V.

Puscic Rusina na Rusina !

СЪмя, брошенное гр. Голуховскимъ на русско-народную ниву, не пропало даромъ. Польскіе политики ухватились за проектъ замЪны русскихъ буквъ латинскими и примЪняли его на практикЪ, печатая въ львовскомъ Dziennik-Ъ Literack-омъ малорусскія стихотворения латинскими буквами. И между русскими галичанами нашлись отступники, которые стали въ этомъ отношеніи подражать полякамъ. Но эти преступныя попытки еще не были въ состояніи внести раскола въ только-что складавшееся галицко-русское общество. Единодушію этого общества и историческому направленію развитія галицко-русской литературы угрожала иная опасность, которая н вызвала нынЪшній хаосъ въ Червонной Руси. Въ началЪ 60-ти годовъ шли приготовленія къ польскому возстанію 1863 года. Польскіе агенты, желавшіе втянуть въ возстаніе и галицко-русскую молодежь, стали усердно распространять среди нея мысль малорусскаго сепаратизма. Въ этой цЪли Dziennik Literacki и другія польскія изданія печатали малорусскія стихотворения, дышащія ненавистью къ „Moskwie", т. е. къ Россіи и выражающія сожалЪніе надъ судьбою несчастной „Украины-Руси". Какъ разъ въ то время привезъ изъ Россіи львовскій купецъ церковными книгами и ризами, М. Дыметъ, стихотворенія Т. Гр. Шевченка. Галицко-русская молодежь восторгалась ими, такъ какъ чего-то подобнаго до сихъ поръ не читала. Не зная исторіи Руси и не имЪя научной подготовки къ пониманію истиннаго смысла Шевченковыхъ произведеній, часть русской молодежи вымечтала себЪ изъ нихъ самостоятельную козацкую Украину, считала запорожцевъ идеаломъ рыцарства, а поляковъ и великороссовъ — угнетателями Украины [13]. Такое броженіе среди галицко-русской молодежи пришлось очень кстати польскимъ дЪятелямъ. Они поняли значеніе малорусскаго сепаратизма для польскихъ политическихъ цЪлей и начали его усердно поддерживать, придавая ему въ то-же время политическое направленіе. Чисто соціальнымъ мыслямъ въ стихотвореніяхъ Шевченка, — какъ извЪстно, въ произведеніяхъ Т. Гр. Шевченка ни разу не встрЪчается слово „Русь", — они придавали политическое значеніе. Польская печать дЪятельно поддерживала украинофильское движеніе, ожидая отъ него пользы на УкраинЪ во время готовившаяся возстанія.

  Украинофильское  движеніе усилилось значительно послЪ возстанія 1863 года. Въ Галичину нахлынули толпами польскіе эмигранты изъ Россіи и, замЪчательно, всЪ они оказались ярыми украинофилами. Среди нихъ особенно выдавался нЪкто Павлинъ Стахурскій, полякъ, которому гр. Голуховскій не безъ цЪли далъ мЪсто учителя малорусскаго языка въ академической гимназіи во ЛьвовЪ. Этотъ Стахурскій,  принявшій фамилію вымышленную СвЪнцицкій, усердно   распространялъ среди  молодежи украинофильство, фонетическое правописаніе  и употребленіе латинскихъ буквъ въ русскомъ языкЪ [14].

