Меню сайта
Категории раздела
| Антология Русской Мысли [533] |
| Собор [345] |
| Документы [12] |
| Русская Мысль. Современность [783] |
| Страницы истории [358] |
| Антология Русской Мысли [533] |
| Собор [345] |
| Документы [12] |
| Русская Мысль. Современность [783] |
| Страницы истории [358] |
При этом "классические" государства, в которых геополитики видят акторов истории, всё более заметно утрачивают свою историческую субъектность. Если азиатских держав это касается в меньшей мере, то европейские свою субъектность в значительной мере уже утратили. Теперь в Европе всё решают не французские и немецкие министры, не говоря уже про бельгийских и испанских, а МВФ, Всемирный Банк, НАТО, крупные наднациональные частные банки и ТНК - хозяева которых заседают не в государственных органах власти, а в закрытых собраниях, вроде Бильдербергского клуба и Совета по внешним связям. Европейские «державы» уже давно не являются самостоятельными геополитическими игроками, их ресурсы современные демиурги, лишённые подлинной национальной определённости, всего лишь используют в своих целях. Да, и США это касается. То есть, геополитика Макиндера и Хуасхофера начала устаревать уже тогда, когда она только стала приобретать влияние. Хотя в ней и было, безусловно, много здравых положений, и есть аспекты, которые необходимо учитывать и сегодня. Мы не станем здесь ещё дальше углубляться в критику любимого конька неоевразийца Дугина - геополитики, но два слова ещё скажем. Считать евразийство союзом «континентализма против атлантизма», было бы упрощением. Исторически евразийская общность складывалась как военно-политический союз отнюдь не против англо-саксонства, выражающего идею атлантизма и талассократии, но против трёх противников – Западной Европы, как целого, воплощённой равно в германстве и латинстве, на Западе, Поднебесной – на Юго-востоке и Персии - на Юге. В этногеополитическом аспекте евразийство это союз восточных славян - русских и туранских - финно-угорских и тюркских племён Поволжья, Урала, Южной Сибири против романогерманцев на Западе, ханьцев на Юго-востоке, персов и турок на Юге. Все три противостояния можно понять в контексте Гумилевской теории суперэтносов, возникающих и эволюционирующих определённым образом в отграниченных крупных этноландшафтных зонах. На западе российский евразийский суперэтнос соседит с некомплиментарным ему романо-германским суперэтносом, на юге – с ещё менее комплиментарным мусульманским арабо-иранским, на юго-востоке с менее всего комплиментарным китайским. Также было бы не верно считать, что в аспекте религиозно-геополитическом евразийство означает союз православия и ислама против католицизма и иудаизма. Расклады здесь были гораздо более сложными. Мусульмане - турки регулярно создавали коалиции с католиками и протестантами Западной и Центральной Европы против православной России. Да и симпатии российских кавказских мусульман, в частности, чеченцев, ингушей, а также крымских и значительной части казанских татар к Германии в Первой Мировой и Отечественной войнах весьма показательны. Все упомянутые союзы и антагонизмы актуальны и сегодня. Однако очевидно, что, если в данный момент и в среднесрочной перспективе Запад, притом консолидированный, действительно, самая опасная угроза для российской евразийской цивилизационной идентичности, то в долгосрочной перспективе острота противоречий России с Западной Европой будет снижаться. Но отнюдь не в виду благорасположенности к нам европейцев, а в виду дряхления романо-германской Европы и постепенной сдачи ею культурно-идеологических, геополитических и экономических позиций. А вот цивилизационная конкуренция с жёлтым драконом и кораническим миром южной части материка обещает обостряться по мере их усиления и вновь приобрести определяющее значение. На сегодня сотрудничество с России с тем же Китаем состоит в поставках в Поднебесную нефти и прочего сибирского сырья, и импорте оттуда готовых товаров. Такое использование России в качестве сырьевого придатка и удобного рынка Пекин вполне устраивает, именно этим объясняется сегодняшнее его благосклонное