П.А. Румянцев смело отбросил каноны маневренной и кордонной стратегии, господствовавшей в то время в мире. Он выступил сторонником самых решительных способов ведения войны: не избегать, а искать сражения с целью разгрома армии противника; не разбрасывать, а сосредоточивать свои силы на театре военных действий и в сражении для нанесения удара; при любой возможности действовать наступательно. Данным правилам П.А. Румянцев неуклонно следовал в течение всей своей полководческой деятельности, хотя обстановка, в которой приходилось командовать войсками, далеко не благоприятствовала ему. Он развил славную многовековую традицию русского военного искусства — начинать решающее сражение с активно-оборонительных действий, а затем переходить в наступление, как это делали его выдающиеся предшественники: Александр Невский в Ледовом побоище (1242 г.), Дмитрий Донской в Куликовской битве (1380 г.), Петр I в Полтавском сражении (1709 г.), Салтыков в битвах при Пальциге и Кунерсдорфе (1759 г.). Встретившись с противником, Румянцев старался немедленно атаковать его, при этом строго сообразуясь с обстановкой.

С первых шагов боевой деятельности полководца, как отмечал в Д.Ф. Масловский, «активные начала русской стратегии и тактики получают серьезное развитие». Стратегия решительного наступления проявилась в действиях Румянцева уже в сражении при Гросс-Егерсдорфе (1757 г.), с которого он начал свой победоносный путь в Семилетней войне 1756-1763 гг. Будучи командиром пехотной бригады, находящейся в резерве, П.А. Румянцев в критический момент битвы по собственной инициативе провел атаку во фланг прусских войск и неудержимым штыковым ударом заставил их обратиться в бегство.

Последующие события Семилетней войны неизменно подтверждали высокую эффективность действий Румянцева, который, благодаря своим военным способностям и таланту, выдвинулся в число самых заслуженных русских офицеров, особенно после успешно проведенных самостоятельных операций по взятию Кольберга. Многократно убедившись на боевом опыте в несомненном преимуществе наступательной стратегии и тактики, он утверждал: «Мое мнение всегда было и будет, что нападающий все время думает выиграть, а оборонившийся оставляет в себе всегда страх, соразмерно деланному на него стремлению».

Наиболее ярко наступательная стратегия Румянцева проявилась в летней кампании 1770 года в ходе русско-турецкой войны 1768-1774 годов. 1-я армия, под командованием П.А. Румянцева, имела второстепенную задачу — прикрыть осаду крепости Бендеры со стороны Дуная. Однако эту «пассивную» роль она выполнила решительным наступлением против главных сил великого визиря. Увлекая подчиненных своими смелыми стратегическими замыслами, Румянцев на военном совете обратился к ним с призывом к наступлению на неприятеля.

В течение одного месяца армия П.А. Румянцева в составе 38000 солдат и 149 пушек трижды атаковала турецкие войска: 17 июня при Рябой Могиле, 7июля на реке Ларга и 21 июля на реке Кагул. Хотя она уступала противнику в силах в первых двух сражениях в два раза, а в последнем — в четыре, главная турецкая армия, численностью в 150 тыс. человек, а также войско крымских татар, которых было порядка 80 тыс. человек, поддерживаемых 180 пушками, была разгромлена. Вопреки планам Петербурга, 1-я армия одна вынесла всю тяжесть вооруженной борьбы на суше в кампании 1770 года, и своими победами изменила стратегическую обстановку на данном театре войны. С разгромом главной армии противника пали и все его крепости на северном берегу Дуная. Замысел Румянцева, основой которого было решительное наступление в междуречье Прута и Серета, был успешно осуществлен.

Выдающийся русский полководец видел в наступательных действиях главный способ разгрома врага даже при временных неудачах и вынужденном отступлении, когда обстановка на театре была неблагоприятной. Он высказал мысль о такой забытой в то время форме стратегического наступления, как контрнаступление. При действиях «противу числа великого… — писал полководец,- впустить можно противника иногда ради того, чтобы затем выгнать его, причем с большим вредом ему…». Именно такой способ действий блестяще применил для разгрома врага один из талантливейших учеников Румянцева — М.И. Кутузов в ходе Отечественной войны 1812 года.