Газета „Слово", органъ русской партіи и всего русскаго населенія Галичины, печатала сначала корреспонденціи и статьи нЪкоторыхъ украинофиловъ. Когда, однако, вышла на явъ цЪль литературнаго сепаратизма и когда показалось, что малорусскимъ движеніемъ управляютъ польскіе политики, „Слово" отказалось служить безусловно вредному для Червонной Руси направленію, неоправданному ни съ исторической, ни съ языковой, ни съ этнографической точекъ зрЪнія. Тогда молодые сепаратисты постановили основать свой собственный органъ, которымъ сталъ въ 1862 г. еженедЪльникъ „ВечерницЪ", издаваемый Федоромъ Заревичемъ и Владиміромъ Шашкевичемъ, „ВечерницЪ", впрочемъ, представляли еще довольно умЪренный сепаратизмъ, за то начавшая выходить въ 1863 г. подъ редакціею Ксенофонта Климковича „Мета" (ЦЪль), сразу вступила въ борьбу съ русскою партіею, обвиняя ее въ „москвофильствЪ" и въ "московскихъ агитаціяхъ". Въ „MутЪ" появилась впервые пЪсня: „Ще не вмерла Украина", составляющая парафразу извЪстной польской пЪсни: Jeszcze Polska nie zginela. „Мета" впрочемъ не долго существовала. За то журналъ Siolo, въ составъ редакцiи котораго Стахурскій-СвЪнцицкій съумЪлъ привлечь двухъ способныхъ русскихъ галичанъ, Осипа Федьковича и Ивана Вагилевича, продолжалъ усердно дЪло разъединенія галицко-русскаго общества. Въ Siol-Ъ проводилась практически мысль гр. Голуховскаго, выраженная имъ въ засЪданіи „азбучной комиссіи" въ 1857 году. Чтобъ die ruthenische Sprache und Schrift gegenüber dem Grossrussischen gehörig abzugrenzen [15], Siolo печатало русскiя статьи латинскими письменами [16].

Въ 1867 году появился даже Abecadlnik dla ditej ruskich. Галицко-русская публика, за малыми исключениями, сторонилась отъ модныхъ нововведеній и относилась къ нимъ съ понятнымъ недовЪріемъ. Тогда было придумано новое средство въ цЪли успЪшной пропаганды малорусскаго сепаратизма. Латинскія буквы слишкомъ возбуждали подозрЪніе у русскихъ галичанъ, ибо явно обнаруживали полонизаційныя стремленія, поэтому отдЪленіе галицко-русскаго языка и письма отъ великорусскаго было возложено на фонетическое правописаніе. Возникли два журнала, „Правда" и „Русь", которые выбросили буквы „ы" и „Ъ" и стали вести украинофильскую пропаганду преимущественно такимъ образомъ, что ожесточенно нападали на русскую партію и представляли ея членовъ „ренегатами" и „запроданными москалямъ наймитами-перевертнями". Фонетическое правописаніе называли тогда у насъ „кулишевкою", по имени его изобрЪтателя П. А. Кулиша. П. А. Кулишъ, однако, замЪтивъ, куда стремятся галицкіе украинофилы, написалъ имъ письмо, въ которомъ ихъ заклиналъ, не вводить раздора въ русскую семью, не извращать литературнаго сепаратизма въ политическій и даже угрожалъ отказаться отъ фонетическаго правописанія, разъ оно имЪетъ служить средствомъ разъединенія русскаго народа [17].

Заклинанія „патріарха" украинофильства ничего, однако, не помогли. Первые украинофилы въ ГаличинЪ съ одной стороны слишкомъ увлеклись самостоятельностью „Руси-Украины", съ другой слишкомъ подчинились вліянію польскихъ политиковъ [18], чтобы могли послЪдовать совЪту П. А. Кулиша и съ той поры начинается открытая и упорная борьба между украинофилами и русскою партіею. Кто стоялъ по сторонЪ украинофиловъ, видно изъ предыдущаго и поэтому та борьба привела къ тому, что русская партія исподволь была вытеснена изъ законодательныхъ репрезентацій.

