Меню сайта
Категории раздела
| Антология Русской Мысли [533] |
| Собор [345] |
| Документы [12] |
| Русская Мысль. Современность [783] |
| Страницы истории [358] |
| Антология Русской Мысли [533] |
| Собор [345] |
| Документы [12] |
| Русская Мысль. Современность [783] |
| Страницы истории [358] |
4. Новая мораль нео-сергианства
В результате долговременного сотрудничества с богоборной властью и дальнейшего сожительства с антихристианскими политическими силами в МП сформировалась новая мораль. В ее основе лежит двойной стандарт: одни принципы для проповеди, совсем другие принципы служат реальными жизненными ориентирами. Прихожанам и "гостям храма" вяло и монотонно повторяются общеизвестные библейские заповеди. Между тем, внутренняя жизнь иерархии и большой части духовенства строится на других основах, порой прямо противоположных. Например, кто не слышал в патриархийном храме проповедь с критикой сребролюбия, сказанную, положим, на евангельское чтение о богатом юноше. А образ жизни самих проповедников (скажем мягко) зачастую сильно отличается от преподанного здесь Христом нравственного урока. Большой разрыв вводится между личной и корпоративной моралью. Что отдельному человеку делать нельзя, то вполне допустимо для церковной организации. Это касается и добывания материальных средств, и различного рода лжи (начиная с "Декларации радостей" и далее везде), и отношения к недругам. Личная гордость – грех, церковная – добродетель. Такое разделение очень удобно во всех тех случаях, когда свои личные интересы удается подвести под прикрытие церковных. Следует особо упомянуть о половой распущенности в среде епископата и духовенства МП, которая давно уже стала секретом Полишинеля и была отражена в СМИ целым рядом громких скандальных разоблачений. Не желая здесь касаться какой-либо конкретной информации, подчеркнем только, что проблема нецеломудренного и даже сексуально-извращенного духовенства является одной из главных в МП. Лица, которые по церковным канонам (именно по 7-й заповеди) безоговорочно не могут быть священнослужителями, составляют в духовенстве МП очевидное большинство. Это ставит под вопрос возможность признания совершаемых ими таинств. Но, не торопясь давать ответ на такие вопросы, отметим, что на благодатность пастырского окормления, на духовническую совесть, на способность к пастырскому состраданию грешникам, грязные пятна на судьбе священника имеют огромное влияние. Даже несмертные прегрешения по этой части соделывают священника бездерзновенным и как бы сломленным перед престолом благодати Божией. Канонические требования Церкви к целомудрию своего духовенства никак не случайны, они отражают важный духовный закон. В случае их грубого попрания священник едва ли сможет врачевать те падения, которых причастен сам. И попустительство греху, и строгость с его стороны в таком случае будут нарочитыми и вредными для души пасомого. В то же время нарушения именно 7-й заповеди в наибольшей степени рассматриваются в МП по двойному стандарту: проповедуется одно, совершается другое. Понятно, почему в патриархии довольно спокойно относятся к общественной пропаганде разврата. Аморальность личной жизни духовенства (в тех случаях, когда ее уже не стесняются) как ничто другое обезценивает их проповедь православия. Ни в одной из представленных в России конфессий не наблюдается такого глубокого разрыва между заявленным нравственным идеалом и наличной действительностью, как это имеет место в МП. Понятий о христианской святости, об аскезе, об исповедничестве здесь никто официально не пересматривал, между тем, как жизнь демонстрирует совершенно иное. Во многих других конфессиях на такие вершины не замахиваются, но зато и слова меньше расходятся с делами. 5. Искушение ложной духовностью
