С 1966-х годов исследователи ведут поиск внеземных цивилизаций. Однако следов их активности в радиодиапазоне не видно, хотя Земля видна из космоса в этом диапазоне с 1910-х годов. Польский фантаст и футуролог Станислав Лем назвал это (отсутствие следов внеземных цивилизаций) проблемой Великого Молчания.

Одна из наиболее вероятных причин этого - короткое время жизни техногенной цивилизации, которое, по оценкам исследователей из Института астрономии РАН, составляет около 1000 лет.

Наиболее вероятными рисками для земной цивилизации сейчас представляются следующие:

-               не удастся найти новых ресурсов и алгоритмов развития взамен исчерпанных («не успеем дотянуться до звезд»);

-               не удастся замкнуть круговорот жизнеобеспечивающих веществ для человечества и организовать эффективную систему глобального рециклинга;

-                 не удастся сохранить социальную, социально-психологическую, техногенную стабильность (устойчивость) в рамках человечества.

Две первых проблемы встанут перед мировым сообществом в полный рост с 2050-х годов. Третья проблема требует самого серьёзного внимания и больших усилий уже сейчас. С этой точки зрения, человечество должно извлекать уроки из каждой техногенной катастрофы, корректировать свою стратегию и конкретные действия. В полной мере это относится и к отдельным странам. С этой позиции естественно проанализировать уроки, которые нужно извлечь России из одной из крупнейших аварий в мировой атомной энергетике, произошедшей 11 марта 2011 года на японской электростанции «Фукусима-1».

Принципиальную роль в умении извлекать уроки играют наука и образование. В бытность свою президентом РФ, В.В. Путин на встрече с руководством РАН 03.12.2001 поставил перед российским научным сообществом две главные задачи:

-                независимая экспертиза принимаемых государственных решений, прогноз аварий, бедствий, кризисов и катастроф в природной, техногенной и социальной сферах;

-                отработка сценариев перевода России от «экономики трубы» к инновационному развитию, к экономике, основанной на знаниях.

В 2002 году Институт прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН (ИПМ), исходя из первой задачи выступил с инициативой создания Национальной системы научного мониторинга опасных явлений и процессов в природной, техногенной и социальной сферах [2]. Эту инициативу поддержали 10 академических институтов естественнонаучного, гуманитарного, математического профиля. Большой интерес она вызвала и в Российской академии государственной службы при Президенте РФ (РАГС). В 2002 году в РАГСе начал преподавать директор ИПМ, выдающийся специалист в области междисциплинарных исследований, член-корр РАН С.П. Курдюмов. С 2002 года по инициативе проф. Г.Г. Малинецкого в РАГС читается курс «Управление рисками», ориентированный на подготовку специалистов, которые должны решать эти проблемы в системе государственного управления.

К сожалению, в 2003 году Правительство РФ заблокировало инициативу ИПМ, поддержанную РАН и рядом заинтересованных министерств. С горечью приходится констатировать, что и в рамках РАН в необходимых объёмах и на должном уровне к выполнению поручения Президента РФ не приступили в течение почти 10 лет. Знаковые катастрофы последних лет показали, насколько велика цена такого бездействия...

Чернобыльская катастрофа - самая крупная катастрофа в мировой атомной энергетике, произошедшая 26 апреля 1986 года - многому научила учёных, политиков, инженеров. В качестве примера можно привести оригинальную социологическую концепцию «общества риска», выдвинутую немецким исследователем Ульрихом Беком[1]. По его мысли, чернобыльская катастрофа многое принципиально изменила в сознании общества. Радиация - это «великий уравнитель» богатых и бедных - от неё не спрячешься за высокими заборами.

Одним из новых явлений оказалось то, что в техногенной цивилизации  глобальные последствия могут иметь действия нескольких человек, не относящихся к руководителям государства или к властной элите. Это кардинально меняет требования и к персоналу, и к управленцам, имеющим дело с высокими технологиями. Операторы Чернобыльской АЭС, решившие повторить запланированный эксперимент и отключившие 5 систем защиты, что было категорически запрещено, по сути, изменили траекторию развития атомной энергетики вперед на десятилетия.

