На днях глава РПЦ патриарх Кирилл сделал весьма примечательное заявление: «Некоторые говорят, что сейчас время каяться за все те старые грехи, некоторые призывают нас к всенародному покаянию, возбуждают народ. Именно на этом святом месте (Храм-на-Крови на месте расстрела Царской семьи, - Авт.) я бы хотел сказать: все наши грехи искуплены кровью. Это не просто эмоции, это не интеллигентские слезы по поводу чьей-то чужой вины - это искупление греха страданиями, муками, кровью нашего народа, символом которых является насильственное умерщвление Царской семьи…» Данное высказывание спровоцировало ряд дискуссий. Хотелось бы и мне сказать несколько слов по этому поводу.

Для начала обратимся к истории. Призывы к покаянию звучали в России задолго до революции. В горестные дни Русско-Японской войны митрополит Антоний (Вадковский) писал: «Идет тяжкая война. Сплотиться бы всем нам надо в высоком, самоотвержения полном, патриотическом чувстве, а вместо этого в земле нашей царит внутренняя смута. Родные сыны России, под влиянием неведомых в старину пагубных учений, враждою раздирают её материнское сердце. Любви к Церкви нет. Благоговение к власти исчезло. Все перевернулось вверх дном: наука брошена, святое все попрано. В недавние масляничные дни, когда наши родные герои изнемогали в неравной борьбе со врагом и умирали в кровопролитных страшных битвах, мы и при таких обстоятельствах не устыдились предаваться нашему обычному в эти дни разгулу. Со стороны даже жутко было смотреть на такое наше нравственное распутство. И за то по всей правде презренны мы стали у всех, сделались посмешищем у народов земли». «Революционные неистовства  и т. под. движения и вольномыслие — отражение суда Божия неверности христиан своим заветам. Мы все подсудны этому суду. Все виноваты в появлении этих ненормальностей, "вси уклонишася” и стали ответственны за это уклонение, навлекающее столько нареканий и на Бога, и на веру Христову, и на Церковь, и на христианство», - писал в то же время будущий митрополит Петроградский Иосиф (Петровых). «За дело не любят нас враги наши, - указывал он. - Мы виноваты, что они ополчаются на нас, на наши святыни, ругаются над верою Христовою и иконами святыми. Мы довели их до всего этого своею безбожною, нехристианскою жизнью. Мы изолгались в своей вере и жизни так, что не только стали непохожи на христиан, но и стали поистине хуже язычников, дерзая называть однако себя христианами». Характеризуя состояние общества, Владыка восклицал: «Господи! Вера и благочестие падают… Те, которые должны бы быть примерами их и живыми проповедниками, предпочитают подавать обратные печальные примеры равнодушия и пренебрежения к ним! Интеллигенция бесится хульною ненавистью к Церкви и лучшими силами, выработанным и веками засвидетельствованным в своей истинности и спасительной жизненности, уставам и всему строю… Страшно ждать Твоего вразумления!»

О крайнем упадке веры и размывании нравственных основ писали накануне революции многие правые публицисты и философы. О неминуемых страшных последствиях предупреждали прозорливцы. Набатом звучал голос отца Иоанна Кронштадтского: «Злые времена - люди обратились в зверей, даже в злых духов. Ослабела власть. Она сама ложно поняла свободу, которую дала народу. Сама помрачилась умом и народу не дала ясного понимания свободы»; «На почве безверия, малодушия, безнравственности совершается распадение государства. Без несаждения веры и страха Божия в населении России она не может устоять»; «Господь вверил нам, русским, великий спасительный талант православной веры, через которую спаслось множество верных в предшествовавшие нам века, да и в наше время. Спрошу вас и себя: умножаем ли мы вверенный нам талант веры православной? Стараемся ли жить по вере? Стараемся ли оправдывать добрыми делами своё христианское звание? Творим ли плоды покаяния? Стараемся ли украшать себя всякою христианскою добродетелью? Всё дремлет и спит. Вздремашася вся и спаху (Мф. 25, 5). Нужно ли говорить, напоминать, что творится вокруг нас в обществе, в высших учебных заведениях, в печати, в законодательных учреждениях и т.д. Востань же, русский человек, воскресни от мертвых и осветит тя Христос. (Ефес. 5, 14)»; «Если в России так пойдут дела, и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвержены праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стёртые правосудием Божиим с лица земли за своё безбожие и за свои беззакония…».

