«Когда думаешь о творческом облике Николая Семеновича Голованова, - писали современники, - то основной, наиболее характерной чертой представляется его национальная сущность. Русская национальная настройка творчества пронизывает исполнительскую, дирижерскую и композиторскую деятельность Голованова». Дирижер-титан, дирижер-богатырь, он выхватил русскую оперу из вихрей революции, чьи жернова резали и корёжили традиции русского искусства.  Творец «большого стиля», его манера дирижирования сражала мощью энергии, контрастностью, яркостью красок оркестра. Постановки Николая Голованова на сцене Большого театра опер «Борис Годунов» (1948 год, Сталинская премия), «Садко» (1949, Сталинская премия), «Хованщина» (1950, Сталинская премия») - вершины ренессанса русской оперы, до сих пор непокоренные.

Музыка на переломе  20-30-х годов ХХ века в очередной раз оказалась  ристалищем.  Масло в огонь подбросил Карл (Карой) Флеш, профессор Берлинской Высшей музыкальной школы.  В работе «Проблема звука в игре на скрипке» он  развил теорию о «целых расах и народных племенах, у которых чувство звука развивалось лучше, чем у других». Таковыми оказывались «польские и русские элементы еврейского происхождения».  В Германии разразился скандал. Известный скрипач Густав Хавеман негодовал: «Вы принимаете  еврейское чувство звука как основополагающее, что естественно для Вас, как для еврея, которого я уважаю. Но для нас, германцев, еврейское чувство звука не является определяющим».  Идея Флеша была подхвачена и в Советском Союзе. Николай Голованов открыто высказался о том, что лучшими интерпретаторами русской музыки могут быть только русские по происхождению музыканты и певцы. В сущности, Голованов повторил утверждение Императора Александра III. Легенда о Голованове-антисемите вспыхнула и тиражировалась все последующие годы.  Сегодня имя Николая Голованова известно разве что ценителям русского искусства. Сегодня имя Николая Голованов – в тени. Не потому ли, что в ореоле его славы меркнет, испепеляется в труху либеральная пропаганда о «сталинском» СССР, а искусство «сталинского» СССР приобретает звучание скрябинского «Прометея».  

О Николае Голованове специально для «Завтра» мы говорим с  Ольгой Ивановной Захаровой, человеком удивительной судьбы. По окончании Московской консерватории (теоретико-композиторский факультет),  она пришла работать в музей Голованова. Предполагала: распределение  на год, на два… Год-два оказались длиной почти в полвека.  Не переманили ни предложения Радио-Иновещания, ни Института искусствознания, о которых когда-то лишь мечтать приходилось… Зато можно смело сказать: Ольга Ивановна Захарова, музыковед, кандидат искусствоведческих наук – талисман музея Николая Голованова. Николая Голованова - титана, богатыря русской музыки.             

«ЗАВТРА». Ольга Ивановна, на протяжении четверти века либералы и даже патриоты внушают мысль о бескультурье русского человека, о том, что он живет в грязи и вечной неустроенности. Но вот оказываешься в музее Голованова, и мир художественного вкуса оказывается, словно, твоим. В какой семье Голованов родился, рос? что влияло на его становление?

Ольга ЗАХАРОВА. По происхождению Николай Голованов из крестьян Симбирской губернии, но его родители уже обосновались в Москве. Отец – портной, мать почти не знала грамоту. У Голованова очень рано проявились музыкальные способности, и это дало возможность семье отвести его в уникальное заведение, каким было Синодальное училище церковного пения.  В конце XIX века и вплоть до революции Синодальное училище переживало период взлета, кульминации. В училище пришел такой реформатор, очень образованный человек, ученый, медиевист и композитор Степан Смоленский. В училище работали корифеи русской духовной музыки Кастальский, Чесноков, Никольский. В 1901 году Смоленский был переведен в Придворную певческую капеллу Петербурга, но, тем не менее, в Москве он успел заложить основы серьёзного обучения и церковного, и общегуманитарного. В училище был потрясающий хор. Хор состоял из мальчиков и вольнонаемных певчих. Славились басы-октависты – очень низкие басы, а руководил хором регент с большой буквы Василий Сергеевич Орлов. Уже на склоне лет Голованов напишет: «Синодальное училище дало мне всё – моральные принципы, жизненные устои, умение работать много и систематически, привило священную дисциплину».

