитана) В. О. Вырыпаева и генерала (на тот момент
подполковника) П. П. Петрова, в организации состояло 150-200 человек,
вооружённых только револьверами и ручными гранатами. При этом, офицеров в
Самаре насчитывалось на тот момент около 5 тысяч.
Увы, и в нашем
городе повторилась ситуация, сложившаяся в феврале 1918 г. в Ростове,
когда из 19 тысяч находящихся там офицеров, в Ледяной поход ушло едва ли
2 тысячи. Естественно, ни о каком самостоятельном выступлении в таких
условиях не могло быть и речи. Подпольщики ждали подхода чехов, с
которыми вели переговоры находившиеся в Самаре члены разогнанного
большевиками Учредительного собрания, представители партии эсеров
Брушвит, Климушкин, Фортунатов.
 Рано
утром 8 июня 1918г. чехи практически безпрепятственно вошли в город
прямо по мосту через р. Самарку, поскольку, как пишет в мемуарах генерал
П. П. Петров, «нападение незначительными силами или отдельными
членами военной организации с ручными бомбами обратило в бегство
случайную «храбрую» охрану моста. Путь оказался свободен».
В
самом городе белогвардейцы также нанесли ряд точечных ударов по особо
важным пунктам обороняющихся. К сожалению, мы не знаем всех подробностей
этой операции. Глава самарского подполья Галкин не оставил мемуаров, а
структурирование организации по системе десятков не позволяло даже
десятникам обладать всей полнотой информации.
Из воспоминаний
полковника В. О. Вырыпаева нам известно, что он со своими людьми занял
артиллерийские склады и казармы конно-артиллерийского дивизиона. Однако,
пригодным для стрельбы оказалось лишь одно орудие, остальные были без
замков. Его выкатили на Семейкинское (ныне Московское) шоссе и
подготовили к бою на случай контратаки большевиков.
 В
тот же день новое правительство – Комитет членов Учредительного
Собрания (КОМУЧ) – своим приказом за №2 объявило о создании Народной
армии. Во главе её был поставлен штаб из трёх лиц: подполковника Галкина
и двух представителей КОМУЧа – эсеров Фортунатова и Боголюбова
(последний был вскоре заменён на Лебедева). Штаб располагался в здании
женской гимназии кн. Хованской-Межак (ныне в этом здании находится
средняя школа №13).
Задачи, стоящие перед штабом, для многих
казались неразрешимыми: число добровольцев, записавшихся в Народную
армию, было ничтожно малым, чехи собирались не оборонять Самару, а
двигаться дальше к Уфе, крупные силы красных концентрировались вокруг
города, угрожая со стороны Сызрани и Ставрополя.
Эти вопросы
обсуждались на состоявшемся вечером 8 июня собрании офицеров
Генерального штаба. Был поставлен вопрос и о том, кто непосредственно
поведёт в бой только что сформированные добровольческие части. Желающих
не находилось. Ввиду крайней малочисленности добровольцев никто не верил
в возможность решить имеющимися силами какие-либо боевые задачи. Кто-то
предложил даже бросить жребий.
 «Тогда
попросил слова скромный на вид и мало кому известный, недавно прибывший
в Самару в составе штаба Поволжского фронта офицер.
— Раз нет желающих, то временно, пока не найдется старший, разрешите мне повести части против большевиков.
Это был подполковник Владимир Оскарович Каппель». (из книги В. О. Вырыпаева «Каппелевцы»).
1-я
Самарская добровольческая дружина Народной армии, оказавшаяся в
подчинении у Каппеля, насчитывала в своём составе всего 350 человек, в
т.ч.:
1. Батальон пехоты капитана Бузкова – 90 чел.
2. Эскадрон кавалерии штаб-ротмистра Стафиевского – 45 чел.
3. Конно-артилерийская батарея штабс-капитана Вырыпаева – 2 орудия и 150 чел.
4. Разведка.
5. Подрывная команда.
6. Хозяйственная часть.
 Уже
10 июня маленький каппелевский отряд грузится в эшелон и выдвигается в
сторону захваченной красными Сызрани, поскольку вопросом жизни и смерти
для Белой Самары было установление контроля над железнодорожным мостом.
Сызрань была взята внезапным ударом в 5 часов утра 11 июня 1918 г.
В
течение июня-июля 1918 г. Каппель нанёс советским войскам целый ряд
поражений: дважды – под Ставрополем-Волжским (ныне пока ещё Тольятти),
сёлами Климовкой и Новодевичьим, ещё раз под Сызранью.
Каппель
постоянно опережал противника, часто применял обходные маневры, атаковал
там, где его не ждали, и это позволяло ему одерживать победы над
значительно превосходящими силами красных. Министр колчаковского
правительства Г. К. Гинс писал о нем в воспоминаниях: «Это был не
только патриот, готовый к самопожертвованию, но в то же время
талантливый командир с почти гениальной находчивостью. С горстью людей
он нападал на советские части и совершал непредвиденные маневры. Его
смелости и силе натиска белые были обязаны почти всеми начальными
успехами на Самарско-Волжском фронте…»
Выйдя 17 июля из
Сызрани и пройдя в 4 дня 140 вёрст, отряд Каппеля неожиданно появился
под Симбирском и рано утром 22 июля занял город до прихода опоздавших
чешских частей.
Но главным военным успехом Владимира Оскаровича
стало осуществлённое им совместно с чешскими частями полковника
Степанова взятие Казани. После завершения этой блестящей операции
Каппель телеграфировал в Самару: «После двухдневного боя, 7-го
августа частями Самарского отряда Народной армии и чехословаками
совместно с нашей боевой флотилией Казань взята. Трофеи не поддаются
подсчёту, захвачен золотой запас России 650 миллионов рублей. Потери
моего отряда – 25 человек, войска вели себя прекрасно.»
