В годину тяжелых испытаний и кризисов для консолидации общества Власти обращаются не к материальным, а к вечным ценностям – духовно-нравственным и культурным, тысячелетним традициям, собственному историческому опыту. В эти моменты приоритет вечных ценностей ни у кого сомнений не вызывает. Однако в остальное время основанная на смертном грехе лихоимства экономическая система, богоборческая политическая или коррумпированная правовая последовательно ведут войну на уничтожение и подавление духовно-нравственных регуляторов и ценностей.

Достаточно вспомнить начало войны 22 июня 1941 года, хотя не стал исключением и нынешний кризис: 7 января 2009 года лидеры Франции и Германии вслух заговорили об аморальности рыночной экономики, а 12 мая 2009 года Президент России, утвердив Стратегию национальной безопасности, по сути, подписал ордер на арест правительства.

Первый пример . В 1941 году богоборческая большевистская власть неожиданно вспомнила о Боге и обратилась напрямую к народу со словами: «Братья и Сестры!». И результат изменений в экономической и политической сфере не заставил себя ждать. Произошла мгновенная трансформация экономической (в первую очередь – оборонной промышленности) и системы ее управления. Достигнутое единство позволило направить все силы народа на достижение конечной цели.

Созданные тогда вертикально-интегрированные межотраслевые индустриальные комплексы по основным показателям (по качеству продукции, материалоемкости, себестоимости, производительности труда и т.д.) были вне конкуренции во всем мире, превзойдя уровень лучших немецких и европейских концернов. Успешный советский опыт военного периода и был взяты за основу политики огосударствления экономики и корпораций в США и Европе.

Перед войной мы отставали от Германии практически по всем показателям. Например, только по алюминию для авиации в 4 раза. СССР опережал Рейх только по добыче нефти (до того, как немцы захватили Румынию), по производству автомобилей в 2 раза и тракторов в 1,1 раза. Вдобавок к этому в начале войны мы были вынуждены перебазировать всю промышленность на Урал.

Но сталинские наркомы за 3 месяца в чистом поле смогли развернуть оборонные заводы и начали с колес производить штурмовики, истребители и танки. За три года себестоимость отечественной военной продукции снизилась в несколько раз (тяжелых танков – в 3 раза, средних – в 2, штурмовиков – в 1,5 раза). При этом наши штурмовики и танки по тактико-техническим характеристикам были лучше немецких! Победив экономику фашистской Германии, мы выиграли войну.

Второй пример . В январе 2009 года канцлер Германии Ангеле Меркель и президент Франции Николя Саркози публично заявили, что построенная на Западе социально-экономическая модель аморальна по своей сути, и подлежит уничтожению, поскольку не способна решить накопившиеся социальные проблемы, усиливающееся расслоение общества и стран на бедных и богатых. Тем самым, Европа на словах признала приоритет морально-этических принципов над экономикой и голым рациональным расчетом, несостоятельность доктрины Homo economics .   Проамерикански настроенные лидеры ведущих стран мира сознались, что даже старушка Европа живет не посредствам, живет за чужой счет. Что же тогда говорить о США, обложивших весь мир своим колониальным налогом? Кстати, в период с 2000 по 2008 гг. США получили товарный кредит на 6 трлн. долларов, «списав» сегодня уже свыше 4,5 трлн. долларов (вклад России – 15,3%!). С другой стороны и в США президент Обама признал, что система работает в интересах дельцов с Wall Street , а не простых людей, т.е. тот очевидный факт, что «невидимая рука рынка» давным-давно залезла в их карманы. Однако путь снижения колониального налога «цивилизованный мир» избрал чисто технократический.

Запад полностью расстался с иллюзиями о позитивной роли рынка и рыночной стихии в целом. Цивилизованный мир признал несостоятельной утопией саму идею регулирующей роли стихии свободного рынка как главного и единственно возможного регулятора всех отношений в обществе. Тем не менее, у правящих элит ни на Западе, ни в России не появилось понимания, что только целостная система всей совокупности социально-экономических регуляторов способна консолидировать интересы общества.

Сегодня элиты продолжают уповать на рациональный экономический расчет, в массе своей, отвергая существование социальных регуляторов более высокого порядка, и закон незаменимости социальных норм, а именно:

1.          Религиозного;

2.          Морально-этического;

3.          Культурного, обобщающий позитивный опыт предыдущих поколений;

4.          Правового;

5.          Политического.