«ЗАВТРА». Насколько сложно было поступить в такое училище?

Ольга ЗАХАРОВА. Из 360 мальчиков, - вспоминал Голованов, - были выбраны немногие счастливцы, мальчики из разных городов России.  То был закрытый интернат, где не только давали образование, но и обеспечивали всем необходимым. У Голованова  был замечательный голос. И это заметили. В хоре он был так называемым исполатчиком, то есть солистом. Исполатчик – церковный термин, как и регент. Их было трое исполатчиков, а хор во время торжественных служб насчитывал порой семьдесят и более  человек. Хор обслуживал такую святыню России, как Успенский собор в Кремле. Кроме того, мальчики по-настоящему работали. Были заказы на Синодальный хор от богатых домов на отпевание, венчание. Выступал хор и в московской Консерватории, давал гастроли заграницей.

«ЗАВТРА». Верно ли сказать, что Великая княгиня Елизавета Федоровна заметила Голованова в Успенском соборе?

Ольга ЗАХАРОВА. Елизавета Федоровна часто посещала службу в Успенском соборе. По воспоминаниям одного из синодалов, она пешком ходила из Марфо-Мариинской обители в Кремль. Есть сведения, что Голованов, будучи еще учеником Синодального училища, приглашался ею в качестве регента на службы в Николаевском дворце Кремля.

«ЗАВТРА».  И сразу после окончания училища Голованов получил приглашение стать регентом Марфо-Мариинской обители.

Ольга ЗАХАРОВА. Не только. Голованов закончил училище в 1909 году. И его оставили преподавателем училища, и еще младшим помощником регента. Великая княгиня пригласила быть регентом в Марфо-Мариинской обители.  Главный Покровский собор тогда еще строился, службы шли в домовой, Марфы и Марии церкви. А в 1911 году он стал старшим помощником регента, кроме того учился еще в консерватории у Сергея Василенко по классу композиции и теории музыки.

«ЗАВТРА». Из-за занятости пришлось покинуть обитель?

Ольга ЗАХАРОВА. Да, но Голованов на всю жизнь сохранил память о Великой княгине Елизавете Федоровне. В музее есть документ, свидетельствующий о том, что она всегда была довольна работой, выполняемой Головановым в обители.  В альбом Голованов поместил фотографию Великой княгини, которую, возможно, она подарила ему на прощание при уходе из Марфо-Мариинской обители. Подарок от хора – метроном, на его изящной накладке из бронзы выгравировано: «От благодарного хора сестёр Марфо-Мариинской обители» и даты, когда он пришел и ушел из обители.

«ЗАВТРА». С художником Нестеровым Голованов познакомился здесь же? Что известно об их отношениях?

Ольга ЗАХАРОВА. Голованов общался с художником в разные годы, был дружен  с автобиографом художника, Дурылиным. Сохранилась их переписка. У Голованова несколько работ Нестерова: «Святая Варвара», «Ангел печали», «Капри. Италия» - это дореволюционные работы, и работа советского периода «Отцы-пустынники и жёны непорочны».  Причем последняя – авторский вариант, который отличается от того, который есть в Третьяковской галерее.  

«ЗАВТРА».  Дебют в качестве дирижера состоялся после окончания консерватории или раньше?

Ольга ЗАХАРОВА. В 20 лет, в 1911 году Голованов дирижировал в Московской консерватории. То был дебют. Синодальный хор исполнял «Литургию» Сергея Рахманинова.         

«ЗАВТРА».  Мы приближаемся к годам революции, которую Голованов как будто бы не заметил из-за влюбленности в Нежданову. Хотелось бы, чтобы Вы поведали нам об этой истории великой любви.  Кто кого первым заметил?

Ольга ЗАХАРОВА. В 1914 году Голованов блистательно закончил консерваторию.  Его дипломная работа – опера «Царица Юрата».  Когда музыку, как это полагалось,  проигрывали на двух роялях перед экзаменационной комиссией, то она произвела фурор. Оперу отметили специальной денежной премией в 1000 рублей. Директор консерватории Ипполитов-Иванов принял решение: опера должна быть непременно исполнена. Но разразилась Первая мировая война. И всё-таки музыка была исполнена в виде сюиты. О Голованове сразу заговорили, о нем стали писать. А в 1915 году Голованов дирижировал летними симфоническими концертами в Сокольниках. Участники – оркестр и солисты Большого театра. И вот здесь, я думаю, Нежданова могла обратить на него внимание.

