Доклад Института современного развития (ИНСОР) «Россия XXI – образ желаемого завтра» на первый взгляд очень верно ставит задачу: будущее надо увидеть, чтобы оно имело шанс наступить. К сожалению, при множестве правильных, но скорее случайных, мыслей общий результат мозгового штурма либеральных аналитиков плачевен: основные выводы неверны и неновы. Авторы доклада не замечают, что уложились в рамки бесплодной имитационной активности, которая доносит начальству, что «дела идут, контора пишет». Сами знают, что это чаще всего и происходит с разного рода стратегическими разработками, и сами превратили серьезное дело в повод, достойный лишь того, чтобы продемонстрировать, как не надо делать. Именно благодаря подобным документам потом начальство докладывает народу в очередном послании нечто совершенно несуразное. Получается, что либеральная мысль способна только на время создавать алиби для власти. Ей не хватает не только смелости ставить проблемы во всей их полноте и конкретности, но даже терминологического арсенала. Как если бы у переводчика выдающегося литературного произведения под рукой был бы крошечный словарик для туриста.

Тупик в размышлениях президентских аналитиков виден уже в том, что они привязаны к символам превосходства Запада. И рассуждают в стиле: «А вот у них…». Боже мой! Там даже, оказывается, «совершаются подвиги инновации»! Подвиги-то совершаются у нас. А там рутина, и подвиги не предусмотрены. Наемные подвижники делают свое дело, а система подгребает все, что они произвели на свет. Это система, где денежные суррогаты уводят из производства почти всю прибыль, где махинации с деньгами позволяют присваивать все достижения, обеспеченные научно-техническими прорывами. Нам это надо? А ведь концепция либерального будущего явно пристраивает Россию в хвост предельно неэффективной мировой системе, идущей к своему логическому концу, увязнув в кризисе как никогда до этого.

Убогая логика: не мешайте, и все пойдет само собой. Конечно, пойдет лучше, если не мешать. Но кто вообще мешает? О ком речь? О государстве. То есть, мыслится, будто есть такой институт, который как устарелое всесильное божество должен отправиться на покой и наблюдать, как хорошо без него люди устраиваются. Но государство – явление земное, и ему надо ставить задания. Не из принципа «не мешать». Или тогда речь идет о модернизации неизвестного субъекта в неизвестных границах. Если государство отбрасывается – тогда ясно, что речь идет о том, чтобы хозяином всем нам стал «чужой дядя», который сильно мешать не будет, но тогда и Россия будет уже не Россия. Если государство сохраняется, то оно и есть объект модернизации – всей жизни вместе с экономикой. Если мы и есть государство, то как же мы можем сами себе «не мешать»?! Мы должны сами себя модернизировать, помогать сами себе. А не предлагать собственной тени отойти куда-то в сторонку.

Утверждение, что «важнее «железа» формирование новых потребностей» можно было бы списать на гуманитарный тип мышления аналитиков. Они говорят об инновациях как об абстракции, не понимая, что они такое «в железе». Поэтому понимают их «в гуманитарном смысле», рассуждая о человеческом капитале. «Новые потребности» в этом тезисе показывают, что здесь дело не только в «гуманитарном» недомыслии, но и в неверной ориентации в принципе. В непонимании того простого факта, что у человека есть естественные потребности, а все потребности сверх того – неестественны, противоестественны и даже вредны. Если модернизация требует новых потребностей, то дальше разговаривать не о чем. Вместо «железа» (реальных товаров) от такой модернизации получится только расширение производства всякого рода имитаций, фантиков без начинки, противоестественных стилей жизни. А также имитаций достижений этой самой «модернизации».

ИНСОР связывает модернизацию преимущественно с избавлением от сырьевой ориентации экономики. И свершить это планируется заклинанием, волшебным словом «модернизация». Декларированные ценности свободы, справедливости, права и человеческого достоинства выглядят фоновым дополнением. Настораживает также отсутствие представления о суверенитете и традиции. Получается, что от государства ожидается какой-то взрыв творчества, но при этом оно мешает, а значит, «творчество» должно быть для государства убийственным.

