В современной науке истории принято датой основания города считать первое упоминание о нём в летописных сказаниях. Так, град Москва упомянут под 1147 г. в связи с тем, что в этом владении боярина-дружинника Кучки, для князя Святослава Черниговского устроил «обед силен» князь Юрий Долгорукий. Но теперь мы знаем, что был упомянут град Москва и раньше, что вообще целая гроздь поселений здесь была с каких-то незапамятных времён и чаще звалась множественно — Московь. Кучке Московь досталась в управление, почему иногда называлась Кучковым. Князь Долгорукий лишь велел поставить здесь первую крепость, небольшую сначала. Потом сын его Князь Андрей Боголюбский расширил и ещё укрепил её, поняв, как и отец, что Московь может стать ключом ко Владимиру. Положение Москвы было и впрямь превосходным. Она стояла в средостеньи путей из Поволжья к Балтийскому морю, от Новгорода — к Поволжью и Рязани, от Киева к Новгороду и Волге, от Волги — к Северу и Уралу ... По рекам она отовсюду была достижима, но глухие леса окрест делали почти невозможными набеги конных кочевников — половцев. В то же время земли здесь были весьма плодородны, реки богаты рыбой, а леса всяким зверем, и в том числе — соболем, куной (куницей). Всё сие вполне оценили очень многие беженцы с Юга и обильно осели в Москови. В самый раз при таком-то стечении люда было стать ей градом в XIII веке. И стала — Москвой, с укреплённым Детинцем в средине, на Боровицком холме, где теперь Кремль. Град был сперва небольшим и входил во Владимиро-Суздальское, потом —только Владимирское княжество. При дроблении и мельчании уделов, получаемых умножавшимися потомками Всеволода Большое Гнездо, когда-то и Москва должна была стать особым уделом, кому-то достаться в княженье. И досталась, как мы видели, младшему сыну славного и святого Князя Александра Ярославича Невского — Даниилу. Он стал первым князем Москвы, а Москва, стало быть, впервые соделалась княжеством, это случилось в 1272 году, по «приговору» родни. Было тогда Даниилу 11 лет...

Князь Даниил был подлинно христианин, как и отец его, как и дед Всеволод, как и предок Андрей Боголюбский. Он был нравом кроток и тих, очень любил молитву, и живое общение с Богом было главным для духа его. Но, подобно Давиду, он становился львом, не боясь никаких Голиафов, когда было нужно,— не для него самого,— для Москвы, для людей, подвластных Божьим смотреньем ему. Как «меньший» в семье, он получил и самый «меньший», то есть самый незавидный удел, княжеством до того никогда на бывавший... Здесь он построил сперва монастырь в честь своего святого — Даниила Столпника (он теперь украшение столицы).

Что представляла собою тогда Северо-Восточная Русь? Об усобицах мы говорили. Скажем теперь кратко о том, что Княжеский Дом «Большого Гнезда» разросся здесь так же, как Мономахов на юге (корень у всех был один — от Рюрика Ютландского). В старых уделах семьи князей считали уделы «своими» и дробили их по мере нужды как могли. Но земель всё равно не хватало. Князья победней старались «примыслить» любую добычу — кусочек соседской земли, часть какуюто люда, воинов, разных умельцев и слуг. Из-за «примыслов» этих (так тогда выражались) иной раз дрались меж собой, но часто кончали миром, брань устраняя согласием и целованием креста. Мало кто не желал получить великое княженье Владимирское. Но когда иные достигали его, то как правило жили в уделах своих, управляя оттуда столицей. Так бывали «Великими» князья: тверской, костромской, переяславльский, городецкий. Кроме того, появились в старинных и крупных уделах и особые «великие» то есть старшие князья. Такими были, к примеру, ярославские, нижегородские и те же тверские, даже если они не владели Владимиром. Но и тогда все они мечтали стать и Великими Владимирскими, так как Владимирский — это Князь «и всея Руси». Из княжеств тогдашних времён было несколько самых видных, бывших «особь» от всех, то есть как бы отдельными государствами. Таковы — Тверь (до 1440 г.), Нижний Новгород (до 1417 г.), Ярославль (до середины XIV в.), Суздаль, ставший «самостоятельным» с конца XIII в., но не надолго, Ростов, от всех отделившийся в 1277 г., Муром, Старая Рязань (которая при князе Олеге Ивановиче становится «великим княжеством»), Кострома ... Самостоятельной жизнью живут ещё многие княжества по пятьдесят, по сто лет, а иные даже по двести (до XIV и XV в.в.). Таковы: Стародуб, Одоев (до 1470 г.!), Трубчевск, Мосальск, Воротынск, Новосиль, Елец (до 1488г.), Тарусса (с 1246 до 1342г.), Рыльск (до 1454 г.), Ливны и Варгол, Галич (до Ивана Даниловича Калиты), Дебрянск, Можайск (с перерывом, до 1434 г), Пронск, Белозерск, Ржев и другие. Не говоря уж о Новгороде и Пскове...

