И солнце, и небо, и дожди, и звезды, и дивная, разнообразная, неповторимая красота земли, и смена времен года, и каждое животное, и каждый цветок, - все, абсолютно все в этом мире носило на себе Божественную печать, отблеск Любви Божией, частичку красоты Самого Творца. Нет, земная Родина, которая приняла изгнанника, была не только юдолью покаяния и плача, но красотой своего устроения напоминала об утраченном рае. Все в ней было пронизано неким призывным, манящим светом, все дышало, все говорило, все звало человеческое сердце к примирению с Богом... И человек стал любить эту теплую землю труда и покаяния. Но не только потому, что и она была прекрасна, но и потому, что каждый раз, когда хоть на краткий миг каялся человек перед Богом и плакал о своем недостоинстве, то чувствовал он себя в эти мгновения как бы в Раю... Ибо это были мгновения примирения его с Богом.

Первые потомки Адама и Каина «извратили путь свой на земле», и «земля растлилась пред лицем Божиим» (Быт.6:11-12). Наверное, и сам лик земли, наполнившейся злодеяниями, с того времени тоже начал меняться и уродоваться... Тогда решил Господь истребить людей на земле потопом водным, за исключением праведного Ноя, обретшего пред очами Божиими благодать, и его семьи. Бог повелел Ною строить ковчег спасения и Сам же указал все пропорции, размеры его конструкции до мельчайших деталей. «Сто лет строил Ной ковчег и когда поведал людям, что будет потоп, посмеялись над ним», - читаем мы в - «Повести Временных лет» - Начальной летописи нашей. А преподобный Нектарий, старец Оптинский, и так еще говаривал: «Сто лет строил Ной ковчег и сто лет звал в него людей. А пришли одни скоты...»

Но что же знаменовал собою этот божественный корабль-ковчег, чем по сути был он для Ноя в то время как «разверзлись все источники бездны, и окна небесные отворились» (Быт.7:11) и вся земля покрылась потопными водами? Ведь все Священное Писание - глубоко символично! Так и ковчег являл собой и глубочайшее пророчество, и приоткрывал многие великие тайны Божия Домостроительства...

Прежде всего, для людей стал ковчег (а семья Ноя в то время и была всем человечеством!) единственным местом жизни, фактически временной родиной. Ковчег стремительно носился по водам, и это было зримым свидетельством тому, что земная жизнь человечества - не последний пункт в его пути, а сам путь. Что у этого пути (как и в конструкции ковчега) есть заложенный Богом смысл и предуказанная Им же цель - спасение людей. Конструкция ковчега, до малейших подробностей предписанная Господом Ною, было прямым свидетельством Божественного Отеческого попечения о человеке.

...У святителя Николая Сербского (Велимировича) есть примечательное рассуждение, посвященное Рождеству святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Приведем его: «Еще до того, как Иоанн появился на свет, о нем было сказано... И обо всех нас, любезные братья, говорят еще прежде нашего рождения. Еще до того, как мы на свет явимся, о нас думают и говорят. О нас думает Бог, ангелы Господни знают о нас, родители наши советуются о нас в то время, как мы еще далеко от сознания и света. Сотнями видимых и невидимых связей связаны мы еще до рождения с целым светом, который нас окружает». Из этого рассуждения следует, что и в нашем земном бытовании, как и в ковчеге, нет, и не может быть, случайностей. Все промыслительно устроено Богом для нашего спасения: и наши родители, и Родина наша - есть плод Божественного о нас попечения.

Конструкция ковчега была совершенна. Она обеспечила семье Ноя безопасное пребывание в пучине умножающихся вод в течение более пяти месяцев! По указанию Божию, Ноем были сделаны в ковчеге три жилья: нижнее, второе и третье (Быт.6:16). Что же они означали, что прообразовывали эти три жилья?

