245 лет назад, 7 июля 1770 года, русская эскадра, возглавляемая графом Алексеем Орловым и адмиралом Георгием Спиридовым, уничтожила турецкий флот в Чесменской бухте. Чесменское сражение между русскими и турецкими флотами в Эгейском море у западного побережья Турции произошло во время Русско-турецкой войны 1768-1774 годов и стало одним из крупнейших сражений эпохи парусного флота.

Предыстория

В 1768 году под влиянием польского вопроса и давлением Франции Османская империя объявила войну России. К этому времени на южном стратегическом направлении сохранялось то же положение, которое было в XVII столетии. Российская империя не имела своего флота на Азовском и Чёрном морях, где безраздельного господствовали морские силы Порты. Чёрное море было, по сути, «Турецким озером». Северное Причерноморье, Приазовье и Крым были под контролем Османской империи и являлись плацдармом для агрессии против Русского государства.

Осенью 1768 года крымская конница вторглась на русскую территорию, начав войну. Противник был разбит и отступил, но угроза сохранялась. Северное Причерноморье стало основным театром боевых действий, где русская армия более пяти лет вела борьбу с вооруженными силами Османской империи и Крымского ханства.

Чтобы хоть как-то компенсировать отсутствие флота на Черном море, Петербург решил отправить из Балтийского моря эскадру в Средиземное море и оттуда угрожать Турции. Основной целью экспедиции была поддержка возможного восстания христианских народов Балканского полуострова (в первую очередь греков Пелопоннеса и островов Эгейского моря) и угроза Османской империи с тыла. Русская эскадра должна была нарушить морские коммуникации противника в Средиземном море, отвлечь часть сил противника (особенно флот) с Причерноморского театра боевых действий. При удаче эскадра должна была блокировать Дарданеллы и захватить важные приморские пункты Турции. Основной театр действий находился в Эгейском море или, как тогда говорили, в «Греческом архипелаге», отсюда и название «Архипелагская экспедиция».

Впервые мысль послать русские корабли к берегам Эгейского моря, поднять и поддержать восстание проживавших там христианских народов против османов высказал тогдашний фаворит императрицы Екатерины II Григорий Орлов. Возможно, что идея впервые была высказана будущим руководителем экспедиции графом Алексеем Орловым, братом Григория, а Григорий лишь поддержал её и донёс до Екатерины. Алексей Орлов писал брату о задачах подобной экспедиции и войны в целом: «Если уж ехать, то ехать до Константинополя и освободить всех православных и благочестивых от ига тяжкого. И скажу так, как в грамоте государь Пётр I сказал: а их неверных магометан согнать в степи песчаные на прежние их жилища. А тут опять заведется благочестие, и скажем слава Богу нашему и всемогущему». При внесении проекта экспедиции в Совет при императрице Григорий Орлов формулировал своё предложение так: «послать, в виде вояжа, в Средиземное море несколько судов и оттуда сделать диверсию неприятелю».

Зимой 1769 года в гаванях Кронштадта царило небывалое оживление. Финский залив был скован льдом, но на кораблях активно готовились к походу. В составе экспедиции должны были принять участие несколько эскадр Балтийского флота: всего 20 линейных кораблей, 6 фрегатов, 1 бомбардирский корабль, 26 вспомогательных судов, свыше 8 тысяч человек десанта, всего состав экспедиции свыше 17 тысяч человек. Кроме того, несколько кораблей планировали купить в Англии. Алексей Орлов был назначен командующим экспедицией в должности генерала-аншефа.

Первой эскадрой (вышла в июле 1769 года) командовал Григорий Андреевич Спиридов, опытный моряк, который начал службу ещё при Петре Великом. В состав первой эскадры вошли 7 линейных кораблей — «Святой Евстафий», «Святослав», «Три Иерарха», «Три Святителя», «Святой Януарий», «Европа» и «Северный Орёл», 1 бомбардирский корабль «Гром», 1 фрегат «Надежда Благополучия» и 9 вспомогательных судов. Почти все линейные корабли имели по 66 пушек, включая флагманский «Святой Евстафий». Самым мощным кораблем был «Святослав» — 86 пушек. Второй эскадрой (вышла в октябре 1769 года) командовал перешедший на русскую службу англичанин контр-адмирал Джон Эльфинстон. В её состав вошли 3 линейных корабля — флагманский «Не тронь меня», «Тверь» и «Саратов» (все имели по 66 орудий), 2 фрегата — «Надежда» и «Африка», судно «Чичагов» и 2 пинка. В ходе похода состав эскадры несколько изменился.

Поход русской эскадры вокруг Европы был делом сложным и предстоял в условиях сложной международной обстановки. Выход России в Средиземное море встретил враждебное отношение Франции. Известие о русском походе стало полной неожиданностью для Парижа, но французы были убеждены, что Архипелагская экспедиция, в условиях полного отрыва от баз и отсутствия необходимого опыта, завершится полным провалом русского флота. Англия, который в этот период считала Францию своим основным противником, первоначально поддержала Россию. Однако в и Лондоне преобладало мнение, что русский флот, находящийся в упадке после смерти Петра Великого, вряд ли способен самостоятельно осуществить подобную операцию на удаленном от России театре боевых действий. В результате англичане решили помочь. Мол, достигнут русские успеха — хорошо, ущерб Франции, которая чрезмерно усилила свои позиции в Порте, не достигнут — тоже хорошо, Англия ничего не потеряет, а престиж России пострадает. В целом содействии Англии было полезно России: её удалось нанять опытных боевых офицеров разного звена и получить важную помощь в снабжении и починке кораблей непосредственно в Англии и в её в опорных пунктах в Средиземном море — в Гибралтаре и на Менорке. Благожелательный нейтралитет и содействие русскому флоту оказывала также Великое герцогство Тоскана (область современной Италии), в главном порту этого государства — в Ливорно русские корабли ремонтировались и через Тоскану держали связь с Россией.

