Люди должны имѣть глубокую вѣру въ Бога, горѣніе вь сердцѣ своемъ,
готовое вспыхнуть и дать свѣть, но они не имѣють этого сердечнаго
горенія, имя которому смиреніе. Когда смиреніе пребываеть въ сердцѣ
человѣка, то онъ способенъ увидѣтъ огонь, нисходящій сь небесъ и все
вокругъ предстаетъ для него въ новомъ духовномъ свѣтѣ.
Елена Концевичъ
І.ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ
Елена Юрьевна Концевичъ въ довоеннные годы.
Въ день обрѣтенiя Честного Креста Господня Св. Равноапостольной Еленой скончалась более пятнадцати лѣтъ тому назадъ Елена Юрьевна Концевичъ, церковная писательница и удивительный человѣкъ, подвижница духа, вѣрная церковнымъ традиціямъ. Значеніе Елены Юрьевны прежде всего въ томъ, что она какъ личность и какъ писательница была ключительно подлиннымъ человѣкомъ — самобытнымъ, прямымъ и праведнымъ, носителемъ святорусского идеала, чему осталась вѣрна до самой своей кончины.
Статьи ея печатались въ разныхъ газетахъ и журналахъ. Авторъ нѣсколькихъ книгъ, она также принимала участіе въ подготовкѣ къ изданію замѣчательныхъ трудовъ мужа, Ивана Михайловича Концевича: «Стяжаніе Духа Святого въ путяхъ Древней Руси» (1952), «Источники Душевной Катастрофы Льва Толстого» (1956) и, уже послѣ его смерти,«Оптина Пустынь и Ея Время» (1970).
Родилась Елена Юрьевна въ Петербургѣ въ 1893 году и воспитывалась, послѣ ранней смерти матери, теткой, Еленой Озеровой-Нилусъ, фрейлиной Государыни Императрицы Александры Ѳеодоровны. Дядя её, Давидъ Озеровъ, былъ главнымъ помощникомъ Св. Іоанна Кронштадтскаго въ дѣлѣ устроенія «Дома Трудолюбія». Записки его были опубликованы Еленой Юрьевной и представляютъ огромный интересъ для изученія русской агіографіи 20-го вѣка.
Отецъ ея, Юрій Сергѣевичъ Карцовъ, въ юности былъ большимъ другомъ великаго русскаго философа и пророческаго мыслителя Константина Леонтьева. Знаменитые письма Леонтьева «Къ Карцову» были адресованы ея отцу, впослѣдствіи ставшему дипломатомъ. Письма философическаго характера.
Въ своемъ предисловіи къ предстоящему переизданію «Леонтьевскаго сборника» 1911 года Елена Юрьевна писала: «Мнѣ было 18 лѣтъ, когда мой отецъ принесъ мнѣ письма Леонтьева и велѣлъ четко ихъ переписать для печати. Задача была непростая: надо было изучить этотъ трепещущій, говорящій, негодующій и восклицающій почеркъ. На бумагѣ была отражена вся душа писавшаго. Многіе слова были много разъ подчеркнуты...»
Русскiй Филосовъ Константинъ Леонтеьевъ.
Какъ извѣстно, Леонтьевъ, будучи духовнымъ сыномъ Оптинскаго Старца Амвросія, нынѣ прославленнаго вселенской Церковью, впослѣдствіи сталъ инокомъ и похороненъ въ Свято-Троицко-Сергіевой Лаврѣ.
Но главное вліяніе на Елену Юрьевну оказалъ ея дядя С. А. Ни-лусъ, издавшій Мотовиловскія записи о Преп. Серафимѣ Саровскомъ и Стяжаніи Духа Святого и самъ одно время жившій въ Оптиной Пустыни. Тамъ онъ написалъ рядъ книгъ объ оптинскомъ старчествѣ, которыя Елена Юрьевна смогла переиздать въ послѣднія годы своей жизни. Онъ обладалъ незауряднымъ писательскимъ талантомъ, который выразился въ его духовныхъ книгахъ.
Будучи подлинно духовнымъ человѣкомъ, Елена Юрьевна терпѣть не могла религіозного политиканства, столь отрицательно и абсурдно дѣйствующего въ нынѣшнихъ церковныхъ раздѣленіяхъ, и смотрѣла на вещи трезво, объективно и чисто духовно. И какъ удивительно точны оказывались ея опредѣленія! Она была очень одаренной натурой.
Въ юныя годы Елена Юрьевна дѣлала попытку уйти въ Покровскій Монастырь въ Кіевѣ, къ Игуменіи Софіи, но из-за революціи это не удалось. Объ игуменіи Софіи Елена Юрьевна составила цѣлую книгу (въ 1977 году). Позже, уже въ эмиграціи, въ Парижѣ, наканунѣ поступленія въ новооткрывавшійся монастырь, она познакомилась со своимъ будущимъ мужемъ и ея судьба была рѣшена: онъ оказался духовнымъ сыномъ Оптинскаго Старца Нектарія. Эта встрѣча двухъ душъ «оптинолюбцевъ» оказалась впослѣдствіи плодотворно дѣйствующей и на молодое поколѣніе. Сколько душъ они вдохновили идеаломъ монашества!
