Подводя итог, процитируем фрагмент недавно обнаруженного в белградских архивах письма П.Н. Врангеля П.Н. Краснову: «С величайшим вниманием остановился я на той части Вашего письма, где Вы пишете, что настало, по Вашему мнению, время с полной откровенностью поднять знамя «За Веру, Царя и Отечество»… Вы не можете сомневаться в том, что по убеждениям своим я являюсь монархистом и что столь же монархично, при том сознательно, и большинство Русской Армии. Я останавливаюсь на слове «сознательно», так как этим хотел подчеркнуть, что нынешняя Русская Армия, в отличие от старой, Императорской, стала сознательной, но, конечно, не в дурном, опошленном революцией смысле этого слова, а в лучшем его значении. Тяжелые испытания последних годов, а в особенности пребывание на чужбине, научили многому каждого из чинов Армии до простого солдата включительно… Вместе с тем, на первое место выдвигается понятие о «Родине» и яркое осознание необходимости посвятить себя служению Родине является той мошной нравственной силой, которая связывает всех чинов Армии в единое стройное целое и которая позволила ей выйти победительницей из пережитых ею испытаний. В Императорской России понятие «монархизма» отождествлялось с понятием «Родины». Революция разорвала эти два исторически неразрывных понятия… Нужна длительная работа, чтобы в народном сознании оба эти понятия слились воедино».

 

Безусловно, взгляды, высказанные П.Н. Врангелем (в 1922 г.), не вполне однозначны. Однако его слова о политических убеждениях – как его самого, так и Белой Русской Армии – откровенны и ясны.

 

То, что в Белом движении поначалу существовало, причем достаточно мощное, немонархическое течение, объединявшее разные толки демократов и социалистов, отрицать невозможно. Однако именно монархическое направление победило, в конце концов, в Белом движении, увенчав Белую борьбу за Россию Приамурским Земским Собором, организатором которого стал генерал М.К. Дитерихс.

 

Разумеется, никто не отрицает того факта, что белые вожди допустили ряд серьезных, в том числе и духовно-идеологических, просчетов (кстати, и сами они этого впоследствии не отрицали). Однако просчеты, допущенные ими, ни в коей мере не могут рассматриваться как свидетельство их приверженности «либерализму» и «космополитизму». И уж тем более это не дает ни малейших оснований считать их «по своей сути было такой же антинародной силой, как и большевизм». Это кощунственная клевета на наиболее жертвенную часть нашего народа.

 

 

 

Черносотенство и Белое движение

 

Разумеется, все (или почти все) критики «Белого движения» «справа», почитают себя преемниками дореволюционного черносотенства. А белых, кроме прочего, упрекают за то, что они либо не были монархистами, либо были некими «неполноценными» монархистами. Которые, разумеется, не могли быть наследниками черносотенной борьбы предреволюционного периода.

 

Однако для того, чтобы составить верное представление о том, на какой стороне были в период революционной Смуты русские черносотенцы, есть довольно простой способ: вспомнить, где и что они делали в это время, и что тогда говорили.

 

К 1917 г. некогда единая черносотенная организация – Союз Русского Народа – была расколота. Ее наследниками (если говорить о более или менее влиятельных структурах) можно считать: Всероссийский Дубровинский Союз Русского Народа (возглавляемый А.И. Дубровиным), Союз Русского Народа (во главе с Н.Е. Марковым) и Русский Народный Союз им. Михаила Архангела (во главе с В.М. Пуришкевичем).

 

Биографии названных людей, которых по праву можно считать вождями русского монархического движения до февраля 1917 г., известны. А.И. Дубровин почти сразу после февральской революции был арестован, и до ноября 1917 г. находился в заключении. Выйдя на свободу, он с женой переезжает к сыну в Москву, где тяжело заболевает: почти два года он будет прикован к постели, и лишь в апреле 1919 г. окрепнет настолько, что сможет выходить из дому. Понятно, что в столь плачевном физическом состоянии (не будем забывать также и того, что основателю Союза Русского Народа шел уже седьмой десяток лет) он не мог вести сколько-нибудь активную политическую деятельность. Присоединиться к Белому движению, в тот момент, даже если бы он и был вполне здоров, он едва ли бы смог; а при вышеописанном болезненном состоянии об этом даже не могло быть и речи.

