Экстраординарность мер против мятежа и террора диктуется комплексностью угроз, ставящих перед властью задачу введения чрезвычайных мер управления. Отказ от такого рода мер означает стремительную деградацию страны и разрушение российской государственности в течение XXI века (скорее всего задолго до его завершения). Именно в связи с этим меры против терроризма и мятежа являются продолжением мер по восстановлению жизнеспособности России, частью разветвленной программы, каждый пункт которой в той или иной мере затрагивает корни террористической деятельности.
России требуется переход к чрезвычайному законодательству. Обман населения докладами о невероятных успехах не может продолжаться бесконечно. Недоверие к правительству обернется недоверием к государству, и Россия может быть разрушена, как был разрушен СССР.
Современность связана с целой серией кризисов, определяемых с переделом таящих на глазах мировых ресурсов и масштабных конфликтов между мировыми центрами силы. Особое место России в мировом процессе предопределено формальным владением огромными природными ресурсами.

Внутренняя политика России последних лет связана с недопущением реального владения этими ресурсами – то есть, демонстрирует фактическое смыкание российских правящих верхов с глобальной олигархией, высасывающей из России все жизненные силы. Оставшиеся до глобального энергетического кризиса годы используются олигархическим режимом ради фантастического обогащения и лишают нашу страну шанса получить возможности для модернизационного рывка экономики с переходом на новые виды топлива и новые источники энергии. Таким образом, кризисная ситуация в экономике усугубляется кризисом в управлении, которые совместно дают для нас неприемлемое будущее – гибель страны.
Кризисное управление связано с концентрацией ресурсов, припасенных «на черный день». Если оказывается, что таких ресурсов нет в общем пользовании, то они изымаются из частного – оттуда, где имеются накопления. Именно так было преодолено Смутное время – где уговорами, где угрозой. Если принцип «делиться надо» не сработал через налоговую систему (например, через природную ренту, налог на сверхприбыли), он срабатывает через режим чрезвычайного положения. А если не срабатывает, то общество просто погибает.

Чрезвычайное положение – способ не дать растащить скопленное либо общими, либо частными усилиями. В предельном случае власть идет на экспроприацию у тех, кто в свое время не понял, что «надо делиться» или просто украл – как «приватизаторы», образовавшие олигархическую верхушку российской власти. Но любая экспроприация будет оправдана, когда она не подрывает производства и повседневной жизни людей (как это вышло у большевиков). Кризисное управление может зачерпнуть избыточные ресурсы, прежде всего, из роскоши, а также из состояний изменников, коррупционеров, преступников. Адресно, законно, контролируемо, с расчетом последствий.

Разумеется, традиции более соответствует добровольная лояльность Отечеству. Например, она может возникнуть в период обострения угроз жизни нации через корпоративную концентрацию ресурсов (складчина), когда корпоративный интерес оказывается тождественным общенациональному. Именно поэтому национальный капитал может профинансировать ту политическую силу, которая спасет Отечество и сохранит то пространство, в котором национальная буржуазия способна существовать и избавиться от гнета глобальной олигархии.

Добровольная лояльность проявляется в самоорганизации, которая сегодня не может не быть антиолигархической, антикоррупционной, антикриминальной. Она не может также не следовать традиционным ценностям, среди которых Бог, Нация, Отечество – главные, следующие стержневой формуле русского бытия: Православие, Самодержавие, Народность.

Традиция предполагает, что государственная репрессия может быть только узконаправленной, ни в коем случае не массовой или тотальной. Антиолигархическая репрессия направлена против нескольких десятков лиц, антикориминальная и антикоррупционная – против нескольких сотен тысяч преступников. Их совокупный интерес равнозначен замыслу погубить Россию. Значит, этим интересом не только стоит пренебречь. Его следует пресечь самым жестким образом.

Классическое положение о смысле суверенитета принадлежит Карлу Шмитту – крупнейшему философу и юристу начала ХХ века. Его определение гласит: «суверенен тот, что объявляет чрезвычайное положение». Как же действовать правителю, если он отстаивает суверенитет и объявляет чрезвычайное положение (то есть, приостанавливает или прекращает действие ряда важнейших законов)? Единственная путеводная нить – обычай.

Подчас правоведы и государствоведы забывают, что помимо писаного права есть право обычное. Оно, например, начитает действовать в момент опасности для жизни – не только государства, но и отдельного человека. Кого спасают в первую очередь в условиях какой-нибудь катастрофы? Детей, женщин, стариков. Никакой нормой закона это правило не установить, а главное – не исполнить. Срабатывает традиция, а не право. Точно так же действует и суверен. Например, в условиях войны, когда в дело вступает чрезвычайное законодательство, но еще больше – именно обычай. Обычай – главный закон войны. Им закрепляются спасительные для социума правила поведения, особенно необходимые при обострении угроз его существования.

Передел системы права и пересмотр прежних правил государственного управления, требует следования принципу: национальный (государственный) интерес выше закона. Ибо следование либеральному закону ведет к краху государства, что обесценивает любые оправдания, связанные со ссылками на законность. При этом либеральная путаница создает такие условия, что разрешить правовые противоречия не представляется возможным. Тем самым бюрократия осуществляет произвол, применяя закон так, как ей выгодно или удобно. Законное же изменение закона (например, ельцинской Конституции) оказывается невозможно в силу намеренно неисполнимой процедуры, закрепленной в том же законе.

Традиция может быть восстановлена только ликвидацией в государственной системе либерального принципа разделения властей, который ведет к многоликости власти – невнятности ее облика и бесконечному дроблению полномочий и ответственности. Гнет бюрократии связан с распространением этого принципа от высших до нижних этажей управления.

Не рассматривая ситуацию, как заведомо неисправимую, мы обязаны видеть определенный путь к принципиально новому состоянию России – ее общественной и экономической жизни. Через кризисное управления (то есть, управление, позволяющее выйти из кризиса) мы должны перейти к такой социально-экономической модели, которая позволит выжить в новых условиях, прогнозируемых через 10-15 лет.
Более всего средства кризисного управления понятны на войне. А поскольку война есть продолжение политики и политика есть продолжение войны другими средствами, то кризисному управлению надо учиться по опыту управления во время войны.

Кризисное управление – это путь диктатуры чрезвычайного законодательства, ограниченный кризисным периодом и целью – новым правом, сообразным как российской традиции, так и принципиальным переменам в условиях существования граждан.

Кризисное управление государством предполагает:
- репрессивность по отношению к антисоциальным элементам и агентам влияния недружественных и враждебных сил; резкое расширение применения уголовного права в сравнении с административным; установление вмененной вины для чиновников, чья деятельность приводит к неудачам государственного управления;
- презумпцию виновности в условиях мятежей и измен, которые диктатура должна пресечь, побуждая невольно втянутых в мятежи граждан к продуктивной деятельности и лояльности;
- личное решение и личную ответственность в системе власти;
- прекращение парламентских методов принятия решений, где мнение становится главенствующим, а решение – второстепенным делом;
- замену парламентаризма законосовещательными органами, Советами старейшин и корпоративными ассоциациями;
- отмену свободы слова и превращение СМИ в инструмент государственной политики, открыто навязывающий определенный тип поведения гражданина – традиционную этику и соответствующие культурные образцы;
- концентрацию ресурсов в руках государства – прежде всего ключевых государствообразующих экономических комплексов, где прежние собственники должны быть либо лишены своих прав за измену (олигархическая ориентация на глобальную экономику в ущерб национальной), либо привлечены к управлению в качестве высокопрофессиональных и опытных менеджеров, несущих личную ответственность за результаты своей работы.