Кроме того, теперь приходит осознание того, что радиоактивные отходы, возникающие на АЭС в штатном режиме, будут представлять опасность на временах в 100 тысяч лет. Мы практически ничего не знаем о свойствах каких-либо материалов на таких временах. Гигантский косвенный ущерб, который не представляется возможным достоверно и надежно оценить сегодня, делает неэффективными в этом случае процедуры страхования технологических, экономических и социальных рисков, связанных с использованием подобных технологий.

В 1994 году на конференции в Иокогаме (Япония) на основе обширной статистики был сделан вывод: каждый рубль, вложенный в прогноз и предупреждение чрезвычайных ситуаций позволяет сэкономить о 10 до 100 рублей, которые пришлось бы вложить в ликвидацию и смягчение последствий произошедших бед [3].Знаковые российские катастрофы последних лет показывают, что для нашей страны этот «коэффициент риска» превышает 1000. То есть, прогноз и предупреждение бедствий приносят до 1000 %  прибыли - это наиболее эффективная отрасль в экономике.

Однако для предупреждения катастроф должен быть замкнут круг: мониторинг ® прогноз ® предупреждение ® принятие мер  ® анализ результатов  ® планирование  ® мониторинг. Приходится констатировать, что ни для одного типа природных и техногенных рисков в современной России круг пока не замкнут.

Аварию на Фукусиме и Чернобыльскую катастрофу многое роднит. Это:

Огромные затраты на ликвидацию аварии. Советский Союз только за первый год после аварии затратил на её ликвидацию более 10 миллиардов рублей. Вспомним, что рубль в те годы стоил дороже доллара. По оценкам экспертов, ущерб от аварии на станции Фукусима-1 составил более 13 млрд. долларов. (При этом общий ущерб от цунами оценивается в 308 млрд, страховые выплаты 33,4 млрд. долларов. Иными словами, использование таких технологий предполагает наличие огромных резервов и ресурсов, которые используются, если происходит чрезвычайная ситуация (ЧС).

Отселение огромного количества людей. В случае Чернобыльской аварии было отселено из 30 километровой зоны более 115 тысяч человек. В случае Фукусимы - 1 также была произведена аналогичная эвакуация из 30-километровой зоны. Поэтому при строительстве АЭС необходимо иметь в виду и этот риск. На десятилетия страна может лишиться огромных освоенных территорий.

Сравнимые масштабы катастрофы и неясность последствий. Эксперты оценивают выброс радиоактивных веществ на Фукусиме-1 в 10-15% от чернобыльского выброса. Последствия аварии могут по-разному сказываться на разных категориях населения на протяжении нескольких поколений.

Необходимость создания уникальных инженерных сооружений, изолирующих радиоактивные отходы. В Чернобыле это был саркофаг, воздвигнутый над реактором. В Японии уже построен «плавучий саркофаг», рассчитанный на хранение 10 тысяч тонн радиоактивной воды (каковой было значительно больше уже к середине мая 2011 года).

Отсутствие плана действий в конкретной произошедшей ситуации. В чернобыльском варианте это объясняется тем, что ни с чем подобным человечество раньше не сталкивалось. В случае Фукусимы уже был опыт чернобыльской аварии. Отсутствие мобилизационного плана можно объяснить переоценкой возможностей производителя реактора и компании, которая его эксплуатирует. Отсюда следует, что для всех опасных объектов должна быть произведена работа, которой для армии занимался Генштаб, разрабатывая мобилизационные и дальнейшие планы для военных ситуаций. То есть, это отработка действий командования и вооруженных сил в различных вариантах боевых действий, для чего использовались  командно-штабные учения, имитационное моделирование, обычные учения и их анализ. Сейчас так же надо подходить и к техногенным рискам, представляющим не меньшую, а порой и большую опасность, чем война.

Для России это более чем актуально, поскольку на территории нашей станы находится 50 тысяч опасных и 5 тысяч особо опасных объектов. В любой момент реальностью могут стать катастрофы или террористические акты, число жертв которых может превысить сотни тысяч. Понятно, что одно такое событие может изменить траекторию России и ситуацию в мире. (Анализ пространства возможностей, схемы предупреждения гипотетических аварий, планы действий, если такая ЧС всё же происходит, и должны были быть в центре внимания Национальной системы научного мониторинга).

