Спутник революционеров, уверяющий, что он своими силёнками более всего сдерживает революцию и увлекает её на путь конституции. Потуги цыплёнка съесть волка. Левые – источник кадетских сил и идеологии, и потому кадеты не могут от них отделиться. Шумливые хвастуны – Гессены, Винаверы, Набоковы и Милюковы. Застращивают, клевещут, льстят, подыгрывают низким инстинктам, толкая к неосуществимым фантазиям. Их хамелеоновская душа полна плутовства. Свобода без ума и сердца – это Пугачёв и Разин. Французская революция выросла после Корнеля и Расина, Боссюэ и Фенелона, после образованнейших энциклопедистов. Энциклопедия Дидро и Д'Аламбера – не то, что энциклопедический лексикон Брокгауза и Ефрона, дополненный плохонькими цифрами и тухлыми еврейчиками. Французская революция поднялась на плечах огромной науки, блестящего ряда великих естествоиспытателей, математиков, мыслителей и сама двигалась великими талантами вроде Мирабо, Дантона, Карно и Бонапарта. А у нас что? Экспроприаторы, убийцы и бомбоносцы – вот имена революционеров. Имя их легион, но это имя не легиона великих людей, а имя воров, грабителей и убийц, бездарных профессоров, непризнанных артистов, несчастных литераторов, студентов, не кончивших курса, адвокатов без процессов, артистов без талантов, людей с большим самолюбием, но с малыми способностями, с огромными претензиями, но без выдержки и силы на труд. «Большая амбиция и малая амуниция».
Русские начала забыты, забыты великие русские люди, Петр, Ломоносов, Пушкин, Толстой; выдвигаются Гессен, Винавер и Милюков, два жида и один русский, о котором можно сказать, что и он «едва ли не жид».

18 июля. Масоны.

– Ну, вы как начнёте о масонах, так и Адам согрешил по наущению масонов.
– Да – дьявол-то и был учредителем масонства. Недаром это в еврейской Библии.
– Да, масонство основано для объединения людей на началах братской любви, равенства, взаимной помощи и верности. Новиков был масон, Карамзин, да мало ли?
– Так, так. Но когда в масонство вступили евреи, то оно стало гонителем христианства, во имя якобы всечеловечества. Масоны, будучи тайной сектой, келейными путями и пропагандой проникли всюду и стали упиваться властью и уничтожать патриотизм и религиозность. Государственные люди очутились в руках масонов. Армия и флот долго не поддавались, но пропаганда и туда проникла. Разве дело Дрейфуса стало бы всемирным, если б не евреи и масоны? Мало ли попадалось людей в измене Отечеству. За них никто не восставал. Но изменником оказался Дрейфус, и евреи с масонами подняли всю печать, все страны, точно мир проваливался. Подкуп, обман, подлоги, клевета, инсинуация – все было пущено в ход. Лабори, адвокат Дрейфуса, говорил мне, что взял на себя защиту Дрейфуса заочно, а когда увидал его, то говорил, я редко видел такое подлое лицо (« Une si sale gueule »). Благодаря масонам, освободительное движение обратилось в разрушительное, вместо света и свободы –нетерпимость, вражда, революция. При нашей сентиментальности и уступчивости, при нашем благородном доверии к человеку, евреи становятся во главе жизни. Они диктуют проекты законов, еврей пишет судебные реформы, еврей составляет выборный закон, еврей в комиссии вероисповедной. Еврей управляет первой Думой и еврей же второй.
– Всё масоны. Чудно.
– Не чудно. Печать, адвокатство, актерство, банкирство – все евреи.
– Значит, мы дрянь. Не надо искушать вора.
– Именно мы и дрянь. Евреи сплочены, мы – нет, евреи стоят друг за друга – мы друг друга едим, евреи имеют семью, – у нас она разлагается, евреи религиозны – у нас началось безверие. Кто же виноват. Не клади плохо.