Поход. Первые сражения

Действительно, для русских морячков поход вокруг Европы был серьёзным испытанием. До этого времени русские корабли в основном находились в акватории Балтики, чаще всего в Финском заливе. Лишь отдельные торговые корабли покидали Балтийское море. Русским кораблям в дальнем походе приходилось бороться со стихией вдали от своих баз, имея нужду во всем необходимом.

18 (29) июля 1769 года эскадра Свиридова вышла из Кронштадта и двинулась в Копенгаген. Только в первые дни погода стояла благоприятная. Затем ветер стал крепчать, а в районе острова Готланд начался шторм, который продолжался почти беспрерывно до выхода эскадры в Северное море. Порывы сильного ветра сбивали корабли с курса. Особенно тяжелым был переход проливом Каттегат — пролив между восточным берегом полуострова Ютландия и юго-западной частью Скандинавского полуострова. Сложность плавания в этом опасном в навигационном отношении районе усугубилась туманом, который закрыл все береговые ориентиры. Кораблям приходилось идти чуть ли не на ощупь, крайне медленно. На кораблях было много заболевших. К приходу кораблей в Англию, заболели сотни людей.

Впереди эскадры шёл небольшой пинк «Лапоминк» под началом капитан-лейтенанта Е. С. Извекова. Ночью 16 сентября корабль находился у мыса Скаген. Корабль нарвался на прибрежный риф и стал тонуть. Моряки стали переходить с корабля на шлюпки. Но необходимо было сообщить об угрозе другим кораблям, которые шли этим же курсом. Могли погибнуть новые корабли и сотни людей. Артиллеристы пинка открыли огонь, давая сигнал своей эскадре об опасности. Эскадра изменила курс и благополучно миновала мыс.

Ещё раньше пинка «Лапоминк» был повреждён самый мощный корабль «Святослав». 10 (21) августа на корабле открылась течь и он с трудом вернулся в Ревель. «Святослав» после починки присоединился ко второй эскадре Эльфинстона, стал флагманом второй эскадры. Поэтому Спиридов собственным решением присоединил к эскадре пришедший из Архангельска линейный корабль «Ростислав».

30 августа (10 сентября) эскадра прибыла в Копенгаген. 4 (15) сентября линейный корабль «Трёх Святителей» наскочил на песчаную мель, снять его удалось, но корабль был сильно повреждён. И когда 24 сентября основная часть русской эскадры прибыла в английский Гулль, «Трёх святителей» оставили там для ремонта. В Англии для ремонта осталась значительная часть эскадры под началом бригадира Самуила Грейга.

Дальнейший путь также был тяжелым. В Бискайском заливе разыгрался шторм. На некоторых кораблях оказались сильные повреждения. Корабль «Северный Орёл» был вынужден вернуться в английский город Портсмут, где его в итоге признали негодным к службе и разобрали. В дальнем походе выявилась недостаточная прочность корпусов кораблей: во время качки доски обшивки отходили и появлялась течь. Плохая вентиляция и отсутствие лазаретов привели к массовым заболеваниям команд и высокой смертности. Сказалось и неудовлетворительная предварительная подготовка со стороны Адмиралтейства. Флотские чиновники стремились формально решить поставленную задачу, чтобы избавиться от хлопотливого дела: кое-как снабдили корабли и выпроводили их из Кронштадта. Экипажи кораблей испытывали большую нужду в продовольствии, питьевой воде и обмундировании. Для ремонта и устранения повреждений в пути на всю эскадру, которую отправили в дальний поход, назначили только одного корабельного мастера.

Около месяца длился переход русских кораблей от берегов Англии до Гибралтара — свыше 1500 миль без единой остановки в портах. В ноябре 1769 года корабль «Евстафий» под флагом Спиридова миновал Гибралтар, вступил в Средиземное море и прибыл Порт-Магон (о. Минорка). 12 (23) ноября Грейг с основной частью эскадры в Гибралтар, где получил известие от Спиридова и направился на Менорку. К Рождеству 1769 года в Менорке собрались лишь 9 кораблей: включая 4 линейных корабля — «Святой Евстафий», «Три Иерарха», «Три Святителя», «Святой Януарий» и фрегат «Надежда Благополучия». Один из кораблей забрал Орлова в Ливорно. В феврале 1770 года 1-я эскадра достигла берегов полуострова Морея (Пелопоннес). В марте прибыли линейные корабли «Ростислав» и «Европа».

