«Бесспорно, Плеве считается лучшим из всех командующих армиями».
М.К. Лемке, военный цензор Ставки Верховного главнокомандующего в 1915-1916

Павел Адамович появился на свет 30 мая 1850 года в Петербургской губернии в дворянской семье. О его детских и юношеских годах, к сожалению, известно очень мало. Учился Плеве в Варшавской классической гимназии, и в 1868 был определен в привилегированное Николаевское кавалерийское училище. Окончил он его спустя два года, причем не просто окончил, а по первому разряду с занесением на почетную мраморную доску заведения. Подающего большие надежды молодого человека произвели в корнеты и отправили в лейб-гвардии Уланский полк. В 1874 г. Павла Адамовича повысили до поручика, и в это же время он принял решение поступать в Николаевскую академию Генштаба. Спустя три года он окончил ее и снова по первому разряду. Учитывая трудность этих результатов, уже тогда можно было заключить об исключительных дарованиях юного офицера.

Боевое крещение Плеве получил на Русско-турецкой войне 1877-1878. Воевал он в должности обер-офицера при штабе армейского корпуса. Молодой человек принял участие в сражении у высоты Сахар-Тепе, в битве при болгарском селении Аяслар, а также в общем наступлении сил Северного отряда и преследовании противника к Шумле. За отличия в годы войны Павел Адамович был награжден Святой Анной третьей степени. Когда война закончилась, Плеве остался служить в Болгарии в качестве штаб-офицера для поручений. В ноябре 1879 его отметили орденом Святого Станислава второй степени за «отличное мужество и храбрость, оказанные в разновременных делах». В этом же году двадцатидевятилетний Павел Адамович стал подполковником. С 1880 по 1889 годы этот талантливый офицер служил на различных штабных и командных должностях. Помимо прочего он работал в экзаменационной комиссии Офицерской кавалерийской школы, заведующим офицерами, обучающимися в Николаевской академии Генштаба, временно командовал Кирасирским полком. В 1882 его произвели в полковники.

В 1889 Плеве представил на суд публики свою первую военно-научную работу — в свет вышли его «Очерки из истории конницы». Работа, предназначенная для юнкеров Николаевского кавалерийского училища, рассматривала развитие конницы с древнейших времен и являлась весьма неплохим исследованием по данной тематике. Необходимо отметить, что деятельного по натуре Павла Адамовича всегда привлекала оперативная подвижность кавалерии — единственного в то время мобильного рода войск. Ему, к примеру, принадлежат такие строки: «Конница не должна волноваться быстрыми совершенствованиями огнестрельного оружия — силе огня она должна противодействовать развитием маневренности и быстроты действий, а в особенности подъемом духа до сюиминутной готовности решаться на отчаянные предприятия...».

В конце 1890 Павел Адамович уже командовал двенадцатым драгунским Мариупольским полком, а с начала 1893 занимал должность генерал-квартирмейстера штаба Виленского военного округа. Это назначение позволило ему детально ознакомиться с будущим театром военных действий — с инспекционными поездками он регулярно посещал Ригу, Сувалки, Гродно, Осовецкую и Ковенскую крепости. Годы безупречной службы не остались незамеченными — в январе 1901 Плеве стал генерал-лейтенантом и начальником штаба Войска Донского. На этом месте он находился до марта 1905, а затем в связи с волнениями в Царстве Польском был назначен на место коменданта Варшавской крепости. Необходимо отметить, что подобный поворот событий генералу пришелся весьма не по нраву, и он всеми силами старался вернуться в строй. Наконец его в июле того же года перевели на пост командующего тринадцатым армейским корпусом. К сожалению, Плеве так и не довелось повоевать с японцами в ходе войны 1904-1905, хотя он и считался ее участником. К тому времени у него, помимо вышеперечисленных наград, имелись ордена Святой Анны, Святого Станислава и Святого Владимира разных степеней, французский орден Почетного легиона, румынский Орден короны и множество медалей. Характеризовался он в верхах командования всегда исключительно положительно, или, как тогда говорили, «беспорочно».