Опасным является заложенное в основу либерального проекта будущего единомыслие: ради абстракции «модернизации» мы почему-то должны отказаться от свободы выражения мнения. Единомыслие ИНСОР видит как перспективу, поскольку люди самых разных взглядов согласны в одном: вектор развития страны нужно немедленно менять. Но ведь направления этой смены могут быть самые разные? Откуда же взяться единомыслию? При таком подходе возникает лишь солидарность разрушения. Она, конечно, в течение какого-то времени может быть продуктивной, но потом кто-то захочет воспользоваться общими достижениями. И, судя по докладу, либералы не видят никакой другой силы во главе России, кроме самих себя. Тем самым, подразумевается, что изначальный альянс должен послужить именно им, а потом временными попутчиками можно будет пренебречь.

Всем хочется высоких технологий, наукоемких производств и интенсивных инноваций. Но вопрос, на какой государственной подкладке все это будет существовать? Не всякая подкладка все это может взрастить и вынести. Никаких обоснований того, что либеральный проект государства породит инновации (причем они должны возникнуть сами собой), просто нет. Есть только фантазия, обусловленная полным устранением от действительности.

Очень здравой мыслью доклада является тезис о необходимости реиндустриализации. Поскольку деиндустриализация проходит уже два десятка лет. Все проваливается в прорву «постиндустриализма» - туда Россия ухнула все ресурсы, которые пригодились бы для чего-то более полезного. И куда ни кинь – всюду постиндустриальные замашки и запросы. А реальное производство сворачивается, мельчает день ото дня. Информационными технологиями сыт не будешь, компьютерной игрой реальную армию не заменишь, 3D-иллюзия с переработкой сырья не справится. И где же либеральный проект новой индустриализации? Его нет. Предлагается только одно: всем отойти в сторону и посмотреть, что будет без всякого вмешательство в проблему.

Разговоры про «сдвиг в сторону гуманитарного и социального знания» убивает саму мысль о новой индустриализации, без которой Россия исчезает прямо на наших глазах. И нам очень повезет, если сильные державы позволят еще двум-трем поколениям дожить остатки нашего исторического времени.

Либеральный образ будущего выходит как некий конец истории: дорвались, добились! Чего? Да просто сравнялись по уровню благосостояния, уровню жизни, безопасности с ведущими странами. И удачно с ними конкурируем. Вот и весь сказ. За что конкурируем, в каких сферах – неясно.

Конкуренция возможна только, если ясна система ценностей и принципов, если институты государства, общества, экономики реализуют эти ценности и принципы. Тогда можно говорить о том, что у страны есть вектор развития. Но авторы доклада ценностей и принципов, которые были бы хоть сколько-то специфичными для России, не декларируют. Картинка будущего получается пресная: придуманный образ России стерт, не имеет особенных черт, в которых страну можно было бы узнать и запомнить. Что-то усредненно-пустое, подобие мечты, которая бродит в представлениях людей, насмотревшихся западных фильмов и вычленивших оттуда киношный быт.

Ну что это за образ России, который обозначен, прежде всего, тем, что Россию никак не определяет – президентской властью, парламентом, многопартийностью? Причем, по мысли авторов, все это «мало чем отличается от европейских стран». Зачем тогда об этом вообще говорить? И почему нам так милы должны быть политические имитации Европы? Разве мы не знаем, что европейские страны управляются не выборами? Разве мы не знаем, что политическая система, где власть попеременно достается то «правоцентристам», то «левоцентристам» - это просто обманка для доверчивой публики? Зачем нам это все «впаривать» как наше желаемое будущее?!

Удивительно скудно представление авторов доклада о будущем! Оно привязано к сегодняшним институтами, вроде Общественной палаты и процентного барьера на выборах, к символу яблока для партии правозащитников, ко всякой прочей чепухе, которая к модернизации страны не имеет никакого отношения.

Шанс для модернизации у России, действительно, последний. Сейчас или никогда. Честно сказать об этом не рискнул еще ни один чиновник федерального уровня. Либеральные аналитики рискнули. Но на этом их достижения и закончились. Чем и ради чего рисковать, они не знают.