Население Мореи с большим энтузиазмом встретило русских моряков, видя в них освободителей от османского ига. В это время здесь разгоралось национально-освободительное движение греческого народа против османского господства. Ряды повстанческих отрядов пополнялись тысячами добровольцев. Организованные в два отряда (легиона), они развернули боевые действия в глубинной части полуострова. Эскадра Спиридова 17 (28) февраля высадила небольшой десант в бухте Итилона (Виттуло). Отряд капитана Баркова занял укрепление Бердона и осадил крепость Мизитра (Мистра). Через несколько дней турки сдались. Греческие повстанцы, ненавидящие османов, несмотря на требования русских, расправились с турками. Это ухудшило положение восставших, так как колеблющиеся и готовые капитулировать турецкие гарнизоны, теперь оказывали упорное и яростное сопротивление. В районе Триполицы русско-греческий отряд был разбит османами и отступил к крепости Мизитра, а затем дальше.

Тем временем русская эскадра с основной частью десанта начала осаду приморских крепостей в южной части Греции. Русские войска осадили крепости Наварин, Модон (Метони) и Корон (Корони). Эскадре необходима была стоянка. Выбор пал на крепость Корон. Не имея достаточных сил для штурма крепости, русские и греки приступили к осаде. Однако в начале апреля турки разрушили подземную галерею для подведения мины под крепостную стену. Времени и сил на новое решение не было. Алексей Орлов распорядился снять осаду крепости, тем более что к тому времени был захвачен Наварин. 13 апреля русские войска сняли осаду.

Два корабля, «Януарий», «Три святителя», и фрегат «Святой Николай» под общим командованием бригадира морской артиллерии И. А. Ганнибала были отправлены для осады Наварина. Русские соорудили батареи. Сильный огонь орудий привёл к сильным разрушениям. Турецкий губернатор приказал сдать город, 10 (21) апреля русские заняли Наварин. В результате Наваринская бухта стала временной стоянкой русского флота.

Затем русский отряд и греческие повстанцы под началом князя Юрия Долгорукова осадили крепость Модон. Однако осадада завершилась провалом. Османы перебросили в крепость большие подкрепления. Греки не выдержали атаки противника и побежали. Русский десант не смог самостоятельно противостоять превосходящим силам противника. Турки захватили пушки и русские отступили к Наварину. Долгорукий был ранен.

Турецкие войска осадили Наварин. Орлов, из-за военной слабости греческих отрядов, проблем с питьевой водой и угрозы со стороны приближающейся турецкой армии, решил оставить крепость. 23 мая (3 июня) крепость взорвали и покинули. Русские войска оставили Морею, перенеся боевые действия в Эгейское море.

Греческие повстанцы ещё некоторое продолжали борьбу и одержали ряд побед. Однако турки получили большие подкрепления и подавили восстание. Каратели, особенно иррегулярные албанские отряды, залили область кровью. Провал восстания был связан с тем, что удалённая от России русская эскадра не могла организовать греческих повстанцев, снабдить их всем необходимым, оказать полноценную поддержку. Кроме того, Орлов использовал русские силы нерационально, увлекшись осадой южной крепостей, вместо того чтобы усилить войска, которые действовали во внутренних районах полуострова. В результате время и стратегическая инициатива были упущены и османы перебросили значительные дополнительные силы для борьбы с восстанием. С другой стороны, экспедиция Орлова выполнила свою главную миссию — отвлекла часть турецкой армии с Дунайского театра действий на Греческий. Это стало одной из предпосылок успешных действий армии П. А. Румянцева на Дунае. Греки стали жертвой большой политики.
 

Боевые действия на море

Турецкое командование стягивало к Пелопоннесу не только сухопутные войска, но и флот. Османы решили блокировать Наварин не только с суши, но и моря. Из турецких портов вышла крупная эскадра. В это же время прибыла вторая эскадра под командованием Д. Эльфинстона — «Саратов», «Не тронь меня» и отставший ещё от первой эскадры «Святослав», 2 фрегата («Надежда» и «Африка»), несколько транспортных и вспомогательных судов.

9 (29) мая 1770 года эскадра Эльфинстона прибыла к берегам Мореи. Высадив десант, эскадра двинулась на поиски флота противника, о котором узнали от греков. 16 (27) мая Эльфинстон встретил врага у залива Наполи-ди-Романья. Османский флот имел большое превосходство: 10 линейных кораблей и 6 фрегатов (не считая других кораблей) против 3 русских кораблей и 2 фрегатов. Однако Эльфинстона это не смутило, и русская эскадра атаковала противника. Турки предложенный бой не приняли и скрылись Наполи-ди-Романья под прикрытие береговых орудий. Штиль помог бегству турок. Они отступили при помощи гребных судов. Русские корабли оказались неспособны к преследованию.

Днем 17 (28) мая русские корабли снова атаковали противника. Бой завершился без особых потерь с двух сторон. Турки считали, что имеют дело с передовым отрядом растянувшегося русского флота, поэтому отступили под защиту береговых батарей. Эльфинстон решил, что блокировать турецкий флот сил у него не хватит, и отошёл.

22 мая (2 июня) вторая эскадра Эльфинстона объединилась с эскадрой Спиридова. Объединенные русские силы вернулись к заливу Наполи-ди-Романья, но османов там уже не было. Командующий турецким флотом Гасан-бей отвёл флот к направлению к Хиосу. 24 мая (4 июня) вблизи острова Специя русские и турецкие корабли оказались в пределах видимости. Однако штиль помешал сражению. В течение трёх суток противники видели друг друга, но не могли вступить в бой. Затем османы воспользовались благоприятным ветром и скрылись.