Въ Америкѣ Иванъ Михайловичъ преподавалъ въ Свято-Троицкой семинаріи, оставивъ замѣчательный слѣдъ своимъ курсомъ по Патрологіи и оказавъ сильное вліяніе на нѣсколькихъ своихъ учениковъ, въ дальнѣйшемъ принесшихъ плоды на нивѣ Христовой. Въ послѣдніе годы Елена Юрьевна проживала въ Калифорніи. Однимъ изъ самыхъ выдающихся ея почитателей былъ нынѣ покойный Iеромонахъ Свято-Германовской Пустыни Серафимъ (Роузъ), авторъ многочисленныхъ книгъ. Она съ самаго начала Братскаго журнала Тhе Оrthodox Word принимала близкое участіе, знавши хорошо съ дѣтства англійскій языкъ, посылая статьи (какъ напримѣръ, о Святителѣ Филаретѣ Московскомъ) и комментаріи. И еженедѣльно посылала свои обстоятельныя письма, какъ амма слѣдя за духовнымъ развитіемъ Братства. Она сумѣла передать молодому ученому любовь къ святоотеческому Православію и духу оптинского монашества. Въ теченіе многихъ лѣтъ по нашей просьбѣ Елена Юрьевна дѣлала записи о своей жизни.
Собираніе матеріала для біографіи Елены Юрьевны началъ Іеромонахъ Серафимъ, но онъ умеръ прежде нее. Дѣло это продолжается его Братствомъ.
Елена Юрьевна безъ устали трудилась надъ собираніемъ матеріаловъ агіографическаго характера о своихъ святыхъ современникахъ -архіепископахъ Ѳеофанѣ Полтавскомъ, Іоаннѣ (Максимовичѣ), Леонтіи Чилійскомъ, Іереяхъ Алексѣе Медвѣдковѣ, Василіи Шустинѣ, архіепископѣ Іоасафѣ Канадскомъ и его соратникѣ Архимандритѣ Амвросіи и многихъ хорошо ей извѣстныхъ новомученикахъ россійскихъ. О нихъ она много писала и помогала въ составленіи огромной книги на англійскомъ языкѣ «Катакомбные Святые Россійскіе», выпущенной Свято-Германов-скимъ Братствомъ въ 1982 г.
Она зорко слѣдила за ходомъ духовного пробужденія Св. Руси на родинѣ и одновременно за духовнымъ разложеніемъ православныхъ христіанъ въ свободномъ мірѣ.
Такихъ стражей за Вѣру православную врядъ ли много осталось послѣ смерти нашей героини духа. Поэтому память ея свѣтла и дорога всѣмъ, кому дорога Св. Русь, не узконаціональная, но вселенски Православная. Не случайно она умерла въ Недѣлю Православія!
На ея отпѣваніи было много провожавшихъ её ві иной міръ, столь ею возлюбленный. Но у служащащего духовенства не нашлось ни единого слова, чтобы сказать надъ ея могилой, кого же именно они провожаютъ. Странно! Точно чужаго странника они хоронили, невѣдомаго представителямъ Церкви Православной...
И вмѣстѣ съ тѣмъ — это понятно. Незауряднымъ она была человѣкомъ. Не стремилась угождать «мѣстнымъ власть имущимъ», а смотрѣла всегда на суть дѣла съ духовной точки зрѣнія, объективно и не мелочно, не прозаично, не узко. Такихъ самобытныхъ праведниковъ мало въ наше время. Да мало и кому дано понять и распознать ихъ. Но мы благодаримъ Господа Бога, что дороги наши сошлись, и мы имѣли счастье знать такого яркаго представителя подлинной Святой Руси.
2. ОТЕЦЪ И МАТЬ
Юрiй Карцовъ, отец Елены Юрьевны, въ 1892 г.
Елена Юрьевна Концевичъ родилась въ родовомъ имѣніи отца въ Смоленской губерніи 26-го Апрѣля 1893 года. Ея отецъ закончилъ юридическій факультетъ Университета и началъ свою служебную карьеру съ должности помощника посла въ Константинополѣ совсѣмъ ещё молодымъ человѣкомъ. Онъ сразу проявилъ несомнѣнныя способности къ дипломатической дѣятельности, а также независимость мышленія. Позднѣе онъ былъ Россійскимъ консуломъ въ Месопотаміи, а затѣмъ въ Бельгіи. Его патріотизмъ и преданность Государю стоили ему блестящей дипломатической карьеры, онъ былъ смѣщенъ на второстепенный постъ съ небольшимъ содержаніемъ.
Однако его способность правильно оцѣнить политическую обстановку и найти вѣрный ходъ нашли выходъ - онъ становится Государственнымъ Совѣтникомъ и политическимъ обозрѣвателемъ въ столичныхъ періодическихъ изданіяхъ. Онъ написалъ также книгу о своей бытности консуломъ въ Англіи, а также мемуары. Онъ имѣлъ писательскій даръ, но былъ плохимъ экономомъ. Имѣніе скоро пришло въ полное разореніе, къ счастью семья могла ещё проживать въ домѣ до начала революціи, вмѣстѣ съ преданными слугами — поваромъ и садовникомъ.
