В городе Миргороде, известном нам по сочинениям русского писателя Малороссии Николая Гоголя, том самом, где поссорились Иван Иванович Перерепенко и Иван Никифорович Довгочхун, вы теперь можете пройтись по улице живописца Владимира Боровиковского. Это имя улица получила в 1990-е годы, то есть в новейшие времена. Кто-то с сожалением вздохнет, дескать, был он сыном казака Луки Боровика, это его имя в Питере «русифицировали», когда он стал академиком живописи. Но такова была действительность. И мариниста Гайвазяна весь мир теперь знает как Айвазовского. Но надо признать также, что «промоушн» В. Боровику (как впоследствии и Тарасу Шевченко, в обеих его художественных ипостасях — литератора и художника) сделали представители русской культурной элиты.
И.В.Бугаевский-Благодарный. Портрет В.Л.Боровиковского. 1824 г.
Дело в том, что «Боровик Боровиковский» родился в Миргороде 4 августа (24 июля по ст. ст.) 1757 г., а скончался в столице Российской империи Санкт-Петербурге 6 (18) апреля 1825 г.
Интересно, хоть кто-нибудь из тех, кто получает в Украине «за культуру» государственную зарплату, помнит ли нынче о знаменитом портретисте (в ранние и поздние годы творчества немало занимавшийся иконописью и религиозной живописью)? А из тех, кто не получает?
А ведь ученик знаменитого живописца Левицкого и учитель не менее прославленного Венецианова, В. Боровиковский не только написал иконы для строящегося Казанского собора, а также иконостас церкви Смоленского кладбища в Петербурге. Он еще с 1774 г. служил в Миргородском казачьем полку. Но сегодня краеведческий музей Миргорода не имеет средств на постоянную экспозицию, а потому занят сменными выставками. Краеведы в частной беседе вам скажут, что, конечно же, обязательно в музее был бы зал, посвященный Боровиковскому, однако денег ни на что нет. И на ваше отважное предложение рассказать об этом в прессе, ответят в гоголевско-саркастическом духе: «Уже сто раз писали…»
Казак-сентименталист
Этот удивительный художник, оставивший яркий след в отечественной живописи, жил и работал на рубеже XVIII и XIX столетий. Как мастер он сформировался в просветительскую эпоху царствования Екатерины Великой. Расцвет его творчества пришелся на краткое и противоречивое правление Павла I, которого называли и «безумным деспотом», и «русским Гамлетом» (в сущности, этот выдающийся человек был оболган историей, даром что жестоко убит заговорщиками). Боровиковский пережил «дней александровых прекрасное начало», а также нашествие Наполеона и Отечественную войну 1812 г., не дожив полгода до восстания декабристов.
Живописец Боровиковский отдал дань различным стилистическим течениям. До сих пор он, уроженец Малороссии и сын великой России, остается в русской живописи непревзойденным мастером сентиментализма. Вместе с тем художник ярко проявил себя и как представитель позднего классицизма (ампира).
Исследователь Л. Маркина в Журнале «Наше наследие» указывает, что по сравнению с Ф. Рокотовым и Д. Левицким В. Боровиковский оставил огромное художественное наследие, насчитывающее свыше трехсот произведений. Прежде всего, живописец полностью реализовался в портретном жанре — и репрезентативных полотнах большого размера, и малоформатных камерных изображениях, миниатюрах. В старой литературе религиозная живопись художника выдвигалась на первый план и оценивалась очень высоко. Первый биограф художника В. Горленко писал о Боровиковском, как о «вдохновенном религиозном живописце», произведения которого «дышат глубокой и наивной верой, переходящей к концу его жизни в мистический восторг».
Наверное, дело и в том, что детство и юность художника протекали в обстановке, способствовавшей развитию способностей талантливого мальчика. Его отец, происходившей из украинских казаков Лука Боровик, а также дядя, двоюродные и родные братья Василий и Иван были иконописцами, работавшими в окрестных храмах, составляли родственный клан иконописцев. Первые уроки этого ремесла Боровиковский получил у отца. Однако по обычаю своего времени он должен был служить на военном поприще.