Русские корабли начали поиск противника. Спиридов негодовал на Эльфинстона, упустившего турок при Наполи-ди-Романья. Адмиралы поссорились. По инструкции Екатерины адмирал Спиридов и контр-адмирал Эльфинстон были поставлены в равное положение, и ни один из них не был подчинен другому. Только прибытие 11 (22) июня Орлова разрядило ситуацию, он принял верховное командование на себя. Орлов привёл отряд кораблей, который последним покинул Наварин и пришедший из Ливорно недавно отремонтированный линейный корабль «Ростислав».

Почти месяц русские корабли бороздили Эгейское море, гоняясь за турками. 15 (26) июня русский флот запасся водой на острове Паросе, где греки сообщили, что турецкий флот покинул остров 3 дня назад. Русское командование решило идти к острову Хиосу, а если там не окажется противника, то к острову Тенедосу, чтобы блокировать Дарданеллы. 23 июня (4 июля) у острова Хиоса дозорные на находящемся в авангарде корабле «Ростислав» обнаружили врага.

Начало генерального сражения. Бой в Хиосском проливе

Когда русские корабли приблизились к Хиосскому проливу, который отделял остров Хиос от Малой Азии, стало возможным определить состав вражеского флота. Оказалось, что противник имеет серьёзное преимущество. Турецкий флот имел в своём составе: 16 линейных кораблей (из них 5 по 80 пушек каждый, 10 — по 60-70 пушек), 6 фрегатов и десятки шебек, галер и других малых боевых и вспомогательных судов. На вооружении турецкого флота было 1430 орудий, общий экипаж насчитывал 16 тыс. человек. У Орлова перед началом сражения было 9 линейных кораблей, 3 фрегата и 18 других судов, которые имели 730 орудий и экипаж около 6,5 тыс. человек. Таким образом, противник имел двойное превосходство в орудиях и людях. Соотношение сил было явно не в пользу русского флота.

Граф Орлов растерялся. Однако основная масса русских моряков была готова к борьбе. Энтузиазм экипажей, настойчивость Спиридова и командиров кораблей убедили главнокомандующего в необходимости решительной атаки. «Увидя оное сооружение (боевую линию противника), — сообщал Орлов в Петербург, — я ужаснулся и был в неведении: что мне предпринять должно? Но храбрость войск, рвение всех … принудили меня решиться и, несмотря на превосходные силы (противника), отважиться атаковать — пасть или истребить неприятеля».

Турецкий флот не только превосходил в числе кораблей, орудий и людей, но и занимал выгодную позицию. Османские корабли стояли в полумиле от берега в двух линиях; правый фланг упирался в небольшой остров, а левый фланг — к берегу. Передовая линия состояла из 9 линейных кораблей, во второй линии было 6 кораблей и 4 фрегата. Расстояние между ними было небольшим — 150-200 метров. Между главными силами противника и берегом располагались остальные корабли турецкого флота. Около берега был поставлен большой укрепленный лагерь, откуда корабли пополняли запасы. Командующий турецким флотом Ибрагим Хусамеддин-паша наблюдал за боем с берега. Адмирал Гассан-бей находился на флагмане «Реал-Мустафа».

На рассвете 24 июня (5 июля) при тихом попутном ветре русская эскадра двинулась в пролив. Головным шёл линейный корабль «Европа» под командованием капитана 1-го ранге Федота Клокачева, за ним флагманский корабль Спиридонова «Евстафий», затем корабль «Три святителя» под командованием капитана 1-го ранга Степана Хметевского. Вслед за ними следовали линейные корабли «Януарий» капитана 1-го ранга Михаила Борисова, «Три Иерарха» бригадира Самуила Грейга и «Ростислав» капитана 1-го ранга Лупандина. Замыкали боевую линию корабли арьергарда «Не тронь меня» — флагман Эльфинстона, командир — капитан 1 ранга Бешенцев, «Святослав» капитана 1-го ранга Роксбурга и «Саратов» капитана Поливанова.

Когда до противника осталось примерно три кабельтова (кабельтов — десятая часть мили, 185 м), турки открыли бешеный огонь. Турецкие артиллеристы били главным образом по рангоуту и такелажу, чтобы затруднить маневрирование наших кораблей. Под обстрелом вражеского флота русская эскадра продолжила сближение, не отвечая на огонь. Для русских кораблей, с большим количеством малокалиберных пушек, более выгодной была наименьшая дистанция. Кроме того, сближение позволяло несколько уменьшить потери, так как не все турецкие корабли могли вести огонь, особенно прицельный. Около полудня передовой линейный корабль «Европа» приблизился к боевой линии турецкого флота на расстояние пистолетного выстрела — 50 метров, и первым открыл ответный огонь. Капитан Клокачёв хотел ещё ближе подвести корабль к противнику, но близость скал заставила его повернуть и временно выйти из линии.

