Одной из наиболее ярких звезд на литературном небосклоне Русского Зарубежья XX века была поэтесса Марианна Колосова, родившаяся на Алтае 19 (26) мая 1903 г. в Бийске в семье священника, происходившего из кубанских казаков. Ее настоящее имя – Римма Виноградова. До начала гражданской войны юная Римма жила в Барнауле. Отец ее был убит воинствующими безбожниками, а жених – белогвардейский офицер – расстрелян красными чуть ли не на ее глазах. Сама Римма также участвовала в партизанской борьбе против установившегося в Западной Сибири большевистского режима. Весь 1919 г. и начало 1920 г. она находилась в районе Семиречья – последнем оплоте белых сил на юго-востоке страны. Эту территорию удерживали остатки 2-го Степного сибирского корпуса под командованием генерал-майора Анненкова. После поражения белых, Римма Виноградова навсегда покинула Россию, перебравшись вместе с анненковцами в Китай. Она осела в Харбине и там окончила юридический факультет Харбинского университета. В те годы она начала публиковать свои стихи под псевдонимом Марианна Колосова, которые были очень популярны в эмигрантской среде. Современники называли ее «харбинской Мариной Цветаевой». В тридцатых годах прошлого века один за другим в Харбине и в Шанхае вышли в свет шесть ее поэтических сборников: «Армия песен», «Господи, спаси Россию!», «Не покорюсь!», «На звон мечей», «На боевом посту» и «Медный гул», множество ее стихотворений публиковались в русских эмигрантских изданиях. В Китае Римма Ивановна вышла замуж за бывшего белого офицера А.Н.Покровского, с которым после окончания Второй мировой войны из ставшего коммунистическим Китая перебралась в Латинскую Америку. В конце 1950-х гг. чета Покровских осела в столице Чили. Скончалась Марианна Колосова 6 октября 1964 г. и была похоронена на кладбище в Пуэнте-Альто, пригороде Сантьяго-де-Чили.

Не в самые радостные дни своей эмигрантской жизни Марианна Колосова находила внутренние силы, чтобы говорить о родном с ясным чувством:

Синий сумрак шире, шире!

Запад алый – это Русь!

Неулыбчивой Сибири

Из Китая улыбнусь.

Да, русская эмигрантка Марианна Колосова готова была улыбнуться своей Родине, но вот готова ли была Сибирь улыбнуться ей? Не было к тому повода, поскольку Сибирь эту поэтессу просто не знала. Дело здесь вот в чем. Повивальной бабкой поэтессы Колосовой стала Гражданская война. Проигравшая сторона – Белое движение, раздробленное и оглохшее, в этой раздробленности не понимавшая друг друга, была объединена всего лишь суммарным вектором ненависти к победителю. Осколки колчаковской армии уходили в зарубежье с неистовством, сравнимым разве что с исходом старообрядцев в Сибирь, а то и вообще за кордон российский. Но в стане отверженных всегда неизбежно появление певца, способного выразить вскипающий пафос протеста против смены власти и веры в России. Певцом в русском харбинском сопротивлении Советам и явилась в 30-е годы Марианна Колосова.

Уже одни названия сборников ее стихов - «Армия песен», «Не покорюсь!» говорят о направленности ее творчества, с первого взгляда напоминающие призывный политический плакат. Но при вчитывании в колосовские строки обретаешь чувство, подсказывающее - нет, это не плакат, да и не призыв, пожалуй. Это – послание всему русскому миру: и побежденному Белому движению, и победителям, дабы последние знали – есть еще сила непобежденная, утвержденная на вере. И поэтому Колосова в поисках спасения обращается ко Всевышнему:

Пошли нам, Господи, грешным, снова

Пробуждающий души грохот гроз!

Скажи нам, Господи, такое слово,

Чтоб мы задохнулись от слез.

