На форуме малых городов, который прошел в Усинске 26–27 января 2012 г. было заявлено два метода развития малых городов.

Первый доклад «Пути и методы мобилизации малых городов» представил от Института демографии, миграции и регионального развития на этом форуме я. Затем второй подход представил Глеб Владимирович Тюрин

Мы утверждаем, что в современном мире город может занять достойное положение, только если он с полным напряжением сил сумеет мобилизоваться для реализации проекта развития, и использовать для этого все другие уровни управления: мировой, федеральный, региональный и отраслевой. Иначе, по нашему мнению, развитие не состоится, и продолжится деградация города.

Глеб Владимирович, напротив, утверждает, что опираться можно только на собственные ресурсы. И утверждает, что если организовать ситуацию так – «потребляй только то, что произведено не далее 100 км», то возможно развитие. Приводит в пример расходы города со 100 тысячами населения, которые по его оценке не менее 5 млрд. рублей.

Казалось бы, его подход оптимальный – не требует ни вовлечения внешних и сложных субъектов. Но так ли это? Нет не так.

Утверждаю, что метод оптимизации расходов, очень важен, но лишь вторичен по отношению к методу проектов развития.

Во-первых, в современном мире большая часть товаров может быть произведена только вовне локального ареала, как по причине концентрации технологических решений, так и по причине далеко не однородного на Земле распределения ресурсов и сельскохозяйственных культур. Чем более сложным и высоким является уровень потребления локальной общины, тем большая часть товаров завозится извне. Не завозят ничего извне только самые примитивные сообщества.

Во-вторых, за пределами локального ареала производится большая часть жизнеопределяющих услуг, таких как безопасность, государственное управление, фундаментальные открытия, диверсифицированное высшее образование, достижения культуры, транспортные инфраструктуры региона и мира. 

Для оплаты этих услуг имеются налоги. Так что даже если сообщество вообще ничего не завозит извне, оно все равно часть регионального продукта теряет. Не участвуют в межрегиональных и международных обменах только самые неразвитые сообщества. Во всех развитых странах уровень налогов высок, составляет десятки процентов.

В-третьих, если локальный ареал вдруг начинает деградировать, и его жителям становится очевидным, что наступает африканизация (то есть переход к натуральному хозяйству), тогда включаются механизмы «отсоса» ключевых ресурсов. Вывозятся капиталы, бегут самые способные люди, деградирует образование и через это падает качество населения и так далее. Живой пример таких необратимых процессов – это то, что произошло в большинстве регионов страны после разрушения промышленности. Деградация наступила уже через 3–5 лет, и нарастает до сих пор.

Далее получается простой вывод, если община претендует на высокое качество жизни, то она должна «выгрызать» себе те ниши труда с высокой добавленной стоимостью, которые позволят замещать часть товаров и услуги внешних регионов.

А далее мы возвращаемся к простой картине мира. Да, очень важно оптимизировать внутри региональные расходы, вовлекать значительную часть в замкнутые локальные цепочки производства–потребления. Но суть дела состоит в том, а что будет производиться вовне? Если ничего не будет, то плохое будущее уготовлено региону.

Глеб Владимирович Тюрин делает утверждение, что промышленные технологии за последние 2–3 десятилетия серьезно развились. С этим спорить невозможно. Далее он говорит, что массовое производство современных товаров создает в сотни раз меньше рабочих мест, чем ранее. И что эти рабочие места создают «где-то там далеко» взрослые большие дяди в больших городах. А вмешиваться в дела больших дядей если не опасно, то уж точно бесполезно – все равно ничего не поймешь.

С этим, широко распространенным мнением, я полностью не согласен. Во-первых, число рабочих мест при развитии технологий не сокращается, а значительно возрастает. На самом деле, к сожалению просто примитивизировалось наше представление о современной промышленности. Да, для папуасов привезенный «откуда-то» трактор сокращает число рабочих мест, но ведь и трактора кто-то делает…

Это очевидный факт. За ХХ век производительность труда во всех сферах увеличилась в разы и десятки раз. А при этом сельского населения в развитых странах почти не осталось – все заняты промышленным трудом. Точно так же высвободившееся из низового цехового производства население будет занято в других формах промышленного труда.

Первый пример. На Сахалине около города Корсаков возвели, на время строительства, самый большой в мире завод по сжижению газа. Завод перерабатывает почти десять миллионов тонн сырья, кроме того, уже запланировано удвоение объема переработки. Работают на этом мегазаводе в смену всего 80 человек. Казалось бы, на лицо факт резкого сокращения числа занятых. Но это совсем не так. Изменилась структура занятости. Ранее группа из сотни инженеров разрабатывала промышленную технологию и проекты заводов, на которых затем в мире трудились десятки тысяч человек. Сейчас десятки тысяч разработчиков производят завод, на котором затем будет работать 100 человек. Более того такого же второго завода в мире не будет, так что каждый новый проект требует большого объема работы. Помимо этого проектируются и производятся мегатанкеры, с многократными системами защиты (а значит с в сотни раз возросшей сложностью проектов). Сооружаются новые порты. Производятся новые материалы.

Второй пример. В ведущих мировых станкостроительных компаниях идет резкое сокращение числа рабочих в цехах. Типичный завод 80-х годов состоял из нескольких тысяч человек. Сейчас на производственных линиях мирового лидера – японской компании Фанук, установлены автоматы которые не обслуживаются по 1 месяцу непрерывной 24-часовой работы. Но вот оказалось, что штат станкостроительных компаний растет, открываются гигантские разработческие центры с сотнями и тысячами сотрудников.

Время разработки станка от технического задания до поставки сократилось от нескольких лет до уже 9 месяцев, многие компании переходят на 6-месячные циклы и как реальность обсуждают 3-месячные. Серийность станков падает иногда до 1–2 штук, а специфические формы техпроцесса покупателей часто требуют проведения научных работ для создания каждого такого станка. Опять та же картина, в одном месте число рабочих мест растет, а в другом падает.

Дело все в том, что нужно оказаться в правильном месте. В неправильных местах в ближайшее десятилетие будет деградация жизни с нарастающим темпом. Удивительным образом очень часто, главными спонсорами теорий «локальности» являются крупные международные сырьевые корпорации. А все теории о маленькой уютной Европе, не учитывают, что там есть сверхнапряженная борьба за отрасли с высокой добавленной стоимостью. И такая уютная маленькая Швейцария, оказывается, зарабатывает не на чудесных видах. И даже не на банках. А на сверхнаукоемких отраслях этой страны: фармацевтике, макаронах, станках и на высококлассной стали. Просто туристам эти стороны жизни не всегда заметны, им полагается отдыхать и кушать свежий и дотируемый на 70% сыр.

Главным становится вопрос, а где и как в мире организуется развитие. А вот на этот вопрос, мы утверждаем, ответом является проект развития, а локализовать его можно, конечно, и в крупном городе, но очень часто лучшим местом является небольшой удобный город. С мирового класса университетом. С международным аэропортом. С нацеленными на успех кадрами не отвлекающиеся на многочасовые «пробки», и не развращенными праздной жизнью мегаполисов.

Будущее – за малыми городами, но за него придется побороться.

Опубликовано в рамках проектов развития: №1Тысяча новых городов для России; №4 Моногорода как комплексный плацдарм развития страны; №6 Спасти Москву;  №114 Нет мегаполисной урбанизации!; №52 Миграционная доктрина России – нет миграции ради миграции; №87 Ландшафтно-усадебная (поместная) урбанизация.

Источник