Пожалуй, нижнее жилье ковчега можно было бы сравнить с материнским лоном, - первой родиной, куда из небытия в бытие вселяет человека Сам Господь. Где Сам же о нем, немощном и беззащитном, не способном ни на какую деятельность существе, и печется. «В Тебе утвердихся от утробы, от чрева матери моея Ты еси мой покровитель» (Пс. 70:6). Первое жилье ковчега - материнское чрево - было и неким отголоском утраченного рая. А роды - памятью о горестном из рая изгнании, и пророчеством, о котором речь пойдет ниже...

Второе жилье ковчега знаменовало вторую человеческую Родину - земную, с которой мы были так же, Самим Господом кровно связаны, как дите с матерью Он связал пуповиной. Не потому ли и воздух Родины, и травы ее для нас всего целительнее, и даже «дым Отечества нам сладок и приятен» (А. С. Грибоедов)?

У Степана Тимофеевича Аксакова в «Детских годах Багрова внука» есть удивительные страницы, где вспоминает он тяжкое, долгое и чуть ли не смертельное боление свое во младенчестве, и странный, на первый взгляд, метод лечения, избранный его матерью. Как только становилось мальчику совсем худо, запрягали лошадей, укладывали младенца в коляску, а затем отправлялись в путь по широким и долгим степным дорогам. И только там, на родных оренбургских просторах, среди безбрежных степей, среди трав и природы Родины своей, он оживал...

Прямая дорога, большая дорога!

Простору немало взяла ты у Бога,

Ты вдаль протянулась, пряма, как стрела,

Широкою гладью, что скатерть легла!

Так писал о русской дороге сын Сергея Тимофеевича - известный славянофил и поэт Иван Аксаков, так же, как и отец, неразрывно связанной с душою и миром своей Родины. Между прочим, и Николай Васильевич Гоголь, часто болевший, оживал, становился крепче и бодрее только в пути, в дороге. Что и сказалось гениально в «Мертвых душах», где он возвел дорогу в великий символ жизни христианской, в образ особенного и неповторимого пути России...

А Кто дарует человеку Родину, Тот Сам же и в сердце человеческое насаждает залог прочности этого союза - любовь человека к земле рождения и становления, к земле отцов, скрепляя человека и Родину той самой «смертною связью», о которой так хорошо сказал Николай Рубцов. Но для чего нужно было так прочно и кровно связывать человека с его земным Отечеством? Почему испокон века ставили на Руси добродетель служения Родине в теснейшую связь со служением Богу? Даже так считали, что Богу не угодишь, коли Отечеству не послужишь. Не потому ли, что не исполнив этого земного послушания своему Небесному Отцу, не исчерпав и совершив свое земное призвание, не смог бы человек предуготовить себя к переходу в третье, самое высокое жилье ковчега?

***

«Праотцы называли себя странниками не только по отношению Палестины, но по отношению к целой вселенной, [...] они искали Отечества Небеснаго».

Свт. Иоанн Златоуст

И в Священном Писании Ветхого Завета, и в Новом Завете Господа нашего Иисуса Христа, - тема странничества человека на земле рождения звучит постоянно и неизменно. Сам Господь был Странником на этой земле. За Ним шли Его ученики, оставив всех и вся позади себя, за ними шли люди, толпы людей, за ними, только услышав глас Божиего призвания, пошла и вся Святая Русь - вечная странница! Если бы мы только вознамерились проследить, как отразился образ странничества в русской духовности, в народном творчестве, в песнях и сказках, в искусстве наших великих писателей и художников, - получилась бы бесподобная, великая, неповторимая картина!