Принципиальное значение социального антикризисного управления в случае масштабных катастроф. Социальный эффект больших аварий и стихийных бедствий огромен. Сообщество людей, в одночасье лишившихся привычного жизненного уклада, очень восприимчиво к слухам, домыслам, необоснованным надеждам. Информация в условиях высокой  неопределенности становится обоюдоострым инструментом. Наивная установка «рассказывать всё полностью, как оно есть» (типично для ЧС наличие неполной, недостоверной, отрывочной информации), как показывают обе катастрофы, «не работает». Более того, она может привести к панике и ухудшить и без того трудную ситуацию. Этот аспект реагирования на ЧС также требует продумывания и предварительной проработки с учетом социальных и социально-психологических особенностей населения, которое может оказаться в зоне катастрофы.

Однако для Чернобыля и Фукусимы имеют место принципиальные различия, которые важно подчеркнуть и осознать.

Принципиальная роль в управлении риском техногенных катастроф первых лиц государства и обеспечивающих их работу аппарата.

Сущность аварии на станции Фукусима-1 очень проста. В результате аварии оказалось повреждена система охлаждения реакторов. Дизель-генераторы резервной системы были расположены на недостаточной высоте (они не были рассчитаны на такую волну) и также были залиты. Организовать охлаждение реакторов и отвод остаточного тепла в течение первых суток не удалось. Начался разогрев активных зон, в конце концов, произошло расплавление сборок тепловыделяющих элементов и связанные с ними радиоактивные выбросы. Поэтому возникла необходимость в течение нескольких месяцев охлаждать реакторы водой, которая в ходе этого процесса становится радиоактивной и требует утилизации.

По мнению большинства экспертов точные и энергичные действия в течение первых суток, мобилизация возможностей государства: срочная доставка новых генераторов на армейских вертолетах, привлечение ведущих мировых специалистов, организация и эффективная работа антикризисного масштаба, - могли предотвратить катастрофу. Другими словами, мы имеем дело с управленческой и организационной катастрофой. За согласованиями, обсуждениями и заявлениями было потеряно время, необходимое для предотвращения катастрофических последствий. Оказалось, что управленческая система Японии живет в «медленном времени», в то время как созданная технологическая структура требует решений в «быстром времени».

Заметим, что в СССР после Чернобыля аварии были задействованы  в кратчайшие сроки все возможности страны, включая ведущих ученых в этой сфере, вооруженные силы, ресурсы Министерства среднего машиностроения.

Отсюда следует принципиальное значение подготовки кадров, готовых управлять стратегическими вызовами и постоянная подготовка системы государственного управления к подобным вызовам. Крайне опасным представляется то, что таких специалистов в нашей стране не готовят. Естественно было бы организовать подобную работу в РАНХиГС, которая предназначена для подготовки и повышения квалификации управленцев, или в Академии Генерального штаба. Это требует осознания проблемы первыми лицами страны и их политической воли.

Принципиальную роль играет  быстрая обратная связь, позволяющая корректировать государственную политику между инженерным корпусом и лицами, принимающими решения на государственном уровне.

Проект реакторов АЭС «Фукусима» был разработан в США в 1960-х годах компанией «Дженерал Электрик». В 1972 году Комиссия по атомной энергии США решила, что проект должен быть остановлен из-за его восприимчивости к взрыву и разрыву из-за скопления водорода, что мы и наблюдаем в Японии. Специалисты знали и о конструктивных недостатках проекта, и о слишком низком расположении дизельных генераторов (по отношению к высоте волн цунами, которые уже бывали в этих местах). Проект был рассчитан на высоту волны до 9 метров, тогда как после землетрясения высота волны «накрывшая» реактор была 15 метров, а максимальная зафиксированная высота волны-цунами в этом района - 20 метров. Однако почти за 40 лет голос инженеров и экспертов так и не был услышан ни руководителями эксплуатирующей компании, ни японскими политиками, отвечающими за эту сферу жизнедеятельности.

Всё это более, чем актуально для России. По данным Ростехнадзора российская техносфера находится сегодня в аварийном состоянии: средний уровень износа оборудования российских АЭС - 60-80% (в среднем на них происходит более 40 аварий в год), химических заводов 60-100%, нефтеперерабатывающих предприятий - 80%, в электро и теплоэнергетике -48%, в предприятиях угольной и горнодобывающей промышленности 80-95%). Недофинасирование народного хозяйства в течение последних 20 лет привело к старению основных фондов, что резко повысило вероятность техногенных катастроф.

