В связи с подписанием документов о формировании в рамках ЕврАзЭС нового образования - Таможенного союза трех государств: России, Белоруссии и Казахстана, было объявлено о приостановлении прежнего формата переговоров о вступлении названных стран во Всемирную торговую организацию. Если ранее каждый в одиночку пытался обрести статус члена ВТО, то теперь усилия трех участников Таможенного союза будут объединены, что, по мнению некоторых политиков, позволит ускорить решение намеченной задачи. Последнее, впрочем, совсем неочевидно.

Ведь еще из школьного курса физики всем известно, что «сила действия равна силе противодействия». Если члены Таможенного союза рассчитывают на утроение собственной «пробивной способности», то и «защита» ВТО, надо полагать, вполне может вырасти на ту же величину.  

Тем более, что пока остается неясной процедурная сторона. Правила, действующие в ВТО, существенно отличаются от тех, которыми руководствуются во многих других международных организаций. Так, общего документа по правилам процедуры, своего рода Устава ВТО, как такового не существует. Нормы ВТО представляют собой собрание огромного количества различных соглашений, принятых в разное время и разными членами этой структуры. В совокупности они образуют десятки тысяч страниц юридических текстов. Поэтому на самом деле в мире нет ни одного человека, который мог бы ответственно заявить, что он детально разбирается в законодательстве ВТО и знает ответы на все возникающие вопросы. В интересующем нас аспекте это означает, что в правилах ВТО нет однозначной фиксированной нормы о том, что в данную организацию может быть принято не отдельное государство, а союз государств, которым на самом деле и является Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана. А это, в свою очередь, означает, что само решение проблемы: вправе ли ВТО начать процедуру приема Таможенного союза или не вправе это делать, займет некоторое время. Члены ВТО должны будут выработать согласованную позицию, разрешив этот процедурный казус. А он не так прост. Ведь всегда трудно отказаться от наработанной ранее практики в пользу чего-то нового, тем более, что на этом настаивают не члены ВТО, а те, кто стремится вступить в эту организацию. Поэтому и здесь членам Таможенного союза не стоит обольщаться: «со своим уставом в чужой монастырь не лезут». Напомним в этой связи, что членами ВТО в настоящее время являются 153 государства.  

Если даже на этом этапе противники вступления России и ее партнеров в ВТО захотят им «ставить палки в колеса», то они вполне смогут это сделать, используя, скажем, юридически обоснованные ссылки на то обстоятельство, что пока в подписанных Москвой, Минском и Астаной документах регулируется будущий Таможенный союз как объединение в сфере международной торговли, тогда как ВТО на самом деле регламентирует правила для своих членов не только по торговле, но и по предоставлению услуг на международной арене. Поэтому членам Таможенного союза могут предложить сначала отрегулировать между собой эту сферу их взаимоотношений, а только затем уже начать переговоры с ВТО.  

Интересно отметить, что решение об отказе России, Белоруссии и Казахстана от прежнего формата, предполагавшего индивидуальные переговоры о вступлении в ВТО, на первый взгляд, наиболее болезненно может отразиться именно на интересах России. Ведь Россия, если брать чисто количественный параметр, - а именно процент согласованных позиций со всеми другими членами ВТО, что требуется для приема в эту организацию, продвинулась куда дальше в переговорном процессе, чем Казахстан и Белоруссия.

Россия за долгие годы согласовала 95% позиций, тогда как Казахстан – примерно 70%, а Белоруссия – едва только половину от требуемых позиций.

То есть, если бы были сохранены прежние подходы, то Россия, возможно, была бы принята в ВТО быстрее, чем ее партнеры по Таможенному союзу. Тем более, что переговоры Белоруссии с ВТО были фактически заморожены еще три года назад. В этом (и только в этом) смысле в очередной раз Россия пожертвовала своими интересами ради своих партнеров по СНГ.  

Но все сказанное выше - лишь часть правды. Количественный критерий согласованных позиций еще не отражает всей сложности ситуации. И он не может однозначно трактоваться как некая сдача Москвой своих достижений ради не совсем четких перспектив совместного принятия трех стран в ВТО. Для того, чтобы понять это, а также то, почему сегодня 153 страны входят в ВТО, а Россия – не входит, придется обратиться к истории.  

ВТО, как и ООН обязана своим появлением Второй мировой войне. Союзники по антигитлеровской коалиции задолго до наступления победной весны 1945-го стали задумываться и обсуждать между собой судьбы послевоенного мироустройства. Тогда и родились идеи создать несколько новых международных организаций. В политической сфере на смену дискредитировавшей себя Лиге наций в конце концов пришла Организация Объединенных Наций, высшие органы управления (например, Совет безопасности) которой явно отражали новый политический расклад сил в мире. Поэтому-то Советский Союз, наравне с четырьмя другими государствами, и получил право вето, воплощавшему именно этот статус.  