Сестра Е. Ю., Татьяна, авторъ книгъ "Житiя Русскихъ Святых" и "Женскiе обители". 1938г.
Елена осталась сиротой въ 8 лѣть. Ея мать Софія, умерла отъ рака въ 1901 году. Для дочери она была свѣтомъ и радостью въ жизни. Елена всегда говорила, что эти 8 лѣтъ съ матерью были самыми счастливыми въ ея жизни. Мать была очень боголюбива и богобоязненна. Въ имѣніи ея стараніями была построена церковь во имя Спаса Нерукотворнаго, надъ куполомъ которой былъ огромный стеклянный кресть, который горѣлъ огнемъ въ лучахъ заходящаго солнца. Подъ церковью былъ устроенъ склепъ, гдѣ Софія и упокоилась 16-го Августа 1901 года, въ престольный праздникъ. Ещё до рожденія ребенка она ѣздила къ О. Іоанну Кронштадтскому, который предсказалъ ей рожденіе дочери, которая будетъ особымъ благословеніемъ въ ея жизни. Дѣвочкой Елена очень завидовала своей младшей сестрѣ Татьянѣ, болѣзнь которой вызывала особое вниманіе и заботу матери. Мать обяснила ей, что Господь даетъ каждому необходимое для его спасенія и поэтому завидовать другимъ есть великій грѣхъ. Это она запомнила на всю жизнь.
В Ниццѣ 1938 г. Внизу Елена Юрьевна съ отцомъ, крайняя справа - сестра Татьяна.
3. СТРАХОВАНІЯ
Въ дѣтствѣ къ ней являлись бѣсы, устрашая и доводя до слезъ. Однажды явился бѣсъ съ прекраснымъ лицомъ и длинными локонами, правда, нижняя часть тѣла была въ дымкѣ. Дѣвочкѣ хотѣлось прикоснуться къ незнакомцу, но было страшно. Зная, что бѣсы являются уловить души, она начала читать молитву «Отче нашъ», на послѣднихъ словахъ кото рой бѣсъ испарился.
Однажды ей приснился сонъ, что кругомъ бездна и единственное спасеніе — узкіе деревянные мостки, по которымъ нужно пройти, чтобы спастись. Она смотритъ внизъ на воду, голова закружилась и она сорвалась съ мостика и падаетъ. Но тутъ она смотритъ вверхъ и начинаетъ медленно-медленно подниматься, достигаетъ высокой стѣны, которую не въ силахъ преодолѣть. И тутъ ей навстрѣчу является Ангелъ, но необычно высокій и одѣтъ иначе. Онъ бережно подхватилъ ее и понесъ выше, въ небеса, тутъ она проснуласъ. Она запомнила на всю жизнь своего нѣжнаго бережнаго Ангела.
Елена Юрьевна младенцемъ. Мать Елены Юрьевны Софiя Михайловна.
Мать была очень слабаго здоровья, но крѣпко вѣрила въ Бога и, предвидя свою скорую смерть, она однажды сказала ей: «Твоя жизнь будетъ очень нелегкой, много испытаній и тяготъ выпадетъ на твою долю, но будь всегда вѣрна Богу. Обѣщай мнѣ, что безъ сомнѣній примешь все, что Господь пошлетъ тебѣ». Восьмилѣтняя дѣвочка, она не совсѣмъ поняла тогда, о чемъ идетъ рѣчь, но отвѣтила: «Обѣщаю».
Вскорѣ мать увезли въ больницу на операцію, но она уже знала, что умираетъ. Въ послѣднюю минуту она взяла Елену за руку и долго про-ницательно смотрѣла на неё, какъ бы стараясь запомнить ея черты, чтобы узнать ее въ иномъ мірѣ. Потомъ она благословила ее маленькой серебрянной иконкой Спаса Нерукотворнаго. Мать скончалась въ городской больницѣ незадолго до Пасхи, въ Страстную седмицу, когда умиралъ на Крестѣ Господь. Уже тогда 8-лѣтней дѣвочкой она глубоко почувствовала всю трагедію Его смерти изъ любви.
Слѣдуя предсмертной просьбѣ матери, Елена была отправлена къ ея двоюродной сестрѣ въ Царское Село, гдѣ она прожила до 15-лѣтняго возраста. Тётя, Елена Александровна Озерова, была особой, приближенной ко двору, она происходила изъ состоятельной семьи, получила хорошее воспитаніе и образованіе, и посвятила себя благотворительной дѣятельности. Она была Предсѣдателемъ Общества Краснаго Креста и опекала училище сестеръ милосердія. Императрица Марія Ѳеодоровна часто бывала въ ея домѣ.
Елена Юрьевна Карцова въ юности.
Вскорѣ тётя вышла замужъ за Сергѣя Александровича Нилуса, веселаго талантливаго человека, который любилъ общество, музыку, самъ былъ талантливымъ музыкантомъ. И Елена Юрьевна вернулась къ отцу.