Третий пример. Отечественная пятая колонна и вышедшие из ее рядов «специалисты» экономического блока российского правительства, вопреки очевидному продолжают убеждать, что стихия рынка – смысл их и нашей жизни. Во главу угла они ставят регулятор самого низшего 6-го уровня – экономический.

Другие надеются решить все проблемы путем банальной заменой регулятора. Мечтая о чудодейственной палочке – выручалочке, они тщетно ищут тот самый заветный. Например, Президент России Дмитрий Медведев пытается выстроить отношения в обществе на основе правового регулятора (регулятора 4-го уровня), забывая, что право аморально по своей сути, поскольку за намерения не судят. Копируя в речах и делах президента СССР, Медведев, естественно, наследует и его главную управленческую ошибку. Ведь именно Горбачев в свое время озвучил давно забытую формулу социального разрушения Томаса Гоббса: «Все что не запрещено, разрешено». В результате, за последние два десятилетия был построен криминальный экономический режим имени Б.Н.Ельцина. Сегодня в рамках этой необычной социально-экономической модели масштаб коррупции достиг такого уровня, когда власть даже заикнуться не может о каком-либо правовом государстве. Утверждение стратегии национальной безопасности лишний раз демонстрирует, что сегодня Дела Власти полностью расходятся с ее Словами.

Другой преемник, Владимир Путин вслед за Юрием Андроповым, игнорируя исторический провал чисто политического подхода сторонников «революционной целесообразности» 1917 года, уповал исключительно на политические методы, представляющие собой регулятор еще более низкого, 5-го уровня. Но политика, построенная на некомпетентности, коррупции, продаже должностей и сдаче наших национальных интересов изначально бесперспективна. В условиях кризиса она уже показала свою несостоятельность, как, в целом, и лежащая в ее основе криминальная экономика колониальной трубы. Сказанное справедливо и в отношении столь любимых окружением Путина чекистских приемов управления, которые изначально были предназначены совсем для другого. Действительно, органам безопасности нередко приходится использовать черную сторону человека и его грехи для защиты страны и разрушения планов геополитических противников России. Для созидания же такие методы совершенно бесполезны. Нужны совершенно другие люди и иные компетенции…

Видимо поэтому, 12 мая 2009 года Президент подписал то, что можно назвать ордером на арест правительства. Имеется в виду документ развития «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года». Впервые в новейшей истории Росси два основополагающих положения – нация и территория – были правильно поставлены во главу угла. Искренне порадовало наличие в Совете Безопасности государственно мыслящих компетентных специалистов и экспертов. Разработчиками было четко сформулировано, что определяющим сегодня является единство и консолидация общества, проверенные тысячелетиями духовно-нравственные и культурные ценности народа, его здоровье, качество жизни и гарантированное обеспечение естественных прав гражданина с одной стороны, суверенитет и территориальная целостность страны с другой. Официально поставлена важнейшая задача восстановить статус одной из ведущих индустриально-развитых стран мира (войти хотя бы в первую пятерку), отказавшись от колониальной сырьевой модели в пользу промышленной (инновационной) модели развития. В документе достаточно точно сформулированы связанные с этим стратегические цели первого уровня.

Принципиально важно, что главной угрозой национальной безопасности признана сырьевая модель отечественной экономики – позорящая нас сегодняшняя модель проедания национального богатства, макроэкономический курс страны, соответствующая экономическая и социальная политика правительства. Под эти жесткие определения теперь подпадают многие действия власти, включая принятые в последнее время антикризисные меры. Сегодня доктрина Совета Безопасности позволяет привлечь к уголовной ответственности ряд конкретных должностных лиц, вопреки очевидному предложивших руководству страны заведомо неработающие меры выхода из кризиса.