В 1774 г. Боровиковский вступил в Миргородский полк, в котором числился «сверх комплекта». В первой половине 1780-х в чине поручика вышел в отставку, поселился в Миргороде и предался занятию религиозной живописью. Он написал образа для местных храмов (Троицкая и Воскресенская церкви в Миргороде), большая часть которых не сохранилась. В редких образцах («Богоматерь с младенцем», 1787, Музей Украинского искусства, Киев; «Царь Давид», Музей В. А. Тропинина и московских художников его времени, Москва) иконописи Боровиковского прослеживается трепетное отношение глубоко верующего человека к созданию религиозного образа. В то же время в иконописных творениях мастера проявились орнаментальная усложненность и пышность малороссийского искусства.
Развиться таланту живописца помог, как говорят, случай, а мы скажем — Провидение. В 1787 г. Екатерина Великая задумала совершить путешествие в Тавриду, и в связи с этим В. В. Капнист, известный поэт и предводитель киевского дворянства, поручил Боровиковскому расписать интерьеры дома в Кременчуге, предназначавшегося для приема императрицы. По-видимому, он же сочинил замысловатые сюжеты двух аллегорических картин. На одной были представлены семь греческих мудрецов перед книгой «Наказа», а перед ними — Екатерина в виде богини Минервы, объясняющей мудрецам смысл этого свода законов. Другая картина изображала Петра Великого — Землепашца, за ним следовала Екатерина II, сеющая семена, и два юных гения, великие князья Александр и Константин, которые боронили вспаханную и засеянную землю. Содержание картин якобы столь понравилось императрице, что она повелела талантливому живописцу переехать в Петербург.
В свите подданных, сопровождавших государыню в ее путешествии в Тавриду, находился Н. А. Львов — архитектор, поэт, близкий друг В. В. Капниста. Он-то и познакомил Боровиковского с его земляком Дмитрием Левицким, прочно обосновавшимся к тому времени в Петербурге. Хотя ученичество Боровиковского у Левицкого документально не подтверждено, однако близость приемов в его ранних работах говорит о его знакомстве с творчеством блистательного портретиста.
В первое время по приезде в северную столицу Боровиковский продолжал писать иконы. Однако образный строй и стилистика работ этого периода существенно отличаются от произведений, выполненных в Малороссии. Таковы редкие образцы религиозной живописи «Иосиф с младенцем Христом» (слева на камне указан год исполнения и место написания — 1791, СПб.) и «Товий с ангелом» (оба — в ГТГ). Вероятно, эти небольшие иконки были предназначены для домашних киотов в доме Львова и его окружения. В них уже нет традиционных черт малороссийского искусства.
В.Боровиковский. Иосиф с младенцем Христом. 1791 г.
В начале 1790-х Боровиковский получил заказ на создание образов для главного собора Борисоглебского монастыря в Торжке. Н. А. Львов, который отвечал за внутреннее убранство храма, рекомендовал художника архимандриту монастыря и городским правителям. Как явствует из архивных документов, высокие заказчики сначала предполагали выбрать традиционный иконописный стиль, но потом согласились с Львовым, предложившим светскую живописную манеру исполнения образов. За два года напряженной работы Боровиковский написал тридцать семь икон, местонахождение которых в настоящее время неизвестно.
Боровиковский создал два варианта необычного по своей лирической камерности портрета, изображавшего Екатерину II на прогулке в Царскосельском парке (1794). Впечатленный Пушкин вспомнил об этой работе Боровиковского при написании эпизода встречи Маши с императрицей в «Капитанской дочке».