4. ПРЕП. СЕРАФИМЪ САРОВСКІЙ
Елена Александровна и Сергѣй Александровичъ Нилусы въ ихъ Оптинскiя годы.
Прославленіе Преп. Серафима не такъ просто давалось. Сѵнодъ противился, ссылаясь на сомнительность «слишкомъ многихъ чудесъ» и на «фанатическое» народное почитаніе. Это исходило отъ обновленческаго вліянія. Этому нездоровому омірщенію положилъ конецъ самъ Государь Николай II и заставилъ Сѵнодъ прославить. Но до этого произошло важное событіе.
Господь положилъ въ душу одному духовно возродившемуся помѣщику Нилусу любовь к Саровскому Чудотворцу. Возродился онъ благодаря явленію во сне Преп. Макарія Желтоводскаго который научилъ его соблюдать посты. Это привело его къ Церкви и послѣдовательно въ Саровъ и Дивѣево. Тамъ, по Божію Промыслу онъ обрѣлъ Записи Мотовилова, духовнаго сына Преп. Серафима срѣди которыхъ имъ было найдено великое духовное сокровище — записи о стяжаніи Духа Святаго точно со словъ Преп. Серафима Мотовиловымъ, которыя Нилусъ хотѣлъ издать, но Сѵнодъ противился.
Будучи вдумчивымъ, искренно обратившимся ко Христу, Нилусъ не могъ не ужасаться тому революціонному духу въ Россіи, который грозилъ полнымъ разгромомъ Св. Руси. Собравъ матеріялъ о дѣйствіи анархистовъ и ихъ зловѣщей цѣли, и видя предъ собою чудо нахожденія Бесѣды Преп. Серафима съ Мотовиловымъ, гдѣ они дѣлаютъ предсказанія о силѣ духа всѣмірнаго отступленія отъ вѣры во Христа, Нилусъ рѣшилъ издать эти двѣ противоположности въ одной книгѣ. Бесѣды были изданы частично передь самымъ прославленіемъ (и то въ сокращеніи — они боялись, что Серафимово предсказаніе о своемъ тѣлесномъ воскресеніи изъ мертвыхъ послужитъ ко смущенію либераловъ).
Его книга «Веліикое вь Маломь и Объ Антихристѣ» въ одномъ томѣ вызвала сенсацію: либералы были возмущены (и по сей день), а простой вѣрующій народъ почувствовалъ душой правду и очень оцѣнилъ автора, тѣмъ болѣе, что черезъ 14 лѣтъ всѣ предсказанные дѣйствія и само паденіе великой Православной Державы — свершилось на глазахъ, но было уже поздно.
Одинъ изъ іерархов рѣшилъ даже какъ можно скорѣй рукополагать этого барина въ іереи, дабы какъ бы возвысить престижъ его взглядовъ. Но когда либералы услыхали это, то нашлись поспѣшные слуги и обнародовали, что у С. А. Нилуса былъ спрятанъ въ Европѣ незаконный сынъ и вопросъ о рукоположеніи не только отпалъ, но его личность была опозорена.
Къ этому времени относится его женитьба на тетушкѣ Елены Юрьевны Озеровой Еленѣ Александровнѣ, которая раздѣлила съ нимъ его опалу и лишилась своего престижнаго положенія при дворѣ. Ихъ свадебное путешествіе было похоже больше на бѣгство отъ петербургскаго негодующаго на нихъ общества. Имъ хотѣлось побыть поближе къ ихъ любимому Игнатію Брянчанинову, могила котораго находилась на берегу Волги въ Николо-Бабаевскомъ Монастырѣ.
На пароходѣ, на которомъ они плыли, оказался О. Іоаннъ Кронштадтскій — къ великой ихъ радости. Онъ благословилъ ихъ бракъ и похвалилъ его книгу, и посовѣтовалъ побывать въ Оптиной, за что они ухватились и не ошиблись.
Оптина Пустынь радушно встрѣтила Нилусовъ и Старецъ Варсонофій сталъ духовникомъ С. Н. Отецъ Игуменъ предложилъ имъ посѣлиться въ «леонтьевскомъ» домѣ, гдѣ раныие жилъ Леонтьевъ, на берегу рѣки Жиздры и вручилъ Сергѣю Александровичу ключи отъ Оптинскаго Архива, дабы онъ оттуда извлекалъ духовные сокровища и дѣлился ими съ русскимъ народомъ, печатая у Архіепископа Никона Вологодскаго (въ издаваемомъ Сергіево-Троицкой Лаврой еженедѣльномъ журналѣ «Троицкое Слово»). Такимъ образомъ началась кипучая его литературная дѣятельность и вышли безцѣнныя книги изъ-подъ его талантливаго пера, какъ: «Сила Божія и Немощь Человѣческая», «Святыня подъ спудомъ», многіе малого размѣра изданія, а главное его книга-дневникъ «На Берегу Божіей Рѣки». Значеніе этой книги Е. Ю. описываетъ такъ:
5. НА БЕРЕГУ БОЖІЕЙ РЪКИ
«Это рядъ записей автора день за днемъ того, что происходило на его глазахъ въ 1909 году во время жизни его въ Оптиной Пустыни, славной своими старцами.