 

Н.Е. Маркову удалось, в период владычества Временного Правительства, избежать тюремного заключения. Сначала он пытается, и небезуспешно, создать нелегальную православно-монархическую организацию, главной целью которой станет освобождение Царской Семьи. К сожалению, Маркову и его соратникам спасти Государя не удастся. После этого, спасаясь от грозящей ему в России гибели, осенью 1918 г. он эмигрирует в Финляндию. Но уже весной 1919 г. он вернется в Россию, вступив в Северо-Западную (белую) армию, в рядах которой он будет служить (в звании обер-офицера) вплоть до того момента, когда она, потерпев поражение, отступит в Эстонию.

 

В.М. Пуришкевич, подобно Н.Е. Маркову, почти сразу после февральской революции начал подпольную деятельность, целью которой было свержение установившегося либерального режима. Из всех вождей русского черносотенства В.М. Пуришкевич наиболее тесно взаимодействовал с основателями Белого движения. Более того, в их число может быть зачислен и он сам, поскольку созданное им еще до февральской революции «Общество Русской государственной карты», совместно с людьми генерала Алексеева, стало собирать первые кадры будущей Белой армии. В последующем именно организация Пуришкевича начала переброску петроградских юнкеров-артиллеристов на Дон. А вскоре и сам он отправится на юг, где сражалась Добровольческая Армия, с которой он будет вместе до самой своей смерти, случившейся в феврале 1920 г.

 

Мы видим, что из трех наиболее влиятельных вождей русского черносотенства два принимали участие в Белом движении. Причем один даже может считаться одним из основателей его, а единственный, не участвовавший в Белой борьбе – доктор А.И. Дубровин, не мог этого сделать из-за тяжелой болезни. Из этого следует ясный и определенный вывод: несмотря на наличие либеральных и даже социалистических элементов в Белом движении (особенно на начальном его этапе), несмотря даже на бывавшие случаи притеснений черносотенцев, находившихся в рядах Белых Войск, все-таки именно в белых русские монархисты-черносотенцы видели своих. И именно в ряды белых они вставали, полагая, что сражаясь в Белой Армии, они сражаются за Веру, Царя и Отечество. И они не ошиблись.

 

Критики «справа» очень часто приводят, в качестве (как им кажется) убийственного аргумента те или иные негативные высказывания белых вождей о черносотенстве и «старом режиме». Однако и этот вопрос не так уж прост, как кажется.

 

У нас, православных русских националистов и монархистов, такое понятие, как Черное Сотня, не только вызывает уважение. Более того: для нас оно священно. Но не стоит забывать, что Русское Черносотенство, остановившее масонско-еврейскую революцию 1905-1907 гг., было старательно (и во многом успешно) разлагаемо врагом. Расколы, взаимные (часто просто нелепые) обвинения, и множество провокаторов и провокаций, прикрытых флагом Черной Сотни – все это создавало, как и рассчитывали инженеры революции, удручающе-отталкивающий облик русского монархического движения, в котором далеко не все деятели были на должной нравственной высоте. И если для нас сегодня черносотенство – это свт. Тихон и свщмч. Ефрем Селенгинский, св. Царь Николай II и свщмч. Иоанн Восторгов, Дубровин и Марков, то у многих русских людей, причем порядочных, честных монархистов девяносто лет назад слова «Черная Сотня» вызывали ассоциации с такими личностями, как Сергей Труфанов (Илиодор), с разного рода амбициозными крикунами, с которыми им лично приходилось иметь дело. И нужно понимать, что в тех случаях, когда заходила речь о «крайностях» или «реакционности» черносотенства, белыми могли подразумеваться не преданные Церкви и Трону члены Союза Русского Народа, а разного родам «накипь». «Накипь», которая либо искала карьеры и материального прибытка в рядах черносотенцев, либо даже сознательно входила в эти ряды, чтобы нанести вред.