Головным стал флагманский корабль Спиридова. На русский флагман обрушился концентрированный огонь сразу нескольких кораблей врага. Но наш флагман уверенно продолжал движение, подавая пример всей эскадре. Воодушевляя моряков на битву с османами, на верхней палубе с обнаженной шпагой стоял адмирал Григорий Спиридов. На русских кораблях гремели боевые марши. Музыканты получили приказ «Играть до последнего!».

Приблизившись к боевой линии противника вплотную, «Евстафий» повернулся бортом и открыл по турецким кораблям мощный огонь. Основной огонь русские канониры сосредоточили по османскому флагманскому кораблю «Реал-Мустафа». Вслед за флагманом вступили в бой и остальные корабли русского флота. К концу первого часа сражение стало общим.

Линейный корабль «Три святителя» вёл исключительно меткий огонь по врагу, нанося турецким кораблям серьёзные повреждения. При этом в русский корабль попало несколько вражеских снарядов, которыми были перебиты брасы (снасти такелажа, при помощи которых поворачивали реи в горизонтальном направлении). «Три Святителя» стало сносить прямо в середину турецкого флота, между двумя его боевыми линиями. Положение стало весьма опасным. При малейшей ошибке корабль мог столкнуться с турецким судном или разбиться о камни. Однако капитан Хметевский, несмотря на ранение, продолжал умело руководить действиями корабля. Русский корабль выдержал мощный обстрел врага. От неприятельского обстрела на «Трёх святителях» появились подводные пробоины, были повреждены мачты. Но русские моряки продолжали вести бой на близкой дистанции и сами обрушили на врага сотни снарядов. Они обстреливали противника сразу с обоих бортов.

Корабль «Януарий» под началом капитана Борисова, пройдя вдоль османской линии, и расстреливая сразу несколько вражеских кораблей, повернул и снова прошёлся вдоль линии. Затем занял позицию напротив одного из кораблей и сосредоточил огонь на нём. За «Януарием» следовал корабль «Три иерарха». Он подошёл к другому вражескому кораблю — флагману капудан-паши, встал на якорь и начал ожесточенную дуэль. Русские корабли становились практически вплотную к вражеским кораблям, что позволяло использовать не только малокалиберную артиллерию, но и ружья. Турецкий корабль не выдержал огня и отступил, показав корму. Он был «разбит до крайности». Большие повреждения получили и другие турецкие корабли, против которых сражались «Ростислав» и «Европа».
 

В центре боевых порядков продолжался жестокий бой «Евстафия» и нескольких вражеских кораблей. Флагманский корабль русской эскадры вёл огонь с такой короткой дистанции, что его ядра прошивали оба борта турецкого флагмана и экипажи вели ружейную и пистолетную перестрелку. Многие турки не выдержали боя, и бросились за борт. Но и вражеский огонь привёл к сильным повреждениям «Евстафия». Мачты, реи и паруса русского корабля были сильно повреждены. Дело дошло до того, что «Ефстафий» сошёлся с «Реал-Мустафой» и русские моряки бросились на абордаж.

«Все корабли, — писал граф Орлов, — с великой храбростью атаковали неприятеля, все с великим тщанием исполняли свою должность, но корабль адмиральский «Евстафий» превзошёл все прочие; англичане, французы, венецианцы и мальтийцы — свидетели в сем действии — признавались, что они никогда не представляли себе, чтоб можно было атаковать неприятеля с таким терпением и неустрашимостью».

Русские моряки и офицеры храбро атаковали и шаг за шагом теснили вражескую команду. Один из храбрецов бросился к турецкому флагу и, несмотря на две тяжелые раны, он не выпустил флага и доставил его Спиридову. Турецкий адмирал Гассан-бей, спасаясь, выбросился за борт и был спасен одной из шлюпок. Турки терпели поражение. Османов оттеснили к корме и на нижние палубы. Неожиданно на корме показался огромный столб дыма и пламени.

Русские моряки попытались загасить начавшийся пожар. Однако пламя быстро распространилось по турецкому линейному кораблю, охватывая мачты и паруса. Горящая мачта с турецкого корабля упала на «Евстафий». Искры рассыпались по кораблю, начался пожар. Огонь проник в пороховой погреб. Запасы пороха и снарядов взорвались. «Евстафий» погиб. Через несколько минут взлетел на воздух турецкий флагман.

После гибели обоих флагманов в Хиосском проливе наступило короткое затишье. К месту гибели кораблей понеслись шлюпки, чтобы спасти выживших. На борт стали поднимать моряков, которые плавали среди обломков. В соответствии с уставом адмирал Спиридов успел покинуть корабль за несколько минут до взрыва. Он перенёс свой флаг на «Трёх святителей». Спасти удалось немногих — 58 человек (по другим данным около 70). Среди выживших был капитан Круз, он полетел с обломками корабля в воду, но был спасен подошедшей шлюпкой. Интересно, что его не хотели брать в шлюпку. Капитан был известен своим жестоким обращением с матросами. Однако милосердие возобладало, его вытащили. После этого капитан резко изменил свой стиль общения с подчиненными и заслужил их уважение. Общее число погибших на «Евстафии» достигло по разным данным 500-600 человек.