Отсутствие времени говорит о высокой значимости ценностей и принципов, которые помогут разрабатывать текущие изменения на ходу. Авторы доклада верно пишут об интуиции и политической воле как основе модернизации в сложившихся условиях. В то же время не рискуют заметить, что в официальной политике нет – шаром покати! – даже мало-мальских признаков воли. Это означает, что любой модернизационный проект требует буквально в один момент снести нынешний политический истеблишмент и заменить его другим – быстрым кадровым подбором по очевидным критериям. И кто такой смельчак, который способен на подобное?

Один из критериев – способность к продуктивной интуиции. То есть – к научному предвидению. Следовательно, без наполнения институтов кадрами, проявившими себя именно как ученые (скорее, как ученые-технари), никакая модернизация просто не состоится.

Авторы пишут, что нельзя все сводить к экономике, технологиям и «ручному управлению». Действительно, ручное управление хорошо, когда управляющий знает свое дело и понимает, куда ему рулить. До сих пор путинское «ручное управление» было совершенно бесцельным. Оно было ориентировано только на извлечение максимальной выгоды из нефтяной конъюнктуры. Да и то лишь для олигархической группировки. Страна от этого не получила ничего, кроме головной боли. Целое потерянное десятилетие и промотанные сотни миллиардов долларов нефтяных денег!

Трудно спорить с тем, что после путинского застоя у страны не осталось возможности ресурсно-мобилизационной модернизации. Мобилизация возможна, но уже наверняка только в одном случае – при отбрасывании прежней риторики, плодящей иллюзии. А если говорить прямо, то -беспрерывного вранья. Мобилизовать может только правда. И только так выраженная правда, что ни у кого не останется сомнения, что это не очередной финт лжецов. Это должна быть гениальная правда! И кто этот герой, способный на такую правду?

Какая же тут правда, если в образ будущего авторы вписывают такой пассаж: «Проявления национализма и антииммигрантские настроения по-прежнему случаются, но их выплескивание «на улицу» решительно пресекаются правоохранительными органами»? Как это совместить с пафосом свободы? Никак. То есть, авторы делают вид, что радеют за свободу, а на самом деле – за что-то другое. Для них свобода – это их собственная власть. Поэтому и слово «национализм» для них означает что-то ужасное и подлежащее репрессиям. Ведь национализм означает, что власть не у них. Национализм ее может отобрать.

Протест против засилья иммигрантов для либералов в будущей России совершенно недопустим. Выходит, что в этом будущем мигранты уже победили коренное население. И при этом авторы требуют уважать народ? Какой же народ? Который образовался после того, как нынешний погибнет? Это та правда, о которой предпочли умолчать?

В то же духе обесценивает все размышления авторов доклада о политических свободах и оговорка об «экстремизме», который должен стать единственным поводом для отказа партии в регистрации. Вполне в духе зимне-весеннего обострения русофобии, оборачивающейся приговорами по политическим мотивам. Действительно, либералы говорят о демократии только до той поры, пока их власть не ставится под вопрос. Если же Русская партия может взять на выборах сразу 30%, а в следующем цикле – большинство, то ее никак нельзя регистрировать. А для надежности объявить «экстремистской» и репрессировать лидеров и идеологов. Правильно было замечено классиком, что «демократичными у либералов являются только термины».

Лишен смысла затеянный аналитиками разговор о том, что народ надо уважать и не унижать его интеллектуально, ослепляя промыванием мозгов через экран телевизора. Никакого другого метода, кроме смены руководства телевидения и принципов формирования эфира, чтобы отменить «промывку мозгов» просто нет. Прекраснодушные пожелания прекратить это безобразие – ничего не стоят. Требуется предлагать конкретное решение. У либералов их нет. У националистов есть.

Прежний мощнейший механизм разрушения сознания должен быть очищен от поразившей его до самой глубины безнравственности. Либо телевидение – пропагандистский инструмент мобилизации, либо – средство уничтожение народа. Другого не дано. О стереотипы поведения, внедряемые в мозги граждан телевидением, разобьется любая модернизационная идея. Поэтому: либо сейчас, либо никогда. Телевидение (да и радио) требует реприватизации – реквизиции у одних и передачи другим. Тем, кто своей жизнью доказал приверженность прямо противоположным ценностям, в сравнении с теми, которые несло все эти десятилетия телевидение.

