Всё, что происходит сейчас на патриотическом фронте я могу охарактеризовать одним словосочетанием - СОН РАЗУМА.

И сон явно болезненный, обрывочный, бессвязный. Постараюсь пояснить. Но для этого - небольшое отступление, выпадение, так сказать, в явь.

Как-то моя сестра, преподаватель истории и философии в одном из московских институтов, задала в ходе лекции о Гражданской войне такой вопрос:"Так кто же любил Россию больше - "красные" или "белые"?" Почти  100% результат был достаточно предсказуем: и те, и другие. Но один из учащихся, ничем неприметный "отстающий" вдруг поразил своим ответом: "Себя они любили больше, чем своё Отечество, поэтому проиграли мы все".

Понимаю, что после этого "отступления" многие из вас расщедрятся на ухмылки, мол, всё это не слишком серьёзно". Не спешите с выводами, прозорливые вы мои, ибо всё намного трагичнее, чем кажется. История часто повторяется. Но "повторяемость" эта, как хроническое заболевание, сопровождается всё большим количеством усугубляющих анамнез побочных заболеваний. И вот мы снова стоим на пороге очередной гражданской, но средства массового поражения уже более смертоносны, а духовная проказа поразила уже все социальные слои общества. Как и столетие назад Некто незримый раскачивает маятник исторической яви и мы пытаемся остановить его довольно странным способом: каждый толкает от себя. Тем самым амплитуда увеличивается, а с ней и те разрушительные последствия, которых мы якобы пытаемся избежать, одновременно выступая в роли усердного детонатора.

В чём причина подобной абсурдности нашего поведения? И вот здесь, именно на этой вопрошающей ноте, наступает надобность повторить откровение  "не самого лучшего" ученика московского вуза, того, ответившего неожиданным:"Себя они любили больше"...

"Себя любили больше"... Они. Тогда. А мы? Здесь и сейчас?

Давайте представим, что Отечество наше - детский акварельный рисунок. Детский, потому что правильный. Потому что: всё в нем на устроенном Богом месте: солнце, облака и птицы - в небе, люди, как люди - при деле или на досуге, природа - на радость и в помощь.

И несовершенство форм уравновешиваются сердечностью восприятия. И даже в том уголочке рисунка  где война всё четко и понятно - враг - с одной стороны, а нашенские солдаты - с другой. И танки врага обязательно горят, потому  что наши бойцы отважнее и сильнее. И лица у врагов злые, а у русских героев - спокойные, потому что умирать за святое дело не страшно, потому что "за други своя" и за отчий дом.  В давние времена проводились конкурсы таких вот детских представлений об Отечестве. Помните, как они назывались? "В каждом рисунке - солнце". А солнце - свет. А со светом - Истина. И всё - гармония. Гармония разумного и духовного.

Ну что, представили такую Русь? Акварельно-мудрую в своей детской чистоте? А теперь о том, что имеем. Некто многоликий да властный в один злосчастный день плеснул на тот самый рисунок водицы мертвой. Вода, как вода, не родниковая, но с виду обычная - ни цвета, ни запаха. Только вот с акварелью от неё - беда. Краски как обезумели. Солнце стекло на землю, смешавшись с птичьим оперением да с облачной ватой. Мутными струйками стекло, будто в небе вдруг оказалось грязно и зябко, как на осеннем бездорожье порой. И природа стала меркнуть. И животные приобрели очертания монстров невиданных. И лица героев, сражавшихся за правду вдруг стали похожими на лица врагов. Всё перепуталось. Всё потеряло изначальные свои предназначения. И ребёнок, увидев свою погибшую радость, расплакался от обиды и досады на тех незримых взрослых, которые обезобразили то, с чего начиналась и чем продолжалась Родина. И на детский плач собрались домочадцы. И стали утешать горюющее детство. Одни говорили: "Это - не беда, можно другую Россию придумать и будет лучше прежней". А другие пытались обнадежить:"Да и в этой ещё очень даже сказочно. И кошка у дома пока держит хвост, и кое-где ещё не пожухла трава, и людей при желании можно всё же принять за людей". А третьи и вовсе недоумевали:"Чего по пустякам слезы лить? С нами - порядок и ладно". Нашлись и те, которые пообещали несчастному ребенку найти невидимых злодеев и оторвать им их невидимые ручищи. И все очень старались в своём желании успокоить дитя.