Здѣсь былъ духовный центръ Россіи. Онъ былъ созданъ 150 лѣтъ тому назадъ великими подвижниками, пришедшими въ Оптину Пустынь изъ глухихъ дебрей Рославльвскихъ лѣсовъ.
Нилусъ засталъ послѣдніе годы существованія Оптинскаго скита. Описываемое имъ —это лебединая пѣснь Св. Руси. Внѣшне казалось, что все стояло тогда твердо и непоколебимо, но на дѣлѣ — догорала жизнь! Всё то, что имъ схвачено и записано съ фотографической точностью — даетъ намъ неповторимую картину духовной красоты. Поэтому намъ такъ дорога каждая крупинка, которую собралъ и намъ оставилъ авторъ этихъ дневниковъ. Книга эта переноситъ насъ въ уголокъ, гдѣ хотя и кратковременно, но существовало нѣкое подобіе рая.
«Любуюсь я, — обратился Старецъ О. Нектарій къ Нилусу, — на ваше общежитіе, батюшка баринъ, и дивлюсь, какъ вы благоразумно изволили поступить, что не пренебрегли нашей худостью».
«Нѣтъ, не такъ, — возразилъ я, — это не мое благоразуміе, а обитель ваша святая не пренебрегла нашимъ, какъ вы называете, общежитіемъ». Онъ какъ будто не слыхалъ моего возраженія и, вдругъ улыбнувшись своей тонкой улыбкой, обратился ко мнѣ съ такимъ вопросомъ:
«А извѣстно ли Вамъ, сколько отъ сотворенія міра и до нынѣшняго дня было истинныхъ общежитій?» Я сталъ соображать. «Ужъ лучше не трудитесь думать, я самъ Вамъ отвѣчу — три!
Первое въ Эдемѣ, второе — въ христіанской общинѣ, а третье... — онъ пріостановился. А третье — въ Оптиной, при нашихъ великихъ Старцахъ...»
Въ своемъ дневникѣ Нилусъ касался не только совершавшихся на мѣстѣ событій. Его чуткій слухъ воспринималъ отзвуки далёкихъ знаменательныхъ происшествій. Онъ слышалъ подземный гулъ надвигавшейся міровой катастрофы и прозорливо разсматривалъ всё то, что достигало его слуха. Онъ пишетъ о томъ, какъ кощунствовали въ Мессинѣ наканунѣ знаменитого землетрясенія: «Не потому ли самому пути, что и эта страна горячего солнца, зрѣющихъ апельсиновъ и лимоновъ, пошла наша, когда-то Святая Русь?» вопрошаетъ онъ съ горечью.
Великая кара Божія ближе и наступила скорѣй, чѣмъ могъ предполагать Нилусъ.
Что же насъ ожидаетъ? Мы стоимъ на критическомъ перепутіи: или ещё взойдетъ надъ нами свѣтлая звѣзда на Востокѣ, звѣзда Россіи, воскрешенной кровью ея вѣрныхъ чадъ, кровью ея страстотерпцевъ, кровью ея великомучениковъ, имъ же нѣсть числа».
И Елена Юрьевна такъ заканчиваеть свой взглядъ на этотъ трудъ.
Найденная имъ бесѣда Преп. Серафима съ Мотовиловымъ была частично опубликована. Но предсказаніе Преподобнаго о своемъ воскресеніи, т. е. «Великая Дивѣевская Тайна» была подъ запретомъ у духовной цензуры. Когда рухнула свободная Россія, рукопись была передана Еленѣ Юрьевнѣ за границу, то тамъ тоже духовные авторитеты не сочли, что время приспѣло обнародовать.
Когда Нилусъ передавалъ рукопись своей племянницѣ, то связалъ её обѣщаніемъ издать, «а то на Страшномъ Судѣ будемъ судиться». Но годы шли, и въ Россіи было безпросвѣтно.
Наконецъ, когда уже супругъ ея былъ на смертномъ одрѣ, она передала рукопись Братству Преп. Германа Аляскинскаго и оно, съ благословенія Архіепископа Аверкія, издало второй томъ «На Берегу Божіей Рѣки» и тамъ была помѣщена полностью «Великая Дивѣевская Тайна». Къ этому времени всѣ смущавшіеся перемерли и нѣкому было безпокоиться. А черезъ 20 лѣтъ были снова обрѣтены мощи Преп. Серафима и точно изъ гроба поднялся Преподобный и пришель и легъ въ Дивѣевѣ, какъ самъ объ этомъ предсказалъ. Нынчѣ исполнилось 20-лѣтіе открытія Великой Дивѣевской Тайны.
Но до этого великаго событія Елена Юрьевна не дожила, хотя всю жизнь провела какъ бы подъ покровомъ великаго Саровскаго Старца, написавъ о немъ прекрасную книжку,* въ которой о Преп. Серафимѣ сказано: «По воскресеніи своемъ онъ изъ Сарова перейдетъ въ Дивѣево и тамъ откроетъ проповѣдь всемірнаго покаянія. Откроетъ въ немъ четверо мощей и самъ между ними ляжетъ. И тогда вскорѣ станетъ конецъ всему... Ибо къ этому времени архіереи такъ онечестивятся, что главнѣйшему догмату вѣры Христовой и вѣрить уже не будутъ».