В апологетике официального православия есть одно, по-видимому, сильное место. Нам указывают и подтверждают на примерах, что всем отошедшим от патриархии церковным группам грозит опасность сектантского уклона. Вызывается он узостью и однобокостью соборного разума той или иной группировки. В малом собрании меньше и опыта, и эрудиции, и, соответственно, духовной трезвости, особенно если собрание объединяет ярких приверженцев определенной идеи. В этом случае оценить любой вопрос взвешенно, объективно, с учетом всех возможных факторов, с учетом всей обширной полноты церковного опыта – крайне нелегко. Чем меньше церковное собрание, тем больше вероятности, что для него не найдется зверя страшнее кошки. За отсутствием трезвой церковно-богословской школы, духовный авторитет переходит к лицам харизматического толка, а потому все духовные опасности, присущие им лично, умножаются на число их последователей и на степень доверия к наставникам. Да, такая опасность во всем неофициальном православии, безусловно, существует и является главною. На примере старообрядчества мы видим немало примеров духовного вырождения и одичания целого ряда направлений, и чем меньше размер того или иного "толка" или "согласия", тем процесс деградации идет быстрее. Вот, глядите, – указывают нам, – в официальной церкви, по крайней мере, одновременно представлено много точек зрения, есть разные наставники, имеется какая ни на есть духовная школа; мысль движется в пределах соборности, а потому духовные перегибы и извращения менее вероятны. В большой церкви не будет сект. Но на самом деле, все не так просто. Сам по себе размер церковной организации в плане духовности и ее извращений еще ничего не определяет. Лица сектантского толка и психически больные на почве извращенной духовной практики могут встретиться везде. Важно не только наличие соборного опыта, но и его соответствие выверенным нормам исторического православия и святоотеческой духовности. Католическая церковь объединяет еще большее количество и верующих, и духовников, чем все в совокупности православие, но тем не менее латинская духовность на своем основном магистральном направлении однозначно ведет человека к сумасшествию и во всяком конкретном случае речь идет только о мере усвоения духовного наследия и соответствующей ей мере психического расстройства. Если же продолжить речь непосредственно о Московской патриархии и ее альтернативах, то прежде всего нужно подчеркнуть тесную связь духовности с нравственностью. Подлинная православная духовность имеет прочные нравственные основы, которые даже важнее догматических и канонических оснований. Верная духовная практика невозможна в отрыве от евангельских заповедей. А при двойном моральном стандарте нео-сергианства можно заранее предполагать вероятность духовных повреждений и извращений. Такая мораль формирует либо людей нарочито бездуховных, циничных, сознательных лицемеров, актеров, играющих отведенные им роли, либо же людей с расщепленным сознанием, привыкших чередовать периоды падения и квази-покаяния, а потому в сущности душевно-больных (см. например, "УЛ № 49" о душевном состоянии Ивана Грозного). Если люди не ищут Бога на нравственном поле, то они нередко ищут Его на поле чудес и знамений, ищут духовных утешений, исцелений и видений самих по себе. И такое "поле чудес", как легко догадаться, не в Царстве Божием пребывает. Последнее десятилетие ознаменовалось небывалым всплеском новой духовности в патриархии. Как из рога изобилия посыпались сообщения о чудесах, знамениях, о мироточениях икон целыми иконостасами. Не первый раз приходится слышать о том, что в частных квартирах мироточат целые "красные углы". Когда в одном из последних таких сообщений прозвучало о мироточении целой стены с иконами, включая … выключатель на этой стене, тут уж поневоле приходит мысль о полтергейсте – совершенно необъяснимом истечении воды из стен домов под действием неких бесовских сил. Как предсказывал некий патриархийный духовник, при определенных условиях может замироточить и телевизор. За всю христианскую историю, богатую подлинными чудесами, подлинными святыми, не бывало слышно о таких "поточных чудесах". К ним нарочито не стремились, об опасности прелести хорошо помнили, на высокие духовные дарования самовольно не посягали. Зато теперь народный спрос на чудеса резко вырос, и каким-то