Но не потому что рисунок погиб. Нет. Просто многие взрослые не терпят детского плача. Он их раздражает, он отвлекает их от всяких взрослых дел. Он у них время крадёт на дурацкие уговоры, обещания, клятвы...

"СЕБЯ ЛЮБИЛИ БОЛЬШЕ"... Поэтому не нашлось никого, кто бы принял в сердце детское горе, как своё, взял чистый лист, краски, усадил малыша на коленки, да начал воскрешать ту, изначальную светлую Русь.

О чем я? Да о ребёнке - народе русском, да о стране нашей - акварельной когда-то, да о нас патриотах-роди(е)телях, увлеченно свою несмекалистость любящих...

Мы все учились... Чему-нибудь...Как-нибудь... Учили мы и пушкинское:"...Там русский дух, там Русью пахнет..." Учили да ведь оценки ради. Может и не задумывались поэтому, а что же такое "русский дух", какой запах имеет Родина? Ну, ясное дело, поэт выпендрился для красного словца. И нечего заморачиваться. Пушкин и без понимания - наше всё. И без нас. Пушкины они, может, и великие, да в животе у нас от русланов с людмилами сытнее не станет. А по душам говорить - не время, не место, не те обстоятельства.

Согласна. Но, когда Александр Сергеевич пером бумагу тревожил тоже вроде времена не медовые были. Или он о русском духе от неча делать печалился? Эх, братцы, да как же мы с вами допрогрессивничали до жизни то такой, если поэтические вздохи так, кружавчики да тесёмочки украшательские, а наше дело - правое?! Чего ж тогда роптать, если нет никакого особого "русского духа"?

Ясно дело: березки да ромашки полевые и в заграницах имеются. Чего ж нам неспокойно то нынче? И даже тем, у кого полные закрома земных радостей как-то не по себе... Будто не хватает чего-то. И это что-то, будто бы, очень важное, если без него и радость - не в радость и дорожки - не скатертёнками...

Может Пушкиннашевсё не понапрасну чернила то изводил? Может, стоит  покумекать над поэтовым  осязанием-обонянием? Это, наверное, внесёт некий беспорядок в наш распорядок, да ведь не без пользы же для  ума зрения...

Бытует такое мнение:"Если человеку все время говорить, что он - козел, то рано или поздно человек заблеет".Нашим отцам, нам, а теперь и детям нашим долгие десятилетия напролёт твердили:"Свобода. Равенство Братство." или блезнецовое - "Перестройка. Ускорение.Гласность".

И мы... Не надо спешить отрицать очевидное и делать возмущенное лицо. Блеем все. Без разбору. И не меньше других те, которые считают, что уж они зрят в корень и не пойдут на поводу у незримых старателей, собирающих души наши, чтобы потом сдать выручку и получить своё серебро. Тут количество монет не важно: тридцать или поболе. Да и состав из которого эти монеты прессовались не имеет значения. Главное, чтобы заработать на хлеб. Хлеб с отрубями или с потрохами ближнего - без разницы. В этой иллюзии - каждый за себя. А, если и ещё за кого, то этот кто-то из той же ячейки общества, партии, стаи... Блеем. И ничтожество своё рядим в геройские одежды, в латы из папье-маше, в иллюзию силы духа. "Свобода, равенство, братство"... А в былые времена - "Вера, Отечество, Государь"... И как тут понять, какое триединство истинное? Тут три слова. Там три слова.  А слова - они ведь только слова. И не вспоминается нам, что всё Словом и зачиналось. И слово это было...  Предвижу скучающие лица с разочарованным:"У-уууу! Опять - двадцать пять!"... Отвечаю: "Опять и опять. Потому, что снова и снова нам говорят:"Козлы, берите свободу, козлы держите равнение, козлы братайтесь с козлами". И мы блеем. И мир превращается в стойло. И воля умещается в поле для выпаса. И нет уже ни веры, ни царя и не отечества. Есть скотный двор. Но ведь и там не без фаворитов. Поговорите с любой дояркой. У каждой найдется любимчик в стаде. Ему и ласки больше, и загончик в чистоте особой, и шёрстку чешут вне очереди. Где же равенство? И тут сразу вспоминаются другие три слова, давно вышедшие из употребления, эдакий анахронизм. И какая-то тоска начинает гнездиться по закуткам сердца. И будто воздуха не хватает. Или духа? "Там русский дух, там Русью пахнет"... Там, где нас нет.