Значение
взятия Казани трудно переоценить. Как писал генерал Петров, во многом
благодаря этому успеху произошло восстание на Ижевском и Воткинском
заводах, красные ушли с Камы по реке Вятке, Советская Россия лишилась
камского хлеба, но главное – в руки белых попал золотой запас России.
С
самого начала службы в Народной армии Владимир Оскарович проявил себя
не только как талантливый военачальник. Он стал подлинным вождём
добровольцев Поволжья, сроднившись с рядовыми бойцами, наравне с ними
разделяя все опасности и тяготы боёв, завоевав искреннюю любовь своих
подчинённых. По многочисленным свидетельствам сослуживцев, Каппель не
раз шел в атаку в цепи вместе со своими добровольцами, не расставался с
солдатской винтовкой даже тогда, когда был назначен командующим армией,
питался из общих кухонь, пользовался солдатским, а не офицерским седлом.
«В
солдатской шинели, в солдатском картузе, он спал под дождём на берегу
Волги рядом со своими удальцами, - писала одна из газет о Владимире
Оскаровиче в 1919 г. - … и ни один человек, глядя на эту серую кучу
отдыхающих от боевых схваток людей, не мог бы сказать, кто из них
полководец… Его знали только его солдаты. В нём каждый солдат прежде
всего видел такого же солдата»
В то же время, Владимир
Оскарович видел и в своём противнике прежде всего русских людей,
заслуживающих сострадания даже в такое жестокое время, как Гражданская
война. Г. К. Гинс писал в мемуарах: «Он, например, приказал отпускать
на свободу обезоруженных пленных красноармейцев. Он был первым и, может
быть, единственным тогда из военачальников, который считал «гражданскую
войну» особым видом войны, требующим применения не только орудий
истребления…»
Излишне говорить, что Каппель – это человек,
никогда не искавший на войне, тем более войне гражданской, личных выгод.
Всегда предельно скромен, что подтверждают и множество писавших о нём
современников, и его донесения с фронта, в которых он выделяет доблесть
вверенных ему частей, совершенно умалчивая при этом о каком-либо своём
личном вкладе в победу.
Он был рыцарем Белой Идеи до мозга
костей. Он видел, какая страшная опасность нависла над Россией и был
готов отдать жизнь за её освобождение. Именно поэтому в его словах,
обращённых к бойцам, чувствуется такая сила, что даже сейчас, спустя
почти 100 лет, их невозможно слушать равнодушно: "Помните,
друзья-добровольцы, вы – основа всего Белого движения. Вы отмечены на
служение Родины перстом Божиим. А потому идите с поднятой головой и с
открытой душой, с крестом в сердце, с винтовкой в руках тернистым
крестным путем, который для вас может кончиться только двояко: или
славной смертью на поле брани, или жизнью в неизреченной радости, в
священном счастьи – в златоглавой Матушке-Москве под звон сорока
сороков"
Увы, Белая Самара продержалась всего 4 месяца.
Эсеровское правительство КОМУЧа не сумело ни провести мобилизации, ни
организовать снабжения армии, и осенью 1918 г. даже полководческий
талант Каппеля и самоотверженность белых добровольцев не смогли
предотвратить надвигающуюся катастрофу. 11 и 12 сентября пали Казань и
Симбирск, а 7 октября – Самара.
Чехословацкие части, утратившие
боевой энтузиазм ещё под Казанью, в 1919 г. практически, перестали
участвовать в боевых действиях. Сочувствующие русскому делу командиры,
сражавшиеся вместе с Каппелем на Волге, стали терять влияние на личный
состав корпуса. Держа под контролем железную дорогу, и распоряжаясь
транспортом по своему усмотрению, а также занимаясь грабежами и
бесчинствами среди мирного населения, чехи нанесли Белому движению в
Сибири колоссальный вред, превратившись в один из ключевых факторов,
приведших к поражению Белых сил на востоке России. А в довершение всего,
командование чехословацкого корпуса навсегда покрыло себя позором,
выдав большевикам Верховного Правителя России адмирала А. В. Колчака.
Владимир
Оскарович Каппель продолжал сражаться с красными на Урале и в Сибири,
независимо от того, какие политические группировки брали верх в тылу, и
как бы к нему ни относилось вышестоящее командование и политическое
руководство. И вновь, отдельные военные успехи Каппеля не смогли
склонить чашу весов на сторону белых. Во время Великого Сибирского
Ледяного похода Владимир Оскарович, фактически, спас армию и десятки
тысяч беженцев ценой собственной жизни. Уже будучи на смертном одре, с
сожжёнными пневмонией лёгкими и ампутированными ступнями, этот
несгибаемый Белый Рыцарь Поволжья и Сибири говорил своим соратникам: «Пусть войска знают, что я им предан был, что я любил их и своею смертью среди них доказал это».
Белая
борьба на Волге, несмотря на поражение, не была бесполезной. Поволжский
фронт позволил выиграть время для формирования и консолидации
антибольшевистских сил на Урале и в Сибири, дал им значительную
материальную поддержку, и, прежде всего, – золотой запас.
Генерал П. П. Петров, уже будучи в эмиграции, писал: «Для
нас, участников борьбы на Волге в рядах … Народной армии, самарские дни
… несмотря на печальный конец, явились самыми отрадными воспоминаниями в
течение последующих лет борьбы.
Это было время юности движения, со
всеми радостями, надеждами и огорчениями; время, когда мы вовсе не
вникали в политику, а работали, как умели, лишь бы иметь успех на
фронте».
Дмитрий Цапаев
http://pereklichka.livejournal.com/167415.html#cutid1
|