 

Что же касается критического отношения к социально-государственному строю Императорской России, то оно у абсолютного большинства белых вождей действительно было. Впрочем, столь же критически оценивались предреволюционные реалии и русскими черносотенцами, что даже нашло отражение в Уставе Союза Русского Народа. В примечании к четвертому пункту Программы Союза об этом говорится предельно ясно: «…Союз отмечает, что современный бюрократический строй, заслонивший светлую личность русского Царя от народа и присвоивший себе часть прав, составляющих исконную принадлежность русской самодержавной власти, привел отечество наше к тяжелым бедствиям, и потому подлежит коренному изменению».

 

И для такой позиции как до февраля 1917 г., так и после были все основания. К сожалению, многие «махровые» монархисты в правящем слое, еще недавно бывшие на 100 % верноподданными, в Феврале забыли про все свои клятвенные обещания. Кто-то откровенно предал Государя, а кто-то, сохранив (если находился вне досягаемости большевиков) свои убеждения, при этом ничего не делал для спасения России. И не только сам не делал, но еще и нередко пытался воспрепятствовать другим. Г.М. Семенов в своих воспоминаниях дает следующую характеристику этой публики: «Безпристрастно говоря, мне пришлось, ведя борьбу с большевиками, с не меньшим упорством бороться с представителями отжившей российской бюрократии, как в лице старых администраторов, так и в лице большинства наших дипломатических представителей за границей».

 

Ситуация, в которой оказался русский националист атаман Семенов в 1919-1920 гг., была практически тождественна той ситуации, в которой находился Союз Русского Народа после подавления революции 1905-1907 гг. В то время та же самая гнилая бюрократия начала давить русское черносотенство, видя в нем (надо сказать, вполне обоснованно) угрозу своему положению некого тиранического «опекуна» Русских Самодержцев. Такого рода «монархистам» было дорого не Православное Самодержавие, а свое весьма комфортное положение в сложившемся и отнюдь не идеальном строе Империи петербургского периода. И.А. Ильин дает блестящую и при этом разгромную характеристику такого рода «монархизму» и «монархистам». По мнению Ильина, это те, которые  «…тянут направо во имя личных, групповых или классовых интересов; кто хотел бы принести русскому простому народу месть, темноту и покорность; кто думает строить государство на мертвой букве и пустой форме; кто мечтает о политической и социально-имущественной реставрации и готов идти «хоть с ч…м» (т.е. в соглашении с большевиками, если бы они того захотели) против революции».

 

Это течение, действовавшее преимущественно в среде эмиграции (ибо активная борьба в России, тем более с оружием в руках, эту публику, как правило, не прельщала), не исчезло и поныне. Наиболее яркое выражение свое оно приобрело в движении так называемых кириллистов – последователей самозваного «императора» Кирилла и его потомков. Нет такой силы, с которой эта публика не была бы готова (по сей день) сотрудничать ради достижения власти, ради создания собственной квази-монархии. Этакого фальшивого «самодержавия», с «императором» в Барвихе, жандармерией на Лубянке и боярами на Охотном Ряду; ну и, разумеется, с «купечеством» в лице Абрамовичей и Фридманов. (К этому можно добавить, пожалуй, еще и Императорскую Академию Художеств во главе со Швыдким и Ксюшей Собчак.)

 

Для такой публики чрезвычайно характерна привязка к «мертвой букве и пустой форме» – начиная с Закона о престолонаследии (весьма избирательно трактуемого) и заканчивая мишурой разного рода новодельных орденских лент, бумажек с гербовыми печатями, а также посиделками в различных Дворянских Собраниях, члены которых годами мучительно размышляют над вопросом: а зачем, собственно говоря, они здесь собрались?

 

Там, где исчезает христианский дух, начинается тяготение к мертвой форме. Это мы видим у кириллистов. И тоже самое наблюдается в стане «православных» сталинистов, которые тоскуют по «сильной руке», и для которых в конечном итоге неважно, чья это будет рука: православного Царя или диктатора-инородца.