Бой ещё продолжался, но с каждой минутой сопротивление османов слабело. Под сильным огнем русской эскадры турецкие корабли один за другим стали покидать место сражения и отходить в Чесменскую бухту. Турки надеялись на неприступность позиции у Чесмы. Высокие берега бухты защищали её от ветра, а батареи на входе в бухту, казалось, служили неприступной преградой для вражеских кораблей.

Стороны потеряли по одному линейному кораблю, на нескольких турецких кораблях были значительные повреждения. Из русских кораблей незначительные повреждения были только на «Трёх святителях» и «Европе». Потери экипажей, не считая погибшего линейного корабля, были незначительными.

Таким образом, первый этап решительного сражения двух флотов остался за русскими. Османы, хоть и сохранили почти все корабли, но были деморализованы и отступили. Необходимо было довершить дело и уничтожить турецкий флот.

Подготовка к новой атаке

Вечером 5 июля, сразу же после отступления противника в Чесменскую бухту, собрался военный совет. На нём обсудили итоги дневного боя и план дальнейших действий. Наблюдение за расположением и состоянием османского флота, укрывшего в Чесме, явно показывало, что многие корабли повреждены, расположены скучено, а их команды деморализованы. «В бухте они, — отмечал капитан Хметевский о турецких кораблях, — так затеснились, что друг друга давили». На военном совете было решено не давать врагу передышки и атаковать его непосредственно в Чесменской бухте.

Командующий турецким флотом Ибрагим Хусамеддин-паша рассчитывал, что русские корабли не смогут атаковать его силы после ожесточенной битвы и, полагаясь на неприступность позиций Чесмы, отказался от идеи входа в море с целью отрыва от русской эскадры, что было возможно с учётом лучших мореходных качеств османских кораблей. Турецкое командование спешно усиливало защиту Чесменской бухты. На береговые батареи, расположенные при входе в бухту, с кораблей свозили дальнобойные орудия. В результате береговая оборона была значительна усилена.

Русские корабли расположились перед бухтой, блокировав османский флот. Бомбардирский корабль «Гром» был выдвинут вперёд и начал обстрел Чесменской бухты с дальней дистанции. Бригадиру морской артиллерии И. А. Ганнибалу поручили подготовку брандеров для атаки врага. Брандером называли корабль, нагруженный легковоспламеняющимися или взрывчатыми веществами, используемый для поджога и уничтожения вражеских судов. На следующий день брандеры были готовы. Их снарядили из небольших парусных шхун и наполнили порохом и смолой. В команды отобрали добровольцев, которые вызвались на это сложное и опасное дело. К вечеру 6 июля командиры кораблей доложили о готовности к сражению.

По эскадре был отдан приказ: «Около полуночи подойти к турецкому флоту в таком расстоянии, чтобы выстрелы могли быть действительны не только с нижнего дека, но и с верхнего». Так как вход в бухту был узок, то противника должна была атаковать не вся эскадра, а отряд из 4 линейных кораблей и 2 фрегатов. Линейные корабли должны были вести огонь по вражеским кораблям, а фрегатам поставили задачу подавить береговые батареи. Русские корабли отвлекали внимание противника на себя, а затем в атаку должны были пойти брандеры.

Чесма

Около полуночи на флагштоке линейного корабля «Ростислав» мелькнули три фонаря: это был сигнал приготовиться к атаке. Корабли «Европа», «Не тронь меня», «Ростислав», «Саратов», бомбардирский корабль «Гром», фрегаты «Надежда» и «Африка» с четырьмя брандерами стали сниматься с якоря. В полночь они подошли к входу в бухту. Вначале их движение осталось незамеченным для османов. Однако при приближении к береговым батареям их обнаружили. На турецких кораблях и батареях началась тревога. Противник открыл мощный огонь.

Русские корабли под жестоким обстрелом продолжали движение. В авангарде был линейный корабль «Европа» под началом капитана Клокачева. Русский корабль уверенно шёл вперёд, миновал береговые батареи и вступил в бой с османскими судами. Вслед за «Европой» в Чесменскую бухту прорвались остальные линейные корабли и начали наносить удар за ударом по вражескому флоту. Фрегаты «Надежда» и «Африка» остановились у входа в бухту и открыли огонь по береговым батареям. «С большим воодушевлением, — отмечал участник сражения, — шли наши суда в гавань навстречу целому морю огня и неприятельских судов и батарей. Став на якорь, они взяли на прицел самые крупные из неприятельских кораблей, и их ядра, как дождь стали барабанить по турецким судам, а бомбы летели по воздуху как сказочные метеоры».

Начался ночной бой. Русские корабли подошли к противнику на близкую дистанцию и на расстоянии всего 200 метров громили османский флот. Вскоре на одном из турецких кораблей начался сильный пожар. Турецкие матросы бросались в воду. Вскоре весь корабль занялся пламенем и когда огонь добрался до пороховой камеры, взлетел на воздух. Его горящие обломки разлетелись на большое расстояние, и попали на рядом стоящие турецкие суда. Загорелось ещё два турецких корабля. На турецких судах началась паника, корабли стояли скученно и загорались один за другим.

Около 2 часов ночи, когда взорвалось два турецких корабля, начался второй этап сражения. Бригадир Грейг с линейного корабля «Ростислав» дал ракету. Брандеры двинулись вперёд. Стрельба с русских кораблей временно затихла. Турки в суматохе сражения сначала не заметили новую опасность. Однако вскоре османские командиры поняли свою оплошность. По брандерам открыли сильный огонь, им наперехват бросились турецкие галеры.