Карьера Павла Адамовича продолжала идти в гору — в 1906 он стал помощником командующего войсками уже знакомого ему Виленского военного округа, а спустя год произведен был в генералы от кавалерии. С весны 1909 Плеве занимал ответственнейший пост командующего Московского военного округа. В 1912 начштаба округа был назначен Евгений Миллер — такой же, как и Плеве, военный до мозга костей. С той поры эти два генерала составляли постоянный и продуктивный дуэт, превосходно сработавшись друг с другом. Павел Адамович на посту командующего округом занимался благотворительной и общественной деятельностью, состоял членом Императорского общества воздухоплавания и помощником попечителя больницы военных врачей. Кроме того Плеве, согласно воспоминаниям, был примерным семьянином — у него имелось трое детей (две дочери Ольга и Екатерина и сын Николай).

Разразившаяся Первая мировая явилась войной нового типа, сразу поставившей к командному составу русской армии исключительно жесткие требования. К началу боевых действий за плечами Павла Адамовича (человека уже весьма солидного возраста) имелся пятилетний опыт руководства войсками вверенного ему округа — время, за которое Плеве успел хорошо подготовить свои соединения и части к предстоящим боям. В ходе объявленной мобилизации в июле 1914 на базе Московского военного округа была сформирована пятая армия под командованием Павла Адамовича. Ей предстояло влиться в состав Юго-Западного фронта, расположившись в области Брест-Литовск — Холм — Ковель. Вверенные генералу средства и силы включали 176 батальонов, 158 сотен и эскадронов, почти четыре десятка инженерных рот, около 380 пулеметов и 670 орудий, а также шесть самолетов. Всего в пятой армии изначально насчитывалось 147 тысяч человек. Что касалось снабжения продовольствием и боеприпасами, то войска Плеве оказались в худшем положении в сравнении с другими частями Юго-Западного фронта. Главным «оппонентом» сил командарма на указанном направлении оказалась четвертая армия австро-венгров под предводительством пехотного генерала Морица Ауффенберга, к которому в первой половине августа подошли части эрцгерцога Иосифа-Фердинанда. Вражеская группировка, противостоявшая Плеве, насчитывала свыше двухсот тысяч военнослужащих, то есть значительно превосходила пятую армию в живой силе, а кроме того имела существенный перевес в артиллерии.

В связи с поражением под Красником соседней четвертой армии Павел Адамович получил от командующего силами Юго-Западного фронта приказ «...для оказания подмоги левому флангу четвертой армии развернуть свои силы на запад (прежний курс был на юг)». Данный маневр ставил пятую армию в чрезвычайно неблагоприятное положение — Плеве пришлось разделить свои корпуса на две части, которые подошли к полю сражения отдельно друг от друга, растянувшись на добрую сотню километров. В середине августа правое крыло пятой армии русских встретило наступавших австрийцев. Разыгравшаяся битва впоследствии получила название Томашевской. Завязка сражения произошла (не по вине командарма) в очень неблагоприятных условиях. Фронт пятой армии составлял около 120 километров (в то время как, к примеру, для восьмой армии — 70 километров). Командование противника поставило свои первую и четвертую армии в выгодное начальное положение, детально проанализировав театр военных действий и употребив местные топографические и географические особенности. Причем неприятель заранее создал соответствующую группировку и вел свои корпуса сосредоточенно, а пятая армия Плеве двигалась на растянутом фронте и была вынуждена маневрировать в непосредственном соприкосновении с австрийцами. В результате этого русские части вступали в сражение разрозненно и подвергались ударам с флангов. Несмотря на это, Павел Адамович докладывал главнокомандующему Николаю Иванову: «Мы будем сражаться до последней крайности».

