Вчера, 16-го Сентября, в нашей столице быстро распространилось известие об исключительном несчастии, которое постигло гордость русской исторической живописи - профессора Константина Егоровича Маковского.
Вот подробности этой печальной истории, в которой трагическую роль сыграл столичный трамвай.
НА СОБРАНИИ.
Маститый художник К. Г. Маковский (ему около 70 лет от роду) уже много лет состоит председателем Петроградского общества художников и одним из главных организаторов устройства выставок этой художественной организации.
15-го Сентября было назначено собрание комитета общества, по обсуждению вопроса о выставочных помещениях на предстоящий сезон.
Собрание должно было состояться у казначея общества, художника И.А. Вельца, в д. № 12-14 по Зверинской улице, где и собрались почти все члены комитета.
Председательствовал К.Е. Маковский, который никогда не пропускал этих совещаний.
Собрание оказалось весьма оживленным.
В 11 часу вечера члены комитета стали расходиться, и профессор Маковский заторопился также домой.
Последнее время он поселился у себя в мастерской; в доме № 26 по Каменностровскому пр., хотя его квартира помещается в доме № 41 по 2-й линии Васильевского острова.

ТАТАРИН-ИЗВОЗЧИК.
Профессор вышел из подъезда и почти сразу сторговался с легковым извозчиком, поджидавшим седоков у панели.
Извозчик оказался из татар Казанской губ.
Он выехал на Большой пр. Петроградской стороны.
Татарин Мелек-Хайбулов держался пути по рельсам, и седок его несколько раз уговаривал съехать с трамвайной колеи . Упрямый татарин не слушал предостережений.
Против д. №59 мимо извозчика пролетел неизвестный автомобиль, гудок которого, по-видимому, напугал молодое животное.
Лошадь с быстрой рыси перешла вскачь.
Хайбулов пытался сдержать коня, но напрасно.
Экипаж оказался как раз на трамвайном междупутьи.

СТОЛКНОВЕНИЕ С № 1052.
Как раз навстречу шел полным ходом, как обычно мчатся по Большому пр. трамвайные вагоны, трамвай маршрута №8, вагон-мотор №1052.
Трамваем правил опытный вагоновожатый, кр. Андрей Завьялов, но и он, видимо, растерялся от неожиданного появления бешено мчавшегося извозчичьего экипажа и не успел затормозить вагона.
Трамвай ударил в бок пролетки. '
Экипаж перевернулся.
Седок и извозчик были выброшены на мостовую.
Извозчик упал на случайно набросанную около панели кучу песку и не получил никаких повреждений. Он тотчас встал на ноги и бросился к разбитой вдребезги пролетке.
Около колеи лежал без движения маститый седок.
Вокруг него уже собралась толпа из трамвая и прохожих.
Вся голова, профессора была залита кровью, которая била фонтаном.
Какой-то студент-универсант пытался перевязать платком голову пострадавшему. Случайно проходивший помощник пристава поручик Нарциссов распорядился немедленно отправить в пролетке подвернувшегося извозчика пострадавшего в больницу.

НА БОЛЬНИЧНОЙ КОЙКЕ.
Раненого доставили в Петропавловскую больницу, где первую перевязку ему сделал дежурный фельдшер. Вскоре явился врач, который определил тяжелое положение больного.
У него оказалось сотрясение мозга, сеченые раны на черепе, разорванное левое ухо и повреждение руки.
Все старания привести больного в сознание не имели успеха. Он бредил.
Лишь в 3 часу ночи удалось выяснить, что пострадавший профессор Маковский.
Осторожно по телефону сообщили семье художника о несчастье, и в больницу поспешил сын профессора.
До утра пострадавший не приходил в себя.
Вчера утром он очнулся на несколько минут, пытался что-то сказать, но, вскоре опять лишился чувств и до вечера почти не приходил в полное сознание.
Вчера больной быль перевезен в частную лечебницу Кальмейера на углу Архирейской ул. и Каменноостровского проспекта.
В лечебницу приезжал осматривать больного профессор Бертенсон.
Сегодня состоится консилиум врачей у постели больного. В консилиуме примут участие лейб-медик Отт, доктора Оппель, Янсон и др.
Утром у больного была температура 36.4, днем 39,8 и вечером 38.
Врачи опасаются, что преклонный возраст пострадавшего отразится печально на положении больного.
У постели его дежурят родные. До 12 часов ночи на сегодня, 17-е Сентября, особых перемен в здоровье больного не наблюдалось.