6. ВАЛДАЙ
Проживъ 5 лѣтъ въ «Леонтьевскомъ» домѣ у святыхъ стѣнъ Оптинскихъ, Нилусы должны были покинуть домъ, гдѣ много лѣтъ жилъ и писалъ великій русскій писатель-эстетъ Константинъ Леонтьевъ. Онъ оказался и для С. Нилуса очень благодатнымъ, изъ него всѣ лучшее, что было имъ написано, вышло въ міръ Божій и вдохновляетъ и понынѣ. (Теперь переиздано сначала Еленой Юрьевной въ Америкѣ, а затѣмъ массовыми тиражами въ современной свободной Россіи).
Какъ всѣ плодоносные старцы и занимающіеся просвѣтительской дѣятельностью должны пострадать, главнымъ образомъ изъ-за клеветы, такъ и Старцу Нилусовъ, Варсонофію, тоже пришлось претерпѣть и даже быть изгнаннымъ изъ его любимой Оптиной. Вмѣстѣ съ нимъ попало и Нилусамъ и они переселились въ Валдай. Вся исторія «смуты» была описана Еленой Александровной своей племянницѣ и вошла въ ею составленную книгу «Оптина и Ея Время». Узнавъ такимъ образомъ объ ихъ участи, юная воспитанница навѣстила своихъ тётю и дядю въ Валдаѣ, что ею полностью красочно описано въ біографіи Нилусовъ въ предисловіи ко второму тому «На Берегу Божіей Рѣки».
Жизнь тамъ текла спокойно: если въ Леонтьевскомъ домѣ на берегу движущейся рѣки она была полна впечатлѣній, то на берегу Валдайскаго озера всё было тише. Но это не было затишье. Масса друзей и почитателей автора «Божіей рѣки» были съ ними въ постоянномъ контактѣ, и онъ писалъ, продолжая закидывать неводъ и извлекать перлы духовные.
Здѣсь, благодаря Нилусамъ, Елена избавилась отъ бѣсовскихъ явленій. Какъ-то она пожаловалась тётѣ на мучительные видѣнія бѣсовъ и та взяла ее съ собой въ Иверскій монастырь къ Старцу Лаврентію. Онъ сразу обратилъ вниманіе на дѣвочку и пригласилъ ее къ себѣ. Какъ вспоминаетъ Елена Юрьевна, она разсказала Старцу о своихъ ужасныхъ бѣсовскихъ видѣніяхъ, когда бѣсъ пытался душить её и только молитва спасла её отъ смерти. Старецъ объяснилъ ей, что такая способность видѣть міръ иной есть даръ отъ Бога и дается онъ немногимъ, только тѣмъ, кому это по силамъ. Онъ спросилъ её, увѣрена ли она, что хочетъ избавиться отъ этого. Она боялась впасть въ отчаяніе отъ такой жизни. Тогда святой Старецъ сказалъ ей, что избавить её отъ этого ему будетъ нелегко и онъ не можетъ поручиться за успѣшный исходъ. Съ тѣмъ онъ удалился и молился часа три колѣнопреклоненно. Вернулся совершенно обезсиленнымъ и сказалъ, что она можетъ теперь быть увѣрена, что съ этого дня болѣе никогда не увидитъ бѣсовъ. Такъ оно и было. Хотя у Елены Юрьевны и бывали разные видѣнія, но бѣсы никогда не являлись къ ней съ тѣхъ поръ. Такова была сила молитвы Старца Лаврентія ІІ-го Валдайскаго.
Во время войны онъ молился объ успѣхѣ Русской Арміи, но Господь остановилъ его молитву объ этомъ. А незадолго до кончины ему явилась Богородица. Онъ далъ совѣтъ Еленѣ Юрьевнѣ въ жизни терпѣть всё.
Въ томъ же Иверскомъ монастырѣ находились мощи Блаженнаго Якова Боровичскаго. Много лѣтъ тому назадъ монахи нашли мощи юноши въ лѣсу и перенесли въ монастырь. Со времени обрѣтенія они оставались нетлѣнными и даже волосы сохранили черный цвѣтъ. Однажды святой явился одному изъ монаховъ во снѣ и пожаловался, что соломенная подушка въ его гробницѣ очень твердая и неудобная. Послѣ этого подушку замѣнили. Каждые семь лѣтъ монахи облачали мощи Св. Якова въ новую рубаху. Елена сразу почувствовала сильное желаніе приложиться къ мощамъ Блаженнаго и когда они съ тетей вошли въ соборъ, гдѣ почивали мощи, она ощутила чудное благоуханіе отъ мощей.
Вотъ что съ ней произошло уже послѣ: «Когда мнѣ было 18 лѣтъ, я жила въ домѣ у родственниковъ, обладавшихъ неуравновѣшенными характерами. Жизнь была невыносима. Но я всё терпѣла, оказывая послушаніе своему Старцу О. Лаврентію Валдайскаго Иверскаго монастыря.