В практической безнадежной обстановке начала битвы, в условиях превосходства врага в количественном и позиционном отношении, ведя сражение в полуокружении, войска Плеве сумели нанести неприятелю существенный урон и, ловко маневрируя, выскочить из-под удара. В ходе начавшегося окружения пятой армии командарм, не снимавший руку с «пульса» битвы, нашел замечательное применение своей коннице. Образовав сводный кавалерийский корпус (к слову, один из первых в русской армии), он наносил им удары в тыл австрийцев. Донская же казачья дивизия Плеве использовалась генералом для обеспечения отхода его сил после Томашевского сражения. Помимо того конная разведка пятой армии своевременно обнаруживала изменения сосредоточения австрийских войск, и все важнейшие решения Павел Адамович принимал, отталкиваясь от этих данных. Один военный историк так описывал действия конницы Плеве: «В тяжелые моменты боев конные дивизии быстро сосредоточивались в прорыве между корпусами или на флангах корпусов и боями обеспечивали фланги войск, в полной мере содействуя последним». Потери армии Плеве в Томашевской битве составили менее тридцати тысяч человек, а «победоносных» австрийских войск — сорок тысяч. Операция на окружение, задуманная командованием противника, обернулась тривиальным оттеснением, причем полученные результаты не оправдывали понесенных потерь. Известный военный историк, генерал-лейтенант Николай Головин называл марш-маневр пятой армии после Томашевского сражения одним из самых искусных в истории Мировой Войны: «Этот отход вовсе не являлся отступлением — это был отрыв от врага, возвращавший свободу маневра армии, сохранившей полную боеспособность».

На второй стадии Галицийской битвы разделенная на две части пятая армия выполняла разные задачи — генерал-лейтенант Януарий Цихович, участвовавший в Галицийской битве, писал, что «пятая армия одной половиною своих сил помогла четвертой и девятой, а другой половиной — третьей и восьмой армиям, применив маневр глубокого движения своими частями в эксцентрических направлениях». Спустя несколько дней пятая армия, объединив свои группы, продолжила наступление и после ожесточенных кровопролитных боев с арьергардами противника 8 сентября вышла к реке Сан и заняла Ярослав, ознаменовав завершение своего участия в битве. Итогом Галицийской операции, окончившейся к середине сентября, стал разгром первой австро-венгерской армии и сил эрцгерцога Фердинанда, а также отступление второй, третьей и четвертой австро-венгерских армий. Общие потери русских составили 190 тысяч убитых и раненых, 40 тысяч попало в плен, около сотни орудий было потеряно. Австрийцы же лишились 300 тысяч солдат и офицеров, около 100 тысяч оказались в плену, четыре сотни орудий было утрачено ими. В этой победе была немалая заслуга Павла Адамовича — его маневр двумя группами в тыл австрийцев, ставший классикой русской военно-исторической науки, разорвал связность вражеского построения и разрушил замыслы противника. За успешные действия вверенных ему войск в середине сентября 1914 Плеве был удостоен высшей военной награды России — ордена Святого Георгия четвертой степени.

Необходимо отметить, что огромную роль во время этого сражения (а также всех последующих) Павел Адамович отводил наличию связи со своими командирами. К его огорчению связь часто прерывалась, и важные донесения запаздывали. В итоге Плеве принял решение отправлять на наиболее ответственные участки доверенных лиц. Их задачей было, не препятствуя командирам управлять частями, информировать Павла Адамовича обо всех интересующих его деталях.

Важно отметить и то, что Плеве был одним из немногих командующих, кто думал об успехе общей фронтовой операции, а не о личных лаврах. Соседи, к слову, не всегда платили ему той же монетой. К примеру, командарм Эверт отказал в помощи пятой армии 13 августа. Аналогично повел себя и командарм Рузский, долго игнорировавший приказы командования фронтом о содействии левому флангу пятой армии. В последнем случае только стойкость корпусов Плеве предотвратила разгром.