Печальное предположение трагического финала, о котором мы вчера говорили, к несчастью для всей русской художественной семьи и нашей родины, оправдалось: в 6 часов вечера профессор Маковский тихо скончался.
СРЕДИ РОДНЫХ.
Накануне вечером врачи предложили покинуть комнату больного, который был окружен заботами врачей лечебницы Кальмейера, а также приглашенными докторами, во главе с профессором Бертенсоном, так как ему требовался абсолютный покой.
Профессор, казалось, спокойно уснул, и даже мелькнула надежда, что воспаление мозга не проявится в резкой форме.
Больной, действительно, ночь провел спокойно. В виду того, что от пережитых потрясений у Константина Егоровича проявились признаки столбняка, больному было произведено подкожное впрыскивание сыворотки, которое, видимо, его успокоило.
Утром у постели больного уже находились его супруга Мария Алексеевна Маковская и взрослые дочери Мария и Ольга. 11-летний сын Николай быль оставлен дома.
Вскоре после приезда родных профессор вдруг пришел в себя, узнал домашних и сразу же спросил, где его любимец Коля. Он, видимо, не сознавал, что находится в лечебнице, и вообразил, что лежит в будуаре у супруги, и просил ее вымыть ему лицо одеколоном.
Повязка на голове, где ему были наложены несколько швов на рассеченные раны, его тревожила, и он просил снять ее. Он просил есть и ему дали бульону.
Вскоре, однако, сознание стало покидать больного. Он, видимо, устал и уснул, хотя во сне бредил.

КОНСИЛИУМ.
Врачи не могли дать определенного указания на возможный печальный исход. Крепкий организм больного, типичная могучая фигура которого всегда выделялась в толпе, обещал побороть внезапный недуг, но врачи опасались за преклонный возраст.
В 3 часа дня состоялся консилиум врачей, в состав которого, между прочих, входили проф. Яновский, Оппель, д-р Ратимский и др.
По обсуждении выяснилось, что надежды на выздоровление терять нельзя окончательно, лишь бы работало сердце.
До 4-х часов больной изредка просыпался. Ему была произведена перевязка головы.
В течение дня в лечебницу Кальмейера заезжали многие художники, почитатели таланта, две титулованных дамы, с которых он писал портреты, являющиеся теперь посмертными незаконченными работами, артисты и др.
В 4 часа дня больной лишился сознания и уже не приходил в себя.

КОНЕЦ.
Около постели больного собрались врачи, находились родные. Казалось, что больной заснул тяжелым бредовым сном, хотя, очевидно, это была агония.
Около 6 часов вечера он вдруг затих и в 6 часов не стало гордости русского художественного творчества.
Как передают, умер он тихо, без стона и страданий.
Немедленно семьей было принято решение перевезти прах больного на квартиру на Васильевский остров.
Перевезение тела состоялось в 10 часу вечера.
Останки покойного находятся в большой гостиной, где рано утром будет отслужена первая панихида.

ПРОФЕССОР К.Е. МАК0ВСК1Й.
Тяжелая, прискорбная утрата...
Безвременно трагически сошел в могилу один из выдающихся русских художников... скончался маститый профессор КОНСТАНТИН ЕГОРОВИЧ МАКОВСКИЙ.
Неожиданный, несуразно-дикий уличный инцидент, - столкновение извозчика с трамваем свел в могилу гордость России, ее лучшего художника, так ярко, так искренно-поэтично воспевавшего красоту русских исторических сцен и чарующую прелесть русских красавиц-боярышен.
Константин Егорович родился в 1839 году в Москве, где его отец художник-любитель был центральным лицом нарождавшегося- художественного кружка.
Двенадцатилетним мальчуганом К.Е. начал учиться в школе живописи, только что открытой его отцом.
Через 6 лет один из рисунков юного художника, посланный в академию художеств, был удостоен серебряной медали, а еще через год и сам К.Е. поехал в Петроград, где поступил в академию художеств. В академии талантливый юноша шел одним из первых, он получил две серебряных медали за рисование и живопись в классах, и, начиная с 1860 года, он ежегодно выставлял свои картины и портреты на выставках.
Первая его картина была «Исцеление Христом слепцов», она была выставлена на академической выставке и сразу же привлекла внимание знатоков искусства к имени молодого художника.
В следующем году за сильную, талантливо написанную картину «Убийство сына Бориса Годунова» юный художник быль удостоен редкой награды - золотой медали.
Это было началом его блестящей художественной карьеры.
Целый ряд исторических картин и множество превосходных портретов подняли К.Е. высоко над своими сверстниками-художниками.
Примкнув к группе выдающейся талантливой молодежи, из которой впоследствии образовалось ядро передвижной выставки, К.Е. перешел на жанровые сюжеты и выставил на академической выставке свои картины «Бедные дети», «Селедочница» и др., за которые академия удостоила его званием академика (в 1869 году).
Через нисколько лет за знаменитую, полную жизни картину «Масленица» К.Е. был награжден званием профессора.
Каждое лето молодой художник ездил по России, где изучал исторические и археологические русские древности, костюмы, утварь и проч. и писал с натуры типы русских крестьян и крестьянок.
В 1876 году К.Е. совершил большое путешествие с художественной целью в Палестину, Египет и Грецию. По возвращении в Россию К.Е. написал несколько картин полных жизни и залитых блестящими лучами южного солнца.
Особенно выделялись: его картина «Перевезение священного ковра», находящаяся теперь в Императорском Эрмитаже и его знаменитая картина «Болгарские мученицы», повлиявшие на ускорение освободительной войны 1877 - 1878 годов.
Продолжая совершенствоваться К.Е. написал большую историческую картину «Боярский свадебный пир», которая обошла все большие выставки Европы и завоевала своему автору широкую известность не только в Европе но и в Америке, где она находится и поныне.
Эта картина удостоилась высшей почетной награды.
В 1888 году на парижской всемирной выставке К.Е. выступил с своей новой картиной «Смерть Иоанна Грозного»,за которую жюри выставки присудило автору большую золотую медаль I класса.
Необычайная кипучая энергия К.Е. выразилась в целом потоке колоритных исторических картин, портретов и всевозможных художественных произведений.
Художник с чисто-декоративным размахом, легко и быстро, писал художественные панно для дворца фон-Дервиза, и сейчас же заканчивал для передвижной выставки серьезные мотивы, жанровые картины и писал колоссальную историческую картину «Воззвания Козьмы Минина к нижегородцам».
С основания выставок Петроградского общества художников К Е. ежегодно принимал участие в них и давал множество своих превосходных художественно законченных картин, портретов и женских головок в ярких исторических нарядах.
Все его произведения ежегодно раскупались истинными ценителями искусства и почти во всех лучших галереях и музеях можно встретить произведения безвременно трагически погибшего художника. Теперь он ушел от нас, его страшная смерть надолго будет памятна, но его чарующие головки, его великолепные картины останутся навеки и они будут всегда напоминать о великом русском художнике.