«ЗАВТРА».  Нежданова ведь была намного старше Голованова.

Ольга ЗАХАРОВА.  Когда Голованов родился, 1891 год, Нежданова уже учительствовала в Одессе, откуда она родом и где жила её семья. Нежданова была старше Голованова на 18 лет. У неё было два брата, сестра и все младшие. Чтобы как-то помогать семье она проработал учительницей восемь лет. А с 1902 года Нежданова уже блистала в Большом театре. У неё был, конечно, потрясающий голос, какой-то ангельской чистоты.  Думаю, что сначала Нежданова голосом  можно сказать пленила. Позднее Голованов писал, что Нежданова была по-детски чиста душой, даже была наивной.  Нежданова же говорила, что когда увидела Голованова, произошел «укол», он её «уколол». Может это называется любовью с первого взгляда?

В 1918 году Голованов для Неждановой, явно на заказ, сделал шкатулку. Очень красивой резной работы. Открываешь и на крышке большое  письмо Голованова ко дню её именин и Святой Троице. Внутри шкатулки каким-то образом еще выписан целый романс, который он посвятил Неждановой. Романс «Что такое грёза?» на стихи Игоря Северянина. Вот с этой шкатулки, возможно, и началась история любви. Тогда же Голованов стал постоянным пианистом-аккомпаниатором великой певицы.  Кроме того, оба они были верующими.

«ЗАВТРА». Брак был церковный?

Ольга ЗАХАРОВА. Они состояли в гражданском браке. Но, по мнению священника, отца Валерьяна Кречетова были тайно венчаны. Нежданова жила в квартире этажом ниже, общая у них была дача на Николиной горе. 

«ЗАВТРА». Интересно, какой образ жизни они вели?

Ольга ЗАХАРОВА. Они как-то очень весело проводили свой досуг, какой-то испытывали восторг перед жизнью. На Святки устраивали хождения по квартирам, были ряжеными, пели колядки. Очень любили путешествовать. Ездили в Италию, гостили на вилле английского дирижёра Альберта Коутса. В 1926 году поблизости отдыхал Бернард Шоу, он часто посещал Коутса. Однажды застал Нежданову и Голованова. Нежданова пела ему «Соловья» и русские народные песни. Бернард Шоу пришел в восторг, а был он очень взыскателен, если не сказать - ядовитым подчас. Он  подарил Неждановой свою фотографию и написал: «Я теперь понимаю, почему мне Бог дал дожить до 70-летнего возраста, - это для того, чтобы я имел возможность услышать его лучшее творение – Нежданову».     

Голованов и Нежданова увлекались живописью, коллекционированием. Нежданова сама рисовала, даже был её портрет Голованова.  У Антонины Васильевны была тоже превосходная коллекция живописи, не менее роскошная, чем у Голованова. Помимо картин русских и зарубежных художников Голованов собрал иконы, их было около ста. Шестьдесят переданы в Третьяковскую галерею.

«ЗАВТРА». Смерть Антонины Васильевны Неждановой в 1950 году была потрясением для Голованова. И можно сказать, он так с ним и не справился.

Ольга ЗАХАРОВА. Да. После смерти Неждановой, в октябре месяце, Голованов провел грандиозный концерт её памяти. И вскоре заболел. У него случилась пневмония. Голованова лечили новейшими тогда пенициллиновыми препаратами. Температура упала, казалось, всё нормализовалось, как вдруг его разбил паралич. Инсульт. Ему смогли вовремя оказать помощь и лечили, поддерживали целый год.  Восстановилось движение, речь, но врачи запретили публичные выступления. При этом Голованов оставался музыкальным руководителем Большого театра и оркестра Всесоюзного радио. И осуществил записи двенадцати симфонических поэм Листа, симфонических отрывков из опер Вагнера. Потрясающие совершенно записи!  Никто не мог представить даже, что они сделаны Головановым после инсульта.

«ЗАВТРА». Ольга Ивановна, существует миф о Голованове – тиране, деспоте.