Невозможно согласиться с тем, что ресурсы веры и энтузиазма полностью исчерпаны. Авторы так думают, но это не соответствует действительности. Если это так, то организм нации необратимо умирает. Если с этим согласиться, то можно забыть о каких-то проектах модернизации. Они заведомо не найдут сторонников. Нет, мы еще живы, нация не умерла, народ ждет настоящих лидеров и настоящей большой идеи. Народ мгновенно найдет в себе силы, как только с него будет снят пресс идеологического насилия и унижающие его политические силы исчезнут из поля зрения, обнулятся как явление.

Дисциплинарные техники, конечно, уже не пройдут (авторы не понимают, что не пройдут они и в отношении «националистов»). Но это не значит, что народу нужна свобода до такой степени, которой он никогда не имел. Напротив, большинство населения хочет включиться в надежную систему, которая гарантирует достойную жизнь и безопасность. А меньшая часть мечтает об освобождении. Только от чего? Не от государства, а от чиновника. Бюрократизация России невыносима! Численность чиновников у нас превышает все мыслимые пределы, и ее необходимо сократить как минимум в десять раз! И этого будет достаточно, чтобы люди почувствовали себя свободными. Либералы об этом даже не заикаются.

Второй пресс, ломающий любые попытки модернизации – олигархия. Либо сейчас, либо никогда. Крупнейшие собственники ельцинского и путинского периода имели все возможности, чтобы заслужить себе будущее и отмолить грехи приватизации. Но они оказалась совершенно безответственной, совершенно лишенными способности стратегически мыслить и даже видеть Россию как живую систему, которой еще жить и жить, а не умирать со дня на день. Поэтому решительная, глубокая и системная модернизация невозможна без реквизиции – изъятия собственности и капиталов у олигархии - недобросовестных владельцев крупнейших производственных комплексов и крупнейших достояний. В России частная собственность может получить некоторые признаки «святости» только в том случае, если эта собственность создает материальные условия жизни нации – производит. А также скромна в той доле, которая уходит на роскошь и личное потребление. Если это не возрастающая производственная мощность, а лишь возможность иметь доход на обеспечение своих извращенных потребностей, то лучше поискать более эффективного собственника. Иначе говоря, требуется реприватизация. Другие люди, которые все будут делать по-другому. И это должно быть условием того, что им в руки попадают рычаги управления экономикой. Либералы мысли о расплате за чубайсовскую приватизацию и гайдаровский грабеж накоплений граждан страшатся. Потому что с подобными мыслями могут потерять своих прежних работодателей. Это для них страшнее, чем потерять Россию.

Нельзя оперировать термином «свобода» как будто это универсальное заклинание. Все свободны – значит, модернизация пойдет сама собой. С чего бы это? С того, что ресурсы насилия уже исчерпаны и от них не ожидается ничего хорошего? Не очень-то глубокая мысль. Частная свобода как последнее средство, когда все остальные средства (явно более эффективные) оказались негодными – слабый аргумент. Иное дело, когда свобода понимается как свобода нации. Тогда она оборачивается раскрепощением одних и закрепощением других – целевой ориентацией репрессий против одних и целевым освобождением от регламентации и надзора для других. Как репрессии должны иметь адресный характер, так и освобождение инициативы тоже обязано быть концептуально ориентированным и предусмотренным только в случае реализации заложенных в проект реформы ценностей и целей. Тем сеемым, речь идет о политическом выборе. Поскольку сегодня тоже имеется адресное направление репрессий и освобождений, то нынешний режим такой выбор сделал. И это выбор не в пользу России.

Частное творчество, энергия и инициатива – совсем не исчерпывают инструменты, которыми может быть совершен модернизационный рывок. Тотальное понимание этатизма, власти, коллективизма, разумеется, непродуктивно. Если все это обращается в культ, то из него рождается только бюрократия. На примере путинской «вертикали» мы все это видели достаточно ясно. Если же наш «культ» (политическая культура) – Нация и ее Традиция, то место государства, власти, коллектива совершенно другое. Оно подчинено мировоззренческому выбору. Ведь Россия нам нужнее не как название, а как продолжение того, что она на самом деле есть, и что отразилось в ее истории и культуре.