В числе этих мер: механизм госгарантий (300 млрд.руб. для промышленности), кредитование реального сектора экономики через частные банки (за 12 месяцев в банковскую систему влито 5 трлн. руб, «в карман» ушло 5 трлн. 200 млрд.руб); спасение фондового рынка, избранных банков и олигархов, девальвацию национальной валюты на 50% и игру против рубля, установление запретительной ставки кредитования реального сектора экономики (подъем ставки рефинансирования до 13%), структура федерального бюджета 2009 года (увеличены: вложения в ТЭК на 40%, в ТВ и радиовещание – на 34,9%, уменьшены вложения : на 56% в инфраструктуру, на 26% в дорожное строительство, на 8% в здравоохранение, на 6% в высшее образование, на 22% в культуру, на 9% в фундаментальную науку, на 3% в армию и т.д., что противоречит. п.20 Доктрины), антикризисная программа правительства, закрепляющая статус России как сырьевой колонии Запада и многое другое. Президент Медведев, оговариваясь, что виновных искать не будет, публично признал – большинство этих мер не сработало и «деньги не дошли» по назначению (вопрос к Счетной Палате, куда они делись).

Однако, в отношении практических мер и путей их достижения у разработчиков стратегии, а следовательно и у Президента, нет никакой ясности. Они не понимают, в частности, что без национализации стратегических высот экономики (сырьевой, банковской, земельной, инфраструктурной ренты и т.д.), подчинения сырьевого капитала промышленному этот неоиндустриальный переход осуществить будет невозможно. И отношение к вопросу гарантированного обеспечения жильем это наглядно доказывает.

Общие положения первого раздела и содержащиеся там славословия власти – всего лишь дежурная дань политесу. Ведь утверждения о прозорливой и мудрой политике последних лет скорее выдают желаемое за действительное и потому доверия не вызывают. Вместе с тем, в шестом пункте сформулированы все необходимые базовые определения, которые, однако, нуждаются в уточнении.

Настоящим прорывом можно считать двадцатый пункт: «Для предотвращения угроз национальной безопасности необходимо обеспечить социальную стабильность, этническое и конфессиональное согласие, повысить мобилизационный потенциал и рост национальной экономики, поднять качество работы органов государственной власти и сформировать действенные механизмы их взаимодействия с гражданским обществом в целях реализации гражданами Российской Федерации права на жизнь, безопасность, труд, жилье, здоровье и здоровый образ жизни, на доступное образование и культурное развитие».

Однако, иначе как отрыжкой сырьевой модели экономики нельзя назвать девятый пункт этого же раздела: «ресурсный потенциал России и прагматичная политика его использования расширили возможности Российской Федерации по укреплению ее влияния на мировой арене». Но когда государство начинает всерьез размахивать углеводородной дубиной, тезис о «закреплении в числе государств – лидеров в мировой экономике на основе эффективного участия в мировом разделении труда» звучит, по меньшей мере, двусмысленно. Впрочем, ряд экспертов относит этот пункт к тактике сдерживания.

Разработчики правильно видят будущие угрозы в стремлении развитых стран силой обеспечить «обладание источниками энергоресурсов». Однако авторы просмотрели главную стратегическую угрозу. Как мы уже говорили выше, сегодня Запад сделал ставку на снижение в течение ближайших 5-7 лет своей зависимости от экспорта углеводородов и минерального сырья, форсировав переход к альтернативной энергетике на базе возобновляемых источников энергии и энергосберегающим технологиям, усилив вторичную переработку.

На словах Президентом достаточно четко определены основные национальные интересы и приоритеты на долгосрочную перспективу: повышение конкурентоспособности национальной экономики, построение гражданского общества, обеспечение территориальной целостности и суверенитета Российской Федерации. В числе главных стратегических приоритетов названы: «повышение качества жизни, высоких стандартов жизнеобеспечения; экономический рост, развитие национальной инновационной системы и инвестиций в человеческий капитал; наука, технологии, образование, здравоохранение и культура, которые развиваются путем укрепления роли государства и совершенствования государственно-частного партнерства; развитие прогрессивных технологий и целесообразного воспроизводства природно-ресурсного потенциала страны».

Сегодня лидеры США, Европы и России, на наш взгляд, совершают одни и те же ошибки. Прежде всего, у них нет понимания, что гармонизировать отношения в обществе на основе лишь какого-то одного из существующих социально-экономических регуляторов принципиально невозможно. Положительный синергетический эффект может дать только их целостная неделимая система. Высшие уровни всегда положительно влияют на низшие, а ошибочно выбранная модель низшего уровня (экономическая система) способна разрушить всю пирамиду ценностей и смыслов. Кроме того, их попытки игнорировать закон незаменяемости социальных норм, когда социальный регулятор более высокого уровня невозможно заменить регулятором более низкого уровня, противоречат всему нашему историческому опыту – кровавым урокам ХХ века.

