Меню сайта
Категории раздела
| Антология Русской Мысли [533] |
| Собор [345] |
| Документы [12] |
| Русская Мысль. Современность [783] |
| Страницы истории [358] |
| Антология Русской Мысли [533] |
| Собор [345] |
| Документы [12] |
| Русская Мысль. Современность [783] |
| Страницы истории [358] |
Немало лиц в Петербурге, говоря о подпольной пропаганде злоумышленников, производящейся в России, называют ее социалистической и даже ищут какой-то связи с движениями социалистов на Западе. Прежде всего, не следует оставлять без внимания эту ошибку одних и обман других. Если признать все дело политических беспорядков в России – явлениями социализма, тогда масса прямых виновников этой политической заразы ускользает из-под ответственности и смело может сказать: это не нигилизм, а социализм. Нет, тут социализм ровно ни при чем, и Запад, то есть Европа, на этот раз не может приписать себе честь еще одной дружеской услуги нашему цивилизационному быту. Все, что в эти двадцать лет творилось подпольного, все, что привело к выстрелам и прокламациям, – это чистейший нигилизм, тот же самый нигилизм, который в 1861 году явился в виде поджогов в Петербурге, в 1862 году в виде поджогов в России, в 1863 перекинулся в виде союзника к польскому жонду* и т.д. Никакая другая сила не посвящает себя в России задаче разрушать, без цели что бы то ни было созидать. * Жонд Народовы – центральный орган повстанческой власти в ходе Польского восстания 1863–1864 гг. Эта программа есть программа нигилизма, самого доморощенного, самого петербургского – ни в чем, ни в одной подробности, ни на минуту нельзя в этом сомневаться. Следовательно, ответственность за все духовные беспорядки остается на нас, на обществе, всецело. Программа эта донельзя проста, и в этом, то есть в том, что она программа нигилизма, вся ее обаятельная и таинственная сила. Она под стать всякому возрасту, всякому сословию, всякой степени умственного неразвития и в особенности всякому положению, ибо она требует одного: уничтожения всего, что есть и что было – без заботы о том, что будет. Она не нуждается ни в уме и образовании коноводов, ни в увлечениях и фанатизме последователей. Напротив, чем более в ряды нигилизма вступает духовно неспособных, и, так сказать, мертвых духом, тем нигилизм становится сильнее, тем менее ему шансов видеть отдельных лиц, собственным рассуждением или сторонним влиянием приходящих к сознанию своего заблуждения и возвращающихся в общество здравых и крепких духом. Равнодушие к собственной участи, к оценке каких бы то ни было обязанностей и осмысленных отношений к государственному, общественному и семейному быту и, наконец, полнейшее безучастие к собственной жизни, – таковы суть отличительные черты громадной силы нигилизма в России, ставшей политической и двигающейся одним только двигателем – нетерпимостью ко всему, что не есть нигилизм. Эта нетерпимость в свою очередь влечет к другому побуждению или чувству: к совращению всякого к нигилизму. Подобно кастратам, оскопившим себя или оскопленным, которые с минуты оскопления проникнуты одной заботой, не дающей им покоя, – всех уподобить себе, из нетерпимости к зрелищу неоскопленного человека, нигилисты постоянно нуждаются в одном только, – в совращении всякого, с кем они сталкиваются. Им это нужно, как нужен воздух для земного животного и вода для рыбы. Отсюда сила распространения нигилизма. Все это, к сожалению, слишком несомненно, и вот эта-то сила в настоящее время представляет нечто вроде большой злокачественной железы, пустившей глубокие корни в поверхности организма Русского государства и заразившей весь организм бессилием, малокровием и худосочием. Резать и вырезать эту опухоль невозможно без опасности для целого организма. А надо лечить весь организм, возбуждать его жизненные силы и сделать этот организм способным к тому, чтобы железа эта разошлась сама собой, и чтобы все дурные его соки здоровый организм мог уничтожить посредством сильного процесса всасыванья. Но для этого, то есть для правильного лечения испортившегося организма, надо, прежде всего, самым добросовестным образом исследовать самую болезнь. Болезнь эту мы определили. Она есть нигилизм, и ничего другого, кроме нигилизма, в себя не заключает. Но этого мало. Надо тщательно исследовать вопрос о нигилизме. Другими словами, надо заняться вопросом об ответственности нигилистов перед судом истории, рано или поздно имеющем наступить. Мы видели и пережили ряд преступлений, ознаменовавших острый период нигилизма в России, наступивший после тихого периода царения нигилизма. В высшей степени важен, следовательно, вопрос: кто же эти преступники, кто же эти нигилисты; быть может, на это мне скажут: вопрос такой решить – дело полиции и суда. Нет, в том-то и дело, что нет. Полиции и суда дело заключается в судебном расследовании и раскрытии заговора нигилизма, то есть той горсти людей, которые совершают и совершали уголовные преступления. И она ли, эта горсть, несет всю тяжесть ответственности перед судом истории – вот в чем вопрос. Нет ли более ответственных и более виновных? Не суть ли эти отвечающие перед судом уголовным нигилисты козлища отпущения, и несчастные в полном смысле слова – спасающие от ответственности сто раз более виновных? Да, горсть эта – капля воды в море нигилизма в России. Заниматься этой горстью не наше дело. Наше же дело заняться этим морем нигилизма, этой массой нигилистов всех видов, на долю которых выпало не только не быть в роли уголовных преступников, но быть представителям высших слоев общества, носить маску руководителей этого общества, отдыхая в