отношение к «северному соседу». Но как будут разворачиваться события, если Россия захочет избавиться от этой унизительной роли? ШОС и другие формы азиатской интеграции важны и полезны, но они отнюдь не отменяют конкурентности и объективных противоречий между упомянутыми цивилизационными целыми – Россией–Евразией, Китаем и исламским миром южной части материка. Наглядным примером таких противоречий является, например, Казахстан, и вся Средняя Азия. Так, казахстанские месторождения углеводородов, разведанные ещё в эпоху СССР русскими геологами, теперь в значительной мере контролируют китайцы. Они же инвестируют в развитие казахстанской системы транспортировки углеводородов. Нервом же нашего века, и это отмечают многие, является вовсе не борьба «суши» и «моря», но борьба с наступлением глобалистских апостасийных сил, которые наступают с консолидированного романо-германского Запада, и которые возглавляет международное еврейство – банкирский кагал. Этот аспект разработан у Гумилёва в концепции популяционной антисистемы. И тут особенно приметно лицемерие известного своей юдофилией Дугина. Представляется, что потому-то ему и открыты все двери, что его навязшие в зубах повторения задов американских и немецких геополитиков о дуализме и антагонизме «суши» и «моря», атлантизма и континентализма помогают затушевать подлинную коллизию современности. Неоевразийство против русской России Геополитика, как всякая доктрина, порождённая конъюнктурой своей эпохи, в значительной мере обветшала и осталась одной ногой в 20-м веке. Взгляды упомянутого выше Тириара, в которых геополитические аспекты жёстко довлели всем прочим, в пору его молодости – в 30-ые – 40-ые годы 20-го века имели под собой хоть какие-то основания, но в конце века они воспринимаются как надуманные и утопичные. Если представления Макиндера можно назвать политическим кубизмом – он оперировал простыми геометрическими формами и объёмами, то картину мира Тириара можно сравнить с картинами Дали, порождёнными на грани сна и пробуждения, в которых парадоксально соединено несоединимое. Если аспекты идеологические и социально-политические Тириар в своих геополитических построениях хоть как-то учитывал, то религиозные, этнополитические, этнокультурные, культурно-исторические и прочие рациональные аспекты политического сюрреалиста Тириара интересовали в самой минимальной мере. Ведь сюрреализм в принципе не озабочен учётом рациональности. Все эти особенности и нашли отражение в изданной Тириаром в 1984 г. книге "Евро-советская империя от Владивостока до Дублина”, в которой он обосновал идею союза Западной Европы и СССР против США. Примечательно, что Тириар трактовал не о Евразии, а именно о Европе «от Дублина до Владивостока»: «Владивосток - это такой же европейский город, как Дублин или Рейкьявик. В истории Европы СССР унаследовал судьбу Германии. С геополитической точки зрения СССР является наследником Третьего рейха». «Европа простирается от Азорских островов до Сибири, включая Сибирь. Восточные границы СССР - это фактически границы Европы, следовательно, Россия - это часть Европы». Тириар считал, что Европа заинтересована в Третье мировой войне между СССР и США, в результате которой СССР победит, а Европа объединится и вернёт былые позиции. При этом воевать должен русский ванёк, а Европа помогать ему экономически. Итогом должно стать создание самой мощной мировой державы. Причём, эта держава должна объединить не только Европу и СССР, но и «арабские страны, занимающие богатый энергетическими ресурсами Аравийский полуостров». Между частями новой мировой державы – испанцами, немцами, исландцами, русскими, узбеками, башкирами, чукчами, калмыками и, разумеется, арабами Саудовской Аравии, Ирака и Омана должна была произойти "взаимная ассимиляция — полная интеграция". Такой вот сюр. Тут, пожалуй, и сам Дали отдыхает. Впрочем, Тириар всего лишь вторит другому авторитету дугинских неоевразийцев - К. Шмитту, трактовавшему о «Большом пространстве» и неизбежности возникновения в результате развития «номоса земли» государства-континента. Стоит заметить, что Шмитт считал, что создание