После Галицийского сражения австро-венгерские войска по всему фронту начали поспешное отступление. Угроза захвата русскими Верхней Силезии, Кракова и Западной Галиции вызвала рокировку германских войск на поддержку союзнику. В связи с этим первостепенное значение для обеих сторон приобрела борьба за переправы и плацдармы. Один из них — Козеницкий плацдарм — навсегда остался в истории войны как пример мужества русских солдат четвертой и пятой армий. Несмотря на отчаянные попытки противника опрокинуть русские войска в Вислу, Плеве удержал плацдарм за собой, а также перебросил на левый берег два армейских корпуса, которые сковали силы врага и подготовили базу для наступления.

Следующим этапом блестящей карьеры Плеве стала Лодзинская операция — в отношении военного искусства одна из самых сложных в ту войну. Не испугавшись угрозы окружения своих сил, Павел Адамович своевременно ответил угрозой окружения левого фланга противника. Создавшуюся ситуацию германский генерал Макс Гофман характеризовал так: «Между войсками, проникшими в тыл врага, и левым крылом частей генерала артиллерии Шольца внезапно оборвалась связь. В образовавшийся промежуток двинулись силы русских...». Этот маневр переломил весь ход сражения. Военные историки отмечали: «Пятая армия подобно железному клину врезалась промеж заходящих флангов противника, не позволив им сомкнуться... Стойкость русских и энергия командовавшего армией Плеве отвели катастрофу, а германцы из обходящих оказались обойденными». Мужество Павла Адамовича было высоко оценено не только русскими военачальниками, генерал-майор британской армии, находящийся при русском командовании, писал: «На походе к генералу подскакал ординарец от командующего второй армией русских Шейдемана и взволнованно произнес: «Ваше превосходительство, вторая армия окружена и вынуждена сдаться!». Плеве в продолжение пары секунд молча изучал молодого офицера из-под своих густых бровей, а затем произнес: «Мой милый, вы прибыли трагедию играть или с докладом? Ежели у вас имеется донесение, доложите его начштаба. А разыгрывать трагедий здесь не нужно, а то я отправлю вас под арест».

К 9 ноября ударная группа Шеффера-Бояделя, взявшая до этого в полукольцо вторую армию русских, оказалась окружена силами Плеве. В германских документах имеется следующая запись: «...В сложившихся условиях не стоит надеяться на освобождение отрезанных сил генерала Шеффера». Однако «помощь» остаткам четырех дивизий противника внезапно пришла со стороны командования Северо-Западного фронта — не разобравшийся в обстановке командующий фронтом Николай Рузский отдал приказ первой, второй и пятой армиям начать отход. Несмотря на протесты Павла Адамовича, это распоряжение было выполнено. В дальнейшем Ставка признала ошибочность подобного приказа, но время ушло, блокирующие войска не были усилены, и 11 ноября в ночном бою группа Шеффера-Бояделя, прорвав позиции русских, соединилась с основными силами. Запоздалое преследование отходящих германских армий также не было организовано, несмотря на телеграммы Плеве командующему фронтом, в котором он указывал, что «силы противника измучены переходами, голодовкой и ударившими морозами...».

И, тем не менее, Лодзинская операция завершилась победой русских — все попытки немцев повторить самсоновский «Танненберг» провалились, а Павел Адамович снова подтвердил репутацию военачальника, воюющего умением, а не числом — его силы к началу операции были в составе фронта самыми малочисленными, что не помешало им сыграть в сражении ключевую роль. Эрих Людендорф — начштаба германского Восточного фронта — писал: «Важная оперативная цель по уничтожению русских в излучине реки Вислы не была выполнена... Вместо окружения войск противника под Лодзью нам пришлось спасать собственные корпуса». Сам Плеве в тактическом плане снова показал себя сторонником активных действий, в том числе и на флангах. Вот одно из его обращений к войскам: «Бить неприятеля, преследовать его самым беспощадным и настойчивым образом, не выпускать его, а уничтожить или брать, в целом проявлять крайнюю энергию». Части генерала успешно парировали все атаки немцев, вынуждая противника переходить к обороне и отступать. Именно после Лодзинского сражения Павел Адамович заслужил в армии славу специалиста по кризисным ситуациям, мастером флангового удара и маневра, «палочкой-выручалочкой» Русского фронта, о котором вспоминали в тяжелейшей оперативной обстановке.