таинственным образом за спросом последовало и предложение. Все это очень напоминает массовые психозы католической лже-духовности с ее чудесами и псевдо-святыми. В моду вошли сказания о различных глаголемых святых и их наставления, такого, например, типа: "Евангелие на ночь ложите возле себя. Женщины должны ходить только в платках, особенно перед родителями, особенно перед отцом. Про косметику забудьте: плацента женская в помаде – бесовщина. Пиво зарубежное не пейте – оно заколдовано. Никому, никому не делайте зла и добра тоже (люди не понимают добро)". И прибавлено: "благословляю на жизнь вечную. Размножайте и раздавайте". Уж о последнем просить излишне: размножают и прямо-таки заваливают такими сюжетами да наставлениями. Читающие, действительно, спят в платках и Евангелие возле себя кладут. Вот бы лучше открыли его да почитали, как-нибудь. Глядишь, удивились бы, что там разрешается делать добро, даже по отношению к неблагодарным. Тиражи таких писаний неимоверно велики. Настоящая святоотеческая литература, исследывания по библеистике, патристике, церковной истории, выходят тиражами в пару тысяч и пылятся на полках годами. Зато эти листки, листовки и брошюрки разлетаются мигом за считанные дни и при каждом храме. Знакомые с церковной средой должны и сами чувствовать, что в целом и в общем патриархийный прихожанин все больше духовно дичает, и размер церковного сообщества не может служить этому серьезным препятствием. Жалобы на это одичание слышатся и со стороны представителей богословской школы, и от некоторых пастырей, и даже на собраниях духовенства (например, последнем Московском), где все чаще поднимаются вопросы о младо-старчестве. Действительно, формирование "дикого" духовного интереса и настроения в наибольшей мере производится пастырями. И уже в самой патриархии понимают, что обилие духовников с особой претензией на духовную власть – это дело опасное. Чтобы всем прихожанам не сойти с ума, старцев должно быть немного, и они не должны быть слишком молодыми. Это уже понимают. Но это еще не все. Любые духовные наставники несут на себе печать породившей их церковной системы, потому что все-таки никакой ученик не больше учителя своего (Мф.10, 24). И подлинных наставников в духе нельзя "назначить" в качестве какого-то малого кружка, подобно тому, как возводят определенное число духовенства в митрофорные протоиереи или архимандриты. Вообще все духовное окормление должно было бы строиться без расчета на особые харизматические дары. Но этого-то изначально в патриархии не было. "Старческое сословие" было изначально и искусственно создано. Старцы были призваны тушить народные волнения и смущения православной совести, прикрывать различные предательские деяния иерархии. И теперь, в какой-то степени поздно бить тревогу и одергивать "младостарцев". Джин из бутылки вышел, спрос на старцев в одичавшем народе укрепился. Да и сами "младостарцы" успели войти во вкус духовной власти. Результат их совокупного развития вместе с паствой налицо уже теперь, и далее едва ли можно будет что-то улучшить. Объяснение же наблюдаемого всплеска лже-духовности, повторим еще раз, нужно искать в нравственных основах. В духовной области должен быть приоритет влияния нравственного, и никак иначе. Откроем наших признанных духовных наставников дореволюционного золотого века Русского Православия. Святитель Игнатий Брянчанинов. У него постоянный припев: все духовное стоит на исполнении евангельских заповедей. Возьмите свт. Феофана Затворника. Все его духовные писания – исправление нравов. Возьмите Оптинских старцев. Опять то же самое – борьба со страстями, исправление внутреннего человека. Венчает все это направление школа Митр. Антония (Храповицкого), названная "нравственно-монистической". А что у старцев МП? Спрашиваешь: вот сергианство является ли грехом? Задаешь, то есть, вопрос чисто в нравственной плоскости. А тебя отсылают в плоскость духовную: вот, посмотри, святой старец, спроси у него. И у старца уже готово для тебя откровение, разрешающее весь вопрос вообще вне нравственной стороны: не надо ломать голову о добре и зле, духовный путь прочерчен и без этого. Пренебрежение нравственной стороной в духовном окормлении выражается таким, например, распространенным духовническим подходом на практике. Допустим, человек впал в некие тяжкие грехи. Церковная традиция предписывает такому отлучение от причащения на долгие сроки и покаянные труды. Вместо этого патриархийная традиция зачастую, напротив, использует режим "интенсивной духовной терапии". Человека, не вполне осознавшего глубину своих падений, которого еще рано допускать до причастия, причащают чуть ли не ежедневно и постоянно водят на пресловутые "отчитки". Таинства церковные применяются в качестве средств "белой магии". Неудивительны последствия в виде психических расстройств. На самом же деле не нужны ни строгость, ни ласковость, ни длинные епитимии, ни короткие. Нужны плоды покаяния. Самостоятельного покаяния самого грешника, а не его родственников. Все остальное – средство к этому. В современных условиях ни длинная епитимия, ни краткая сама по себе может ничего не дать. Нужны исправление и борьба с грехом. То, что при этом требуется от пастыря – об этом лучше всего прочесть у Митр. Антония, основоположника русского пастырского богословия. Но во всяком случае, нравственное воздействие никоим образом и ни под каким видом не должно заменяться отвлеченно-духовным воздействием, хотя бы и при помощи церковных таинств. Необходимо еще подчеркнуть особую роль епископата в чисто пастырском плане. Церковь должна быть едина, и это прежде всего выражается в ее иерархии. Иерархия строится не снизу вверх, не путем демократических выборов на всех уровнях, а сверху вниз, путем принятия благодатных дарований и харизм. Поэтому епископы должны быть и первыми учителями всей Церкви, и первыми пастырями ее, и первыми исповедниками, когда это нужно. Они должны быть первосвященниками, в самом высоком смысле слова, по образу Вечного Первосвященника. Так должно быть в Церкви, и так было в истории. А в патриархии все обстоит иначе. Учительство отдано учителям и профессорам, пастырство отдано старцам. В пикет против ИНН пойдут миряне. А архиереям остается политика, администрация и церковный бизнес. Плюс к тому, и личные качества епископов зачастую не внушают людям доверия. В таких условиях духовный авторитет иерархов неизбежно востребуют все, кому не лень, и все, кому не стыдно. Пресечь такой ложный авторитет одним лишь административным запретом на младо-старчество невозможно. Духовный авторитет нужно стяжать законным подвигом и законной харизмою и им затмить авторитеты ложные. Пока этого не будет, до тех пор самодельные старцы и будут собирать кружки своих поклонников и входить с ними в единую духовную империю МП на правах "религиозных меньшинств". Иные из таких наставников создают и собственные секты, иногда даже отделяющиеся от МП. И критикуя духовные уклонения вне официального православия, следует помнить, что многие прельщенные человеки здесь сформировались как церковные деятели еще в свою бытность в патриархии и перенесли в "катакомбы" свое тяжкое духовное наследие. Между лже-духовностью МП и лже-духовностью православных сект существует органическая связь, а зачастую и прямая преемственность. Заметим здесь кстати, что почитание Ивана Грозного с его "святой опричниной", а также Григория Распутина возникли не в какой-то дикой юрисдикции, не у сектантов каких-то, а в недрах самой патриархии, среди ее брошенных и расхищенных овец, которые привыкли от своих епископов не отделяться, но обходить их за версту, гнушаясь всем, что от них исходит. Такое ненормальное церковное положение, длящееся уже второй десяток лет, должно было принести соответствующие духовные плоды – и вот они налицо. Никакие самые одичавшие из "православных сектантов" до таких канонизаций не додумывались. Вообще говоря, нехороша такая установка патриархии по отношению к отпавшим от нее: не захотели, мол, быть с нами – теперь мы за них не отвечаем, пусть погибают сами в своих духовных трущобах. За многие извращения и перегибы в недрах