Либеральная выдумка об «обществе свободных индивидов» - настолько затхлая идея, что ее бессмысленно обсуждать. Появление ее в серьезном документе крайне огорчительно. Она не стоит ломаного гроша, и совершенно никого не может вдохновить. В нее просто никто не поверит. Либо вы излагаете идею «институционально» - то есть, проще говоря, объявляете, что будете делать, либо во все эти возвышенные чувства вызовут в лучшем случае насмешку, в худшем – полное равнодушие. Лично вы (автор модернизационного проекта) можете верить в пресловутую либеральную свободу хоть до изобретения для нее религиозных ритуалов. Но для всех остальных это не имеет никакого значения. Если вы прагматик, и рассчитываете на результат, то болтовню про свободу надо оставить. Уничтожайте бюрократию и олигархию – вот и будет вожделенная свобода!

Свобода не имеет институционального выражения и содержательного наполнения. Свобода – это отсутствие несвободы. Оставшееся за вычетом вредных несвобод – вот что главное, чтобы понимать, что такое будущее России. А вовсе не абстрактный принцип, который неясно, как воплотить в жизнь. Представьте себе: свобода возвысилась над государством… Нет, представить это невозможно. Сказать легко, представить – нет. Нет такого будущего у России.

Якобы в грядущей России народ возвысится над властью. Это тоже пустопорожний выверт. Здесь не может быть отношений субординации. Власть – это и есть организованный народ. Только механическая концепция общества представляет, что можно что-то поставить «над». В общественном космосе нет «верха» и «низа». В нем есть конкретные отношения, и в них субординация устанавливается в любом случае. А народа как субъекта отношений с властью просто не существует. Это лишь фигура речи.

Ругать «авторитаризм вообще» столь же неконструктивно, как и возглашать будущее торжество свободы. Авторитаризмы бывают разные. Общественная иерархия выстраивается в любом случае. Иначе невозможно никакое производство, никакая политика вообще. Кто-то лидер, кто-то подчиненный или управляемый (иногда приказом, иногда властью авторитета). Поэтому авторитаризм может способствовать модернизации, отказываясь от вмешательства в одни сферы и влезая с головой в другие. А может действовать наоборот – примерно как это делал весь период своего правления Путин. Другой вариант – Ельцин, который со своим авторитаризмом вмешивался во все кое-как, без системы и плана. Просто чтобы душу отвести, почувствовать себя «царем Борисом». Продуктивный авторитаризм – это часть плана модернизации. Отказаться от него – все равно что бросить вполне подходящий к делу инструмент.

Рациональное самоограничение власти – это и есть продуктивный авторитаризм. Он будет в любом случае, как бы ни планировалась модернизация. Сама собой она не пойдет. Политическая воля – необходимый атрибут любого серьезного процесса. Самоограничение лишь отражает понимание того, что делается. Напротив, желание все контролировать и применять «ручное управление» - свидетельство полного отсутствия какой-либо концепции, иррациональность в принятии решений (в зависимости от того, с какой ноги утром встал президент).

Морализаторство, уговаривающее власть, что людей надо уважать, жить по закону и знать границы своих полномочий, - это пустозвонство. Это вещь очевидная, об этом можно бесконечно повторяться в речах с высоких трибун, но без вполне конкретного определения, кто и как заставит чиновника уважать людей и закон, все это – лишь сотрясение воздуха.

Предложение раскрепостить политическую систему – дать всем и каждому (кто имеет на это деньги) насладиться партийным строительством и игрой в выборы, вредно по своей сути. Если у России мало времени, то модернизация может предусматривать только один тип народного представительства – формирование подобия научного учреждения. Народное представительство нужно не для дебатов, а для принятия решений.