Словно голоса древних пророков, вопиющих в пустыне, звучали эти слова. Но немногие слышали их, внимали им, следовали им. Духовные устои общества разрушались, и это стало главной причиной катастрофы 1917 года, окончательно раскрепостившей силы зла. Далее последовала цепная реакция. Не было такого греха, который бы не сотворился на Русской земле. И за всё это надлежит быть покаянию. За то, что мы, русские люди, забыли Бога и заветы предков, не слышали своих пророков. За то, что позволили обольстить себя безумными идеями и тем самым правом на бесчестье, о котором писал Достоевский. За то, что, не слыша стонов гибнущей России, ринулись «грабить награбленное», делить, жечь, рушить, убивать друг друга. Приняли в души свои смертоносные трихины. И позволили убить и Царя своего, и героев своих, и своих гениев и праведников, и, наконец, собственных братьев и сестёр. «И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови», - эти слова пророка Исаии абсолютно могли быть отнесены к русскому народу в окаянные дни. Мы позволили расхитить достояние, веками собираемые нашими предками, а потомков обрекли на унижение и сиротство. Мы позволили рушить и сквернить свои святыни. Мы допустили, чтобы сатанинская тьма заволокла умы, души, совести. За весь этот ужас, за предательство Бога и России необходимо каяться. И не только за то, что было тогда, в дни революции и Гражданской войны, ибо это было лишь началом.

Говоря о причинах гибели Российской Империи, архимандрит Константин Зайцев указывал: «Россия погибла не из-за бюрократии, не из-за царского самодержавия, не из-за «отсталости» в той или иной сфере. Нет, беда была в другом: она не знала цены своему прошлому… Главная беда была в том, что Россия перестала ценить выше всего прочего свой древний жизненный уклад, наполненный благодатными плодами её многовекового стояния в церковной Истине… Можно найти свои тёмные стороны в любой исторической эпохе России… но пока жива была Царская Россия, она никого не принуждала лгать, а, напротив, служила истине». Всё бытие «красной империи» было основано на лжи и пронизано ложью. Ложь сделалась средой обитания. Доносы, отречения от родных, предательство стало нормой существования.

Этот ком преступлений, отступлений, подмен нарастал год от года. И вырос наконец в безумие дней нынешних, когда порок затопил всё и вся. Отчего такое громадное число преступлений совершается у нас? Отчего столько беспризорных детей? Брошенных стариков? Отчего наркомания и пьянство уносит ежегодно бесчисленное количество жизней?

Всё перечисленное – звенья одной цепи. Один порочный круг, из которого нет выхода без покаяния. Возражают иные: наши деды в ЧК не состояли! Нашей вины нет! Но это не так. Мы все за всё и пред всеми несём вину. И это прекрасно выразил выдающийся философ Русского Зарубежья профессор И.М. Андреев в своей статье «Плачьте», написанной после того, как в Нью-Йорке молодая мать зверски убила своего маленького ребёнка: «Все виноваты за каждого, и каждый – за всех… Пусть каждый подумает о себе… что вы делали в тот вечер, когда совершилось это немыслимое, но вполне реальное зло? Может статься, это ваш грех, ваша безнравственность или злоба оказались той последней каплей, которая переполнила чашу зла. Именно так мы обязаны думать, если мы хотим быть христианами… Плачьте, братья и сёстры! И не стыдитесь своих слёз… чтобы они стали для вас источником противоположной энергии, энергии добра, которая противодействует энергии зла… и пробудили многих равнодушных». Именно с такой меркой должно подходить к вопросу покаяния. Если ежечасно в нашей стране совершаются вещи чудовищные, если доведена она до упадка невероятного, то это не только сугубая ответственность отдельных лиц, но и общая наша. Пусть не в одинаковой степени, но доля её на каждом из нас лежит. Кто не преступал делом, тот соучаствовал словом, мыслью, поднятием руки. Или молчанием, которым предаётся Бог. Трусостью. Слабостью. Безволием. Унынием. Малодушием. Маловерием. Равнодушием. «Не слышать, имея уши, / Не видеть, глаза имея… / Коровьего равнодушья / Что в тебе, Русь, страшнее?» (А.И. Солженицын). Многие ли из нас могут по совести сказать, что не повинны в нём? Что не закрывали и не отводили глаз? Не молчали? Так, капля слагается с каплей, и сосуд наполняется. И в итоге мы имеем то, что имеем.