неофициального православия несет ответственность сергианская верхушка МП, называющая себя Матерью-Церковью или полнотой Русской Церкви. Такое самоназвание, такая духовная претензия автоматически влечет за собою и ответственность за всех, в том числе за отторгнутых, соблазненных, озлобленных, за всех, кто не порвал с русским православием, как таковым, не отпал в безбожие или иноверие, не ушел в иные поместные церкви, кто желает оставаться русским православным, но не может принять сергианской сущности официальной церкви. Духовные перегибы и возможная погибель таких отделившихся во многом ложится на совесть сергиан, равно как и судьба ее собственных духовных чад и воспитанников. 6. Нравственное падение Зарубежной Церкви и вопрос православной альтернативы До последнего времени апостасийной сергианской патриархии противостояла Русская Зарубежная Церковь. Противостояла организационно, имея канонически отлаженную организацию с Синодом, соборами, епархиями и всеми органами церковного управления. Противостояла идейно, ясно раскрыв через своих идеологов антихристианскую суть коммунизма и отвергнув связанное с ним сергианство. Противостояла духовно, имея трезвый взгляд на происходящее в мире, видя отступление от Христа и приближение к антихристу, а главное до определенного этапа сохраняя свою духовную свободу и материальную независимость. Противостояла экклезиологически, как церковь, имеющая законную пастырски авторитетную иерархию, налаженную молитвенно-евхаристическую жизнь, здоровое пастырское окормление. При этом Русская Зарубежная Церковь сохраняла сознание своей преемственности с исторической Русской Церковью и понимание своей миссии по сохранению духовного наследия прошлого и передаче его обратно в Россию, когда к тому откроются условия. Это противостояние требовало от всех членов Русской Зарубежной Церкви, от иерархов до мирян, напряжения и усилия, способности сохранять свою духовную качественность, не сливаться с окружающим безбожием и псевдо-христианством. Этот "подвиг русскости перед лицом апостасии" привлекал Божие благословение на Зарубежную Церковь, хранил ее во многих испытаниях, подавал ясность мысли ее учителям, дар различения духов, давал ее пастырям духовные дарования и утешения. Нежелание подвергаться неприятностям и искушениям, стремление "быть как все", иметь те же блага и права, что и люди мира сего, постепенно привело к отказу от этого подвига. Напряжение на добро, как аскетическое понятие, забыли и отложили. Мир сей дает возможность быть с виду более-менее приличной православной юрисдикцией, иметь при этом определенные права и льготы. Но для этого нужно войти в мир официального православия, отложить исповедничество, сдать в архив своих отцов и наставников, а в довершение ко всему– отказаться от миссии в России. Отдать русское православие полностью под контроль Московской патриархии. Такой выбор в худшую сторону делался епископатом РПЦЗ уже не один год. Сначала искушение это входило на уровне помысла и сердечного прилога, вслух о нем не говорили, потом появлялось сердечное сочувствие и сосложение. Теперь выбор достаточно однозначно выразился в делах. Эти дела – суть решения соборов 2000 и 2001 г., которые признали де-факто Московскую патриархию за полноценную и ведущую часть Русской Церкви, узаконили евхаристическое общение с нею на уровне мирян и духовенства, а также по сути узаконили контакты с другими церквами – членами экуменического православия. Новый курс РПЦЗ, как показало дальнейшее время, был принят практически всей иерархией РПЦЗ (кроме изгнанного Митр. Виталия и трех епископов с ним), а также большинством духовенства и народа собственно за пределами России. Далеко не все приняли новый курс с радостью, многие понимают, что это было предательство, но противостать этому предательству, открыто поддержать изгнанного Первоиерарха решились немногие. Ведущие авторы Зарубежной Церкви, такие, как прот. Виктор Потапов, прот. Александр Лебедев и другие, попали в смешное положение. Им постоянно указывают на их собственные писания 5-10-летней