Ольга ЗАХАРОВА. Николай Семёнович Голованов отличался взрывным темпераментом. В нём жило как бы два разных человека. Вне работы, даже в перерыве на репетиции – он был добродушным, очень хорошим собеседником, очень весёлым человеком. Во время работы он преображался, становился жестким и сверхтребовательным.  Если он при своей-то  проницательности видел в оркестре какое-то не то настроение, даже не те глаза, то он вскипал и мог быть грубым, резким. Он не терпел ни малейшей фальши, он относился к дирижированию, к исполнительству как  своего рода церковной службе. Даже были такие воспоминания хормейстера Клавдия Васильевича Птицы. Он говорит, что в манере дирижирования Голованов было что-то от священнодействия.

«ЗАВТРА». И заметим, что в то проклятое, тоталитарное, безбожное время Голованов постоянно оставлял на партитурах религиозные аббревиатуры.  

Ольга ЗАХАРОВА. Их удалось прочитать. Это первые слова молитвы. Чаще всего «Ив. Б. М.» - Иверская Божья Матерь. Иногда он даже писал «Иверская Божья Матерь, помоги». Ещё есть обращение к Серафиму Саровскому, Савве Звенигородскому. Я думаю, что это традиция не только русская, вообще христианская. Иоганн Себастьян Бах, например, ставил крестики. На партитуре Шестой симфонии Чайковского  -  «Благослови Господи» и в конце - благодарение.

«ЗАВТРА». Ольга Иванова, имя Голованова золотыми буквами высечено в небесном пантеоне Большого театра. Воля, мужество, талант Голованова сокрушили весь этот чуждый театру Интернационал и вернули театр в русское русло. Хотелось бы с вами поговорить о Голованове и Большом театре.  

Ольга ЗАХАРОВА. В Большой театр Голованов пришел в 1915 году. На скромную должность помощника хормейстера. В 1919 его, можно сказать, выпихнули на дирижерский подиум театра. Голованов долго сомневался, но дирижер требовался срочно, после революции эмигрировал дирижер театра Эмиль Купер. Тогда даже к такой хитрости прибегли: Голованову сказали – ставка помощника хормейстера аннулируется и нужно решать: либо становишься оперным дирижером, либо театр покидаешь. А он с театром уже сжился, здесь были Шаляпин, Нежданова, Собинов… и Голованов решился. Первая опера, которой он дирижировал – «Сказка о царе Салтане». 1919 год. Сохранилось хвалебное письмо Владимира Немировича-Данченко. Голованов увлекся работой и русские оперы стали его репертуаром.

«ЗАВТРА». И началась травля Голованова Российской ассоциацией пролетарских музыкантов. 

Ольга ЗАХАРОВА. Кампания травли началась в 1928 году и думаю,  началась сначала внутри самого Большого театра. В театре были недовольны стилем руководства Голованова. Он, конечно, был авторитарным человеком. Тогда  это считалось пережитком ушедшей культуры, барством. Его называли «барином», но те, к кому он как раз имел претензии как к профессионалам. РАПМ объединяла молодое поколение музыкантов, революционно настроенных. Настолько революционно, что им казалось: Большой театр занимается не делом. С классикой не по пути. Причём часто эти люди были дилетантами, в общем, по-настоящему не образованные, а выезжавшие за счёт идеологии. 

Как-то в частной беседе со своим преподавателем Василенко (а у Василенко готовилась премьера в Большом театре – опера «Сын Солнца»), что оперой «Борис Годунов», которая готовилась к постановке, должен дирижировать русский дирижёр. А поручили Арию Моисеевичу Пазовскому. Слова Голованова были услышаны, переданы и ему начали инкриминировать антисемитизм. В те годы это было страшным обвинением. Разразилась кампания под названием  «головановщина». Скандал перекинулся и в консерваторию, где Голованов возродил Консерваторский оркестр. Здесь тоже началась «чистка». Травили Голованова и в газетах, дело до суда доходило даже. Голованов, надо отметить, умел защищаться. Он как-то готовился ко всем этим разборкам, у него были  конкретные факты, аргументы. 

«ЗАВТРА».  Тем не менее, Голованова уволили из театра.

Ольга ЗАХАРОВА. Голованова уволили из Большого театра, но он продолжал давать концерты в консерватории. Публика тогда резко делилась на «головановцев» и тех, кто его осуждал. Дело доходило подчас до свиста, на грани рукопашной.

«ЗАВТРА».  Сколько раз он уходил из Большого театра?

Ольга ЗАХАРОВА. Три раза. Не он уходил, а его «уходили».  Первый раз 1928 год. Но в 1930 году вернули, причём постановлением Комиссии ЦК, то есть реабилитировали сверху. Второе увольнение -  1936 год.