такого государства, объединяющего весь континент, не зависит ни от каких объективных обстоятельств, а зависит только от некоей субъективной политической воли. Как видим, очень напоминает пресловутое «мировое правительство», которое, презрев все досадные, случайные и не существенные различия народов – религиозные, этнические, культурные, нас всех объединит в одном мировом государстве, чтобы проще и удобнее было нами управлять. Однако приятная благосклонность Тириара к СССР и России, обольстившая неоевразийцев Дугина, воспринималась в Европе в лучшем случае, как экстравагантная причуда. Никакого влияния его идеи на политическую стратегию европейских элит не оказывали. Дальше небольших кружков, состоявших из таких же, как он сам, оригиналов, не выходили. Для европейской политической мысли эти идеи оставались маргинальными, не важно было ли в них разумное зерно или нет. Правда, другой видный российский геополитик, точнее, специалист в области «стратегического анализа и проектного моделирования» С. Кургинян несколько лет назад в статье, посвященной феномену неоевразийства, в журнале «Экономические стратегии» доложил, что в 90-ые годы ситуация в Европе поменялась. Часть европейской элиты, в частности, к примеру, такая известная фигура, как Жак Аттали - член Бильдербергского клуба и первый глава «Европейского Банка Реконструкции и Развития», и финансовый клан наследников Джеймса Голдсмита – английского магната и политика, про которого М. Тэтчер, сказала, что его имя было синонимом флибустьерского капитализма, поддерживают идею Европы до Тихого океана. На худой конец до Урала. Но главное - некие европейцы, перешедшие в ислам, планируют создать политический блок в составе Европы, исламского Ближнего востока и России. При этом Россия в этом неоевразийском проекте, возникшем в умах представителей европейского истеблишмента, рассматривается всего лишь как запасной ресурс – на случай, если углеводородные богатства Ближнего Востока уничтожит Израиль, например, ядерными зарядами. А вот создание альянса ислама и Европы есть «подлинное содержание идеи Евразии» в интерпретации упомянутых представителей европейского истеблишмента. Такой альянс уже наметился на линиях Лондон - Эр-Рияд, Лондон – Исламабад, Париж – Тегерана, Берлин – Тегеран, Берлин – Багдад и Берлин – Стамбул. «Посредниками в создании подобных союзов могут быть крупные нефтяные компании, кланы оружейников и наркобаронов, спецслужбы» Причём, направлен этот союз против США и Израиля. Сближение Европы и ислама, согласно Кургиняну, происходит «на антиизраильских, антисемитских, скрыто антиамериканских позициях»: «Европа хочет укрепить евро, подперев его нефтью и другими сырьевыми ресурсами. После этого она предполагает вернуть США обесцененную долларовую массу и тем самым спровоцировать крах американских финансов, а значит - американской политики, американского государства, американской мировой мощи». «Евразийство - это как минимум соединение европейской промышленности и сырьевых ресурсов исламского мира, обеспечивающее принципиально иную мощь евро и создающее реальные предпосылки для финансово-политического удара по США. Предполагается также возможность захвата США изнутри в условиях кризиса, порожденного этим ударом». У этого евразийского - европейско-исламского проекта, отмечает Кургинян, есть глубокая история. «Для решения этой задачи в свое время создавалась ось Берлин-Багдад, была развязана Первая мировая война. Да и во Второй мировой войне Гитлер фактически решал ту же задачу». Здесь заметим, что один из главных оппонентов неоевразийца Дугина - Кургинян - принципиальный антиисламист, близкий к израильскому политологическому сообществу выражает и защищает в российском политикуме несколько необычную для сегодняшней России идеологию. А именно нечто подобное идеологии советской империи до Отечественной войны. То есть, когда Советский Союз воспринимался оплотом еврейства, им же явочным порядком управляемым. Это та эпоха, когда европейскому еврейству казалось, что в лице СССР они обрели новую Хазарию, когда еврейский литературный и философский бомонд Европы завёл