Модернизатор должен не освободить всех в равной мере, а одних освободить, а других подавить. Если свобода будет объявлена при нынешних стартовых условиях, то олигархия и бюрократия тут же займут все прежние высоты во власти и воспроизведут нынешние социально-экономические отношений, гробящие страну. Если под предлогом целительности демократических процедур обсуждать и обсуждать, то время будет потеряно и игра проиграна. Ставка в этой игре – исторический финал или новая (и хорошо заметная) роль в продолжающейся для нас мировой истории. Демократия хороша, когда она обсуждает быстро и быстро принимает решения. Прежде всего, чтобы подавить олигархию, поставить на место чиновников и умиротворить социальные противоречия. Тогда демократия подобна научно-производственному организму, где добротные идеи выслушиваются, но время для решений сжато до предела. И весом авторитет, ум, находчивость, а не число голосов.

Ключевая проблема, которая обозначается только с 10 страницы доклада – это необходимость подавления бюрократии и коррупции. Многие проблемы в обществе разрешаются одним принципом: «А ты не воруй!» Уберите деньги из рук чиновника (как в идеальном государстве Платона, где «стражникам» под страхом смерти запрещено касаться золота), и коррупция исчезнет. Если чиновник станет «светским монахом» на службе идее (и правителю – только как воплощению идеи), тогда не нужна будет «опричнина». Создание такой системы требует громадной политической воли, совокупного авторитета команды модернизаторов. Если этого не будет – бюрократия найдет себе лазейки и восстановится после любых потрясений, а олигархия тут же воссядет во власти, согласно «железному закону олигархии»

У авторов доклада не хватает слов, чтобы выразить мысли, которые никак не могут слететь у них с кончика пера. Свобода, право, счастье, плюрализм, соревновательность… Политическая теория за ХХ век уже вполне разработала иной язык – более продуктивный и приемлемый для выражения идей модернизации. В нем нет этой фальшивой риторики, за которой так удобно устраиваются паразитические элементы и прямые враги нации. Консервативный дискурс на порядок богаче либерального.

Либерализацию мы уже проходили в разных формах. Она привела страну к крайне тяжелому состоянию и «сожрала» случайно обрушившиеся на страну нефтяные деньги, на которые модернизация могла быть проведена легко и безболезненно. Поэтому при правильности множества побочных мыслей, ошибочен стержневой посыл доклада ИНСОР – ставка на либерализацию Стране нужна консерватизация – возвращение к традиционным ценностям, в которых только и может быть заложен устойчивый трудовой мотив и национальная консолидация. Либерализация же чревата дальнейшим разложением социума.

Типичная для либералов ошибка – отделение бюрократии как некоей неизбывной сущности. Она вредна, но неуничтожима. И поэтому ее надо как-то изолировать. В данном случае предлагается «деэкономизировать». То есть отделить от экономических процессов. Предложить чиновнику перекладывать бумажки на столе, не касаясь никак хозяйства. Ну, разве что, оставить учет канцелярских принадлежностей. Альтернативная точка зрения состоит в том, что «бюрократия» - это извращенное состояние чиновничества, которое отделилось от общества, и реализует корыстные интересы как преступная корпорация. Поэтому проблема состоит не в том, чтобы отделение бюрократии от общества обусловить дискриминационной нормой, а в том, чтобы никакого отделения не было. То есть, необходимо уничтожить бюрократию как явление и породить другую генерацию чиновничества – служилого сословия. Оно может касаться или не касаться экономики, это не важно. Важно, чтобы оно «не касалось золота».

Если речь в докладе ИНСОР об этом, то слова о «жестоком и системном» подавлении сопротивления паразитарного слоя бюрократии надо понимать как задание, а не острое словцо. Тогда «деэкономизация» бюрократии означает только одно институциональное решение: саморегулирование бизнеса корпоративными объединениями. Включая все нормативы проверок, качества, условий труда и так далее. Не чиновник со стороны должен за этим следить, а нанятый корпорацией специалист. То же касается и местного самоуправления. Граждане должны выбирать только того, кого знают. Или нанимать специалистов для решения конкретных проблем – межевание, проектирование жилья и т.д. Чиновник не может управлять территориями. Не может быть никаких «сельских районов», по которым чиновник кочует точно разбойник. Нанятый жителями чиновник может быть только там, где люди живут. За околицей чиновник местного значения никто и звать его никак. Здесь хозяин тот, кто сеет хлеб, прокладывает дороги и коммуникации.