Уже в 1795 г. Боровиковскому было присвоено звание академика, а в 1802 г. советника Академии художеств. Он сделался известным и даже модным портретистом, на него сыпались заказы от самых высокопоставленных особ, вплоть до членов императорской фамилии. В 1795 г. Боровиковскому позировал Г. Р. Державин.
В.Боровиковский. Портрет Г. Р. Державина, 1795 г.
В отличие от друзей-литераторов портретист представил его в кабинете, в сенаторском мундире, при орденах. По целому ряду деталей можно составить представление о многообразии государственных обязанностей Державина, который был президентом Коммерц-коллегии, губернатором Олонецкой и Тамбовской губерний, генерал-прокурором. Поэт изображен на фоне книжных полок, за столом, заваленным рукописями. Среди них — ода «Бог», произведение, снискавшее поэту славу у современников и переведенное на все европейские языки.
Нежные сердца
Особое значение в крепостнической России имели произведения, выражавшие сочувствие к простым людям. Н. Карамзину принадлежали слова: «И крестьянки любить умеют». Автор «Российской Памелы» (1789) П. Ю. Львов писал, что «есть и у нас столь нежные сердца в низком состоянии». Судьба человека из народа вызывала особое сочувствие в кружке Г. Державина и Н. Львова, в их усадьбах складывались подчас идиллические отношения между писателями-помещиками и крепостными. Отражением этих отношений служат такие работы В. Боровиковского, как «Лизынька и Дашинька» (1794, ГТГ) и «Портрет торжковской крестьянки Христиньи» (1795, ГТГ).
В.Боровиковский. Портрет торжковской крестьянки Христиньи. Около 1795 г.
В образе Христиньи, кормилицы дочери Львовых, Боровиковский, как пишут искусствоведы, «передал скромность, застенчивость крестьянской женщины, тихой, приветливой и ласковой. Живописец любуется ее нарядом: белая рубашка, сквозь которую просвечивает розовое тело, зеленый сарафан, отороченный золотым позументом, малиновый кокошник. Этот портрет является прообразом крестьянских жанровых изображений ученика Боровиковского А. Г. Венецианова.
Совершенно другой характер передан в «Портрете Елены Александровны Нарышкиной» (1799, ГТГ), которая по материнской линии приходилась внучкой известному российскому адмиралу Д. Н. Сенявину. Ее родители были близки к царскому двору и пользовались одинаковым расположением императоров Павла I и Александра I. Тонкая, образованная девочка отличалась особой красотой. На портрете ей всего 14 лет, печальное выражение нежного лица на портрете как будто предвосхищает тяжелый период ее супружеской жизни.
В.Боровиковский. Портрет Е.А.Нарышкиной. 1799 г.
Будучи фрейлиной, в возрасте пятнадцати лет, Е. Нарышкина была выдана замуж за князя Аркадия Александровича Суворова, генерал — адъютанта, сына генералиссимуса А. В. Суворова-Рымникского. А. А. Суворов утонул в 1811 г. при переправе через реку Рымник, давшую вторую фамилию его отцу. Княгиня Суворова осталась вдовой в возрасте 26 лет с четырьмя малолетними детьми. Она обладала хорошими музыкальными способностями и приятным голосом. Поэты В. А. Жуковский и И. И. Козлов состояли с ней в дружеской переписке. Дж. Россини написал в ее честь кантату, звучащую в опере «Севильский цирюльник». В 1823 г. княгиня Суворова (Нарышкина) вышла замуж за князя В. С. Голицына. Остальная часть ее жизни прошла на юге России, в Одессе и Симферополе, в крымском имении мужа Василь-Сарай. Елена Александровна скончалась и похоронена в Одессе.
Представления живописца о красоте русской дворянской барышни воплощены в знаменитом «Портрете М. И. Лопухиной» (1797, ГТГ).
В.Боровиковский. Портрет М.И.Лопухиной. 1797 г.