моду совершать вояжи в Россию и потом воспевать в своих статьях советский строй. Идеал Кургиняна – сильная восточно-европейская империя, основанная на мобилизационных качествах и самопожертвовании русских, в которой элитой выступают евреи. При этом слова русский и православный табуированы, как это было до войны в СССР. Кстати, упомянутую статью наш главный специалист в области «стратегического анализа и проектного моделирования» заканчивает бесподобной фразой: «Евразийство угрожает существованию США, Израиля и России». Кургинян, конечно, автор весьма информированный, однако, учитывая сказанное выше, становится понятным, что его «стратегический анализ» отражает отнюдь не реальность, но, скорее, глубинные иррациональные страхи «детей завета», связанные, в частности, с неожиданным подъёмом ислама во второй половине 20-го века и экспансией его в Европе. У страха, как известно, глаза велики, так что, привидеться может что угодно, хоть такая фантасмагория, как «захват США изнутри» - на пару английским принцем Чарльзом и его другом саудовским принцем Абдуллой. Однако масштабы исламского вторжения и исламского влияния на Западе ещё не таковы, чтобы предполагать подобное развитие событий. К тому же, если в начале века, пока Германия выступала самостоятельным игроком за карточным столом истории, ось Берлин – Багдад, имела реальный смысл, то после Второй Мировой войны и превращения Германии в одного из членов Евросоюза, пусть и экономически самого крупного, но, политически уже давно растерявшего всякие амбиции, подобные оси могут иметь разве что символическое значение. Наконец, непонятно, причём тут Ж. Аттали и наследники Д. Голдсмита, ведь эти "француз" и "англичанин" происходили из вполне приличных еврейских семей, притом Голдсмит из старинного рода еврейских магнатов, родственник Ротшильдов. С какой стати им поддерживать антиизраильский проект? Неужто тайно приняли ислам. Так или иначе, считать, что почитаемый неоевразийцами Дугина Тириар выражал какие-то серьёзные реальные настроения в европейском политикуме, и на этом основании строить какие-то евро-русские проекты - глупость несусветная. Но в том-то и дело, что вождь неоевразийцев именно такими «теориями» всегда и был увлечён. Не удивительно читать в «Манифесте современного евразийского движения», подписанном А. Дугиным: «Евразийская политика на западном направлении предполагает приоритетные отношения со странами Европы. Современная Европа - в отличие от эпохи, когда творили отцы-основатели евразийства - не является более источником «мирового зла»… Поэтому на нынешнем этапе Россия может найти в Европе стратегических партнеров, заинтересованных в возрождении своего былого политического могущества. Евразийская Россия должна выступить в роли освободительницы Европы, но на сей раз от американского политического, экономического и культурного контроля» Остаётся гадать, что за чудесная метаморфоза произошла с Европой со времён, «когда творили отцы - основатели евразийства». Заметим, Гумилёв и в начале 90-х оставался ничуть не менее скептично настроенным в отношении к романо-германской Европе, чем Трубецкой, когда он писал в своей статье «Европа и человечество» о «ненасытной алчности, заложенной в самой природе международных хищников – романогерманцев», об «эгоцентризме, проникающем всю их пресловутую "цивилизацию"». Когда, убеждал интеллигенцию вестернизированных народов «сорвать со своих глаз повязку, наложенную на них романогерманцами, освободиться от наваждения романогерманской психологии». Когда провозглашал: «Европеизация – безусловное зло». И даже: «Надо, чтобы ясной и очевидной сделалась невозможность каких бы то ни было компромиссов: борьба, так борьба». Имеется в виду – борьба против вестернизации России. Да и, с какой стати, меняться русскому отношению к Европе? Разве не Европа всеми силами помогала Америки сокрушить СССР в холодной войне, расчленить историческую Россию и поставить её на колени? И теперь внимательно, впадая время от времени в визгливые истерики по поводу «имперского реваншизма русских», следит, чтобы мы, эту принятую позу - на коленях на горохе