 

Такое мiровоззрение не может быть признано православно-монархическим, то есть черносотенным. И потому не надо смущаться теми, подчас весьма жесткими характеристиками, которые давали белые вожди или те или иные мыслители – участники Белого движения, дореволюционной российской действительности. Столь же сурово подчас оценивали ее и русские черносотенцы. Как справедливо говорил Н.Е. Марков, «монархисты не должны быть реакционерами в смысле возвращения старых ошибок… Не к возвращению грехов и пороков прошлого, не к старым порядкам, а к старому порядку должны мы стремиться». Этот дух был присущ и знаменитому Рейхенгальскому съезду бело-монархистов в Баварии в 1921 году: «без старых недостатков, но на старом фундаменте».

 

И в этой общности взглядов мы находим еще одно свидетельство того, что по духу своему Белая борьба явилась продолжением черносотенной борьбы предреволюционного периода. Ибо и черносотенцы 1905-1917 гг., и белые воины 1917-1922 гг. могут быть определены великолепным термином И.А. Ильина: добровольцы русского государственного тягла.

 

Что же касается «непредрешенчества», то с этим, порочным по сути политическим курсом русские монархисты-черносотенцы мирились, как с временной необходимостью. Даже в 1926 г. такого рода позиция признавалась не раз уже упомянутым Н.Е. Марковым возможной. Вот его слова, сказанные на Зарубежном Съезде в 1926 г.: «Мы пришли сюда для внепартийного и сверхпартийного дела… Мы сознательно свернули наши знамена. Мы им не изменили. Мы остаемся им верны, но бой сейчас идет с другим врагом – с палачом всего русского народа…, вот почему мы сознательно свернули монархические знамена»; «Мы монархисты, готовы работать со всеми, и с республиканцами, если они искренно идут на свержение большевиков». Такова точка зрения Н.Е. Маркова – русского православного христианина, националиста и монархиста, главы Союза Русского Народа и белого офицера. Также думали и многие другие его соратники по Белому делу.

 

Совершенно очевидно, что черносотенство не было антагонистом Белого движения, но было его прямым предшественником в борьбе за национальную Россию – Россию Христа и Царя.

 

Приамурский Земский Собор – Бело-Монархический путь преодоления революции

 

Совершенно очевидной полная несостоятельность заявлений О.А. Платонова и других хулителей Белой борьбы становится тогда, когда мы обращаемся к заключительному этапу Белой борьбы в России – деятельности генерала М.К. Дитерихса и Приамурскому Земскому Собору.

 

Если рассуждать по-христиански, то жизнь всякого человека можно достойно оценить лишь после его кончины, ибо чаще всего в столь смутные времена мы учимся истине на ошибках, которые нам для того и попускаются Господом. Поэтому мы судим о человеке не потому, как он начал свой жизненный путь, а главным образом по тому, как он этот жизненный путь закончил. Логично было бы таким же образом оценивать и религиозно-политические течения – по тому, чем они закончились.

 

И вот очевидный факт: Белое движение, начинавшееся с непредрешенчества, в рядах которого состояли не только либералы и республиканцы, но даже и социалисты, завершилось открытой декларацией монархизма.

 

В 1922 г., на русском Дальнем Востоке, во многом благодаря Японии, присутствие войск которой гарантировало еще на какое-то время свободу этой части России, был созван Приамурский Земский Собор. Решительно были отвергнуты чуждые православно-русской государственной традиции западные демократические идеи. Собор был созван на основании принципа сословного представительства, и впервые за всю историю Белой борьбы открыто провозгласил верность национальной русской идее: «Православие – Самодержавие – Народность!». Почетным Председателем Приамурского Земского Собора был избран свт. Тихон, Патриарх Всероссийский. Приветственную телеграмму Собору, в ответ на Соборное послание, прислала вдовствующая Императрица Мария Феодоровна.

 

Земский Собор признал, что права Верховной Власти в России принадлежат Дому Романовых; в связи с этим, решено было просить возглавить Приамурский Земский Край в звании Верховного Правителя кого-либо из Великих Князей. Так, на восточной окраине некогда могучей Российской Империи, 3 августа (н. ст.) 1922 г. было провозглашено восстановление власти Дома Романовых – а самое Самодержавие должно было быть реставрировано уже Всероссийским Земским Собором. В первом своем указе Правитель Приамурского Государственного объединения, М.К. Дитерихс так пишет об этом:

 

«Здесь, на краю земли Русской, в Приамурье вложил Господь в сердца и мысль всех людей, собравшихся на Земский Собор, едину мысль и едину веру: "России Великой не быть без Государя, не быть без преемственно наследственного Помазанника Божьего". И перед собравшимися здесь… последними людьми земли Русской стоит задача… направить все служение свое к уготовлению пути Ему – нашему будущему Боговидцу… Он завершит наше служение Родине, и Господь, простив Своему народу, увенчает родную землю Своим избранником – Державным Помазанником».