ПАНИХИДЫ.
Вчера, 18-го Сентября, на квартире покойного профессора Константина Егоровича Маковского в его роскошном особняке в д. №27 по Большому пр. Васильевского острова, были отслужены днем и вечером панихиды.
Служило духовенство из академического храма. Прекрасно пел хор домашней церкви художников.
Прах покойного уже покоится с утра в металлическом гробу. Кругом масса тропической зелени.
У гроба живые цветы.
Венков пока немного.
Первым был возложен венок от детища знаменитого художника «Петроградского общества художников».
Казначей общества И. А. Вельц и художник В.В. Мазуровский явились в качестве представителей общества с роскошным венком, на ленте которого значилось: «Петроградское общество художников своему незабвенному председателю».
В числе молившихся около праха трагически сошедшего с мировой художественной арены творца исторических и действительно национальных образов находились помимо всей семьи художника брат покойна го В.Е. Маковский, директор училища барона Штиглица Котов, Вельц, Мазуровский, Измайлович, Новоскольцев, Келлер, скульпторы Позен, Шатилов фотограф-художница Е. Мрозовская, барон Медем, библиотекарь академии художеств Беренштам и мн. др.
Погребение назначено на Воскресенье в Александро-Невской лавре. Отпевание будет в церкви академии.
Покойный лежит в гробу с закрытым лицом. У него с левой стороны сорвана вся кожа и впечатление получается очень жуткое при виде покрытого лица страдальца.

БЕЗ ЗАВЕЩАНИЯ.
Вчера вечером выяснилось, - как передавали близко стоявшие к покойному друзья, - что профессор Маковский не оставил завещания.
Средства после себя, в смысл денежных сумм, почивший вряд ли мог оставить, но он имел богатейшую коллекцию различных «оbjets d:arts».
Его художественные сокровища, в виде древних предметов утвари, одежды и пр., являются драгоценными вкладами в каждый исторический музей.
Кроме того, большую ценность имеют его эскизы, неоконченные картины и пр.
До последних дней К. Е. Маковский с утра уже был за работой. Он рано вставал, занимался гимнастикой, обладая прекрасной мускулатурой вопреки своему старческому возрасту, принимал ванну, и бодрый, и жизнерадостный уже суетился в своей мастерской.
О смерти он почти никогда не говорил и лишь последнее время довольно часто читая и слыша про трамвайные катастрофы в столице, серьезно говорил, что боится наших трамваев.
Он чувствовал, что в трамвае таится его гибель.

ПОХОРОНЫ К.Е. МАКОВСКОГО.
Сегодня состоялись похороны К. Е. Маковского. Утром на квартиру покойного собрались представители искусства, литературы, друзья, знакомые, родственники и многочисленные поклонники. После краткой литии дубовый гроб был установлен на траурную колесницу; процессия направилась к Императорской Академии Художеств, где в домовой церкви св. Екатерины, после заупокойной литургии, совершено отпевание. Церковь была полна молящихся. Присутствовали: сенатор Рейтерн, ректор Академии В.Н. Бенуа, члены Академии - скульптор Чижов, Покровский, Липгард, Е. Волков, сенатор Позен, пейзажист Дубовский, члены общества петроградских художников, где покойный .состоял председателем, представители дамского художественного кружка, бар. Гревениц, М.А. Бруни, А.А. Плещеев. Гроб утопал в венках, среди которых выделялся венок от августейшего президента Императорской Академии Художеств великой княгини Марии Павловны. По окончании отпевания процессия направилась в Александро-Невскую лавру, где тело было предано земле.