в углу уже никогда не меняли. И уж совсем бесподобен тезис Дугина, что «Россия может найти в Европе стратегических партнеров, заинтересованных в возрождении своего былого политического могущества». Остаётся сожалеть, что эти «стратегические партнёры», заинтересованных в возрождении политического могущества России, так старательно конспирируются - было бы весьма любопытно на них взглянуть. Впрочем, в отличие от Тириара, который всегда оставался человеком идеи, никогда не изменял своему антиамериканизму и этим вызывает некоторую симпатию, записной неоевразиец Дугин, после того, как его, пусть и на правах подносчика идеологических снарядов, но всё же приняли в нынешний российский политический истеблишмент, заметно смягчился и к Америке. США у Дугина уже не такой безоговорочный «источник зла», как прежде. К примеру, на конференции неоевразийцев по Афганистану главный неоевразиец пытается обосновать и оправдать военную интервенцию американцев в эту страну - американское вторжение, якобы, стабилизирует ситуацию в Центральной Азии и потому выгодно России. И это, не смотря на бесчисленные статьи в сети и печатной прессе о том, что американцы используют своё военное присутствие в Афганистане не только для стратегического контроля региона, где прежде доминировала Россия, и прилегающего нефтеносного Каспия, но, среди прочего, по сути, поощряют наращивание афганцами производства наркотиков, которыми они потом буквально заваливают Россию. Такие «гибкость» взглядов или, попросту, беспринципность и конъюнктурность - лишнее подтверждение тому, что дугинское псевдоевразийство не обладает никаким устойчивым концептом и, вообще, не является осмысленным мировоззрением. «Исход к Востоку» упомянутый Манифест неоевразийцев также трактует весьма своеобразно – как обеспечение доступа японских корпораций к сырьевым ресурсам Сибири. А как иначе трактовать следующий пассаж: «Евразийская политика России ориентирована на активное сотрудничество со странами Тихоокеанского региона, в первую очередь, с Японией. Экономические колоссы этой зоны должны увидеть в евразийской политике России ориентир для самостоятельного политического развития, а также стратегический и ресурсный потенциал, новые рынки». Фраза хоть и хитромудрая, как и многое у данного автора, но смысл ясен. Здесь заметим, что основатели классического евразийства Трубецкой и Савицкий вовсе не мечтали вынести на блюде «ресурсный потенциал» Сибири японским «экономическим колоссам», они-то как раз развивали прямо противоположную идею - автаркического месторазвития, другими словами, использование сырьевых ресурсов Евразии в целях развития собственного российского хозяйственного комплекса. Кстати, и вся социальная философия, и политэкономия, которую Дугин заимствовал у классических евразийцев, теряет смысл без учёта данного обстоятельства – автаркически ориентированного народного хозяйства. Ведь сырьевая, или лучше сказать – продажная проституированная экономика помимо подлости обкрадывания будущих поколений несёт в себе ещё и тот убыток, что она развращает, демобилизует активный слой, люмпенизирует население страны, каковое неизбежно и неотвратимо деградирует, будучи, по сути, отстранённым от производительного созидательного труда. Однако Дугину, коли уж он подвизался в роли идеологического обслуживающего персонала нынешнего режима, компрадорского и коллаборационистского, по своей сути, попросту ничего не остаётся, как подстраиваться и учитывать приоритеты и интересы своих нанимателей. Не будет удивительным, если завтра дугинские неоевразийцы благословят и вступление России в НАТО. Это тема всё белее активно муссируется в последнее время. Не успели обсудить письмо немецких стратегов, среди которых Волькер Рухе – бывший министр Обороны Германии и Клаус Науманн - бывший председатель Военного комитета НАТО, в котором они предлагают принять Россию в Североатлантический Альянс, как его Генеральный секретарь Андерс Фог Расмуссен заявил о необходимости участия России в создании «крыши безопасности для всего Евроатлантического региона». Немцы даже не дают себе труда скрывать, зачем им