Ведь право не работает, если общество считает, что власть имущие попирают законы Божии, совести и морали, оскорбляют память предков. Пытаясь навязать нашему народу чуждые ему духовные и морально-нравственные ценности – либеральную рыночную концепцию, основанную на смертном грехе лихоимства, либо богоборческую марксистскую, власть 92 года рубит сук, на котором сидит. Следовательно, с чисто прагматической точки зрения, в Кремле надолго воцарится тот правитель, который сможет разрешить это основное противоречие российского общества не на словах, а на деле. Только тогда должным образом заработает право и вся политическая машина государства. Поэтому совершенно очевидно, как именно надо позиционировать регуляторы первых пяти уровней.

В конечном счете, нам остается решить лишь один вопрос: что же нужно сделать власти на 6-м уровне – в экономике? Что в условиях кризиса власть должна сделать в экономике, и отечественная экономическая мысль уже дала детальный, полностью аргументированный (цифрами!) ответ на этот вопрос.  

Заметим, что в России негативные последствия экономического кризиса усиливаются рядом неблагоприятных факторов. Во-первых, на кризис доллара как резервной валюты – кризис долларизации – дополнительно накладывается кризис оказавшегося критически низким качества отечественной системы государственного и корпоративного управления, характеризуемого, как неоднократно отмечал Президент РФ массовой коррупцией и некомпетентностью руководителей различных уровней. Во-вторых, сказывается сильная зависимость страны от экспорта сырья, доля которого в структуре российского экспорта по последним данным составляет свыше 93,5%, как и вассальная зависимость от монетарной политики США и ЕС.

За девять месяцев кризис из области финансов распространился на реальный сектор экономики и сферу услуг. Потеря экспортной выручки в условиях сырьевой модели экономики, не позволит правительству проводить политику индексации бюджетных расходов, как это происходило на протяжении последних пятнадцати лет. Далее неминуемо возникают серьезные проблемы социального, а затем и политического характера.

По нашим оценкам, в результате сокращения социальных расходов уже в 2009 году кризис испытает на прочность всю вертикаль власти, и заставит перейти к ручному управлению страной. Неизбежным станет отказ от сырьевой модели экономики в пользу производства продукции конечного спроса с обеспечением беспрепятственного доступа к основным сырьевым и финансовым ресурсам, в том числе через национализацию банков и сырьевых ФПГ. В переходный период формирования и институционального оформления новой системы государственного управления для достижения необходимых договоренностей с различными субъектами на федеральном, региональном, муниципальном и корпоративном уровне антикризисному штабу правительства потребуются рычаги реального влияния.

В частности, ряд апробированных антикризисных инструментов и современных управленческих инноваций, включая механизм негласного оперативного контроля финансовых потоков и мониторинг нецелевого использования выделяемых на борьбу с кризисом государственных средств. Разработанные отечественными специалистами решения позволят системно перекрыть каналы утечки капитала за рубеж, используя в переходный период дополнительный рычаг воздействия на сотни тысяч экономических субъектов, в том числе совершающих тяжкие и особо тяжкие преступления в экономической сфере.

Сегодня вопрос о путях развития страны встал ребром: либо Россия останется сырьевой колонией Запада, либо мы вернем себе статус ведущей промышленно развитой державы мира.

Колониальную сырьевую модель взамен индустриальной 18 лет назад нам навязали ничего не понимающие в экономике либералы-западники со своей утопией регулирующей стихии дикого рынка. Взяв в 1991 году курс на деиндустриализацию, они разрушили отечественную обрабатывающую промышленность и основные народно-хозяйственные связи. За короткий срок они смогли уничтожить вторую индустриальную страну мира. Но тогда, в рамках колониальной модели экономики трубы согласно теории сброса народонаселения необходимо побыстрее извести 126 миллионов наших соотечественников, вместо того, чтобы создать все условия для резкого повышения рождаемости. Стихия и дезорганизация VS государственно-корпоративной экономической модели, и госкапитализма как его высшей стадии.

По оценке ряда экономистов кризис в реальном секторе США фактически завершен, а в России он только начинается набирать темп. Для сравнения, если в странах ЕС в среднем падение ВВП в первом квартале 2009 года по сравнению с последним кварталом 2008 года составило 2,5%, то в России – превысило 23,2%! И это только начало.