Первые три брандера не смогли выполнить поставленной задачи. Одно судно смогли перехватить турецкие галеры, второе — село на мель, третье — преждевременно пустили по ветру. Только четвертое судно под началом лейтенанта Дмитрия Ильина смогло добиться успеха. Под огнем множества вражеских орудий брандер Ильина смог пересечь бухту, подошёл к османскому флоту и сблизился с большим 84-пушечным линейным кораблем. Ильин зажёг брандер и, пересев на шлюпку с экипажем, направил брандер на вражеский корабль. Отойдя на небольшое расстояние, он приказал остановиться, чтобы убедиться в успешности атаки. Огромный вражеский корабль загорелся. После этого Ильин с победой вернулся к своим.

Успешная атака брандера Ильина усилила пожар на османском флоте. От горящих обломков взорвавшихся кораблей турецкие суда загорались один за другим. Взлетели на воздух линейные корабли Патрон-бея и Сафер-бея, затем погибли и другие османские суда. Вся Чесменская бухта была озарена пожарами. Турки бросали свои корабли и плыли к берегу. Фактически сражение было завершено. Турецкий флот прекратил сопротивление.

Утром с русской эскадры в бухту был направлен отряд баркасов и шлюпок, чтобы если будет возможность захватить несколько кораблей и судов. Так был захвачен линейный 60-пушечный корабль «Родос». Русские матросы забрались на палубу османского корабля и стали выводить «приз» из огненного моря. В другой стороне бухты наши матросы захватили пять турецких галер.
 

Итоги

Утром 26 июня в Чесменской бухте взорвался последний турецкий корабль. Экипажи османского флота и гарнизон крепости оставили Чесму и бежали в Смирну. Русский флот одержал полную победу. Турецкий флот был уничтожен целиком: 15 линейных кораблей, 6 фрегатов и большое количество мелких боевых и вспомогательных судов погибли, 1 линейный корабль и 5 галер стали русскими трофеями, погибли сотни матросов. Русский флот в бою Хиосском проливе потерял один линейный корабль. В битве при Чесме русские потери составили всего 11 человек.

Адмирал Спиридов писал: «Честь всероссийскому флоту! С 25-го на 26-е неприятельский военный турецкий флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили, в пепел обратили… а сами стали быть во всем Архипелаге господствующими».

В честь одержанной победы все моряки русской эскадры были отмечены медалью с краткой, но многозначительной надписью: «Был». Многие участники Чесменского сражения были награждены: капитан 1-го ранга Клокачёв — «за храбрую атаку во время сожжения неприятельского флота», капитан-лейтенант Карташев — за отличную храбрость во время атаки, когда он, отправясь в середину зажженного неприятельского флота взошёл на корабль «Родос» с крайнею неустрашимостью и при взятии оного и выведения из порта мужественно поступал», капитан-лейтенант Перепечин — «за неустрашимое вытерпление от турецкого флота огня». Граф Алексей Орлов получил право присоединить к фамилии наименование Чесменского.

По указанию императрицы Екатерины II, для прославления блестящей победы русского флота был создан мемориальный Чесменский зал в Большом Петергофском дворце, воздвигнуты 2 памятника этому событию: Чесменский обелиск в Гатчине и Чесменская колонна в Царском Селе, а также построены Чесменский дворец и Чесменская церковь святого Иоанна Предтечи в Санкт-Петербурге.

Адмирал Григорий Спиридов был награждён орденом святого Андрея Первозванного. Однако сразу после завершения боевых действий в Средиземном море Спиридов был уволен с флота в отставку. Он был обижен тем, что все лавры победителя достались графу Орлову. Спустя 17 лет, в апреле 1790 года он безвестно скончался в деревенской глуши Ярославщины. Провожали его в последний путь только местные крестьяне и верный друг — Степан Хметевский, командир «Трёх иерархов». Не пришёлся ко двору и один из главных героев Чесмы лейтенант Дмитрий Ильин. Ильин был награждён орденом Святого Георгия IV класса. В результате интриг после окончания похода его также уволили с флота, вплоть до своей смерти в 1802 году, он жил в бедности. Ильина вспомнили только 1895 году, когда по повелению императора Александра III в честь 125-летия Чесменской победы, на могиле Д. С. Ильина в селе Застижье установили памятник.

В Чесменском сражении проявился флотоводческий талант адмирала Спиридова и высокое боевое мастерство командиров кораблей Грейга, Клокачева, Хметевского и др. Спиридов показал себя сторонником активной наступательной тактики, которая впоследствии прославит Ф. Ф. Ушакова. Спиридов правильно оценивал обстановку и атаковал врага, не пугаясь его видимого превосходства. Несмотря на преимущество противника в кораблях, орудиях и людях, Спиридов твёрдо и уверенно атаковал, обеспечивал сохранение управления в ходе сражения и последовательно выполнял задачи по уничтожению турецкого флота. Среди тактических приемов русского флота можно выделить: перехват инициативы в свои руки; нанесение концентрированного удара по османскому флагману; умелое использование корабельной артиллерии для нанесения поражения противнику; непрерывность боевого воздействия на врага, которому не давали время на передышку и восстановление. Особенностями Чесменского сражения было сочетание таких приёмов морского боя как артиллерийские удары, использование брандеров и абордажа.