Злая судьба постигает древний русский город Курск. Он стоял задолго до того, как отец преподобного Феодосия Печерского поселился в нём, как киевский наместник (то есть ещё до Крещения Руси). Из жития Феодосия знаем, что в XI в. в Курске были каменные церкви и школы для детей. Одним из отрядов Батыя в 1237 г. Курск был совершенно сожжён, так что более он не был собственно городом как крепостью и средоточием ремесла и торговли. На месте его вырос лес, где иногда бывали селенья, а также становья татар и бывала местность сия под владычеством Польши, но по привычке всё называлось Курском, Курской землёй. В 1295 г. в 27-ми верстах от пропавшего Курска в лесу при корнях древа найдена была чудотворная икона Знамения Матери Божией. И с почитанья её, при стечении множества люда, стала жизнь сюда возвращаться, так что в 1597 г. началось возрождение Курска «на его прежнем месте», а место находки иконы было в том же году отмечено основанием Курской Коренной Рождество-Богородицкой Пустыни (мужского монастыря). Святая же Курская Коренная икона возымела потом, в XVII в., большое значение и в московских делах, а в наше время — во всех важнейших делах Православной Российской Церкви. Именно так в разных местах Руси в разное время с возрождения духовной и церковной жизни начинала возрождаться жизнь народа. Мы помним, что первый князь Московский Даниил прежде всего построил в Москве не что-нибудь, а монастырь. Здесь нужно сказать, что усобицы русских князей, кроме греха братоубийства, имели своим последствием и упадок церковной, вообще христианской жизни. Нарушались многие правила, расцвела симония (получение сана за деньги), возрождались языческие обычаи, даже в среде духовенства. Начальный татарский погром добавил нестроений в церковную жизнь Руси. Многие грады и веси запустели, кто-то из духовенства погиб, кто-то сбежал, многие храмы стояли без службы. В такой обстановке в 1274 г. во Владимире состоялся Поместный Церковный Собор. Вот как выразил он церковное понимание происходящего с Русской Землёй: «Какую пользу получили мы, пренебрегшие Божественные правила! Не рассеял ли нас Бог по лицу всей земли? Не взяты ли были наши города? Не пали ли сильные наши от острия меча? Не отведены ли в плен дети наши? Не запустели ли святые церкви? Не томят ли нас каждый день безбожные и нечестивые люди? И всё это постигло нас за то, что не храним мы правил святых отцов наших». В этих словах от лица Русской Церкви выразилось самое ценное и спасительное,— покаяние, смирение перед праведным Божиим гневом и решимость исправиться, изменить свою жизнь! Собор принял меры по пресечению симонии, сделал ряд Богослужебных указаний, постановил рукополагать в священный сан только достойных, в соответствии с канонами Церкви, несмотря на большую нехватку священников. Это означало, пусть лучше многие храмы долгое время стоят без службы, а прихожане их лишаются таинств, чем поставлять в них кого придётся ... Вот образец для подражания всем и на все времена! И, наконец, Собор определил выпустить Кормчую Книгу, в основе которой — Книга Правил (канонов) церковных!