В высшей степени результативно действовал Плеве и в сражениях 1915 года, в частности в Зимнем Праснышском. Эта оборонительно-наступательная операция первой и двенадцатой (под командованием Плеве) армий Северо-Западного фронта развернулась в районе польского городка с одноименным названием. В начале операции противник имел превосходство в пехоте, русские армии помимо некомплекта личного состава, располагали малочисленной артиллерией, испытывали «снарядный голод», и, тем не менее, одержали убедительную победу. Значение этого успеха было крайне важно — в значительной мере были ликвидированы последствия злополучного Августовского сражения в Восточной Пруссии. Все успехи германцев, заработанные в Августовской операции над десятой армией, были утрачены в ходе их поражения двенадцатой армии Павла Адамовича. Французы впоследствии не зря называли польский город Прасныш «русской Марной». Сам Плеве в который раз подтвердил репутацию решительного полководца. В тактическом аспекте генерал стремился организовывать фланговые удары и захватывать коммуникации противника. Успех русских в этой операции совместно с другими факторами расстроил германские планы весенней кампании 1915 года. Командование немцев в лице Людендорфа, подчеркивая «значительные потери» и «энергичные контратаки русских», подытоживало: «Наши войска получили хороший урок». Победа Павла Адамовича дала русской армии значительный тактический выигрыш, позволив в целом в неудачном для России 1915 году на северо-западном направлении сохранить прочное и стабильное положение.

В апреле 1915 немцы начали мощное наступление в Прибалтике. К 25 числу неприятель овладел Южной Курляндией, создав тем самым угрозу на Балтике русским военно-морским силам. Также в опасности оказалось рижское направление. С целью стабилизировать обстановку в Прибалтику было переброшено управление двенадцатой армии (вскоре переименованной в пятую армию) во главе с Плеве. Его силы приостановили продвижение германцев, что в сложившихся условиях уже было делом немалым. Необходимо отметить, что значительный отпечаток на боевую силу войск Павла Адамовича накладывал тот факт, что многие части были недовооружены, а пополнения еще не окончили обучения. Каждый четвертый батальон полка не имел винтовок — таким образом, номинальное численное превосходство сил Плеве в пехоте обернулось фактическим превосходством германцев. Грозная русская кавалерия в условиях северо-запада оказалась малоэффективной, на стороне противника также было почти двойное превосходство в количестве орудий и отсутствие проблем в снабжении боеприпасами. Ко всему вышесказанному стоит добавить значительную протяженность фронта — около 250 километров.

В связи с недостатком средств и сил Плеве отказался от наступательного плана действий и ограничился активной обороной. В ходе вскоре начавшейся Митаво-Шавельской операции германцев все действия командарма отличались своевременной распорядительностью и спокойствием при правильном понимании ситуации. Военные историки применительно к этой операции отмечали: «Павел Адамович весьма здраво оценил обстановку и разгадал все маневры немцев по двойному охвату. Своевременно отданный приказ об отходе позволил вывести войска из-под удара... ». Войска Плеве, отступая с рубежа на рубеж, осуществляли на отдельных участках короткие, однако весьма энергичные контратаки призванные не столько противодействовать противнику, сколько сломить его волю. К концу июля германцы заняли Митаву, оккупировав почти всю Курляндию. Силы Плеве, прикрываясь конницей, отступили на Якобштадт, Двинск и Ригу, а также к Западной Двине. Территориальные успехи врага не скрыли его основного проигрыша — все попытки обойти и уничтожить ненавистную ему армию Плеве не увенчались успехом.

В конце августа германские войска снова перешли в наступление. На этот раз главный удар был нанесен в стык между десятой армией Западного фронта и пятой армией Плеве Северного фронта. Лишь энергичными действиями прорыв удалось локализовать, в чем огромную роль сыграла деятельность Павла Адамовича по смыканию левого фланга своей армии с правым флангом десятой. Однако наступление продолжалось, и в ситуации выхода неприятеля на коммуникации пятой армии командарм отвел ее левое крыло на Северную Двину. Именно Двинск впоследствии стал ключевым центром обороны русских на северном фланге фронта.