Утверждение о том, что наши грехи искуплены кровью убиенных в страшные годы террора, чем-то напоминает протестантский догмат о том, что крестная жертва Спасителя искупила всех, кто верует в него, независимо от грехов, покаяния, добрых дел и т.д. Однако, разберём этот вопрос подробнее.

Начнём с того, что жертвы многих погибших и пострадавших от красного молоха были искуплением грехов собственных. В фильме Л.А. Кулиджанова «Умирать не страшно» есть замечательный эпизод: бывший крестьянин, потерявший в голодные годы всю семью и хозяйство, говорит, что это горе постигло его за то, что, когда в его деревне разрушали церковь, он прятался в амбаре и побоялся прийти на выручку священнику, тщетно звавшему народ колокольным звоном. Известно, что в имуществе раскулаченных крестьян нередко находили вещи из разграбленных барских усадеб. Попавшие под репрессии командиры РККА отметились сомнительными «подвигами» в годы Гражданской войны и военного коммунизма. Духовенство, принявшее сторону митрополита Сергия, ведя борьбу с «церковной оппозицией», весьма поспособствовало ЧК в расправе с иерархами, священством и мирянами последней, после чего само попало под то же неумолимое колесо, приостановленное лишь войной. Таких примеров можно привести много. 

Это одна сторона дела. Есть иная. В которой заключён высший смысл Жертвы. У поэта Ивана Савина в очерке «Тысячи» есть такие слова: «Сотни тысяч российских хамелеонов быстро перекрасились в «защитный цвет» компартии, как красились они в германскую войну в такой же цвет земгусаров, работы на оборону или дезертирства. И только тысячи ушли в холод, в темь, в нищету во имя национальной России. (…) Если бы не было их, этих тысяч, народ проклял бы нас, и мы прокляли б народ за духовную выжженность, за рабье непротивление злу, за самоуничтожение. (…) Они, тысячи, не склонили головы. Оплёванные и осмеянные, преданные и проданные, они исполнили до конца свой горький долг». Подвиг тех, кто в те голгофские годы не встал на путь отступничества и преступления, стоя в истине до конца, явился, по существу, оправданием России и русского народа перед Богом. Он показал, что, как ни велика была тьма, охватившая нашу землю, но остались в ней праведники, верные даже до смерти, а, следовательно, не погибла она окончательно. «Полностью разрушена «Великая Россия, бесстрашная и безукоризненная». Но «Святая Россия» и Православная Церковь, которую «врата ада не одолеют», существуют, и существуют более, чем когда бы то ни было. И те, кто верует и не сомневается ни на мгновение, увидят «внутреннее солнце», которое освещает тьму во время грохочущей бури», - писала Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна вскоре после революции. Именно бытие Святой России засвидетельствовала жертва, принесённая верными. Воистину жертва эта была искупительной. За грехи прежних поколений, за грехи, к раскаянию в которых звали святые и прозорливцы, за грехи, которые навлекли на нас ужас и позор 17-го года.

Полагать же эту жертву искуплением всего творимого в то время и затем, «наших грехов» в высшей степени странно. Разве кровь Христова стала искуплением для кричавших «распни!» и ни на мгновение не раскаявшихся в этом? Нам предлагается этакий бюрократический подход: святыми признали, службы им правим, иконы пишем – чего же ещё надо? Иудеи, избивавшие своих пророков, тоже возводили им затем великолепные гробницы. И услышали от Христа страшные слова, обличившие их лицемерие и притворство в показательном почитании ветхозаветных страдальцев: «Горе вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши: сим вы свидетельствуете о делах отцов ваших и соглашаетесь с ними…»