Пожалуй, впервые в докладе либеральных теоретиков встречается утверждение, давно известное в консервативной среде: принцип «разрешено все, что не запрещено законом» на чиновника не распространяется. Чиновник обязан делать только то, что ему прямо указано законом. И никакой приказ не может дать ему полномочия сверх закона. Как этого достичь? В докладе лишь высказывают пожелания. А консерваторы давно знают как – кодификацией права и регламентами. В последнее время Дума начала принимать технические регламенты. Правда, подавляющее большинство депутатов при фиктивном народном представительстве эти регламенты не читало, голосуя как приказано. Придирчиво читать регламенты будут только в профессиональных корпорациях, где сразу заметят, какой хомут на шею предпринимателю намереваются повесить, и чем это грозит в плане коррупции.

Также «сто лет в обед» принципу проектной организации работы и кадрового подбора. Переломить отраслевой принцип подбора и расстановки кадров – дело на сегодня почти немыслимое. Пытаться стоит, рассчитывать на значимый результат – только в удаленном будущем. Или, точнее, реализация проектного принципа в значимых масштабах будет означать, что модернизация государственного управления уже состоялась. Так что, и в этом аспекте либеральные аналитики не смогли сказать ничего нового или полезного.

Не менее «свежа» идея о выделении муниципальной милиции безопасности и отделения ее от криминальной полиции с централизованным управлением. То же касается ликвидации внутренних войск и образования национальной гвардии. Отъем у ФСБ функции тайной политической полиции и задачи защиты экономической безопасности (ставшей средством «крышевания») – тоже уже не раз проговоренная тема. Все это только для либералов ново. Для консерваторов и националистов эти темы уже давно прояснены. Лет 5-10 назад.

Образ будущего, который представляют либеральные аналитики, - не более чем соблазн для глупца. Высокие доходы, число комнат в квартире на одну больше, чем жильцов и т.д. Все это чепуха. Это не будущее, а наркотик для слабоумного потребителя. Фактически – улучшенная (и подобная киношному) копия жизни западных обществ, которые явно идут к закату, и в предполагаемом будущем их точно не будет. Не будет такого будущего и у России. Как не будет и улучшенных копий СНГ, ОДКБ и т.д. Мысленно разрешить все проблемы и убрать все конфликты – значит, не прогнозировать, не проектировать, а фантазировать как ребенок.

Совершенно фантазийным выглядит представление альтернативных сценариев развития, которые авторы доклада явно не изучали, а просто придумали. Фактически «великодержавному» проекту приписываются все сегодняшние болезни России. Которые на самом деле являются прямым следствием либеральной политики Ельцина и Путина. То есть, результатом подобного же фантазирования, самообмана и прямой лжи, к которой в конце концов все и скатывается.

Последнее слово либералов выглядит свежо только там, где в либеральный текст проскальзывают нелиберальные смыслы. О политической воле, об институциональных решениях… Но в целом даже этот текст, лучший среди либеральных, никуда не годится. В нем модернизация умерла. Она возможна только на иных путях – путях национального возрождения, консервативных принципов мышления, на путях консервативной революции и национализма. «Национальный Манифест», выпущенный нашей группой в прошлом году, можно считать прямой альтернативой манифесту медведевских аналитиков. Мы не стали публиковать свое тезисы к текущей ситуации. Пока их некому воплощать. Но мировоззренческая программа заявлена подробно. И мы видим, что либералам не добиться понимания ситуации в мире и в стране. Для этого надо перестать быть либералами.

Авторы доклада вообще не увидели «коридора возможностей», просто прописав то, что мерещится как воздушный замок, вывешенный в сознании, но не имеющий к реальности никакого отношения. Нет ни войн, ни сепаратизма, ни экономической конкуренции с другими странами. Все остановилось как в благостном сне. Пятый сон Веры Павловны!

Так и хочется сказать: очнитесь, господа!

Источник