Дух он ведь волен, не то что козлы! Дух он такой - дышит, где хочет. И тот самый таинственный пушкинский давно уже вышел. Покинул нас. И не стоит тешить себя прибаутками о его несокрушимости. И так понятно: он - вечен. Только мы ведь однажды сами узаконили в числе прочих научных достижений свою смертность. А бессмертное в могильниках не обитает. И можно орать на площадях до изнеможения:"Мы - русские. С нами Бог!" И можно даже заставить себя в это верить, как когда-то Кашпировский с лицом великого инквизитора давал нам установки на добро. Можно. Да только кто услышит? Слепые поводыри слепых? Пастухи, сторожа козлиной нашей смелости?

В начале  90-х годов прошлого века довелось мне побывать с мамой одного погибшего солдатика на могилке её единственного сына. На могилке я увидела самодельную табличку с просьбой одинокой русской женщины: "Пожалуйста! Не забирайте с надгробья цветы! Здесь погибший в Афганистане. Ему  18 лет".

А теперь скажите мне, други ситные, в той России, в той, где "За веру, царя и отечество!", в той, где были и нищета и безграмотность, могла ли возникнуть на чьей-нибудь скромной могилке такая вот надпись? Могли ли, даже самые лихие да бестолковые русские мужики и бабы додуматься до того, чтобы память о героях по погостам собирать, да тут же, за оградкой ею и приторговывать? Нет. Нет духа русского в народе нашем. Был да вышел весь. Остались в ком-то его следы - родимые пятна чистоты прошлой. А самого: ищи-свищи, как ветра в поле. И не пахнет больше Русью. Пахнет нерусью поганной, той, от которой прадеды открещивались веками.

Всегда, во все времена человечество несло в себе веру. Так было. Так есть. Так будет. Нет ни открытий, ни достижений, ни подвигов вне духовного измерения. Не спешите запасаться цитатами из философских трактатов. Позвольте закончить мысль. Человек - субъект веры. Вся лишь разница в том векторном движении, которое мы выбираем. По сути, что такое та самая библейская мысль о свободе выбора, которой наделил нас Создатель? Вряд ли под этой свободой Всеблагой Родитель подразумевал лозунг "Анархия - мать порядка". Так в чем же наша свобода? Да в том, что не снилось и ангелам. Господь дал нам веру и право выбирать вектор развития в ней. Согласитесь, странно, что Творец лишь просил "не вкушать плодов с Древа". Мог бы ведь и убрать растение с глаз долой до от греха подальше! Мог бы, если бы не любил детей своих и не даровал им право выбирать. Оставляю это сравнение и возвращаюсь к утверждению, что всё и вся есть вера. Вера в то, что Бог - есть. И вера в то, что Его нет. Вот два вектора. Вот та самая свобода выбора,которая дана нам от Сотворения.

Прачеловек, как часто именуют Адама, сделал свой выбор, когда принял плод из рук Евы, тоже облюбовавшей вектор веры. Поэтому всякий атеист - верующий человек, наделённый возможностью выбирать, но не имеющий возможности жить вне духовного пространства. Только ведь ТАКАЯ свобода - ограничена. Как ограничена и социумная свобода верующего человека. Поэтому стародавняя теория о возможности достижения некоей повсеместной и абсолютной свободы, эдакого универсального механизма - не больше чем иллюзия. А точнее - то самое яблоко, которое уже однажды нам предлагали продегустировать. Вкусил - свершил акт веры в то, что Отец не прав. Отринул предложенное - свершил акт веры в то, что Отец Любящий и Заботливый Родитель, не дающий в руки родному ребёнку гранату в виде погремушки. Но и то и другое наше решение - сугубо религиозно. Только вектор выбора - на усмотрение. Наличие у нас такого сильнейшего оружия, как воля выбирать направление веры, говорит о безграничном доверии к нам Вседержителя. Это право не может не призывать нас к исполнению определённых обязанностей. Выбравшие вектор, устремленный к Богу обязаны внимательно следить за тем, чтобы не сбиться со своего маршрута. Но и те, которые выбирают вектор прямо противоположный охраняют эту свободу воли. И все, что происходит с человечеством столетия за столетиями - есть результат свободы. Так чего же нам ещё надобно? Каких таких полномочий?