«ЗАВТРА». Чем оно было вызвано?

Ольга ЗАХАРОВА. В значительной степени уже отмеченным стилем руководства. Но здесь еще была история,  связанная с композитором, Иваном Дзержинским, автором оперы «Тихий Дон». Считалось, что Голованов слишком переработал эту оперу. Она была талантливой, но дилетантской, очень плохо инструментована. В общем, Голованов здорово потрудился над ней, чтобы представить достойно в Большом театре. Дзержинский в те годы был поднят «на щит». С успехом прошла  премьера его оперы  в авторской редакции в Ленинграде, дирижировал Самуил Самосуд. Композитор обиделся на Голованова из-за редакции, и в результате Голованова сняли и поставили Самуила Абрамовича Самосуда. Голованов, что интересно, написал на листочке календаря, в день своего увольнения:  «Комитет поделом искусству учинил самосуд над Головановым».

«ЗАВТРА». Но держали в стратегическом запасе.

Ольга ЗАХАРОВА. В 1937 году награждали артистов, солистов Большого театра. Голованов из газеты узнал, что и его наградили. Причем он решил, что это ошибка, опечатка, что наградили не его, а певца Дмитрия Головина. Голованова вернули в театр в 1948 году, и раньше бы вернули, но была война. Узнав о возвращении в театр, Голованов от радости перенес сердечный приступ. Микроинфаркт.    

«ЗАВТРА». Он был столь эмоционален?

Ольга ЗАХАРОВА. Да, безусловно, он был очень эмоциональный. Кроме того, Большой театр был для него значимым местом.

«ЗАВТРА». Война где Голованова застала?

Ольга ЗАХАРОВА. Когда разразилась Великая отечественная война, Голованов с Неждановой были на даче в Подмосковье. И в самые горячие, трудные дни, когда труппа, оркестр Большого театра уже уехали в эвакуацию, Голованов стал собирать оркестр. Это было довольно трудно. Налёты, бомбежки, все стараются уехать из Москвы.

«ЗАВТРА».  А они остались?

Ольга ЗАХАРОВА. Голованову и Неждановой неоднократно рекомендовали эвакуироваться. Но они отказались. Антонина Васильевна Нежданова ещё до войны решила прекратить выступать. Возраст. Тем не менее, в самые первые годы войны, она стала выступать на радио. В один только 1942 год дала пятьдесят с лишним концертов. А Голованов набрал музыкантов в оркестр,  начались трансляции. Эти трансляции имели большое значение для тех, кто был далеко от Москвы. В столице музыка, концерты! Причём возрождалась музыка, которая давно не звучала по разным причинам. Скажем, увертюра «1812-й год» Чайковского. Она заканчивалась царским гимном «Боже царя храни», Голованов заменил на «Славься» и стал исполнять её. В музее есть записочка от лётчика, который совершал перелёт в Тегеран. Так вот, во время этого перелёта он слушал увертюру «1812 год».

«ЗАВТРА».  Великая история! Предлагаю поговорить теперь о триумфе Голованова в Большом театре.

Ольга ЗАХАРОВА.  С 1948  по 1953 – годы кульминации работы Голованова в Большом театре. Три года подряд: 1948-й, 1949-й, 1950-й ставились оперы -  «Борис Годунов», «Садко», «Хованщина», которые были удостоены высшей награды, Сталинской премией I степени. Это были совершенно блистательные постановки. Шедевры. Голованов взял реванш.

«ЗАВТРА».  Есть версия, Сталин симпатизировал Голованову.

Ольга ЗАХАРОВА. Однозначно, что Сталин ценил Большой театр и Голованова во главе Большого театра.Как относился Голованов к Сталину до войны мне неизвестно, но после войны оценилСталина. Заметим, именно при Сталине Голованов добился очень высоких ставок для оркестра, были приобретены хорошие инструменты, то есть были созданы все условия для по-настоящему творческой работы и поддержки жизненного уровня музыкантов. И в Большом театре, и в оркестре Радио, которым Голованов руководил.

«ЗАВТРА». Но вот Сталин умирает, Хрущёв увольняет Голованова.