Возростающая украинофильская партія въ ГаличинЪ избавила отчасти польскихъ политиковъ отъ необходимости бороться съ русскою партіею. Польскіе политики только рЪшали возникающіе споры между галицко-русскими партіями, конечно, въ пользу покровительствуемой ими партіи, борьбу же съ русскою партіею предоставили украинофиламъ. Эта тактика, о которой ниже больше разскажемъ, выражается очень мЪтко фразою: puscic Rusina na Rusina. Не нужно доказывать, такъ какъ письмо г. Маковея служить этому лучшимъ свидЪтельствомъ, что украинофильская партія не останавливалась ни передъ какими средствами, чтобъ только ослабить и побороть русскую партію. Во время политическаго процеса въ 1882 г, въ которомъ выдающіеся члены русской партіи: А. И. Добрянскій, И. Наумовичъ, В. М. Площанскій, О. А. Марковъ и др. обвинялись въ государственномъ преступленіи, газета „ДЪло", пренебрегая простой этикой, пуще польскихъ газетъ нападала на подсудимыхъ. Когда послЪ захвата русскихъ монастырей въ ГаличинЪ іезуитами въ 1883 году русское населеніе выслало депутацію къ императору съ просьбой о возвращеніи монастырей ихъ законнымъ владЪльцамъ, василіанамъ, членъ депутаціи, д-ръ О. Огоновскій [19], голова украинофильской партіи воспользовался пребываніемъ въ BЪнЪ въ той цЪли, чтобы втайнЪ передъ своими товарищами внести въ министерство внутреннихъ дЪлъ записку о томъ, что „ВЪстникъ законовъ державныхъ" издается in russischer und keineswegs in ruthenischer Sprache. Кто знаетъ, какъ русскихъ галичанъ ограждали отъ соприкосновенія съ „московщиной", тотъ пойметъ значеніе упомянутой записки. Украинофиловъ колола въ глаза русская институція „Народный Домъ" во ЛьвовЪ, созданная на пожертвованія всего русскаго населенія Галичины и стараніемъ русской партіи. Не имЪя возможности захватить въ свои руки „Народный Домъ" съ его библіотекой, музеемъ, богатыми стипендійными фондами и т.п., украинофилы, подставили одного изъ своихъ членовъ, Василя Дідошака, который предложилъ въ 1885 году городской думЪ Львова проектъ отобрать „Народный Домъ" въ пользу города [20]. Городская дума, хотя въ ней подавляющее число поляковъ, оказалась, однако, благороднЪе Василя Дідошака и отклонила его предательскій проектъ.