Однажды я зачѣмъ-то поднялась на верхній этажъ, чтобы что-то взять изъ своей комнаты. Дѣло было зимой, часовъ въ пять вечера, было уже темно. Предстояло миновать темныя сѣни, пройти черезъ первую комнату и тогда только зажечь электричество въ своей комнатѣ. Но когда я миновала темное пространство и очутилась у себя, то тамъ было свѣтло. Свѣтъ шелъ отъ большаго размѣра иконы Св. Іакова Боровическаго, святаго отрока. Икона его, висѣвшая высоко въ углу, ритмически какъ бы дышала, при этомъ дыханіи исходилъ снопъ свѣта. И этотъ свѣтъ обтекалъ стѣны у потолка. Икона всё дышала свѣтомъ и дышала. Свѣтъ былъ неяркій, голубоватый, прозрачный, какъ паръ. Это продолжалось очень долго. Я сначала стояла, потомъ сѣла на стулъ и всё смотрѣла. Хотѣла позвать людей, но не посмѣла. Въ концѣ концовъ зажгла электричество и когда потушила свѣтъ прекратился».
7. ОПТИНСКІЙ СТАРЕЦЪ АНАТОЛІЙ
Вотъ описаніе ея первой встрѣчи съ Оптинскимъ Старцемъ:
«Написали мнѣ Нилусы, что Старецъ Анатолій Оптинскій собирается въ Петербургъ и остановится у купца Усова.
Всѣ мы втроёмъ — братъ, сестра и я — въ положенный день отправились къ Усовымъ. Купецъ Усовъ былъ извѣстнымъ благотворителемъ, мірскимъ послушникомъ оптинскихъ старцевъ. Когда мы вошли въ домъ Усовыхъ, мы увидѣли огромную очередь людей, пришедшихъ получить старческое благословеніе. Очередь шла по лѣстницѣ до квартиры Усовыхъ и по заламъ и комнатамъ ихъ дома. Всѣ ждали выхода Старца. Ожидало пріема и семейство Волжиныхъ — Оберъ-прокурора св. Сѵнода. Въ числѣ ожидающихъ стоялъ одинъ ещё молодой Архимандритъ, который имѣлъ очень представительный и въ себѣ увѣренный видъ. Скоро его позвали къ Старцу. Тамъ онъ оставался довольно долго. Коѣ-кто изъ публики возропталъ по сему поводу, но кто-то изъ здѣсь же стоящихъ возразилъ, что Старецъ не безъ причины его такъ долго держитъ. Когда Архимандритъ вышелъ — онъ былъ неузнаваемъ: вошелъ къ Старцу одинъ человѣкъ, а вышелъ совсѣмъ другой! Онъ былъ низко согнутый и весь въ слезахъ, куда дѣвалась гордая осанка! Ихъ тайный разговоръ одному Богу извѣстенъ!
Вскорѣ показался самъ Старецъ и сталъ благословлять присутствующихъ, говоря каждому нѣсколько словъ. Отецъ Анатолій внѣшностью очень походилъ на иконы Преп. Серафима: такой же любвеобильный смиренный обликъ. Это было само смиреніе и такая непередаваемая словами любовь. Нужно видѣть, а выразить въ словахъ — нельзя!
Когда мы шли къ Усовымъ, братъ и сестра заявили, что имъ нужно отъ Старца только его благословеніе. Я же сказала имъ, что очень бы хотѣла съ нимъ поговорить.
Когда до насъ дошла очередь, Старецъ благословилъ брата и сестру, а мнѣ говоритъ: «А вѣдь ты поговорить со мной хотѣла? Я сейчасъ не могу — приди вечеромъ». Старецъ уразумѣлъ мое горячее желаніе, хотя я не выразила его словами! Вечеромъ я снова вернулась къ Усовымъ. Много лицъ сидѣло и дожидалось очереди быть принятыми Старцемъ. Члены семьи Усовыхъ стали упрекать сидѣвшую публику въ домѣ, что люди чрезмѣрно обременяютъ слабаго и болѣзненнаго Старца. Принимаетъ онъ людей всѣ ночи напролетъ. Ноги его въ ранахъ, страдаетъ онъ грыжей, онъ чуть живой. Мнѣ стало стыдно отнимать время у Старца и я ушла домой, не повидавши его.
Но теперь думаю, что, если прозорливый Старецъ сказалъ придти, надо было не уходить, а дождаться пріема. Какъ мнѣ потомъ разсказывала моя тётя Елена Александровна, близко знавшая весь оптинскій бытъ, Старецъ О. Анатолій вообще почти не спалъ, всего себя отдавая молитвѣ и служенію людямъ. Единственно, когда онъ себѣ позволялъ отдыхъ — это было на утрени во время чтенія каѳизмъ, когда всѣ въ церкви садились. Тогда Старецъ позволялъ себѣ вздремнуть. Нѣкоторые, не знавшіе его повседневной жизни, удивлялись, что Старецъ спитъ въ церкви, но вѣдь это были единственныя минуты его отдыха за всѣ сутки. Недаромъ ноги его были въ ранахъ отъ стоянія и было страданіе грыжей отъ земныхъ поклоновъ. У меня до сихъ поръ хранится присланный имъ для меня въ 1907 г. черезъ тётю образъ Святителя Николая моего небеснаго покровителя».