Стихи Колосовой, рожденные в зарубежье, помимо пафоса протестного заряжены еще и ярким порохом не только взрывного свойства. Есть в народном сознании такое состояние, когда женщина возвышается до оплакивания утраченного, до причета! Стихи Колосовой о Родине, о России, о Руси – это причет без оглядывания на врага и друга. Поэт в этой ситуации всемирно одинок. Это подтвердила Марианна Колосова, оставаясь в зарубежье одинокой печальницей по уходящей России. Оказавшись в Харбине рядом с литераторами, образовавшими объединение «Чураевка», Колосова не примкнула к ним. Она не могла петь в хоре и потому вверяла себя Богу и Одиночеству, и направлена была Провидением на горькие раздумья о судьбе родного народа:

Едино солнце над вселенной,

Един над всем живущим Бог;

Но мой родной народ смятенный

Найти единый путь не смог.

Это не о нас ли сегодняшних печалилась в пыльном Харбине русская пророчица Марианна Колосова?

Было бы большой несправедливостью считать ее исключительно трубадуром Белого движения, взывающим к мести, а поэзию нашей землячки воспринимать только как только «динамитную лирику». Нет, художественный талант Колосовой при всем при этом наделял ее способностью выхватывать, вовлекать в рисунок своих строк самые разнообразные движения чувств и состояния душевные:

Словно арестантку под конвоем

Разум мою душу стережет.

А она, склоняясь над канвою,

Свет очей узором отдает.

Отдавать свет очей не может научить никакой наставник и здесь только природа, только естество может быть побудителем движенья, что и подтверждает Колосова:

Безмерна в мире Божья милость,

Земная злоба горяча!

У жизни днем я петь училась

У смерти – плакать по ночам.

Настоящий поэт всегда пророк своей судьбы. Судите сами, на дворе 1930 год, а Колосова пишет:

Ты говоришь, нельзя уйти отсюда?

Мы будем здесь, где горе и борьба?

Не покорюсь я! Не хочу! Не буду!

Под тропиками ждет меня судьба.

Удивительное дело! До переезда Колосовой из Шанхая в Бразилию, а затем в Чили еще два десятка лет, а она уже знает, на какую канву проложена будет нитка ее жизни! Но при этом, опять же предчувствуя, она останется верна возлюбленному: «Зачем мне солнце, если тебя нет?» Так ведь и сталось! В Латинскую Америку она уехала вместе с Покровским, ставшим ее мужем.

И еще об одной особенности творчества Марианны Колосовой нельзя не сказать. Она любила Алтай страстно, неистово верно, и чувство это преумножилось в своём накале оторванностью от родной земли. Иначе откуда бы взялись такие строки:

Не Алтайские ли утесы,

Не Алтайские ли ветра,

Сибиряк мой светловолосый,

Провожала тебя вчера?

Или эти:

Не вернуть душе покоя

Все же память не губи,

Вспоминай село родное,

Переплеск реки Оби.

И даже реалии домашнего бытования в пору ранней юности были подспорьем духа для Колосовой на чужбине. Читайте:

И уж пора бы перестать взбираться

Всех выше на черемуху в саду.

Ведь барышня! Ведь стукнуло 15.

А дочка батюшки в деревне на виду!

Она-то о Родине помнила, но Родина не имела понятия о ее существовании тогда и мало знает о ней до сих пор. Сегодня, впрочем, творчество Марианны Колосовой изучают в русском зарубежье, в Ялте и Алма-Ате, в Благовещенске и Владивостоке, книгу ее издали в Ростове-на-Дону, в Москве издали в составе сборника «Русская поэзия Китая», в Филадельфии, наконец, имеется полное собрание сборников ее стихов. Да, много мест на земле, где изучают ее пламенное наследие. Много где… В 2011 году и в Барнауле, наконец, была издана книга Колосовой. Для русского читателя, любителя поэзии имя Колосовой теперь не пустой звук. А это значит, что исполнились ее мечтания зарубежные:

И кто-нибудь, на сотню лет далекий

Найдет в архиве пыльном эти строки…

Она вернулась на Родину.