Борьба украинофильства съ русскою партіею дошла, однако, до чудовищныхъ размЪровъ въ 1890 году. Желая разъ на всегда сломать силу русской партіи и окончательно впрячь украинофильство въ колесницу ягеллонской идеи въ Червонной Руси, графъ К. Бадени выдумалъ „соглашеніе [21] русиновъ съ поляками. Гр. К. Ба- дени обЪщалъ разныя блага украинофиламъ и поддержку со стороны правительства, подъ условіемъ, „что они откажутся отъ политическаго союза съ русскою партіею и отрекутся отъ всякой связи съ великорусскимъ народомъ и съ православною церковью." Повтореніе, хотя и въ меньшихъ размЪрахъ, люблинской и берестейской уніи   было  приготовлено   въ тайнЪ передъ представителями русской партіи, составлявшими въ львовскомъ сеймЪ вмЪстЪ съ украинофилами одинъ довольно сильный клубъ. Неожиданно  для всЪхъ выступилъ въ засЪданiи сейма 13 (25) ноября 1890 г. дЪпутатъ г. Ю. Романчукъ и провозгласилъ „программу" [22], въ которой и выразилъ все то, что гр. К. Бадени требовалъ. Такъ какъ эта „программа" означала отреченіе отъ племенной связи съ остальнымъ русскимъ міромъ, а даже отдЪляла галицкихъ малороссовъ-уніатовъ отъ православныхъ малороссовъ въ БуковинЪ, не говоря уже о малороссахъ въ Россіи, то естественно русская партія не могла ее принять въ основу своей политически-національной и религіозной дЪятельности. Случилось то, чего хотЪли противники русскаго народа. Русскій клубъ въ сеймЪ разбился, а въ цЪлой восточной ГаличинЪ завязалась ожесточенная борьба партій. Одновременно возникла настоящая травля на всЪхъ, кто оказался противникомъ „программы".  Митрополитъ Сильвестръ Сембратовичъ, покорный слуга графа К. Бадени, съ нетерпимостью средневЪковаго инквизитора бросилъ въ публичномъ засЪданiи сейма предетавителямъ русской партіи въ глаза : "Для такихъ тутъ нЪтъ мЪста !" Онъ-же далъ починъ къ изданію пастырскаго посланія, запрещающаго духовенству и мірянамъ выписывать и читать органъ русской партіи „Червонную Русь" и многимъ священникамъ отнялъ отличія и достоинства благочинныхъ, заслуженныя ими усерднымъ исполненіемъ духовныхъ обязанностей, за то, что они не приняли такъ называемой „новоэрской" программы. Русскіе галичане, состоявшiе на правительственной службЪ, переводились по тому-же поводу „для пользы службы" въ болЪе или менЪе отдаленныя мЪcтa. Въ цЪлой восточной ГаличинЪ отбывалась публичныя собранія, устраиваемыя украинофилами при помощи поляковъ, въ которыхъ, рядомъ съ одобреніемъ „программы", произносились ругательства по адресу русской партіи, членовъ которой расходившіеся ораторы обзывали „московскими запроданцами", „ренегатами" и даже „гадюками" [23]. Ненависть къ членамъ русской партіи дошла до такихъ чудовищныхъ размЪровъ, что гимназисты и студенты на улицахъ Львова кричали вслЪдъ за ними „кацапы !". Русская партія съ терпЪніемъ переносила всЪ эти непріятности и сожалЪла только о томъ, что „новоэрскія" оргіи смущали и соблазняли простонародіе, не желающее знать никакихъ партій. До какого умоизступленія доходили украинофилы, доказываетъ слЪдующій фактъ: На одномъ собраніи во ЛьвовЪ, созванномъ для одобренія и принятія новоэрской программы, никто Иванъ Рудницкій, помощникъ нотаріуса, публично заявилъ: „ОтнынЪ не нужно будетъ жандармовъ, такъ какъ мы сами будемъ за ними (т. е. членами русской партіи) слЪдить и ихъ истреблять!" И въ цЪломъ многолюдномъ собраніи не нашелся ни одинъ человЪкъ, который бы воспротивился добровольной записи цЪлой партіи въ „цивильные жандармы" польской политики.

Впрочемъ, эту роль исполняли нЪкоторые „добровольцы" на практикЪ такъ добросовЪстно, что даже на холостяковъ и бездЪтныхъ поступали доносы, что они своихъ дЪтей воспитываютъ въ „москвофильскомъ" духЪ [24]. Вообще, кто хотЪлъ отличиться или поправить свою репутацію передъ начальствомъ, тотъ достигалъ цЪли доносомъ на своего сослуживца, принадлещаго къ русской партіи.