– Во Франции всего сто тысяч евреев, а французов 40 миллионов, а евреи владеют там целой третью недвижимой собственности. И у нас они овладеют. Дайте только им равноправность. У них все деньги, и вся власть будет у них.
– Так работайте сами, развивайте энергию, составляйте синдикаты, союзы. А то масонство.
– Да вы знаете, что муж Жеребцовой, которая участвовала в заговоре против Павла I , был членом в 27 ложах.
– А у неё было, может быть, 27 любовников, в том числе английский посол.
– Надо создать могущественный союз русских людей, который победил бы левых и полулевых.
– Черносотенцев.
– Зачем черносотенцев? Всех, кто верит в Россию, в русский ум, в русскую оригинальность. Пусть всё зависит от русских, всё под их руководством и влиянием.
Мы всё критикуем. Раскритиковали государство, власть, семью, брак, церковь, всё раскритиковали, и ничего не осталось. Это анархия. А ведь всё хорошее русское – литература, искусство, культура, русский язык. Его изучают во всём мире, им станут говорить в недалёком будущем все славяне. А вы хотите, чтоб в России говорили на 100 языках, чтоб вышло вавилонское столпотворение. Всё это для разложения. А надо творчество, надо соединение.
– Мы боимся называться русскими. Готовы быть татарами, армянами, евреями, но не русскими. В то время, как за границей евреи называют себя русскими, мы отрицаемся от самих себя.
– Это от силы, а не от слабости.
– От глупости и пошлости. От подражания. От великодушия.
– Опасность правая, опасность левая. А главное – опасность уничтожения. Как только центр образуется, правительству капут.
– Уж будто? Центр пойдет навстречу.
– Это противоречит теории и логике.
– А чёрт с ними. Подальше от теории и логики. Надо опытным путём идти. Не годилось это – давай другое, пока не достигнешь успеха.
– Если дворянство и обращало свои добродетели (достоинства) в изящество, то может быть, оно обратит свое изящество в добродетели.
– Традиции основываются, как и почва Отечества, из праха мертвых.
– Все вырождается. И короли, и знать.
– Мои старые идеи, мои старые слова не отвечают больше тому, что около меня действует и говорит. Что мне делать в этом мире. Общество живёт автомобилем, механикой, и душа его стала механической.
В Гааге белая дипломатия. Военная слава увеличивает престиж. Франция разбитая, Германия победоносная, Франция не двигается в своей торговле и промышленности, Германия процветает, отчасти благодаря престижу победы и развившейся энергии немцев-победителей. Военные успехи увеличивают смелость инициативы. То же делается с Японией. Её товары проникнут и к нам. Она уже побеждает Америку в торговле, а нам с нею, конечно, нечего и мечтать о конкуренции.
Миша * завтра хотел приехать.
– Борьба идёт не за существование только, но за господство. Это во всём. В жизни, литературе и политике.
– Как митинг или съезд, так я тотчас простужу горло. Говорю, никто не слышит.
– Всякая борьба – дело серьёзное, она только тогда не безнравственна, когда ведется трагически, как борьба не на живот, а на смерть. Меньшиков.
Мрачные краски так и бросаются в глаза. Но на всяком шагу видно, что вы любите это время, что вы чувствуете его важность, его величие, точно так же, как злое и злых, и потому вы человек сегодняшнего дня, а не вчерашнего.
Скептицизм может быть великодушен и оживляющ, он проповедует действие, а не отчаяние, заставляет подумать даже тех, которые нам не совсем верят.
Дети традиций, дети нового духа.
Надо сочувствовать больному и предлагать ему лекарства. Развитие индивидуальной нравственности, которая в религии.
У одних нет социального смысла, другие не думают о том, что законы и политические учреждения – пустые рамки ( cadres vides ), которые стоят как раз столько, сколько стоят те личности, которые должны действовать в этих рамках.