...Тысячу лет шли они, неустанные, по родной земле: и лапотные, и босые мужички и бабы деревенские, отставные солдаты, вчерашние купцы, юные мастеровые и даже слабые девицы! И дворяне, писатели и - потаенно - государи... Шли в Киев и на Соловки, в Почаев и к Троице, поклониться преподобному Сергию... Шли, возгревая дух свой и умудряясь у великих святынь, от встреч со святыми Божиими человеками. Терпели и холод, и голод - все терпели, ибо души их искали встречи с Господом, искали пути в Царствие Небесное. И если бы можно было бы чудом, внезапно остановить это тихое и непрестанное движение, увидеть его в миг как одну живую картину, мы бы, взглянув на нее, не смогли бы не сказать: вот это-то и есть образ Родины нашей. Здесь - тайна нашей национальной жизни, нашего национального характера, нашей души и нашей земли, в своей неповторимой природе и в рукотворной красоте, отразившей эту духовную высоту народной жизни.

Наши предки почитали свою землю священной. Как «светло светлую и украсно украшенную» (Слово о покорении Батыем Рязани, ХIII век), освященную Божиими храмами, святыми иконами, крестными ходами, колокольными звонами, неусыпными молитвами и богослужениями, святыми источниками, мощами бесчисленного числа явленных и неявленных святых землю. Вся жизнь - от рождения до гроба - на этой святой земле была фактически одним непрерывным богослужением. От премудрой и глубочайшей мистики русских храмов и градостроительства, символизировавших реалии Святой Земли - как Родины Спасителя, и образы Небесного Града - Земли Обетованной, Отечества Небесного, до тончайших сторон быта, - все было подчинено одной мысли, одной цели, одному заветному чаянию, которое напечатлено в нашем Православном Символе Веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века».

Но войти туда, переселиться в это третье заветное жилье ковчега можно было только «родившись свыше», от воды и Духа, преобразившись из плотяного человека (рожденного от плоти) - в человека духовного, рожденного от Духа. Об этой тайне и говорил Господь Никодиму (Ин. 3:3-5). А Никодим недоумевал: «Как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?» Но Господь еще и еще увещевал Никодима: «Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше» (Ин. 3:7).

Вот эти-то слова Господа о втором рождении и открывают нам путь к пониманию того, чем является для человека земная Родина...

Величайший Божественный дар, плод Отеческого о нас промышления, Родина дается нам как место второго рождения. Как единственно возможная - и для каждого конкретного человека, и для народа в целом, - совокупность необходимых и достаточных условий, потребных для исцеления поврежденных греховностью наших душ. Родина даруется человеку для того, чтобы пройдя свой здесь, на земле, свой путь в послушании воле Божией, в этих конкретных условиях, на этом месте, в этой обстановке, среди этих людей, наш внутренний ветхий человек смог стяжать это второе рождение от Духа, и стать новым Адамом. А, значит, и предуготовить душу свою для вечной жизни во Христе.

Потому-то и своевольное оставление Родины, измена ей, или даже просто пренебрежительное, нигилистическое, нелюбовное отношение к родной земле - есть величайший грех перед Богом и величайшее из зол, которое может сотворить для своей души и человек, и народ в целом. Измена этому пути, искажение его и в судьбе одного человека, и в судьбе целого народа, влечет за собой великие скорби, тягости и беды, которые ложатся страшным грузом на плечи нескольких последующих поколений. А нередко, и ведут к прямой гибели и народ, и его Родину. Примеров тому в истории множество. И судьба России - тому пример. «Голос слышен на высотах, жалобный плач сынов Израиля о том, что они извратили путь, забыли Господа Бога Своего. Возвратитесь, мятежные дети: я исцелю вашу непокорность», - так предупреждал народ свой пророк Иеремия (Иер.3:21-22), уже предвидя и плен Вавилонский, и гибель Иерусалима. Не слушали его. Не слушали и других пророков. Не хотела слушать своих пророков и Россия. Но мы-то, почти столетие пребывающие в плену Вавилонском, пожинающие все плоды своего отступничества, и в окружающей нас жизни, и в жизни совбственных своих детей, уже и Родину почти теряюшие, должны же мы, наконец, их услышать и «возвратиться»?! Возвратиться... Но как?