По городу и его окраинам беспрерывно работала артиллерия противника, он подвергался бомбардировке с самолетов. Все учреждения и предприятия были эвакуированы, Двинск оставило большинство жителей. Участь населенного пункта была предрешена и властями — свидетельством тому служит постройка обходной железнодорожной ветки. Те, кто находился рядом с Плеве, запомнили его фразу: «Пока я в городе, ни шагу назад». Постепенно под Двинском была организована глубокоэшелонированная оборона — одна из самых мощных на всем фронте. Город так и остался в руках Павла Адамовича, а все атаки противника были отражены с большими для него потерями. А в октябре русские перешли в контрнаступление. Вообще Двинский фронт в созданной Плеве конфигурации продержался два с половиной года (до начала 1918).

Люди, близко знавшие Павла Адамовича, характеризовали его как настоящего солдата и выдающегося полководца. Хотя человеческие качества для военачальника не главное, стоит отметить, что Плеве был необычайно скромен — стеснялся публичных выступлений, не любил фотографироваться, избегал внешнего эффекта и блеска. Среди подчиненных он имел репутацию педанта, человека, чересчур погруженного в детали и подробности. Любопытный факт — за исключением ближайших сотрудников — именно из-за своей любви к аккуратности и точности Павел Адамович не был популярен среди офицеров. К слову, он и сам популярности не искал. Военный министр и генерал от инфантерии Алексей Поливанов писал: «...Кто прекрасно разбирается в обстановке, так это Павел Адамович, но вот служить тяжело с ним».

Особенностью работы Павла Адамовича было то, что он предпочитал держать в своих руках все ниточки тактического управления войсками, ограничивая оперативную свободу своих командиров и самолично вникая во все проблемы тактического руководства. Подобное с одной стороны проистекало от недоверия к ряду начальников (зачастую, стоит заметить, весьма обоснованного), с другой же — от желания ни на миг не выпускать контроль ситуации из своих рук. Здесь также важно отметить ту быстроту, с которой Павел Адамович оценивал обстановку и выносил решения. Например, в первые сутки битвы под Шавли, чтобы разобрать все донесения, прийти к правильному заключению о направлении главного удара врага и принять соответствующие меры, ему понадобилось не более трех часов.

С именем Плеве оказались связаны не только победы русского оружия, но и ряд нововведений в сфере военного искусства. В частности, он невероятно эффективно использовал конницу, найдя ей, в отличие от большинства военачальников (и не только русской армии), применение в новых условиях. К примеру, в ходе Митаво-Шавельской операции он организовал удачный рейд в тыл противника, о результатах которого командование немцев рапортовало: «Разрушена была... телефонная сеть в глубину и на большом протяжении по фронту, а подвоз продовольствия ко второй и шестой кавалерийским дивизиям оказался прерван на сутки». Наряду с энергичными действиями и широкими маневрами командарм старался (по мере возможности) беречь свои войска и не ставить их на грань уничтожения. Все это сочеталось с его невероятным упорством в нужных случаях, например в ходе Томашевского сражения или при обороне Двинска.