Если свобода выбора - наивысшая, первейшая и главнейшая из всех свобод с рождения дарованных каждому, то о какой свободе мы грезим? О свободе от свободы? Но, простите, это - абсурд, потому что в таком случае человечество требует рабства. Справедливости ради скажу, что не всё человечество хором и не всегда взывало к тому, чтобы его по прошениям закабалили. При чем - духовно. Социумная зависимость, или социумное рекрутство - проходяще (вспомните, все зависит от векторной вертикали), но рекрутство духовное - это уже результат выбора. Наш. То есть - степень нашей удаленности от даровавшего нам право на поиск Пути. Поэтому и не может быть универсальной свободы для тех, кто поступательно развивается в противоположных направлениях. Проще: у меня есть свобода любить петь по ночам. У соседа - свобода по ночам спать. Одним этим фактом (наличием разных свобод при одной изначальной свободе выбора) кто-то из нас, - точнее мы вместе, - нарушает волю другого. Правильно? Правильно! Тогда, будьте добры, дайте нам с соседом такое средство, которое устроило бы нас двоих, не искажая картинки нашего прибывания в одной ночи.  А пока вы занимаетесь изобретением мифа (рада буду признать своё поражение, если вам повезёт), я продолжу размышлять.

Пример, приведенный только что - слишком уж примитивный? Хорошо. Возьмём да закрутим сюжетец, оставив соседство по этажу. Возьмём соседство в масштабе планеты. Гулять, так гулять! Ещё примерчик. У одной общности людей есть право не верить в существование Бога. У другой - право верить в неправоту религии атеизма (именно религии, о чем говорилось выше). Есть ли ещё какая-то, третья, общность коллег по разуму, которая могла бы изобрести для этих двух противоположностей новое представления о свободе? НЕТ ЖЕ, мои хорошие! Нет и нет. И только лишь потому, что любая ТРЕТЬЯ свобода будет всего лишь одной из двух - с Богом или без. Нечто среднее, как то вера в капиталистическое светлое, не отрицающая библейских догматов - очередная иллюзия, ибо быть с Богом, несясь от Него прочь невозможно просто потому, что невозможно.

Только уяснив то, что наша свобода неизменна и неотъемлема, а так же и то, что желать свободы от этой свободы - это по сути желать рабства, мы сможем осознать всю утопичность первого из трех понятий, составляющих пресловутый лозунг "Свобода.Равенство.Братство".

Напомню: мы говорим сейчас о первоначальном духовном фундаменте, на котором и выстраиваются последующие второстепенные этажи материального прибывания человеческой личности в пространстве.

Если свобода у нас была, значит, первая обманка, на которую мы повелись очевидна. Теперь о второй абсолютной утопии в этом, искусственно выведенном в неких политических лабораториях, триединстве.

О РАВЕНСТВЕ. Не буду, потакая дарвинистам, предлагать пронаблюдать иерархичность развития царства природы. Этих наблюдений достаточно. Я же, не являясь специалистом в области происхождения видов и подвидов, предпочту ограничиться лишь чутьем дилетанта, уповающего на собственный опыт. И тут опять обратим внимание на ИЗНАЧАЛЬНУЮ возможность каждого выбирать маршрут для укрепления, развития, совершенствования веры. Наученные первородным опытом, мы определяемся в своём отношении к нему, оперируя свободой выбора: идти за Отцом или против, вопреки Его Замыслу. Решение это принимается не раз и навсегда, а постоянно (в процессе земного нашего бытования). Сумма наших богопротивных или же богоугодных решений является тем расстоянием, которое отдаляет нас друг от друга или приближает. Протяженность духовных вёрст наших устремлений по выбранному вектору и есть то неравенство, которое определил сам человек однажды совершив акт свободного выбора, ослушавшись заботливого:"Не вкушайте плодов с Древа"...