 

Именно на этом этапе Белое движение, очистившись от всех чужеродных духовно-идеологических примесей, превратилось в Бело-Монархическое Движение, поставившее своей целью вернуть Россию на путь ее исторического призвания и служения, на ее подлинно национальную, православную и монархическую, дорогу.

 

Знамя Русского Самодержавия, взвившееся над Дальним Востоком, было поднято, казалось бы, на очень короткий срок. То, что Белое дело в России стоит на краю гибели, было, если говорить о внешних, политических формах, очевидным. И в скором времени, действительно, Приамурский Земский Край будет растоптан большевицкими бандами. Однако М.К. Дитерихс понимал – понимал, вероятно, лучше абсолютного большинства своих соратников – что поднятое тогда Белое Знамя Русского Самодержавия станет маяком Русского Сопротивления не на несколько месяцев борьбы на Дальнем Востоке, но на многие десятки лет. Поистине пророческим является последний Указ Правителя Приамурского Земского Края (№ 65, от 17 октября 1922 г.). Поскольку текст его малоизвестен, мы считаем необходимым процитировать его полностью:

 

«Силы Земской Приамурской Рати сломлены. Двенадцать тяжелых дней борьбы одними кадрами безсмертных героев Сибири и Ледяного похода без пополнения, без патронов решили участь Приамурского Земского Края. Скоро его уже не станет. Он как тело умрет. Но только – как тело.

 

В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его русской, исторической, нравственно-религиозной идеологии, он никогда не умрет в будущей истории возрождения великой святой Руси.

 

Семя брошено. Оно упало сейчас еще на мало подготовленную почву; но грядущая буря ужасов коммунистической власти разнесет это семя по широкой ниве земли Русской и при помощи безграничной милости Божией принесет свои плодотворные результаты.

 

Я горячо верю, что Россия вновь возродится в Россию Христа, Россию Помазанника Божия, но что теперь мы были недостойны еще этой великой милости Всевышнего Творца».

 

Так было, так и есть! Святое знамя Православного Самодержавия, яркая звезда, вспыхнувшая в Приамурье, стала путеводной звездой Русского Национально-Освободительного Движения. Эта звезда озаряла путь героев-каппелевцев, дававших последний бой на русском Дальнем Востоке. Эта звезда сияла для бойцов Кутеповской организации, не сложивших оружие, даже оказавшись вне России. Она озаряла чужое небо китайского Трехречья, под которым жили забайкальские казаки, под которым собирал своих бойцов Родзаевский. Она освещала горные тропы Балкан для бойцов Русского Корпуса. Она вела русских монархистов в Отечестве сквозь «темный бред» «советских подлых, проклятых лет». Свет этой звезды сияет нам и поныне.

 

И никому из красных пигмеев, пигмеев духа и интеллекта, его не погасить.

 

Идеологический «трест» и Бело-Монархическое движение на современном этапе

 

Как можно видеть, ведущую роль в очернительстве Белого движения ныне играют люди, в той или иной мере причастные к службе коммунистическому режиму, члены КПСС, сотрудники КГБ, потомки большевиков. Чтобы не каяться в своем личном пособничестве богоборческой антирусской власти, у них возникает потребность ее приукрасить: мол, не все было плохо. С другой стороны немало людей с патриотическими убеждениями поддаются описанному выше очернительству Белого движения и возвеличиванию национал-большевизма просто по незнакомству с подлинной историей ХХ века, а также из мифологизации "жидобора" Сталина, когда желаемое выдается за действительное (чему поддался даже известный православный издатель С. Фомин). Это как бы "естественные" причины живучести столь уродливого и кощунственного по сути явления. Однако есть и иная причина: сам нынешний перекрасившийся правящий слой РФ не желает каяться в былой причастности к коммунистическим преступлениям и целенаправленно замазывает их. В том числе и агентурной деятельностью против современных преемников Белого дела, что вполне наглядно выявилось в расколе Союза Русского Народа после смерти его воссоздателя В.М. Клыкова в 2006 г.: новый председатель СРН (ЛГИ) собирает свой Главный Совет под портретом Сталина, а белые соратники Клыкова оклеветаны как "раскольники" и "агенты ЦРУ". Но это лишь последний яркий пример. Проблема стоит шире.