неге и покое, быть нигилистом от избытка материального пресыщения, от недостатка духовного образования, от презрения к духовному миру обязанностей... Даже более того; я посмею сказать, что опасность для России не от этой горсти преступников и заговорщиков, а от тысяч нигилистов, составляющих общество и совершающих преступления только перед невидимым судом своего государства, его истории и судом Божиим. Нет сомнения, что со временем историк наших дней, разбирая наши дела, бросит нам в лицо суровое и жесткое обвинение в ряде гнусных и подлых дел, наполняющих страницы нашей эпохи прогресса и либерализма, – дел, которыми мы в ослеплении своем гордимся, и из-за которых мы величаем себя громким именем славных общественных деятелей. Но до этого момента суда истории над нами и над нашими делами попытаемся сами бросить хотя подобие беспристрастного взгляда на наше полное обмана и обольщений время и оценить наше общество по мере его действительных заслуг к государству. Это общество, этот интеллигентный Петербург, правящий умами России и изъясняющий ей значение прогресса, сдал виновных в нигилизме суду государственному и успокоенный этим, как ни в чем не бывало умывая себе руки, продолжает жить и стремиться к прогрессу как прежде. С этим не мирится возмущенная совесть, ибо, повторяем, не он ли, этот интеллигентный Петербург, не он ли, предписывающий России законы прогресса и развития, не он ли – главный виновник всех бедствий, пережитых Россией, не он ли преступник, стрелявший в высших государственных лиц, не он ли тот, кто под именем Соловьева осмелился стрелять в Государя? Как видите, нельзя прямее и более голо ставить вопрос. И я его ставлю, и прямо говорю, не боясь ни на йоту уклониться от истины: преступник и святотат, преступник стольких лет, святотат вчерашнего дня, виновник стольких бед для России – это он, Петербург, петербургское общество, петербургская интеллигенция. Настоящий и главный нигилист это он, сто тысяч раз преступнее и сто тысяч раз гнуснее всех казненных и судимых преступников, ибо те приняли и примут в ожидании Божьего суда казнь человеческого суда, а мы, настоящие и главные преступники, мы, носители имени образованного общества, учителей народа, руководителей общественного мнения, мы воспитали из младенцев преступников, мы их подло пустили на поприще преступления, мы втихомолку им сочувствовали, пока это было безопасно, а когда стало опасно сочувствовать, когда наши ученики и дети совершили преступления, из ряда выходившие, мы спрятались, мы громко отреклись от них и воскликнули: вот, вот эти темные заговорщики, эти гнусные преступники, берите, казните их, мы преданные, мы верные слуги государству, вы видите, в какой мы приходим ужас, когда Засулич стреляла в петербургского градоначальника из мести за такого-то и суд ее оправдывал, вы видели, мы аплодировали и ей, и суду, ибо это было торжеством прогресса, но теперь, когда иное преступление сделано, нет, мы негодуем, вы видите, у нас пена у рта, берите, казните мерзавцев. Вот что мы говорили месяц назад, и говорили, очень хорошо сознавая, что настоящие преступники это мы, петербургское общество, десятки лет под именем прогресса вводящее нигилизм в плоть и кровь всей духовной жизни мыслящей России и воспитавшее целые поколения умственных бродяг, алчущих и жаждущих хотя бы капли духовной пищи, хотя бы атом истины и нравственности. Все это для нашей притупившейся в неге самообольщения и самообожания души кажется беспредельным преувеличением, от которого ни один, а тысячи присяжных писак петербургской печати несколькими штрихами пера и в двух-трех фельетонах возьмутся омыть петербургское общество, чтобы снова в него вселить спокойствие ничем не возмущаемой совести. Но разве для того возбуждается столь роковой и глубоко серьезный вопрос, чтобы вести спор из-за слов и задавать схоластические или фельетонные темы для нашей вседневной грошовой печати? Пусть сто тысяч первый раз она закидает нас грязью всевозможных ругательству, пусть ругает нас, кто этого захочет, пусть приводят эти ругательства к результатам, пусть мнимое торжество посредством либерально-трескучих фраз и обманной подтасовки приводимых против нас фактов перейдет на сторону петербургских интеллигентов и либералов. Но разве от этого положение русской жизни изменится, разве от этого истина сделается ложью, а ложь – истиной, разве от этого спасется русская государственная жизнь от кризиса, стоящего перед ней в виде угрожающей пропасти, разве, наконец, от этого критическое состояние для русского государства будет менее критическим? Само собой разумеется, что говорящего правду можно закидать бранью, сделать смешным, можно заставить замолчать, но разве от этого сама правда перестанет существовать? Да к тому же еще вопрос: выгоднее ли обществу царство лжи вместо царства правды. Мы говорим без ненависти, говорим с любовью к своему отечеству и именем этой любви заклинаем всякого, кто любит свое государство, добросовестно проверить: верны ли приводимые нами доказательства. Кто знает, быть может, некоторые согласятся с нами, опомнятся и явятся если не в печати, то в жизни бойцами-сотрудниками за здравое и честное понимание нашего времени и наших патриотических обязанностей. Итак, я приступаю к своей теме. Вот она: повторяю. Главные нигилисты и главные политические преступники относительно времени, это мы, петербургское общество. Мы виновнее и преступнее Дубровиных, Каракозовых и Соловьевых. Спасение России зависит исключительно от сознания нами вышеизложенных положений. Вот, что я хочу доказывать. | |
|
| |
| Просмотров: 424 | |