Но: может ли стоять знак равенства между ангелами небесными и ангелами падшими? Может ли монах, в своём устремлении познать жизнь вечную оказаться на равном духовном поле с убийцей-рецидивистом, на счету которого не одна загубленная судьба? Может ли осознанное предательство Иуды быть равнозначным временному человеческому страху Петра с его трехкратным отречением? Замечу: дело не в социальном равенстве-неравенстве, а в попытке ликвидировать расстояние между выбравшими противоположное направление и проходящими по выбранному (свободно!) пути?

Ответ очевиден и для верующих в Бога и для их оппонентов.

Ранее мы говорили о том, что духовное устройство нашего бытия своеобразное лекало, по которому созидается устройство материальное. Стало быть аналогия уместна и в отношении нашего материального прибывания в социуме. Например: я - свободна, свобода даёт мне право выбора, поэтому, пользуясь этим правом я отказываюсь от мечты стать хирургом. В связи с этим решением я отказываюсь зубрить школьные программы по химии и биологии. Факт отказа от одного требует нового выбора. И тут я понимаю, что больше прочего мне по нраву рисовать синие цветочки и узорчики. Это умение, как любое другое, требует совершенствования природных способностей. И я бегу после уроков в школе общеобразовательной в школу художественную или занимаюсь с преподавателем. При этом выбор НЕ быть хирургом, а быть мастером в росписи "под гжель" никах не нарушает моего духовного вектора (к Богу или от). То есть моя духовная закваска никак не страдает от моего приоритета в области материальной. Поэтому на данном этапе никакого социального протеста во мне не может обнаружиться.

Но время идёт. И вот однажды, окончанию учебы, вдруг выясняется печальное: за время моего личного прогресса искусство, которым я занималась устарело, интерес к нему падает, моё дальнейшее трудоустройство и прокорм себя + своих близких продуктами выбранного (свободно!) ремесла отпадает за невостребованностью. Предприятие, на котором я предполагала начать работать закрывают. Ничего другого я не умею.

И тут опять - выбор за мною. И я останавливаюсь на мысле о том, что переучиваться не хочу. Решение, повторимся, личное. Крепко верующий в Промысел Божий человек, помолившись смиренно принимает свою временную несостоятельность, понимая, что это лишь следствие из череды его поэтапных проявлений свободы выбора. Осознавая это личность, в данному случае пусть это буду я, научается жить в обстоятельствах, которые не предлагались кем-то изначально, а созидались своевольно (стоит читать, как "своей волей").

Человек же крепко верующий в НЕбытие промысла свыше, заведомо утвердив духовным своим движением вектор богоборчества, непременно откажется признавать поражение результатом своего выбора, откажется и начнёт нащупывать шероховатости в государственном устройстве, определившем за него, что гжель - это мещанство. Вот тут то протестное материальное шустро сливается с богоборческим духовным в любовном экстазе.

Вопрос к читателю: как могут стать по обе стороны от знака равенства два абсолютно взаимоисключающих подхода типичного обывателя к выбору рода деятельности? Думаю, что на этот раз вы не спешите отмахнуться от моих наблюдений, оставив на полях снисходительную пометку - "Не довод!". Тогда, может, вы ещё и рискнете признать, что РАВЕНСТВО, которым нас манят - блеф? И блеф вдвойне абсурдный ещё и потому, что в лозунге, который я опровергаю, как крупнейшее шулерство всех времен и народов РАВЕНСТВО соседствует с понятием СВОБОДА. Это алогично, т.к. равные должны себя равно совершенствовать и равно развивать в ОДНОМ направлении.

Но, в таком случае, какая же при подобном равенстве может быть СВОБОДА?

Похоже, нас опять объегорили. Осталось разобраться с "братством"

Попытки побратать людей предпринимались не только сторонниками утопий. Они иногда овладевали умами вполне рациональными, с целью, к примеру, охватить предельно возможные массы народа пропагандой определенной идеи. Но все эти фокусы-покусы  заканчивались плачевно.

За примерами далеко ходить не надо. Достаточно включить телевизор. Результаты "братаний" повсюду:

в России, в Ираке, в Сербии, в Палестине... Список можно продолжать и продолжать. Естественно во всех этих трагедиях играют роль многие обстоятельства: геополитические, экономические, природные, исторические. Иногда они переплетаются между собою настолько замысловато, что ученые тщетно пытаются определить, какое именно обстоятельство было предтечей всех последующих.