давности с обличениями в адрес МП, и они вынуждены по сути дела отрекаться от собственных слов. Сущность патриархии за это время никак не изменилась. Это понимают епископы РПЦЗ, потому и не желают войти в прямое подчинение Москве. Выторговывают себе некие права автономии. Только поэтому епископы обеих "частей" еще не сослужат, и даже не садятся за один стол переговоров. Это поручено духовенству и мирянам. Но сам факт изменения своих церковных позиций свидетельствует о грехопадении. Путем греха Божие дело не делается. На последней совместной конференции в Москве "мыслящей элитой" обеих "частей" РПЦ дана новая оценка историческому сергианству. Оказывается, никакого сергианства не было. Просто каждая из частей РПЦ попала под свой тоталитарный режим, одни под Сталина, другие под Гитлера, и каждый в этих условиях приспосабливался к требованиям диктатора, как умел. Сравнивать, сколько степеней церковной свободы сдал Синод М. Анастасия немцам, а сколько М. Сергий – Советам, конечно, не собираются. Равно, как и обратить внимание, что гитлеризм – лишь краткий этап истории для некоторой, меньшей части РПЦЗ, а эпоха сталинизма – это тоже не вся история МП. На такие "мелочи" смотреть не стали. Исторически вопрос по сути дела закрыли. Но Зарубежная Церковь исторически не включала в себя всю полноту русского православия, не покорившегося сергианской патриархии. Была еще и катакомбная церковь в России, которая пронесла крест исповедничества через десятилетия гонений. В этих гонениях, она лишилась иерархии, но сохранила свою паству. Патриархийная пропаганда всегда представляет сергианский раскол в Русской Церкви, как конфликт между "Церковью-Матерью на родине", понявшей мудрость Митр. Сергия, и "укрывшейся за рубежом церковью в эмиграции, которая позволяла себе критиковать его" (так, например, выразился на Московском епархиальном собрании 1998 г. Патр. Алексий). При этом постоянно и полностью игнорируется существование церкви на родине, которая тоже отвергла путь Митр. Сергия и этим обрекла себя на мучения и страдания от гонителей. Именно на Церковь Новомучеников и Исповедников, отвергших сергианство, равнялась и Зарубежная Церковь, исповедуя свое единство с этой подлинной частью Русской Церкви. Известно, что поначалу путь Митр. Сергия отвергло большинство епископата и подавляющее большинство церковного народа. Долгие годы безпримерных в истории гонений изменили это соотношение в пользу сергиан. Истинная Церковь ушла в катакомбы. Она не представляла единого целого в организационном плане, постепенно утратила свой епископат, но тем не менее, общины православных христиан, противостоящих в России сергианству, не исчезли до самого падения коммунизма. Существование Катакомбной Церкви в России до некоторых пор мешало патриархии выдавать себя за единую и единственную Церковь на родине. В 1980-90 гг. иерархия в значительной части Катакомбной Церкви была восстановлена Церковью Зарубежной; к катакомбным общинам присоединились и другие, ушедшие из МП и образованные заново. Предательство зарубежного епископата большинством российских приходов и общин не было поддержано. Однако теперь Зарубежный Синод, сговорившийся с патриархией, точно так же, как и она, полностью игнорирует катакомбные приходы на родине, им самим еще недавно возглавляемые. Проблема сергианства успешно убирается теперь уже с двух сторон. Никаких "сергиан" больше нет, есть Церковь-Мать на родине и странное церковное образование за рубежом, которое должно каким-то образом вживиться в нее. Но такой взгляд на вещи существует только для "высоких договаривающихся сторон" и не отражает реальной картины. Таким образом, Русская Истинно-Православная Церковь есть величина реально существующая. Несмотря на малочисленность и организационную слабость, она сохраняет традиции и учение Зарубежной и Катакомбной церкви, здоровые основы церковной жизни, законный епископат, а потому имеет возможности для роста и привлечения православных. Будущее, конечно, в руках Божиих. Антон Тускарев © Catacomb.org.ua | |
|
| |
| Просмотров: 718 | |