Сегодня полностью определились контуры посткризисной экономики – мир вступает в постнефтяную эру, в которой сегодняшней России места нет. Европа и США созрели, чтобы пойти на существенное снижение колониального налога за счет новых технологий. Если сегодня доля возобновляемой энергетики на базе приливных, ветряных, солнечных и других электростанций уже превосходит всю энергетику России, достигая в развитых странах 20%, то через пять лет на Западе планируется довести ее до уровня 50%. В этих условиях колониальная экономика российской трубы не имеет будущего – после кризиса в условиях постнефтяной энергетики она нежизнеспособна и не позволит прокормить имеющееся население. Ведь если сегодня при падении спроса всего на 3% цена на нефть падает в 3 раза, то через 5 лет ее легко можно будет ронять до любого уровня – и в 10, и в 15 раз.

К тому же, объективным порождением сырьевой модели экономики является криминализация и коррупция – эти метастазы поразившего российскую политическую систему рака сырьевой этиологии. Неизбежен отказ от навязанной нам извне модели проедания национального богатства, когда в США и ЕС мультипликатор добавленной составляет 14-15 раз, а в России – не более 1,8. И факт принятия Доктрины национальной безопасности это подтверждает.

Суть механизма потери добавленной стоимости, рабочих мест и остановки заводов как следствие отказа от полной внутренней обработки сырья на примере ТЭК блестяще вскрыл профессор Санкт-Петербургского технологического университета Валерий Бабкин. В нефтехимии вслед за сырьевым переделом идут 4 перерабатывающих передела (на последнем – шины, на предыдущих полипропилен и т.п.). На добывающем переделе тонна сырья стоит 105 долл. Первый передел переработки добавляет в расчете на 1 тонну сырья 55 долл., второй – 170, третий – 500, четвертый – 760. Коэффициент добавленной стоимости – 7,24 (760/105).

Сегодня же даже сниженная до 12% ставка рефинансирования ЦБ РФ полностью убивает всю обработку в России и гарантирует 100% возврат к «серым» и «черным» криминальным схемам ведении бизнеса.

  Учитывая, что стратегические национальные интересы США диаметрально противоположны национальным интересам России, на вопрос: Кто виноват? – мы получаем однозначный ответ – либералы-западники. Но это только на первый взгляд, корни проблемы уходят на полвека назад. Ведь через 50 лет было лишь институционально оформлено то, что по своей сути тогда ошибочно было принято малограмотным политическим руководством СССР.

На самом деле крах советской экономики был заложен еще в 1961 году, когда в программу КПСС был включен пункт о «нормальной рентабельности» предприятий, в том числе промежуточных переделов. Именно этот поворот превратил СССР из безусловного мирового лидера госкапитализма, по крайней мере, в области ВПК и машиностроения, в его аутсайдера, позволив США и Европе занять свое место и сделать ставку на огосударствление экономики. Именно тогда был определен вектор деградации отечественной экономики в угоду сначала принципу «нормальной рентабельности», затем «хозрасчета предприятий», а в 1990-е дезорганизации и децентрализации экономики по модели частных предприятий, живущих по законам дикого рынка и максимизации прибыли. В результате, в 1950-60 годы мы откатились на уровень отраслевого капитализма образца трестов1920-х годов, а в 1980-1990 мы вернулись к модели компрадорского капитализма, полностью зависящего от Запада, образца начала 20 века.  

Как доказали авторы неиндустриальной парадигмы научной школы профессора Губанова Сергея Семеновича, США и Европа взяли за основу модели своего развития советскую систему вертикально-интегрированных межотраслевых комплексов ОПК и машиностроения военного и послевоенного периодов. В результате за последние полвека произошло явное огосударствление западной экономики. Советское же руководство со времен Хрущева, взяв курс на дезинтеграцию, последовательно «сдавало» позиции мирового экономического лидера по темпам развития, снижению себестоимости и материалоемкости, роста производительности труда... При этом был нарушен основополагающий закон вертикальной интеграции, согласно которому рентабельность промежуточных переделов должна быть равна нулю. В противном случае все начинают снимать жирную «пенку» на промежуточных этапах, что в принципе не позволяет получить конкурентоспособную продукцию конечного спроса. Сегодня как показывают расчеты, доля паразитов-посредников составляет свыше 30% ВВП, причем 27% ВВП снимается посредниками криминальным путем! Сегодня любому системообразующему предприятию или банку можно вменить миллиарды, если не сотни миллиардов хищений.