В ходе своей полководческой практики, П.А. Румянцев неотступно следовал принципу действий сосредоточенными силами при обороне и при наступлении. В 1768 году, будучи главнокомандующим Украинской армией, он по-новому организовал оборону южных границ России. В укрепленных пунктах Украинской пограничной пинии были оставлены лишь небольшие гарнизоны, а главные силы сосредоточивались позади нее тремя сильными отрядами, расположенными на флангах и в центре. В случае нападения вражеских войск ближайшие к этому месту отряды должны были, взаимодействуя между собой, обойти фланги противника, отрезать пути отступления и уничтожить его. Этот способ активной обороны границы был успешно применен при отражении набега татар в 1769 году. Из прорвавшихся на Украину отрядов только немногим удалось уйти обратно в Крым. Это было последнее вторжение крымских татар.

Такой же принцип действий применил Румянцев в 1769 году при организации обороны Молдавии, затем на Дунае. В 1771 году его малочисленная армия (45 тыс. человек) активными действиями в обороне не только сковала 120-тысячную турецкую армию и удержала северный берег Дуная, но согласованными ударами на отдельных направлениях дезорганизовала войска противника на всем фронте, а в низовьях Дуная разгромила его крупную 50-тысячную группировку. Наступлением сильных отрядов за Дунай в 1774 году, П.А. Румянцев разобщил противостоящие ему силы Османской империи и, поставив их в безвыходное положение, вынудил Турцию заключить крайне выгодный для нашей страны Кучук-Кайнарджийский мир.

Действия сосредоточенными силами всегда сочетались с искусным маневром на ТВД и на поле сражения. Причем до этого армии перемещались, обычно, единой массой. Румянцев же применил метод передвижения войск отдельными группами, которые в ходе маневра сосредоточивались для совместного удара по противнику. Каждая из них имела свою задачу, но все вместе — единую цель: атаковать и разгромить армию противника. Румянцев требовал от них всегда быть готовыми «ко взаимному действию на помощь других». Здесь, несомненно, просматриваются зачатки нового принципа военного искусства («раздельно идти — вместе драться»), начало применения, которого военная историография относит лишь ко второй половине XIX века.

Наиболее характерным это стало для кампании 1770 года. В конце мая армия П.А. Румянцева располагалась в Хотине. Разведчики установили, что основные силы турок ведут подготовку к переправе на северный берег Дуная в районе Исакчи для развертывания наступления на наши войска. Чтобы не допустить поражения отдельных своих частей, Румянцев незамедлительно отдал приказ передовому корпусу Репнина, который занимал Молдавию, отойти на север в район урочища Рябая Могила. В это же место, навстречу туркам, Петр Александрович выдвинул из Хотина и свои главные силы, которые осуществляли марш-маневр семью отдельными колоннами, готовыми в любой момент перестроиться в боевой порядок. Выход армии к месту встречи с противником производился движением с разных направлений. Невзирая на большие расстояния (более 200 км), была достигнута большая согласованность действий отдельных корпусов по времени и месту, а также скрытность их сосредоточения. Столь же искусно маневрировали войска на поле сражения. Армия Румянцева наступала четырьмя отдельными разобщенными группами (отрядами), которые наносили одновременные удары с севера, северо-запада и северо-востока, четко взаимодействуя между собой (концентрическая атака). Этот тактический прием был новым для того времени. Применение его являлось крупным шагом вперед по сравнению с правилами устаревшей линейной тактики.

После победы армия Румянцева продолжала продвижение к Дунаю также четырьмя группами по обоим берегам Прута: впереди три сильных авангарда (под командованием Потемкина, Бауэра и Репнина), а за ними главные силы. Обнаружив крупное скопление турецких войск на реке Ларге, Румянцев вновь быстро сосредоточил всю свою армию в районе предстоящего боя, оставив на западном берегу Прута лишь небольшой отряд для прикрытия мостов. Так же он действовал и против основных турецких сил на реке Кагул. В этих сражениях, как и при Рябой Могиле, его войска наступали несколькими группами, атакуя противника с различных направлений и обходя его фланги.