нужна Россия в НАТО: «для решения афганской и ближневосточной проблем, обеспечения энергетической безопасности и дальнейшего разоружения». Губа не дура - отдайте им нефть и ракеты - натовское членство России обусловлено передачей российских ядерных активов под «международное наблюдение», и они великодушно позволят русским умирать под натовскими флагами за их интересы в войне с Азией. Расмуссен, правда, более деликатен: «Если мы построим "крышу” безопасности вместе, - рассуждает он, - люди от Ванкувера до Владивостока будут знать, что они являются частью одного сообщества». Вот как! Уже не от Дублина, а от Ванкувера до Владивостока. То есть Россия уже включена в Евроатлантическое сообщество! Любопытно, в какой роли? А как же наш сугубый континентализм? Знать, не на шутку они напуганы ростом Китая и коранического мира. Есть серьёзные опасения, что нынешняя власть коллаборантов и компрадоров в Кремле начнёт готовить почву, чтобы заставить русских таскать каштаны из жгучего азиатского огня для НАТО. Не случайно, Медведев уже предложил Западу заключить договор о европейской безопасности с участием НАТО. Это называется «новая архитектура от Закавказья до северной Атлантики». Впрочем, проблема в том, что Запад, если он решит, что без России ему в конкурентной борьбе с Азией не обойтись, вовсе не будет спрашивать, хотим мы в НАТО или нет. Всё будет сделано в приказном порядке. Ведь нынешний российский политикум и вся, по сути, российская элита у них в заложниках - в одном Лондоне у них недвижимости элитной на миллиарды. И яхты пришвартованы отнюдь не к причалам Сочи, но Ниццы и Марбельи. На цирлах прибегут. А обосновывать своё очередное предательство поручат, среди прочих, и пылким дугинским неоевразийцам. Представляется также, что есть и другой, не менее важный и глубинный мотив интереса к неоевразийству со стороны Кремля и региональной бюрократии волжско-уральского региона. Он связан с их нежеланием признавать, что возрождение России возможно только и именно, как русское национальное возрождение, что историческим субъектом на евразийских пространствах является русский народ, единственно способный объединить вокруг себя многочисленные народы Евразии. Среди прочего, русское возрождение неприемлемо для компрадорского режима, поскольку угрожает сырьевому бизнесу, на котором этот режим основан. Русские - единственный исторический субъект и единственный политический субъект на пространстве Евразии, который может заявить права на её природные ресурсы и который может с полным основанием заявлять, что нынешние властвующий компрадоры, нынешний компрадорский олигархат, в котором явно доминируют дети Сима, нагло и беззаконно присваивают чужое – не принадлежащее им по праву. Не даром в действующей ельцинской конституции отсутствует само понятие «русский народ». Так вот, дугинское псевдоевразийство рассматривается, как возможная альтернатива возрождению русского национального самосознания. В. Аксючиц замечает в своей книге по этому поводу: «Евразийские концепции используются в основном теми, кто сознательно или неосознанно стремится легализовать превращение русской государственности - России, в «многонациональную»… Большинство же современных «евразийцев» пользуют евразийство как осознанную альтернативу возрождению русского государствообразующего народа, возрождению России как русской государственности». С Аксючицом солидарен А. Н. Савельев, считающий, что дугинское неоевразийство «снимает Русскую Идею в качестве цивилизационной альтернативы 'атлантизму' и 'пантюркизму', оставляя территорию России в качестве полигона для разрешения спора между ними». «В патриотическом движении, - иронично замечает Савельев, - евразиец – это такой русский, которому все время хочется переписаться в татары. И при этом говорить на европейских языках и ссылаться на русских философов» Когда Флоровский в своей работе «Евразийский соблазн» перечислял пороки и дефекты классического евразийства, это было по большей части лишь его измышлениями в виду стремления подорвать позиции глубинного и сильного идеологического противника. Но его критика вполне приложима