Александр Родионов,

член Союза писателей России

Марианна Колосова (третья справа) среди подруг по Женскому фашистскому движению в 1934 г

СТИХИ МАРИАННЫ КОЛОСОВОЙ

ПОБЕДОНОСЕЦ

Спите спокойные, спите,

Я же не в силах спать:

Сердца кровавые нити

Буду в поэмы сплетать.

В тихой глубинности ночи

Мстители - мысли придут…

Сердце кинжалы отточит…

Пальцы патроны набьют!

Вышью цветными шелками

Лозунг России родной.

Грозно взовьется над нами

Грозный орел боевой.

Белою лентой украшу

Шашки стальной рукоять.

В битву за Родину нашу

Буду друзей провожать.

В радости, в светлом восторге,

Верим, надеемся, ждем!

Победоносец Георгий

Будь нашим Белым Вождем!

НЕ СЕРДЦЕ, А СОЛНЦЕ

Далекому атаману…

Из нерастрелянной обоймы

Опасность смертная остра!

Я знаю, встретимся с тобой мы

У партизанского костра…

Россия наша молодая

Всегда и всюду впереди,

Не сердце принесу туда я,

А солнце в трепетной груди.

Я за плечо тихонько трону

Того, кто дремлет в стороне.

«Возьми винтовку и патроны,

Умчись на вороном коне!»

И будут дни тогда часами,

Ночами — частые бои.

Удача развернет над нами

Знамена яркие свои!

Любить и ждать я не устану.

Но твой отряд — твоя семья,

И удалому атаману

Дороже Родина, чем я…

И за тобой уйду я в горы —

Твой вестовой, твоя сестра…

Я верю, встретимся мы скоро

У партизанского костра!

УЛЫБКА СМЕРТНИКА

Вспоминая тебя, Владимир Р.

За большое, за Русское дело

Мы вместе на подвиг вышли.

Ты погиб… А я уцелела.

Ты мне грех невольный простишь ли?

Горький твой, но завидный жребий!

Не поймешь ты мою усталость…

Я забочусь о крыше и хлебе,

Потому что… я жить осталась.

Но я помню, сквозь две решетки

На последнем нашем свиданье

Ты улыбкой милой и кроткой

Ободрял меня на прощанье…

И взялась откуда-то сила,

Не страшили тюрьма и голод:

Бывшим анненковцам носила

Из Заречья патроны в город!

И в ограде, на сеновале,

(Тут же, близко с тюрьмою рядом!)

У меня не раз ночевали

Партизаны белых отрядов.

Ах, тогда не могла понять я,

Где взяла я храбрость и силу,

Когда в лес для повстанцев-братьев

Я оружие тайно носила.

…Почему я смотрю так строго?

Потому, что страдала много…

Потому, что сквозь две решетки

Улыбнулся мне смертник кротко…

ДЕРЖАВНОЕ ЗНАМЯ

Пылала Русская Держава…

Пожар полмира озарял!

Но не погибла наша слава

И стяг трехцветный не упал.

Мы унесли его оттуда

И никому не отдадим.

Как честь свою, как веру в чудо,

Мы знамя русское храним!

Героям солнце светит в очи.

Пути иные. Цель — одна.

Пускай у храбрых жизнь короче,

Им слава вечная дана.

Взглянув на пройденные тропы

Вспомянем прадедов сейчас:

Пол-Азии и пол-Европы

Отвоевали вы для нас!

Страна родная, край любимый,

Должны мы жизнь свою отдать,

Чтоб вновь Великой Неделимой

Державой ты могла бы стать!

ПРИЧЕТЫ

Друг погиб в Трехречьи…

А который счетом?