Ольга ЗАХАРОВА.  Формальная зацепка – Голованов  работает в двух больших коллективах и не дирижирует при этом в Большом театре. Ещё одна причина – мне о ней сказал историк Максименков. В те годы было важно создать советскую классическую оперу, а Голованов весьма скептически к этому относился. Он не видел современной музыки, достойной Большого театра. Хотя тогда заказывали оперы и Шостаковичу, опера «Октябрь», и готовилась к постановке опера «Декабристы» Шапорина. Возможности композиторов не отвечали требованиям Голованова.

Была еще одна причина. В 1952-1953 годах Голованов готовил декаду искусства Белоруссии в Москве. Тогда декады разных республик проводили с большой пышностью, помпой. И в Минске у Голованова начались столкновения с певицей Ларисой Александровской, которая была депутатом Верховного Совета.  Она готовила в качестве режиссера для декады оперу «Девушка из Полесья» Тикоцкого. Голованов весьма критически относился к постановке и требовал переделок. Видимо, он что-то резкое сказал этой певице.  А она была подругой человека, который стал министром культуры при Хрущёве, Пономаренко. Когда Пономаренко стал министром культуры, то он Голованова и снял.

«ЗАВТРА».  Голованов ждал, что его вернут?

Ольга ЗАХАРОВА. Знаете, ходит такой миф, что Голованов, уже будучи уволенным, пришёл в Большой театр со служебного входа и предъявил своё удостоверение. Ему сказали, что вы здесь уже не работаете, вы пенсионер. Готовился приказ и об увольнении Голованова из оркестра Радио.

«ЗАВТРА». Сердце Голованова не выдержало унижений.

Ольга ЗАХАРОВА. Да. Получив известие об увольнении, Голованов вскоре  умер. 28 августа 1953 года. На Успение… На Успение он впервые выступал с Синодальным хором. Карьера Голованова-музыканта началась со служб в Успенском соборе. Голованов сам говорил, что с Успением у него связаны самые значительные дни в жизни... Я вот подумала сейчас, что здесь же, в Брюсовом переулке, церковь рядом и тоже Успения.

«ЗАВТРА». Ольга Ивановна, Голованов всю свою жизнь продолжал писать духовную музыку. Какое его последнее сочинение?

Ольга ЗАХАРОВА.Последнее сочинение Голованова, лето 1952 года, Молитва святителю Трифону. Он, конечно, вспоминал своего духовника. Был такой митрополит Трифон Туркестанов, автор акафиста «Слава Богу за всё». В экспозиции музея есть стихотворение Трифона, которое он написал и отправил Голованову в 1930-м году в связи с кампанией «головановщиной». В стихотворении он вспоминает пение Голованова ещё мальчиком, как он солировал, и как уже тогда над ним веял этот ореол...

«ЗАВТРА». Гениальности.

Ольга ЗАХАРОВА. Да.

«ЗАВТРА».  Значение Голованова для русской, мировой музыкальной культуры.

Ольга ЗАХАРОВА. Вы знаете, когда в 2011 году делался фильм о Голованове на канале «Культура», то он получил такое название: «Николай Голованов. Главный дирижер Советского Союза».  Он действительно был самым ярким советским дирижёром первой половины ХХ века. Он был в авангарде музыкальной жизни Москвы.  Для современных музыкантов, дирижеров, публики Голованов стал символом русского начала в дирижировании. Меня трогает, что такой выдающийся музыкант, как Михаил Васильевич Плетнёв, является его большим поклонником и пропагандистом творчества. Причём не только у нас, но и за границей. 

Голованов превосходно исполнял Вагнера. В Германии выходили диски, серия «Великие дирижёры». И в этой серии рядом два дирижёра: с немецкой стороны – Вильгельм Фуртвенглер, с русской – Николай Голованов.

«ЗАВТРА».  Предмет в музее, с которым связана сакраментальная история.

Ольга ЗАХАРОВА. Думаю, что это шпага начала ХХ века. Есть свидетельство, что  когда проходили  царские службы, царь приезжал в Кремль, пел Синодальный хор. Регент хора должен был облачаться в вицмундир со шпагой.  В музее есть фотография 1914 года, выход Императорской семьи из Успенского собора в Чудов монастырь. И на заднем плане фотографии Синодальный хор и Голованов. Точно в вицмундире и, вероятно, именно при этой самой шпаге.

«ЗАВТРА». Голованов и на небесах - воин русского искусства.

http://zavtra.ru/content/view/voin-russkoj-operyi/