***

«...Тамо вопросиша ны пленшие нас о словесех песней, и ведшие нас о пении: воспойте нам от песней сионских. Како воспоем песнь Господню на земле чуждей; Аще забуду тебе Иерусалиме, забвена буди десница моя» (Пс. 136:1).

История наша сохранила примечательное высказывание императора Петра I, относящееся еще к началу «прорубания окна» в Европу: «Нам Запад нужен только на время, - говорил Петр, - а потом мы повернемся к нему спиной». А вышло-то, оказывается, совсем наоборот. Вот уж почти десять лет как стоит в центре Москвы, неподалеку от Кремля, против Храма Христа Спасителя уродливый памятник великому реформатору, но только лицом-то он смотрит на Запад, а к Востоку, к Кремлю, к России он повернут... задом. Такой вот звучный символ нашего времени! Как тут «домой» возвратиться, когда все вокруг тебя и над тобой пропитано чуждым духом, чуждыми понятиями: «гражданское общество, демократические ценности»... И вы знаете, что все это - ложь, что под нею одна подоплека: деньги, нажива, корысть и очень далеко идущие планы мирового господства. Что политики-космополиты уже и не скрывают бесстыдства своего, и на глазах у вымирающего под давлением подобных «ценностей» народа русского, доедают то, что еще десять лет назад они называли «русским пирогом». Как уж тут о Родине словечко замолвить, к кому его мысленно управить, как тронуть ожесточенные и хладные сердца соотечественников, уже не верящих никому и ничему?

Давно и не нами сказано: в чем согрешил, в том и исправляйся. Всю полноту, всю красоту, все счастие русское и весь смысл своей народной жизни мы погубили, покинув церковную ограду. Отвергнув Христа, мы тем самым порушили и все духовные скрепы нашей земной жизни, и прежде всего свою «смертную связь» с единственной нашей Богом дарованнной Родиной. Теперь-то понятно, отчего не увенчались успехом попытки возрождения патриотического сознания в конце ХХ века, почему не смог возыметь действия искренний и горький плач об уходящей под воду забвения Родине. Как не удается оживить святую Любовь к Отечеству тем, кто уповает на внешность, на обряд пусть даже очень древний и красивый... Да хоть воспроизведи весь быт Святой Руси из ХУ11 века, что выйдет? Один только театр, одна фальшь, ряженые, мертвечина и сушь...

«Полнота народной жизни возможна только там, где уважено предание», - писал замечательный «печальник» и знаток земли Русской, собиратель народных песен и былин, Петр Васильевич Киреевский, духовный сын преподобного Оптинского старца Макария. Но что такое «предание»? Это традиции, это пронизанность всей жизни, всего быта человеческого светом Веры, всем тем, что народ почитает за идеал. Освященность жизни. Не о том ли Ф.М. Достоевский думал, когда в пылу полемики защищал народ Русский и всю русскую жизнь от потока злобных выпадов. Да, - говорил Достоевский, - грешил народ наш много, и падал глубоко, - но ведь и то правда, что как только душу народа русского «не починали»! Как только не соблазняли его, не испытывали его святое терпение, не мучили! Судить о народе, - утверждал Ф.М. Достоевский, - можно только по тому, что народ почитает за идеал, что для него - есть высочайшее добро и святыня, чему он, пусть немощный и грешный, в душе своей покланяется. А мы знаем, чему, а, вернее, Кому народ наш, почти тысячу лет покланялся!

...Помнится, как запинались и терялись школьные учителя литературы, когда доходило дело до разбора лермонтовского стихотворения «Родина»: «Люблю отчизну я, но странною любовью, Не победит ее рассудок мой». Смущало привыкших к культпросветовскому примитиву преподавателей это «странное» отрицание рассудка и всего того, на чем еще держалась после Великой Отечественной войны официальная патриотическая пропаганда. А у Лермонтова было что-то иное, забытое, не понятное... Ни историческая слава, «купленная кровью», ни родовая память и ностальгия по «заветным преданиям» старины - не шевелили у поэта «отрадного мечтанья». Иные картины, щемящей любовью и болью отзывались в сердце поэта:

Но я люблю - за что, не знаю сам -

Ее степей холодное молчанье,

ее лесов безбрежных колыханье...