Эта картина стала своего рода визитной карточкой Боровиковского. Мария Ивановна происходила из древнего графского рода Толстых: ее братом был знаменитый Федор Толстой Американец. В возрасте 22 лет Мария Толстая вышла замуж за пожилого егермейстера двора С. А. Лопухина. Согласно преданию, в браке с ним Мария Ивановна «была очень несчастлива» и через два года умерла от чахотки. На портрете восемнадцатилетняя Мария представлена еще до замужества.
Боровиковский не только создал здесь тип, характерный для русской культуры 1790-х и овеянный поэтической женственностью, но и сумел воплотить в облике Лопухиной такую напряженную жизнь чувства, какой не знали его предшественники в русской портретной живописи.
Нельзя не привести стихотворения, которое поэт Я. Полонский посвятил этому портрету:
Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье — тень любви, и мысли — тень печали.
Но красоту ее Боровиковский спас.
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать.
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.
Пожалуй, в портрете Лопухиной Боровиковскому удалось то, чего не достигли его литературные современники — ни Карамзин в «Бедной Лизе», ни поэты карамзинского круга.
Считается, что в определенном смысле Боровиковский стоял у истоков камерной формы портрета, получившей развитие в рисунках и акварелях О. А. Кипренского, в акварелях молодого К. П. Брюллова и П. Ф. Соколова.
Новый элемент в образное содержание семейного портрета внес Боровиковский в «Портрете сестер Гагариных» (1802, ГТГ), дочерей действительного тайного советника Гавриила Гагарина Анны и Варвары, показав идиллию домашнего быта и нежные чувства, рождаемые музыкой, — вполне в соответствии с духом сентиментализма, но здесь в композицию введен жанровый мотив действия.
В.Боровиковский. Портрет cестёр А. Г. и В. Г. Гагариных. 1802 г.
Свое блестящее мастерство и зоркость глаза художник сохранял еще долго, но в 1810-х гг. его активность ослабла.
Старость Боровиковского была грустной. Одинокий человек, Владимир Лукич и раньше довольствовался узким кругом друзей, а теперь совсем сделался нелюдимым, даже избегал писать письма. Его затянуло увлечение мистицизмом, но и здесь он не нашел отрады. В конце жизни Боровиковский более не писал портретов, а занимался только религиозной живописью.
Ответственная работа по оформлению Казанского собора шла несколько лет — с 1808 по 1811 гг. Боровиковский исполнил шесть образов для Царских врат главного иконостаса, а также четыре местных образа (для второго и третьего иконостасов). Боровиковский написал также четыре иконы для местного чина.
К этому периоду жизни Боровиковского относятся религиозные композиции: «Явление Иисуса Христа с Голгофским крестом молящейся Е. Ф. Татариновой» (1821, ГРМ, эскиз — в ГТГ) и «Христос, благословляющий коленопреклоненного мужчину» (1822, музей Троице-Сергиевой лавры). В них по-прежнему проявился талант большого мастера, о чем свидетельствует и иконостас для церкви Смоленского кладбища в Петербурге (ГРМ) — последняя работа Боровиковского, носящая, как полагают, следы болезненной экзальтированности.
В.Боровиковский. Бог Отец, созерцающий мертвого Христа. 1820-е (?) годы
Кончина мастера прервала работу над иконостасом в разгаре. Следуя последней воле В. Л. Боровиковского, он «без излишних церемоний» был погребен на том же Смоленском кладбище.
Не имевший семьи мастер завещал все свое движимое имущество, «состоящее в нескольких картинах, небольшом количестве книг, денег, сколько по смерти останется (всего четыре тысячи рублей), и в прочих домашних вещах» раздать в помощь неимущим.
Художника давно уж нет на земле, но ухваченные гениальной кистью миргородского казака на нас сквозь века глядят и по-прежнему населяют жизнь наши далекие русские соотечественники — лирические лица современниц «Боровика Боровиковского», сановники в парадных мундирах, августейшие особы. Не будем же «равнодушным потомством».
http://www.odnarodyna.ru/articles/3/1190.html |