Гробницы у нас возводят. И золотят. Но внешней формой и оканчивается всё. «Наши грехи искуплены» - подход крайне удобный. Если мы искуплены, то можно преспокойно заниматься делами куда более насущными, чем покаяние. Имущественными вопросами, например. К слову примечательное заявление сделал на днях в интервью газете «Время новостей» представитель Центра инвестиционных программ РПЦ: «Главный ресурс церкви, разумеется, земля, доставшаяся РПЦ бесплатно. Представьте себе, насколько сегодня уже стало трудно — даже за деньги — найти в центре Москвы земельный участок под строительство офисов или элитного жилья. Таких свободных участков ни у кого уже нет. А у церкви такие участки есть. И в этом шанс для наших перспективных проектов». Как сообщается, в настоящее время «в разработке» находится более ста адресов по всей Москве. Программа восстановления патриарших подворий в столице предусматривает под церковным патронатом и частично на базе объектов недвижимости РПЦ строительство коммерческих объектов — офисных, торговых и жилых комплексов. Характерно, что и приходы Суздальской епархии, в судебном порядке отнятые у РПАЦ, оказались разделены между МП и… коммерческими структурами. При таких заботах, конечно, не до покаяния… Только к чему тогда обличать таксистов, нажившихся на чужой беде во время недавнего теракта в московском метро?

Великие святые пророчили воскресение России, но при условии, что народ русский вновь обратится ко Христу. Обращения нет без покаяния. Очищения и искупления нет без покаяния. Покаяние есть основа, начало всему. Как для отдельно взятой человеческой души, так и для народа в целом. Скорби и всевозможные бедствия посылаются людям не для кары, а для вразумления. Искупление не в том, чтобы понести страдание, а в том, чтобы верно понять его, сделать верные выводы. Если же человек продолжает упорствовать во грехе, безумно отталкивает предлагаемое Врачом лекарство, а, едва получив облегчение, принимается с удвоенной силой творить беззаконие, то о каком искуплении речь? Мы, увы, как раз тот безумный, что упорно не делает выводов из переносимых бед. Мы продолжаем творить всё то же, за что обличали нас перед революцией прозорливцы, и хуже того. Мы раз за разом упускаем подаваемый нам шанс ко спасению. В одной из своих проповедей митрополит РПЦЗ Виталий (Устинов) указывал, что, когда мы обращаемся к Богу с молитвой о спасении России, мы должны помнить, что для Бога Россия – это не территория, не какая-то внешняя атрибутика, а наши души, на них взирает Он. И что же видит?..

Не говоря о беснующихся в ночных клубах и берущих от жизни всё, обратимся к тем, кто причисляет себя к верующим. Говорят, что, вот, храмы становятся всё более полны народа. Но души - чем полны? В храм идут многие потому лишь, что теперь это стало модой. Идут даже те, кто вчера были ярыми атеистами. Идут напоказ. Иные ищут в церкви Идеи, идеологии, подобно Шатову. Другие – чувственных удовольствий, «красивостей». Чудес. С одной стороны мы можем наблюдать опасную экзальтацию, с другой – ещё более опасную теплохладность. В церкви многие ищут всё, что угодно, но менее всего – Христа. И выходит у нас повсеместно не духовный ренессанс, а безбожие в псевдоправославной обёртке. И на фоне этого провозглашается, что мы ещё и искуплены! Искуплены кровью мучеников, большинства из которых не помним, не знаем, и, если чтим, то лишь устами, не видя в подвиге их ни укора себе, ни завета. Индульгенция получена. Можно брать от жизни всё?..  

Для подлинного духовного возрождения необходимо покаяние. Но не формальное, заканчивающееся золотыми гробницами. И не показное, сводимое к замене звёзд, названий и т.п., что, конечно, нужно, но не является главным. Если поменяв таблички, мы гордо встанем на первые места в храме с сознанием исполненного долга и собственной теперь уж точно исправности, то грош цена такому покаянию. Покаяние должно быть сердечным. Мы сердцем своим и разумом должны понять тот ужас, который допустили на своей земле, содрогнуться и покаяться за это допущение всем сокрушённым существом. Плодом такого покаяния должны стать не разовые формальные действа, а вся наша жизнь. Можно отслужить молебен, поменять символику, но если после этого мы продолжим жить так, как живём теперь, то опять же – грош цена такому покаянию.

Покаяние – первый вздох воскресающей души. Без воскресения души невозможно воскресения тела. Исходя из этого, утверждение о ненужности покаяния является или глубочайшим заблуждением или сознательным лукавством.