Чесменская победа вызвала широкий резонанс в Европе и Азии. Крупнейший боевой успех русских моряков был столь очевиден, что пренебрежение и скептицизм в отношении нашего флота сменились задумчивостью и даже опаской. В столицах европейских держав анализировали донесения и отчёты о Чесменском сражении, полученные от свидетелей баталии, агентов и дипломатов. Британское Адмиралтейство уже в июле 1770 года поучило обстоятельный доклад, в котором содержался полный перечень русских кораблей, имена командиров, состояние экипажей и боевая деятельность русского флота от прибытия к берегам Греции до Чесменской битвы. Англичане высоко оценили итоги Чесмы: «Одним ударом была уничтожена вся морская сила Оттоманской державы…»

Английский посол в России лорд Каскарт, сообщая в Лондон о Чесме, особо отмечал «храбрость, распорядительность и решительность, показанные русским адмиралом, офицерами и матросами при столь новых для них обстоятельствах». Ведущие морские державы отправили свои эскадры для наблюдения за русским флотом в Средиземном море. Сначала прибыла французская эскадра, за ней — английская, голландская и датская.

Османская империя была потрясена страшным поражением и гибелью всего флота. В Стамбуле опасались, что теперь русские могут угрожать столице империи. Под руководством французских военных инженеров турки спешно укрепляли оборону Дарданелл.

После разгрома турецкого флота русский флот смог полностью контролировать Эгейское море и блокировать Дарданеллы. Вторая эскадра Эльфинстона была направлена к острову Тенедос, лежащему близ Дарданелл и начала блокаду Дарданелл. Эльфинстон предлагал Орлову на волне успеха прорваться через Дарданеллы и угрожать непосредственно Константинополю, но главнокомандующий посчитал, что это авантюра, сил для такой операции было мало. Орлов надеялся, что блокада Дарданелл вынудит османов начать мирные переговоры с Россией.

Тем временем первая эскадра Спиридова была направлена к острову Лемнос, который хотели превратить в операционную базу русского флота, в которой можно ремонтировать повреждённые корабли и концентрировать запасы для крупного флота. Русские легко овладели почти всем островом, имевшим удобные гавани, но не смогли сразу взять Лемносскую крепость Пелари (Липадия), которую безуспешно осаждали два месяца.

Эскадра Эльфинстона в течение двух месяцев плотно держала в блокаде Дарданеллы и османы не могли оказать никакой поддержки гарнизону Пелари. Победа была близка. Но в это время Орлов и Эльфинстон совершили грубые просчёты. Орлов по какой-то причине затребовал к себе адмирала. Эльфинстон отплыл от Дарданелл к Лемносу не на вспомогательном судне, а на самом мощном линейном корабле 86-пушечном «Святославе». Флагман Эльфинстона сел на мель. Адмирал потребовал остальные корабли, чтобы его вызволить. Блокаду сняли. В это время турки перебросили на Лемнос мощное подкрепления и осада крепости провалилась. Лемнос пришлось оставить. Вдобавок ко всем неудачам, «Святослава» не смогли снять с мели, и его пришлось сжечь. Орлов обвинил в неудаче Эльфинстона и отстранил его от командования. В результате операция по блокаде Дарданелл сорвалась из-за ошибок командования. Новую базу для флота создали на островах Эгейского Архипелага.

В целом Чесменская победа положительным образом изменила стратегическую ситуацию в пользу русских вооруженных сил. Поход русской эскадры в Средиземное море в военно-стратегическом отношении был связан с борьбой России за выход к Черному морю. Когда моряки Балтийского флота отвлекали на себя крупные сухопутные и морские силы врага, русская армия добилась блестящих успехов на главном театре военных действий — в Северном Причерноморье и Дунае. В кампанию 1770 года русская армия под командование фельдмаршала П. А. Румянцева разгромила основные силы османов и крымских татар при Ларге и Кагуле. Вслед за этим были захвачены турецкие крепости Аккерман, Браилов, Килия и Бендеры. Продолжая теснить врага, русская армия в 1771 году овладела Крымским полуостровом. В последующих кампаниях войска под командованием А. В Суворова взяли Туртукай и одержали победы в других сражениях. Крым стал переходить в сферу влияния России.

Таким образом, активные и решительные действия русской эскадры в Восточном Средиземноморье оказали серьёзное влияние на борьбу с турецкими вооруженными силами на главном театре военных действий. Разгром турецкого флота в глубоком тылу ослабил военную мощь Османской империи, сковал и отвлёк силы и внимание на Архипелаг, лишив возможности сконцентрировать все силы и средства на главном театре.

Кроме того, действия эскадры Спиридова создали благоприятную возможность для возрождения русского флота на Азовском море. С 1768 года развернулось активное строительство боевых кораблей и вспомогательных судов в тех местах, где 70 лет назад Петр строил корабли для Азовских походов — в Воронеже, Таганроге и других городах на Дону и его притоках. К весне 1771 года было построено 12 парусных кораблей и 58 канонерок. Вскоре начали строить и Черноморский флот.

А. Самсонов