И далее:

Проселочным путем люблю скакать в телеге

И, взором медленным пронзая ночи тень,

Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,

Дрожащие огни печальных деревень.

Вот тут-то безбожный ум человеческий и терялся, чувствуя некую, не подвластную ему силу. Не только у Лермонтова, но и у Пушкина, у Гоголя, у Тютчева, у Достоевского, у Тургенева, у Блока, у Есенина, в народных протяжных русских песнях (в особенности!) мы слышим все тот же повторяющийся, долгий, томительный, сжимающий сердце звук... Эти «дрожащие огни печальных деревень»... Эта любовь-боль, - словно прикосновение к каким-то сокровенным глубинам, к обнаженному сердцу земли Русской, к ее природе, смиренной и тихой, к тому, что «сквозит и тайно светит» в наготе ее смиренной» (Ф.И. Тютчев), и что «не поймет и не приметит гордый взор иноплеменный» никогда... Очи Христа, Его кроткий, смиренный и светлый взор, который тысячу лет назад навеки вошел в сердце русского человека, освятил всю нашу землю, нашу природу, нашу историю, культуру, наше самосознание, все наши чувствования, наш быт, все наши устремления в этой земной жизни, самою любовь к Родине - все наше.

Так можем ли мы вернуться домой другой дорогой?

Путь на Родину, путь в истинную, подлинную, тысячелетнюю Россию для нас, сегодняшних, как, впрочем, и для предков наших, только один: через Церковные врата - ко Христу. Из них мы в безумии своем когда-то вышли, в них и войти вновь должны. А там - молитва. «Дом Мой домом молитвы наречется» (Мк.11:17). А молитва все уврачует и всех соединит. У Бога-то все живы. И поминая предков своих, знаемых и не знаемых, близких и дальних, всех русских людей, молясь о них, скорбя, но не осуждая! - по Пушкину -

Да ведают потомки православных

Земли родной минувшую судьбу,

Своих царей великих поминают

За их труды, за славу, за добро -

А за грехи, за темные деянья

Спасителя смиренно умоляют.

- мы почувствуем, как начнут залечиваться наши вековые раны, а в сердцах начнет оживать - словно взгляд и руки давно покойной матери - забытое, родное, святое... Как сердцу нашему вдруг откроется во всем сиянии истины, что все мы - одна Семья, один Дух, - ибо «Прилепляяйся же Господеви, един дух есть с Господем» (1 Кор.6:17), одна Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь - и Торжествующая Небесная, и Воинствующая земная. Что у всех нас - Один Отец Небесный, и Родина наша кровная, Им врученная нам, чтобы мы «возделывали ее», как рай, и «хранили» как святыню, и тем спасались, - тоже одна. И тогда, только тогда начнут сбываться пророческие, исполненные любви и света, слова святой преподобномученницы Великой княгини Елисаветы Феодоровны, написанные ею в 1918 году, за несколько дней до ареста и всего за два с небольшим месяца до мученической ее кончины:

«Мы... на этой земле, должны устремить свои мысли к Небесному Царствию, чтобы просвещенными глазами могли видеть все и сказать с покорностью «Да будет воля Твоя». Полностью разрушена «Великая Россия, бесстрашная и безукоризненная». Но «Святая Россия» и Православная Церковь, которую «врата ада не одолеют», - существуют и существуют более, чем когда бы то ни было. И те, которые веруют и не сомневаются ни на мгновение, увидят «внутренне солнце», которое освещает тьму во время грохочущей бури». Аминь.

Источник