к тому феномену, который ныне в России претендует на наследие евразийства, и который Флоровский словно предвидел. Утопизма, инфантилизма, нечувствия к основополагающим вопросам и темам духовно-религиозным, здесь сколько угодно. Вот тут-то как раз вполне уместным будет вспомнить процитированное выше заключение Флоровского, о стремлении «подменить историческую Россию химерой Евразии», о новой утопии «по-прежнему нацеленной на разложение Русской православной цивилизации» Кстати, на почти десятке страниц упомянутого Манифеста евразийского движения русским посвящено ровно шесть строк, а слово «православный» упомянуто целых два раза. Причем один раз в следующем контексте: «В религиозной сфере это означает конструктивный солидарный диалог традиционных для России конфессий - православия, ислама, иудаизма, буддизма. Евразийские ветви мировых религий имеют много отличий от тех форм, которые укоренились в других регионах земли. Существует общий стиль евразийской духовности, который, однако, ни в чем не ущемляет различия и оригинальности догматов». То, что Дугин, претендуя на роль центрового идеолога, путает понятия конфессии и религии, примечательно. Но, едва ли ему не известно, что иудаизм, который он называет «традиционной для России конфессией», в России был веками гонимой религией, а первую синагогу евреям позволили построить в Петербурге только в конце 19-го века. Остаётся гадать, что же это за «общий стиль духовности» у православных, иудаистов и буддистов, который так удачно «не ущемляет различия догматов» и так вдохновляет г. Дугина. До сих пор ещё никто до такого не додумался. Ведь одни ждут своего мошиаха, чтобы соцарствовать с ним на земле, другие стремятся сохранить душу для вечной жизни и попасть в Царствие Небесное, но земную жизнь всё же почитают Даром Божьим, а третьи своё земное бытование полагают иллюзией, страданием – неизжитой кармой и ищут нирвану, которая не есть ни жизнь, ни смерть, ни земля, ни небо. Здесь ещё раз напомним, что, не смотря на то, что евразийцы классические симпатизировали некоторым аспектам политики советского государства совершенно невозможно представить их в роли его идеологов. Напротив, для советского режима они были заклятыми врагами, потому и оказывались в лагерях. Тот же Трубецкой, когда узнал о контактах Евразийской партии с НКВД, вышел из движения. Вскоре его примеру последовал Савицкий. Но нынешний режим в Кремле отстоит на много, даже несравненно дальше от евразийского идеала, чем советский, потому его идеологическое обслуживание возможно только в случае глубинного искажения и извращения классического евразийства. Так что едва ли можно всерьёз говорить, о преемственности между классическим евразийством и теми, кто нынче пытается на евразийском оселке въехать в так называемую «большую политику». Если некоторые формальные аспекты современные «евразийцы», действительно, заимствовали в классическом евразийстве, то духа последнего у них нет и в помине. Не случайно лидер неоевразийцев своих статьях гораздо чаще ссылаться не на Савицкого, Трубецкого и Гумилёва, а на Ю. Эволу, Р.Генона и Г. Вирта. Кстати, А.Н. Савельев, подписывающийся псевдонимом А. Кольев, так комментирует поддержку, оказываемую московским неоевразийцам кремлёвским агитпропом: «При Ельцине новое евразийство одно время объявилось во властных структурах России. Но не как философское течение, обращенное к наследию старых евразийцев, а как поверхностное обоснование интеграционных инициатив в рамках СНГ. Прежде всего, это была инициатива номенклатуры постсоветского Востока, ощутившей свою ненужность ни Западу, ни традиционному Востоку, почувствовавшей внутриполитическую несостоятельность. Инициатива нашла отклик среди ищущих свое лицо (точнее - новую маску) политиков России». Вот именно в качестве одного из "визажистов" при изготовлении этой идеологической маски для нынешней российской властной группировки в начале 2000-х и был приглашён А. Дугин. Главный идеолог неоевразийства личность, надо признать, незаурядная и энергичная. На фоне безликих функционеров из Кремля, Думы и региональных правительств, которых