Мы видЪли выше, какъ упорно и долго русская партія защищала русскую азбуку и этимологическое правописаніе, связывающія галицко-русское населеніе въ его національномъ и культурномъ интересЪ съ остальнымъ русскимъ міромъ. ПослЪ 1890 года, когда украинофильская партія была признана, по крайней мЪрЪ правительствомъ и поляками, оффиціальною представительницею галицкихъ, буковинскихъ и даже заграничныхъ малороссовъ, долголЪтнія старанія польскихъ политиковъ и украинофиловъ объ отдЪленіи галицко-русскаго письменства китайскою стЪною отъ общерусскаго языка и литературы были возобновлены и увЪнчались относительнымъ успЪхомъ. Земскій совЪтъ во ЛьвовЪ (краевый выдЪль), въ которомъ присутствуетъ только одинъ членъ русской народности, да и то по выбору польскаго сейма, внесъ въ 1891 году въ министерство внутреннихъ дЪлъ меморіалъ, въ которомъ обратилъ вниманіе министерства на то, что „ВЪстникъ законовъ державныхъ" и другія оффиціальныя публикаціи издаются на „языкЪ, составляющемъ смЪсь церковно-славянскаго и велико-русскаго языковъ, изъ которыхъ послЪдній для галицко-русскаго населенія такъ само чуждъ, какъ языки чешскій или сербскій" [25]. Заботливость польскаго „краеваго выдЪла" о понятномъ для русскаго населенія Галичины языкЪ имЪетъ, однако, далеко не педагогическія причины, такъ какъ въ меморіалЪ выразительно сказано: „Не только въ интересЪ галицко-русскаго населенія, но также въ первомъ ряду въ интересЪ монархіи, который настоятельно требуетъ очищенія галицко-русскаго языка отъ великорусскаго вліянія [26], принужденъ подписавшійся земскій совЪтъ оговориваемое дЪло представить высокому ц. к. министерству и просить о скорЪйшемъ устраненіи доказанныхъ несообразностей". ВскорЪ послЪ внесенія вышеупомянутаго меморіала, ибо въ 1892 году, украинофильскія общества „Товариство им. Т. Шевченка" [27] и „Руске товариство педагогичне" подали въ министерство народнаго просвЪщенія прошеніе о введеніи фонетическаго правописанія въ учебники народныхъ школъ и среднихъ учебныхъ заведенiй. И въ этомъ прошеніи необходимость введенія фонетическаго правописанія основано не столько на научныхъ или педагогическихъ мотивахъ, сколько на чисто политическихъ, именно, чтобы Червонная Русь не употребляла такого правописанія, какое употребляется въ Россіи, именно этимологическаго, выработавшагося въ теченіе всей культурной жизни русскаго народа и мЪшающаго всякимъ сепаратистскимъ стремленіямъ. РазумЪется, просители добились, чего требовали. Ничего не помогли прошенія къ императору, представленія, внесенныя русскою партіею въ министерство и протесты противъ введенія фонетики, покрытия 50.000 подписями русскаго населенія Галичины. „ВЪстникъ законовъ державныхъ", всЪ оффиціальныя публикаціи, всЪ учебники на малорусскомъ нарЪчіи, а даже судЪбныя рЪшенія и распоряженія политическихъ властей въ восточной ГаличинЪ и БуковинЪ нынЪ издаются и пишутся какографіею, называемою фонетикою [28]. Тактика — pusciс rusina na rusina принесла двойную пользу : украинофилы достигли фонетики, необходимой для ихъ сепаратистикихъ цЪлей, польскіе-же политики добились раздЪленія галицко-русскаго образованнаго общества на два лагеря, а кромЪ того могутъ разсчитывать на пользу отъ сепаратизма при осуществленіи своихъ государственныхъ плановъ. Въ своемъ заслЪпленіи украинофилы даже не подозрЪвали, какое оружіе они сами дали въ руки польскимъ политикамъ, допуская ихъ вмЪшательство въ чисто народное дЪло и испрашивая введеніе фонетики путемъ распоряженій. Черезъ нЪкоторое время могутъ появиться общества, члены которыхъ будутъ вымечтанными типами польскихъ русиновъ, gente Rutheni, natione Роlonі, а такихъ типовъ уже нынЪ много, — и они потребуютъ замЪны, опять путемъ распоряженій, русскихъ буквъ латинскими. СъумЪютъ ли украинофилы воспротивиться этому требованію, если они сами показали и дорогу къ нему и способъ его исполненія? А вЪдь латинскія буквы въ русскомъ письмЪ составляютъ одну изъ самыхъ важныхъ цЪлей стремленій польскихъ политиковъ, ибо она ведетъ къ ополяченію галицко-русскаго населенія.