8. ДВА МИТРОФАНА
Еленѣ Юрьевнѣ было 17 лѣтъ, когда отецъ отправилъ её жить въ домъ къ своей сестрѣ. Это стало тяжкимъ испытаніемъ физическимъ и нравственнымъ для юной Елены. Супругъ тёти былъ душевнобольной. Онъ избивалъ племяницу до крови, домогался её, а помощи было ждать нѣоткуда, тетя сама была одной изъ жертвъ своего бѣсноватаго супруга.
Однажды, спасаясь отъ преслѣдованія, Елена выпрыгнула изъ окна прямо на улицу и побѣжала куда глаза глядятъ. Она оказалась въ незнакомомъ сельскомъ храмѣ, упала на колѣни и громко слезно стала молить всѣхъ святыхъ, иконы которыхъ были въ храмѣ, помочь ей. Она была въ такомъ отчаяніи, что даже не сразу замѣтила, какимъ святымъ она молилась. Когда горе утишилось, она дала обѣтъ передъ иконами, что отблагодаритъ своихъ избавителей, если выживетъ. Позжѣ она узнала, что молилась тогда и получила помощь отъ Святителя Митрофана Воронежскаго, и она спеціально поѣхала въ Воронежъ поклониться его мощамъ и отслужить благодарственный молебенъ.
Елена въ то время серьезно заболѣла, врачъ нашелъ у нее туберкулезъ и направилъ её на югъ Франціи на леченіе. Это спасло её отъ смерти, но легкіе были серьезно повреждены и развилась тяжелая форма астмы, которой она страдала всю послѣдующую жизнь. Вернувшись въ домъ къ своей тётѣ, она нашла дядю совершенно разбитаго параличомъ и ослѣпшаго. Еленѣ теперь приходилось выполнять почти всю домашнюю работу. Будучи физически слабой послѣ перенесенной болѣзни, она сильно уставала и съ большимъ трудомъ поднималась къ себѣ наверхъ. Такъ обезсилевъ и отчаявшись однажды, она сидѣла въ своей комнатѣ и плакала, обращаясь со слезами къ своей умершей матери помочь ей, сказать, что ей дѣлать. На слѣдующую ночь мать пришла къ ней во снѣ. Какъ вспоминаетъ Елена: «Она не утѣшала, а бранила меня за то, что у меня нѣтъ довѣрія къ Богу. Она говорила, что на всё, что ни происходитъ со мной, есть Божія воля и я должна ей слѣдовать. Богъ не забываетъ меня. Это привело меня въ чувство».
«Въ то время начали строить большой соборъ и Епископъ Астраханскій Митрофанъ посѣтилъ церковную общину и говорилъ о планахъ строительства. Онъ побывалъ въ нашемъ домѣ и благословилъ дядю. Будучи совершенно слѣпымъ, дядя почувствовалъ приходъ Владыки, зарыдалъ и протянулъ къ нему руки подъ благословеніе. Владыка сразу же его благословилъ. Черезъ три дня дядя умеръ. Епископъ отслужилъ панихиду по почившему».
Владыка Митрофанъ Астраханскій былъ арестованъ и убитъ совсѣмъ ещё молодымъ. Власти хотѣли просто бросить его тѣло въ степи, но простые люди выкупили его останки у властей и похоронили его подобающе недалеко отъ храма. На похоронахъ оплакивала его мать, простая женщина, прачка. Уже къ старости Елена Юрьевна написала статью о Владыкѣ Митрофанѣ на день памяти Святителя Митрофана. Въ эту ночь она увидѣла Владыку во снѣ. Онъ былъ очень худъ и въ древнемъ облаченіи. Она подумала было, что это Митрофанъ Воронежскій, но этотъ былъ очень молодъ, черноволосъ, съ необыкновенно красивыми голубыми глазами. Она попросила у него благословенія и онъ благословилъ её. Только она хотѣла приложиться къ его рукѣ, какъ онъ сказалъ: «Это невозможно, я безтѣлесный духъ». И тогда она сообразила, что это Епископъ Митрофанъ, о которомъ она написала статью.
Она спросила у священника, какъ это понимать, и онъ объяснилъ, что въ тотъ день былъ праздникъ Святителя Митрофана Астраханскаго, когда Богъ посылаетъ своихъ святыхъ посѣтить насъ.
Когда началась революція, вездѣ воцарился хаосъ и произволъ. Елена пошла работать въ гос-италь, ухаживала за самыми тяжёлыми лежачими больными. Работа была не изъ легкихъ, но она полюбила её и своихъ паціентовъ. Это было чѣмъ-то сродни монашеству, къ которому она всегда стремилась.
| 
Старецъ Анатолiй II Оптинскiй въ годы когда Елена Юрьевна его знала.