Что же нужно делать в экономике?

Однозначный ответ дан отечественной наукой и поддержан Советом Безопасности – перейти с сырьевой ренты на неоиндустриальную. За последние 20-30 лет мировая экономическая мысль не выдвигала ничего подобного неоиндустриальной парадигме. Сегодня предложенная школой профессора Губанова С.С. концепция развития России завоевывает лучшие умы в ведущих интеллектуальных центрах на постсоветском пространстве.

Действительно, ключевой вопрос сегодня заключается в отношении к стихии рынка: есть ли альтернатива стихийному производству по базовому критерию максимизации прибыли и человеческого эгоизма. Какова роль планирования? Из чего выжимать максимум прибыли – из промежуточных переделов, как это делается сегодня в России, или из конечного производства как это делается в США и Европе?

«Великая депрессия» низшего стихийного («либерального») капитализма 1929-1933 года привела к мировой войне 1939-1945 гг. Глубокий анализ причин победы советской экономики над экономикой Европы, позволил кардинально переформатировать всю экономическую систему Запада. Именно осмысление феноменальной победы военной промышленности СССР над лучшими европейскими концернами, как и быстрое восстановление страны, привело к переходу США и Европы к стадии государственно-корпоративного капитализма, основанному на огосударствлении экономики и главенстве вертикально-интегрированных межотраслевых комплексов (ТНК). «Кейнсианской революции» вобрала в себя лучший опыт тогдашних мировых лидеров индустриального развития. По оценкам С.Губанова сегодня доля ТНК с капитализацией свыше 1 млрд. долларов в экономике США по совокупному капиталу превышает 83,2% (в 1970 году – 48.8%), а по прибыли – 86% (против 51,9% в 1970 году). По производству электронного оборудования и двигателестроения, микропроцессорам и двигателям технотронного типа – удельный вес ТНК в объеме инновационных разработок – 100%.

Это господство экономики корпораций, экономики вертикальной интеграции. Доля малых предприятий – 10%! В России все с точностью наоборот – свыше 90% у дезинтегрированных, децентрализованных неконкурентоспособных предприятий. Вопиющая некомпетентность и интеллектуальная ущербность ведущих идеологов экономического блока российского правительства вызывает глубокое сожаление. Например, помощник президента Аркадий Дворкович и первый вице-премьер Игорь Шувалов весной предложили взять за основу формулы выхода из кризиса... малый бизнес и несостоятельную парадигму информационного общества, согласно которой якобы свыше 70% в занятости и ВВП в США относятся к сфере услуг.

Но цифры показываю иное: сегодня развитие ведущих держав движется за счет производства средств производства (США – доля средств производства в совокупном общественном продукте 55,8%, Германия – 58%, Япония – 60%)! Где же здесь доминирование сферы услуг? Доля материальных ресурсов в конечном потреблении домохозяйств превышает 65,3%, т.е. 2/3 общего объема. Лукавство и подтасовки статистики США давно вскрыты российскими учеными. Сегодня доля государственно-корпоративного сектора США в общей занятости составляет 78,4% (60,3% – занятые в материальном производстве, 1,1% – занятые в сельском хозяйстве и 17% госсектор).

В экономическом блоке правительства России нет элементарного понимания, что сегодня мы находимся всего лишь на второй стадии индустриализации – стадии автоматизация (базовый продукт которой – микропроцессор и технотронные двигатели). Но в отдельных отраслях – сельском хозяйстве, автотранспорте и ряде других мы не прошли даже первую фазу индустриализации – стадию электрификация, базовый продукт которой – электричество, а главный критерий – доля электрифицированных машин и рабочих мест. А логика управления промышленным капиталом кардинально отличается от логики управления фиктивным или денежным капиталом. Сырьевые олигархи и биржевые спекулянты никогда не смогут поднять отечественную промышленность. Отечественный промышленный капитал должен поглотить сырьевой и банковский. А не наоборот. Сегодня на повестке дня – запуск обрабатывающей промышленности через стратегическую национализацию сырьевой, банковской, земельной и инфраструктурной ренты.