Вот, что положено было в основанье того, что стало Великой Россией,—Кни­га Правил! Здесь и правила жизни церковной и правила для государства в его отношениях с Церковью. Правилам этим добровольно и строго следовал князь Даниил. Прямой потомок Крестителя Руси св. Владимира, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского, Всеволода Большое Гнездо, Ярослава Всеволодовича, Александра Ярославича Невского, он унаследовал лучшее от этой цепи прекрасных русских князей и добавил своё: молитвенность, тихость нрава и миротворчество. Поелику возможно, он избегал сражений. Так было в 1293 г., когда Даниил смирился перед Великим Князем Андреем Александровичем, впустив его с войском в Москву. Так было и в 1295 г., когда уже приготовясь к сражению с братом, князь Даниил всё же сумел кончить дело миром, без крови. Но пришлось ему и сражаться. Рязанский князь Константин втайне решил повоевать земли Московского княжества и позвал на подмогу татар. В 1300 г., упреждая коварный удар, князь Даниил подошёл с войском к Рязани и разбил Константина, перебив и отряды татар, Это была первая победа над татарами, пусть негромкая, но знаменательная! Константин взят был в плен и ... с любовью отпущен под честное слово! При этом князь Даниил никак не воспользовался плодами победы в том отношении, что не отнял ничего от Рязанских земель. Даниила стали чтить и любить и князья, и народ. В 1302 г. Переяславльский князь Иоанн, умирая бездетным, завещал очень большое тогда своё княжество дяде своему Даниилу. Так Москва сразу и мирно стала одним из самых видных русских княжеств! В 1303 г. князь Даниил заболел, принял великую схиму и тихо скончался, завещав по смиренью положить своё тело не в церкви, а на общем кладбище своего Данилова монастыря. После смерти он сотворил ряд чудес, одно из которых очень поразило Ивана Грозного, повелевшего возродить монастырь Даниила, между прочим, поставив там храм в честь отцов Семи Вселенских Соборов. Дело в том, что в Церкви есть праздники отцам каждого из Семи Соборов, есть общий праздник отцам Шести Вселенских Соборов, а общего праздника отцам всех Семи Соборов нет. Между тем, Семь Соборов — это полнота Православия. Царь Иван Грозный, как видно, собирался ввести такой праздник, но не сумел почему-то. Так до сих пор храм в честь отцов всех Семи Вселенских Соборов единственный в мiре стоит в Даниловом монастыре, а праздника этого нет ... В этот-то именно храм в 1652 г. Патриарх Никон торжественно перенёс мощи князя Даниила, прославив его в лике святых, и назвав «великим святым чудотворцем». Даниилу наследовал сын его Юрий. Он «примыслил» к Москве от Рязани Коломну, от Смоленска — Можайск, расширив владения настолько, что стал бороться за ярлык на великое княжение с дядей своим князем Тверским Михаилом Ярославичем. Друг против друга оба боролись в Орде. Более прав в этом споре был князь Михаил. Но по интригам соперника он был замучен (и причислен к лику святых). Однако за коварство своё поплатился и Юрий, там же в Орде и погибший. Московский престол достался брату его Иоанну Даниловичу. Тот поступал мудрее и в 1328 г. в итоге борьбы с той же Тверью получил великое княжение, которое с тех пор уже не выпадало из рук Московских князей. Князь Иоанн был, как его отец, православным не по имени только,— по духу. Так, он постоянно носил при себе кожаную суму - калиту, с деньгами для раздаяния нищим, с чем и вошёл навсегда в историю, будучи прозван Иоанном Даниловичем Калитой († 1341 г.).