В 2000 году было выполнено исследование рядом ведущих российских ученых при участии руководителей МЧС России [3]. В нем предлагался ряд мер по повышению устойчивости техносферы и предсказывался вал техногенных катастроф уже с 2005 года. Меры, в частности связанные с координацией усилий в сфере управления рисками, так и не были приняты. Печальный прогноз оправдался, хотя и несколько позже, чем предполагали авторы. Сейчас особую тревогу вызывают гидроэлектростанции России. На территории страны расположено около 65 тысяч гидросооружений. Около 6000 работают более 100 лет, около 6000 требуют капитального ремонта, примерно 400 находятся в аварийном состоянии.

И вновь ключевую роль играют профессионализм, морально-этические основы, смыслы и ценности тех людей, которые имеют дело с опасными объектами, начиная от руководителей и кончая сотрудниками, находящимися на самом объекте. По мировой статистике 80% всех чрезвычайных ситуаций в воздухе и 70% на море связаны с «человеческим фактором».

Проблема гидростанций заключается в гигантских масштабах возможных катастроф. В зоне риска (то есть в зоне возможного затопления) Саяно-Шушенской ГЭС проживает более 300 тысяч человек, Волжской ГЭС - 1,1 млн., Красноярской ГЭС - 1,1 млн, Саратовской ГЭС - 1,2 млн, Чебоксарской ГЭС - 1,4 млн, Жигулевской  ГЭС - 1,6 млн. В зоне риска некоторых из них находятся ядерные объекты. В случае катастрофы и огромной волны, которая прокатится по пологому берегу реки, аналогия с Фукусимой может быть полной...

Наибольшую тревогу вызывает отсутствие обратной связи с лицами, принимающими решения в этой сфере. С 2000-х годов в Московском государственном техническом университете им. Н.Э. Баумана (МГТУ) создается сверхточные системы диагностики (они с огромной точностью меряют неравномерность вращения  валов ответственных агрегатов. Установка подобных систем при их надлежащем использовании на атомных, тепловых, гидравлических станциях исключила бы аварии, подобные Саяно-Шушенской. В последнем случае, вложив менее 40 миллионов рублей, можно было сэкономить более 40 миллиардов...). Обращение к должностным лицам - А.Б. Чубайсу (в бытность его руководителем РАО ЕЭС), В.Б. Христенко, а также в «Русгидро» эффекта не дали. Нас заверяли, что всё под контролем, и ни в какой дополнительно диагностике эти объекты не нуждаются. Иными словами, авария на Саяно-Шушенской ГЭС - это также пример управленческой катастрофы.

В 2006 году в ИПМ была выполнена работа, посвященная риску лесных пожаров на территории РФ [4]. Был сделан вывод о том, что при существующей системе реагирования на эту угрозу ближайший засушливый год выведет Россию на уровень национальной катастрофы. Меры приняты не были , об этом исследовании вспомнили летом 2010 года, когда в России уже полыхали лесные пожары. По предварительным оценкам международных экспертов, жаркое лето 2010 года обошлось России в 12 млрд. долларов, по оценкам МЧС - более 900 млрд. рублей. Подводя итог, можно сказать, что сейчас нужно срочно восстанавливать обратные связи между управленческой структурой России и её техносферой, а также готовить специалистов, способных решать подобные проблемы.

Урок «Фукусимы-1» показывает, что от этого существенно зависит и траектория страны, в которой происходит катастрофа, и стратегия развития гигантских отраслей промышленности в мире.

Литература.

1.        Бек У Общество риска. На пути к другому модерну. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 384с.

2.        Малинецкий Г.Г., Подлазов А.В., Кузнецов И.В. О национальной  системе научного мониторинга /Будущее и настоящее России в зеркале синергетики. Изд. 2-е - М.: Книжный дом «Либроком» 2011 (Синергетика:от от прошлого к будущему. Будущая Россия). с. 133-165

3.        Владимиров В.А., Воробьев Ю.Л. Малинецкий Г.Г. и др. Управление риском: Риск. Устойчивое развитие. Синергетика - М.: Наука, 2000 - 431с.