Однако Соединенные Штаты и Великобритания вовсе не хотели «отступать на всех фронтах» Советскому Союзу. Они отыгрались в другой сфере, где по объективным причинам Советский Союз не мог с ними в тот период соревноваться. Этой сферой стала экономика. Советский Союз, вынесший на своих плечах основную тяжесть войны, лежал в развалинах. Ему требовались огромные средства на восстановление народного хозяйства, а также на поддержку правительств в новых государствах Восточной Европы, вошедших в зону его влияния. Нельзя забывать и о долгах по Ленд-лизу за поставки вооружений, обмундирования и продовольствия, а также о расходах на оборону, поскольку вскоре после разгрома фашизма развернулась так называемая «холодная война». Соединенные Штаты же только накопили богатства за время войны.  

В Вашингтоне и Лондоне прекрасно учитывали эти обстоятельства. Поэтому там разработали свой план создания международных экономических организаций. В 1944 году в Бретон-Вудсе (США) создается Международный банк реконструкции и развития (МБРР). Одной из целей этого банка стало содействие «сбалансированному росту международной торговли». Штаб-квартира банка располагалась в Вашингтоне, а Совет управляющих банка, естественно, состоял в основном из финансовой элиты Запада. В 1944 году, так же в Бретон-Вудсе, был создан и Международный валютный фонд (МВФ), который, как и МБРР имел аналогичную цель в отношении международной торговли. Естественно, что и в МВФ руководство этой структуры, как и система принятия решений, базировалась на финансовом весе основных спонсоров. СССР, как мы отметили, не мог поэтому рассчитывать на получение необходимого влияния на процесс принятия решений в таких структурах. Поэтому-то Москва предпочла дистанцироваться от их работы.

Лишь независимая Россия вошла в обе структуры. Впрочем, и сегодня вес России в них не позволяет надеяться на многое. Ведь, например, в МВФ квота США составляет 17%, ЕС – 30%, а России – только 2,74%.

ВТО же имела своего предшественника – Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), - международную организацию, созданную в 1947 году теми же акторами и с теми целями, что МВФ и МБРР. СССР не стал членом ВТО потому, что советское руководство отказалась войти в МФР и МБРР. С позиций дня нынешнего можно долго спорить о том: было ли такое решение ошибкой, или нет. Так или иначе, но в 1986 году руководство в Кремле все же решило, что стране следует получить в ГАТТ статус наблюдателя. Однако непродуманные экономические реформы Горбачева тогда привели сначала к расстройству народно-хозяйственного комплекса, а затем и к распаду страны. Официальную заявку на членство в ГАТТ Россия подала в 1993 году. Однако именно тогда подходил к завершению этап преобразования прежней ГАТТ в новую структуру. В 1994 году этот этап – так называемый Уругвайский раунд был завершен, и с 1 января 1995 года вместо ГАТТ на свет появилась ВТО. В том же году начались реальные переговоры между странами - членами ВТО, с одной стороны, и Россией, с другой.  

По правилам ВТО Россия обязана была получить согласие всех членов ВТО на свое вступление в данную организацию. Поэтому процесс переговоров был нелегким. Когда решалась аналогичная проблема с вступлением в ВТО Киргизии, Грузии и Молдовы, то с ними особых проблем не возникло. Все эти страны представляют собой крайне малые величины в международной торговле. Их народное хозяйство базируется на неразвитой системе промышленности и относительно отсталом по меркам передовых стран аграрном секторе. Поэтому для других членов ВТО эти страны не представляли собой опасных конкурентов на мировых торговых рынках. К тому же во время переговоров руководство Киргизии, Грузии и Молдовы не стало особо упорствовать в отстаивании своих национальных интересов. Они предпочитали рассчитывать на получение более щедрой финансовой помощи от МВФ и МБРР, чем делать ставку на развитие собственной конкурентной промышленности. Фактически все эти страны согласились на выставленные им условия, которые были далеко не идеальными. В итоге, как показали последующие события, ни в одной из этих стран так и не появились после вступления в ВТО новые сектора индустрии.

Как не смогли грузинские и молдавские вина занять и новые для себя рынки сбыта в той же Европе. Да и киргизская баранина не заполонила мир, наоборот, она постепенно вытесняется даже с рынков в самой Киргизии китайской бараниной.

Россия в ходе переговоров по вступлению в ВТО также столкнулась с жесткими требованиями к себе. Никто не хотел видеть нового сильного конкурента. Большинство переговорщиков со стороны ВТО стремились навязать России весьма обременительные условия по вступлению, требуя от нее изменить те или иные установленные в экономике правила.  