В 1300 г. Митрополит Максим переносит Церковный Престол из Киева во Владимир на Клязьме. Великороссия становится не только политическим, но и духовным, церковным средоточием Русской Земли. Преемник Максима святой Митрополит Пётр стал часто жить в Москве, где завещал и похоронить себя и предрёк Московскому княжеству грядущую славу и силу. Преемник Петра,— грек Феогност осел на Москве уже крепко, подготовив и смену себе из москвичей, из боярской семьи Плещеевых — будущего великого святителя Митрополита Алексия.

Вразумляемый Богом Иван Калита — собиратель земель вкруг Москвы. Он «примыслил» к Москве ещё многие земли, смирял Тверь и Новгород, а множество мелких княжеств добровольно признали зависимость от него. «Бысть оттоле тишина велика по всей Русской Земле на сорок лет и престаша татарове воевати Русскую Землю»,— замечает летописец.

Иван Калита расширяет, укрепляет и украшает Москву. При нём возникает деревянный Кремль, первый каменный Успенский собор в Кремле, другие храмы. Великий Князь связан личной духовной дружбой со святым Митрополитом Петром.

Сыновья Калиты Симеон Гордый (1341—1353) и Иван Красный, или Кроткий (1353—1359) продолжают дело отца. Симеон во всей Русской Земле ведёт себя как владетель, свысока обращаясь с другими князьями, за что и получает прозвище «Гордый». А гордость — самый страшный из всех грехов и пороков, потому что духовно роднит человека (и народ) с диаволом — отцом и источником гордости. Но Симеон сильно и явно грешит и в другом. Не имея детей от первой жены, он бросает её и женится на другой: «не восхоте соблюдения закона Божия,... но преступлением закона восхоте получити желание свое, сего ради не получи, точию (только) грех себе приобрете»,— написал летописец. В самом деле, два сына Симеона умирают; от него не остается потомства, и Русь претерпевает страшную чуму, от которой умирает и сам Симеон. Он — радетель за Русскую Землю и ему принадлежит знаменитое увещание родне хранить в мире преемственность власти для потомков, «чтобы свеча не угасла» ... Но судьба его показала, что «свеча» не погаснет тогда, когда она горит огнём благочестия в сердце самого владетеля Русской Земли, не иначе! Брата его Ивана Ивановича иногда называют историки слабым Князем. Однако он не слабый, он—Кроткий. И как раз от такого родится Руси Князь Великий Дмитрий Донской.

При нём совершается многое и судьбоносное в Великой России. Он взошёл на Престол ещё мальчиком 10 лет. Его воспитателем и как бы правителем за него стал святой Митрополит Алексий, сотворивший при жизни много чудес. Так, в Орде он исцелил от слепоты ханскую царевну Тайдулу, что сделало его великим даже в глазах татар. Затем как бы вместе они — Князь Димитрий и Митрополит, мудро правят Русской Землёй. При них строится белокаменный Кремль, первый каменный мост на Москве, Москва расширяется, а Московское княжество уже безвозвратно и неоспоримо становится главным в Великороссии. Истомлённый народ в решающей массе своей признаёт за Москвой право на объединение всех русских земель и притом тяготеет к признанию необходимости единодержавия, или самодержавия Великих Князей Московских. К тому же и Бог призывает через Церковь и великих Своих святых. Таковы Митрополит Алексий и «Игумен всей Русской Земли»—преподобный Сергий Радонежский Чудотворец. Князь Димитрий впервые сказал, что великокняжеский сан и Московские земли — наследственное право и вотчина семейства Московских князей и никому другому принадлежать не могут. После него Стол Великих Князей начал передаваться от отца к сыну.

Богоугодность и спасительность самодержавия особенно явно показаны были Промыслом Божиим всей Русской Земле обстоятельством борьбы с Ордой, Куликовской битвой. Она состоялась в 1380 г. и так хорошо всем известна, что нет нужды здесь о ней подробно писать. Мы отметим лишь то, что великая, смелая мысль сбросить с Руси татарское иго явилась у князя Димитрия после очень усердных молитв, что на битву с ханом Мамаем его благословил преподобный Сергий и молитвой своей постоянно поддерживал русское войско, что всё сие совершалось при многих и явных знамениях Божией воли.