он консультирует и привлекает на свои форумы, и, которые, как водится, «академиев не кончали», а также и в студенческих аудиториях, он выглядит настоящим гуру. Однако при всей своей литературной одарённости и плодовитости он остаётся не более чем темпераментным интерпретатором, тексты Дугина в основном состоят из пересказа чужих идей. В случае с классическим евразийством эти идеи вполне здравые, глубоко и тщательно обоснованные и не утратили своей актуальности. Но как только Дугин начинает использовать их в целях собственного пиара, встраивать в конъюнктурный контекст нынешних политических игрищ, извращая логику, смещая акценты, присовокупляя свои собственные мысли, другими словами, нести отсебятину, всё ценное оказывается опошленным и извращённым, и в итоге, компрометируются достижения лучших русских умов прошлых поколений. Его главная «креативная» идея заявлена в упомянутом выше Манифесте в следующем пассаже: «Неоевразийство стало складываться как социальное, философское, научное, геополитическое, культурное течение с конца 80-х. Отталкиваясь от наследия русских евразийцев 20-30-х годов, вобрав в себя духовный опыт традиции Русского Православия от древности до наших дней, обогатившись социальной критикой русских народников и европейских «новых левых», по-новому осмыслив достижения советского этапа отечественной истории, и вместе с тем освоив философию традиционализма и консервативной революции, развитую геополитическую методологию, неоевразийство стало самой серьезной мировоззренческой платформой в современном российском обществе, оформилось в целую научную школу, в систему социальных и культурных инициатив» Заметим, слова: «вобрав в себя духовный опыт традиции Русского Православия от древности до наших дней» откровенно фарисейски звучат в устах человека уже третий десяток лет пропагандирующего среди незрелой российской молодёжной аудитории западные оккультные политологические «теории». Что касается утверждения, что «Неоевразийство стало самой серьезной мировоззренческой платформой в современном российском обществе, оформилось в целую научную школу, в систему социальных и культурных инициатив», подобное в пору комментировать докторам психиатрических клиник, которые присматривают за тамошними наполеонами. Примечательно, что среди дугинских «соратников» не наблюдается не то что фигур масштаба Гумилёва, Трубецкого, Савицкого, но и, вообще, сколько-нибудь серьёзных учёных. Участвовать в его псевдоевразийских «перформансах» никто не желает. Но вот энтузиазму, каким нужно обладать, чтобы загореться желанием сварить тот идеологический компот, которым потчует свою аудиторию Дугин, такому энтузиазму стоит позавидовать. Здесь перемешаны вырванные из общего контекста положения классического евразийства, социальная критики народников(!), идейки европейских «новых левых» постмодернистов Бодрийяра и Дебора, немецких и итальянских теоретиков «консервативной революции» прошлого века – Юнгера, Хайдеггера, Эволы, Генона и впридачу «развитая геополитическая методология» кумиров Дугина - К. Хаусховера, Ф. Ратцеля, К. Шмита. Правда, едва ли этот энтузиазм оценили бы Трубецкой и Савицкий. Ни о каком синтезе здесь речь не идёт. Но лишь о нелепой, а порой и вовсе абсурдной эклектике. Это настолько противоестественное для классического евразийства «кровосмешение», что не случайно новые лжеевразийцы, объявившиеся в конце 80-х годов, никогда не стремились войти в контакт с «последним евразийцем», как он сам себя называл, словно предчувствуя нынешнюю ситуацию, Л.Н. Гумилёвым, который в конце 80-х ещё читал лекции в ЛГУ. Зная, что Гумилёв был горазд на острое словцо и в домашней обстановке не чурался ненормативной лексики, можно себе представить, какой семиэтажный «анализ» он дал бы деятельности господина Дугина и Ко. Обращение новоявленных «детей лейтенанта Шмидта» с наследием классического евразийства настолько грубое, бесцеремонное и циничное, извращение идей, целей и смыслов настолько очевидное, что иначе, как доктринальной некрофилией это не назовёшь. ПУТИ РУССКИЕ. КНИГА I. В поисках русской идеи | |
|
| |
| Просмотров: 2445 | |