Понимая огромную важность подвижности армии, Румянцев с величайшей настойчивостью и неутомимостью занимался обучением вверенных ему войск. Он часто проводил длительные марши, учил личный состав быстро перестраиваться и мастерски владеть оружием. Подготовка войск включала также переправы через реки, учебные атаки, оборону укрепленных пунктов, совместные действия армии и флота и т. д.

Выдающиеся победы Румянцева определялись, прежде всего, целеустремленностью действий, когда, по его словам, «полководец… в предмете имеет один главный пункт и к оному течет со всем устремлением, преодолением оного опровергает все другие, от него зависящие».

Наполеон Бонапарт, прославившийся разгромом по частям более сильной австрийской армии в Итальянской кампании 1796-1797 гг., был лишь последователем Румянцева и спустя почти три десятилетия повторил высказанную русским полководцем мысль, о целеустремленности действий, как об одном из решающих условий своих побед.

Неотъемлемой частью наступательной стратегии Румянцева и новым словом в военном искусстве того времени, стало преследование разбитого на поле сражения противника до полного его поражения. После разгрома турецкой армии на реке Кагул он преследовал бежавшие войска до самого Дуная. Чтобы не дать им возможности переправиться на другой берег, авангарды Бауэра и Репнина вели преследование в направлении турецких переправ через реку у Исакчи и Измаила. Они перехватили турецкие обозы, потопили на переправах много вражеских солдат и офицеров, захватили 1000 пленных, 30 орудий, огромные запасы материальных средств. В результате русская армия с ходу взяла крепости Измаил, Килия, а затем и все другие турецкие укрепленные пункты на нижнем Дунае.

Несомненные преимущества наступательной стратегии П.А. Румянцев блестяще доказал на полях сражений. Это подтверждает тот факт, что почти все победы им были одержаны меньшим количеством войск и всегда малой кровью. Например, в боях при Ларге и Кагуле русские потеряли убитыми и пленными соответственно 100 против 3000 человек противника и около 1500 против 20000.

Одной из главных предпосылок успешной полководческой деятельности П.А. Румянцева было глубокое понимание им национального характера и боевых качеств русского воина. В отличие от западных военных доктрин, считавших армию бездушной машиной, Румянцев, как и его гениальные последователи, Суворов и Кутузов, видел в солдатах надежных защитников Отечества, искренне верил в их богатырские силы, самоотверженность и доблесть.

Разработанные П.А. Румянцевым принципы решительной наступательной стратегии, положили начало новому этапу в развитии военного искусства регулярных армий и оказали большое влияние на военное искусство Запада. Окончательно оформленные, развитые дальше и широко внедренные в боевую практику Российских войск А.В. Суворовым, а в Западной Европе Наполеоном I, они стали вершиной военного искусства на целое столетие. Суворов, получивший в войсках Румянцева под Кольбергом боевое крещение, а затем, находившийся под его командованием во многих военных кампаниях, высоко оценил талант своего учителя. «Ему нет равного…- заявил он. — Суворов — ученик Румянцева». Несмотря на происшедшие коренные изменения в характере современных войн и формах вооруженной борьбы, рассмотренные принципы наступательной стратегии не потеряли своего значения и сегодня.

Источники:
Лобов В. Военная хитрость. М.: Московское военно-историческое общество; Логос, 2001. С. 68-72.
Буганов В. И., Буганов А. В. Полководцы XVIII века. М.: Патриот, 1992. С. 299-338
Золотарёв В. А. Апостолы армии Российской. М.: Воентехиздат, 1993. С. 292-299, 340-367
Иванов В. П.А. Румянцев – основоположник наступательной стратегии. // Военно-исторический журнал. 1980. №11. С. 77-81.
Клокман Ю. Фельдмаршал Румянцев в период русско-турецкой войны 1768-1774 гг. Репринт. воспроизведение изд. 1951. М.: Наука, 1991. С. 62-81.