 

В настоящий момент мы не располагаем достаточной, в том числе и документальной, информацией для того, чтобы обвинять тех или иных конкретных людей в том, что они сознательно отравляют Патриотическое Движение мифами «православного» сталинизма и клеветой на белых. Однако старый латинский ключ ко многим загадкам и головоломкам: простой вопрос: «кому выгодно?», позволяет многое выяснить.

 

Действительно, кому выгодно, чтобы единое Патриотическое Движение, ведущее свою преемственность от Черной Сотни и белых героев, оказалось искусственно разделено? Кому выгодно, чтобы кровожадного вурдалака Сталина чтили как некоего «православного Богоданного Вождя», а гигантский концлагерь под названием СССР восхваляли как продолжение Российской Империи? И при этом кощунственно плевали на могилы тех, кто самую жизнь свою отдавал ради спасения Родины? Трудно поверить, чтобы все это множество нелепых мифов родилось просто из одной лишь духовной малограмотности экономистов, напяливших на себя тогу "православных историков". (Даже Дитерихса хотят оторвать порой от Белого движения, забывая, что он не только до Земского Собора был его участником, но и в эмиграции был членом – и даже главой Дальневосточного отдела – РОВСа, организации самой что ни на есть белогвардейской.)

 

Кому выгодно? Ответ один: врагам Православия и Самодержавия, врагам национальной России. Или, как их называл М.К. Дитерихс, «изуверам из евреев и ворам из русских». Про операцию «Трест» и сменовеховцев 1920-х годов, младороссов и евразийцев 1930-х мы знаем; а сколько таких «трестов» нам неизвестно? Мы знаем, кому выгоден миф «православного» сталинизма и клевета на Белое движение. Мы знаем, что пропаганда и того, и другого требовала определенных – и не таких уж маленьких – затрат. И самое главное: апологеты Сталина и хулители Белой борьбы, и прежде всего, О.А. Платонов, не раз уже призывали к коллаборационизму с нынешним оккупационным режимом как «наиболее патриотической силой». Косвенных признаков слишком много для «случайного совпадения». Судя по всему, мы имеем дело с очередным идеологическим «трестом», направленным на развал Патриотического Движения и пропаганду коллаборационизма. (Однозначно утверждать это – повторюсь – не можем, но похоже чрезвычайно сильно.)

 

***

 

Сегодня Союз Русского Народа вместе с Русским Обще-Национальным Союзом и Российским Имперским Союзом-Орденом вновь открыто поднял Белое Знамя, провозгласив создание Бело-Монархического Движения. Каждая из названных организаций – наследница традиций Русского Сопротивления. Союз Русского Народа – черносотенной борьбы 1905-1917 гг. Российский Имперский Союз-Орден – традиции Белой борьбы и монархического движения в Русском Зарубежье. Русский Обще-Национальный Союз – это традиция национального Сопротивления постсоветского времени.

 

Наше преемство зиждется не на юридических формальностях и ворохах бумаг, а на преемстве идеи и преемстве реального дела. Мы помним свое прошлое, чтим своих православных святых, чтим своих героев, и это дает нам духовную опору в настоящий момент. Мы ясно видим наше прошлое и уверено смотрим в будущее. Некогда М.К. Дитерихс написал: «Мы бедны в земле, но с нами Бог». Мы еще беднее в земле. Но – с нами Бог. И только так можно надеяться на Его помощь, которую мы стараемся заслужить верностью удерживающей исторической России. Яркая звезда Бело-Монархической идеи, зажегшаяся на закате вооруженного сопротивления Белой Армии в России, по-прежнему ведет нас. И несомненно, рано или поздно, приведет к победе, ибо с нами Бог!