Для меня же очевидно лишь то, что природа всех столкновений на "братской" почве не материальная, а духовная. Ведь мы знаем, что от Сотворения каждый человек свободен. Понимаем и то, что моя свобода не всегда приятна свободе соседа. Но это - дела житейские. Бытовуха эпизодическая.  А, если масштабу подбавить? 

Допустим: когда-то где-то  1000 добровольцев разом (цифра условная) в одно время, в одном месте (государство, племя - не важно) начудачат (мягко говоря) выбор, нарушающий свободу тех сограждан-соплеменников, которые и под страхом смерти не пошли бы по чуждому Пути. Что мы получим? Мы получим  гражданскую войну. Кто из вас проискрит желанием побратать сражающихся?  Можно, конечно, запугать людей до одурения и они изобразят пару-тройку показательных объятий. Но, как только иссякнут репортёры, дипломаты и наблюдатели всех мастей, - бой будет продолжен.

Усердие политиков со всей их стратегической тактикой могут и добомбить до заключения мирного договора и прекращения боевых действий. Но от этого изменится лишь пейзаж (убитых захоронят, деревья посадят, дома построят заново, увечных и осиротевших подлечат, определят по сиротским приютам). Изменится только материя, но не дух. Почему? Потому что одним - с Богом, а другим - без. 

Поясню: я представляла не какой-то конкретный из нынешних - пока локальных- конфликтов. Нет. Мы же решили масштабнее отмахнуть, вот и пустили колесо истории вспять. До Изначалия, до того первого противостояния, после которого пошли все другие, как лишай по телу от основного плодовитого пятнышка.О самой первой и долгой войне во всех сказках говорено-переговорено. Добро и Зло. Бог-Отец и тот самый Противник, которого именуют ещё человекоубийцей от начала времен. Два вектора нашего права выбора. Ну, и как их побратать? Невозможно!

Обманулись мы, выходит, и с последним словечком во всей этой несвятой троице. Никак не складываются вместе: свобода-равенство-братство. Глобально не складываются. Сакрально. И это надо понять и принять. И оставить, наконец, в покое старые грабли, обезображенные нашим на них очередным нашествием.

Именно, чтобы спокойно продолжить говорить о происходящем сегодня в России, мне понадобилось уже в самом начале устранить заплечные очертания той Великой Подмены, которая, начавшись во времена дальние вкусом запретного плода, мутировала неоднократно, пока не приобрела себе логово с вывеской "Свобода.Равенство.Братство". Над этим очагом моровой язвы, именуемой ныне демократией, уместнее было бы водрузить зловещее:"Оставь надежду всяк сюда входящий". Но это понимается лишь нынче, да и то малым числом испытателей на своей шкуре того, что любая репродукция - иллюзия, в то время, как живое подлинное полотно есть акт выбора, есть вектор веры, результат творения.

Отринув формулу, по которой мы отходили от человечности в человеческом бытии, ибо человечность - это развитие в самих себе того начала, которое "по Образу и Подобию", отринув тот отравленный хлеб, который так охотно и увлеченно  преломляли меж собою долгие десятилетия, - мы невольно обращаемся от этого пагубного триединства к тому, которое когда-то раскромсали под одобрительных хохот мировой закулисной чертовни. 

Что же  было  до "Свободы.Равентва.Братства"?  Что за сила питала корневую самобытность Руси? И почему эта сила была так опасна для  той неруси, которая век за веком затачивала свои разбойничьи клинки в попытках истребить саму память о  рецепте,  позволявшем русскому  человеку  выживать в любых  "ледниковых периодах" мира? Чтобы попробовать ответить на эти вопросы надо прежде всего напомнить о каком таком преданном нами триединстве идёт речь.

Я помянула его лишь вскользь в самом начале разговора.

"За веру, царя и Отечество". Таков был пароль, на который откликалась русская душа не одно столетие. И уж, если я утверждаю, что лозунг разрушителей былой Руси - Великая Подмена, то и это, прежнее триединство необходимо подвергнуть тщательному анализу, чтобы убедиться в его подлинности или же в его искусной  фальши.