Москва огрызалась, отстаивая свои национальные интересы. Переговоры затянулись на долгие годы. Но все-таки целым рядом своих позиций России пришлось тогда пожертвовать. Например, Европейский Союз настоял на подписании Москвой Киотского протокола по борьбе с изменением климата, хотя его нормы способны существенно ограничивать промышленное развитие через ограничение промышленных выбросов. От Москвы требовали максимально открыть свой внутренний рынок для иностранных товаров. Выполнение этого означало бы только одно: целый ряд отраслей промышленности не выдержали бы конкуренции и вынуждены были бы исчезнуть. Особый упор члены ВТО делали на требовании отказа России от высоких таможенных пошлин на импорт автомобилей и других сложных промышленных изделий. Другим постоянным требованием было повышение внутрироссийских цен на энергоносители до уровня мировых. Иными словами, нашу страну стремились лишить естественных конкурентных преимуществ и одновременно навязать нам правила, выгодные нашим торговым конкурентам в силу исторических причин, в частности, - серьезного отставания в ряде промышленных отраслей из-за неразборчивого экономического реформирования 90-х годов.  

Будем откровенны, Москва в целом ряде случаев пошла навстречу требованиям ВТО. Ведь логика ВТО состоит в либеральной, рыночной стратегии, то есть в стремлении максимально сократить государственное регулирование международной торговли при помощи тарифных, таможенных и прочих ограничений. Хотя конкретный ход переговоров с Россией держался в тайне, в декабре 2006 года впервые стало известно, о чем именно Москве удалось договориться с ВТО. С одной стороны, России удалось отстоять интересы собственного финансово-кредитного сектора. Иностранным банкам и страховым компаниям по-прежнему будет запрещено создавать свои филиалы на территории России.  

Москве удалось отстоять только положение, что в течение одного года после принятия ее в ВТО внешнеторговая таможенная пошлина на экспортные товары не будет снижена. В будущем же устанавливался бы переходный период от 1 года до 7 лет, когда по разным группам промышленных товаров пошлины должны были бы снижены. На импортируемые же товары пошлины имели бы явную тенденцию к снижению. На компьютеры, лекарства, бытовую электронику они подлежали, например, отмене.  

Россия соглашалась на отказ от серьезного государственного дотирования своего аграрного сектора. Государство могло оказывать помощь всему сельскому хозяйству только в размере, не превышающем 9 миллиардов долларов в год. Хотя по факту на 2006 год реально государство оказывало такую помощь в размере еще меньшем – не более 3,5 миллиарда. В любом случае, нельзя не отметить, что уже согласованные меры означали, что Россия шла на значительные уступки, снижая таможенные пошлины, а значит и доходы в свой бюджет. Сроки же перехода к новым жестким условиям (1- 7 лет) на самом деле не являются такими уж большими, чтобы перестроить работу десятков тысяч российских предприятий.  

По оценкам российских экономистов, на момент согласования правил вступления в ВТО Россия получила бы от этого вступления максимальную выгоду размером 23 миллиарда долларов в год, а ее потери составили бы 90 миллиардов долларов в год.

Ведь на самом деле цена условий вступления в ВТО весьма высока: треть ВВП России и 50% прироста ВВП формируются за счет международной торговли.  

Нельзя также не отметить, что помимо сугубо экономических претензий к России, на переговорах по вступлению в ВТО регулярно возникали и политически мотивированные претензии. Так в начале прошлого года Грузия отозвала свою подпись под уже согласованными условиями вступления России в ВТО. Кстати, такой отзыв подписи был впервые в практике ВТО. Тбилиси стал настаивать, чтобы Россия согласилась допустить грузинских таможенников на посты, разделяющие Россию с Абхазией и Южной Осетией. А после событий августа 2008 года угрозы не допустить в ВТО Москву прозвучали и из Вашингтона.  

Одновременно появились претензии со стороны Финляндии и Швеции, стремящихся ликвидировать повышенные российские пошлины на экспорт круглого леса, что было сделано ради стимулирования развития национальной деревообрабатывающей промышленности. В то же время было устранено одно важное препятствие, на которое Москве постоянно указывали иностранцы: Россия приняла четвертую часть Гражданского Кодекса, в которой регулировались вопросы интеллектуальной собственности.  

Осенью прошлого года на совещании в правительстве первый вице-премьер Игорь Шувалов выступил с инициативой отозвать подпись России под рядом уже согласованных обязательств относительно вступления в ВТО. В этом отношении его позицию поддержал глава кабинета – Владимир Путин, который справедливо отметил, что Москва уже много лет выполняет ряд взятых на себя обязательств, несет огромные финансовые потери, но переговорный процесс по вступлению в ВТО так и не завершен. Россия, таким образом, ничего не получая, пока только теряет.  

Исходя из этого, переход к новой формуле вступления в ВТО: не по одиночке, а Таможенным союзом, нельзя расценивать как отступление. Выражаясь языком военных, это позиционный маневр, призванный еще раз обдумать правильность избранной стратегии и тактики.

Конечно, речь не должна идти о полном отказе от вступления в ВТО. Ведь ВТО контролирует более 90% мировой торговли. Но вступать в эту организацию надо только при соблюдении наших национальных интересов. Жертвовать ими нет никакого смысла ни Москве, ни Минску, ни Астане.