Весть о нем встречаю

Горестным причетом…

Над чужой печалью

Душу надрывая,

Я свои потери

Вновь пересчитаю:

Ах, волос любимых

Золотые пряди

Ветер поразвеял

Где-то в Петрограде!

А в родное сердце

Вражеская пуля

Врезалась случайно

Где-то в Барнауле!

Брата дорогого –

Горе мое, горе! –

Злобные мадьяры

Утопили в Хоре!

А родную душу

(Страшно молвить имя!)

Пыткой истомили

Вороги в Нарыме.

Ночью не замолкнут

Горестные мысли,

А погибших близких

Всех не перечислить…

И ЗА НИХ НИКТО НЕ ОТОМСТИЛ?

Оглянись на Родину мой брат:

Слуги сатаны еще царят,

Русские во власти темных сил.

И за них никто не отомстил?

Оглянись мой милый друг и брат,

Оглянись на миг один назад,

Много там заброшенных могил.

И за них никто не отомстил?

Стало крови больше чем воды.

На земле кровавые следы.

Кто-то Русских мучил, Русских бил.

И за них никто не отмстил?

Гибли наши братья и отцы -

Храбрые и честные бойцы,

Злобный враг их всех перегубил.

И за них никто не отомстил?

Оглянись на Родину мой брат,

Слуги сатаны еще царят,

Русские во власти темных сил…

И за них никто не отомстил?

ПО ПАТРОНЧИКУ — ЗА КРОВИНОЧКУ

Складка горечи возле сжатых губ…

Неужели цель не намечена?

Заострите глаз, отточите зуб!

И сказать мне вам больше нечего…

Если сын сидит где-то в Вологде,

Если брат убит в Петропавловске,

Надо чаще думать о вороге —

Не по-кроткому, не по-ангельски,

Не по-кроткому, голубиному

Надо думать думу заветную,

А по-мудрому, по-змеиному

Свою месть обдумать ответную.

И не ветра стон — это стон души…

Затерялось солнце за тучами…

В яме каменной на полета аршин —

Соловецкий великомученик.

То не брат ли твой и не сын ли там?

Не отец ли твой задыхается?

Головою бьет по сырым камням,

За клочки соломы цепляется…

Над страдальцами Соловецкими,

Над нарымскими заточенными,

Над слезами невинными детскими

Издеваются «вохры» с «чонами».

Море — волнами, небо — тучами…

А восток — кровавыми зорями…

Чью-то мать во Пскове замучили…

А сестру в чека… опозорили!

Губы сжатые. Сердце молотом.

Слово черное, да зловещее…

Если сердце твое расколото,

Втисни ненависть в эту трещину.

Не по ельникам, по осинникам,

Не в кубышечку, не в коробочку —

Ветерок сберет по полтиннику

На патрончики, на винтовочку!

За ложбинками, за пригорками

Проползет лихой потихонечку…

По патрончику (очи зоркие!)

За старушку-мать, за сестреночку!

По патрончику — за слезиночку!

И за каждого из замученных.

По патрончику — за кровиночку!

Из винтовочек — пули тучами!

Так чего же вам еще спрашивать?

Неужели цель не намечена?

Или — с этими… Или — с нашими!

И сказать мне вам больше нечего.

ЗА ОБИДУ

По ночам я о многом думаю,

На подушку слезы роняю,

Но маленькую личную беду мою

К общей не приравняю.

На чужбину шквалом отброшены,

Оглушенные гулким громом,

Раскатились мы, как горошины,

В поле чуждом и незнакомом.

Не люблю я запаха ладана,

Рано петь по нас панихиду,

Будет день: нежданно-негаданно

Отомстим за нашу обиду!

Не за ссылку за нашу дальнюю,

Не за горечь отдельной драмы —

За обиду национальную,

За поруганные наши храмы!

За все то, что русскому дорого,

Что для сердца русского свято, —

Отомстим мы жестоко ворогу

В грозный год Великой расплаты!