Долгое время прослужив в строю, прекрасно зная солдатскую массу, Плеве прикладывал все силы для поднятия в войсках боевого духа. С этой целью он выступал перед своими солдатами, использовал военную музыку. Существует свидетельства проводившегося в Двинске парада, который принимал сам генерал. Являясь приверженцем современной войны, приветствовал Плеве и технические новинки. В конце Праснышской операции в штаб двенадцатой армии передали противоаэропланную батарею, возглавляемую капитаном Тарновским. Павел Адамович совместно с начальником штаба посетил батарею, ознакомившись как с новым противовоздушным средством, так и со способами стрельбы. Он высоко оценил успехи первые русских зенитчиков, наградив их всех орденами. В ходе организации противовоздушной обороны города Двинска Плеве снова привлек прекрасно зарекомендовавшую себя батарею. Также генерал явился родоначальником штурмовых частей отечественной армии. Его распоряжение по пятой армии от октября 1915 гласило: «Приказываю в каждой роте сформировать особые отряды бомбометателей... Людей в них избирать энергичных и смелых, каждого вооружить десятью гранатами, повешенными на поясе удобно, и произвольного образца топорами. Кроме того каждого снабдить лопатой и ручными ножницами для преодоления проволоки». Генерал установил порядок обучения новых подразделений, прикомандировав в качестве инструкторов военнослужащих-саперов. Уже в конце года данный опыт распространился на всю русскую армию, и во всех пехотных полках появились подобные штурмовые взводы, которые называли «бомбометательными» или «гренадерскими». Имеются сведения и об использовании командармом бронесил. Например, в ходе Лодзинской операции пятью бронеавтомобилями, прорвавшимися в охват левого фланга корпуса противника, были рассеяны два полка вражеской пехоты.

В начале декабря 1915 шестидесятипятилетнего Павла Адамовича назначили главнокомандующим всеми армиями Северного фронта. В новой должности Плеве начал подготавливать войска к грядущей кампании 1916 года, а также занялся наведением порядка в прифронтовых тылах. Данное мероприятие, к слову, с учетом близости фронта к столице, являлось делом весьма актуальным. Уже 8 числа Павел Адамович отправил начальнику штаба записку, в которой указывал о «двойственной роли предприятий, основанных в России немцами под видом акционерных обществ». В этом же послании генерал обратил внимание вышестоящего начальства на борьбу с экономическим саботажем и шпионажем, что было абсолютно новым явлением для русской контрразведки. Среди других дел Плеве стоит отметить, что он, видя ситуацию, установившуюся в деле укомплектования офицерскими кадрами фронтовых частей, постановил отправлять «выздоравливавших офицеров в штабы на замену здоровых, место которым в строю». В этот же период времени, во многом благодаря Павлу Адамовичу, на Северном фронте начали организовываться партизанские отряды, включавшие, как регулярные подразделения, так и добровольцев из числа местных жителей, имевшие главной задачей диверсионные и поисковые операции в ближнем тылу врага.

На ответственном посту командующего армиями Северного фронта Плеве, к несчастью, проработал ненадолго — нарастали проблемы со здоровьем. В самом конце января 1916 на Северный фронт прибыл с инспекционным визитом сам Верховный главнокомандующий, царь Николай. Встречали императора два легендарных фронтовых генерала — командующий фронтом Плеве и командующий пятой армией Гурко. После принятия рапорта в сопровождении генералитета Верховный главнокомандующий провел смотр кавалерийских сил фронта. Начальник охраны императора, генерал-майор Александр Спиридович вспоминал: «Ночью перед приездом Государя у Павла Адамовича случилось кровоизлияние, и поутру, как полотно бледный, он с трудом держался на ногах... Скрюченный, маленький, крайне болезненный он отличался железной волею, необычайной энергией и твердостью. Везде, где в годы Великой войны генерал ни был, он покрыл себя заслуженною славой». Вскоре после смотра Николай II писал императрице: «Бог мой, на что похож бедный Плеве! Как труп зеленый, более чем когда-либо скрюченный и слепой, едва передвигает ноги... Рассуждает он вполне нормально и здраво, его мысли ясны и голова свежа, — и когда сидит он, то все ничего, однако когда встает, то являет грустное зрелище».

По состоянию здоровья в начале февраля Павел Адамович был освобожден от командования. Его назначили членом Госсовета, и Плеве покинул действующую армию. Генерал приехал в Москву и обосновался в старой квартире при штабе Московского военного округа. Скончался он в Университетской клинике нервных болезней 28 марта 1916 от кровоизлияния в мозг. Накануне смерти Павел Плеве принял православие.

По материалам книги А.В. Олейникова «Успешные генералы забытой войны» и сайта http://gwar.elar.ru.