Но нужно заметить и вот что. Когда Князь Димитрий Иванович, много раз уже бивший татар в сравнительно малых сражениях, отказался давать дань татарам, и Мамай стал готовиться к большому походу на Русь, Русь удельная затрепетала... В ней сразу исчезло единство. И хотя Орда уже ослабла и раздиралась усобицами, страх перед ней был великим, он тяготел над всеми. Тем более, что, как стало известно, Мамай заключил союз с литовским князем Ягайло, обещавшим Мамаю сильное войско. Рязанский князь Олег, убоявшись, пошёл на союз с Ордой и Литвой. Тверь, Нижний Новгород, Суздаль решили, как бы чего не вышло, держаться совсем в стороне, не дав свои силы Московскому Князю. Он остался почти один с подручными своими князьями. Впрочем, вкупе они составили довольно большую рать, усиленную войсками Новгорода, Пскова, Полоцка и Брянска.

Князь Димитрий, решив не допустить соединения татарских и литовских сил, быстро прошёл от Москвы на Дон и там, в степи, вдалеке от русских земель, встретил войско Мамая. Жестокая, долгая сеча завершилась победою русских! Мамай бежал в Крым, в Кафу, где был убит. Князь Димитрий получил навсегда прозванье Донского.

Правда вскоре, через два года, в 1382 г. хан Тохтамыш внезапно напал на Москву, вынудив Князя Димитрия бежать из столицы, сжёг и разграбил Москву, и Русь снова стала платить дань Орде. Но теперь это было уже не так важно. Русь увидела и поняла: Орда не страшна; её можно побить. Страх перед нею исчез! И исчез навсегда. Кроме того, всем стало ясно, что заступницей всей Руси от любых врагов стала Москва, Московское княжество. Вот главнейший итог Куликовской битвы.

Но перед этим всем великий подвижник Руси преподобный Сергий в глуши Радонежских лесов, живя и молясь в одиночестве, вызвал тем самым на себя открытое противоборство демонских сил и сумел победить в себе страх перед ними. Он-то, затем став известным, и имея уже монастырь с братией, своею молитвой и словом помог Князю Димитрию и Русской Земле победить страх пред татарской Ордой.

В 1378 г. скончался Митрополит Алексий, вскоре же став почитаться святым. После блаженной кончины его, Князь Димитрий дерзнул проявить своеволие в том, на что не имел Божия права,— в делах церковных. Он не принял законно поставленного для Русской Земли в Царьграде Митрополита Киприана, а пожелал иметь главою Церкви своего любимца попа Митяя. Сей отличался красноречием, даром повелевать и богатыми одеждами. «Зело красен поп Митяй»,— говорили о нём. Произошла большая церковная смута, длившаяся десять лет. В итоге после смерти Князя Димитрия Донского в 1389 г. всероссийским Митрополитом всё-таки стал Киприан, признанный сыном Димитрия — Василием I. Князь Димитрий Донской, хотя уважался в потомках, но никогда не чтился святым ни в народе, ни в Церкви. За его неприятие Митрополита Киприана и церковную смуту был наказан народ нашествием Тохтамыша.

Шёл к концу знаменитый, великий XIV век. В его второй половине что-то очень важное происходило в духовной жизни Руси, так что сказалось и на всей её жизни. Иногда называют это «Русским Возрождением», как бы неким златым веком русской святости и искусства. Об этом нужно поведать особо.

СВЯТАЯ РУСЬ

Если мы постараемся увидеть самый корень, или исток, из которого произошёл с XIV в. дивный расцвет русской духовной жизни, то найдём его в том, имя чему — исихазм. «Исихия» — по-гречески «молчание», «тихость». Исихазм — образ молитвенной жизни монахов, где главным является делание умносердечной молитвы. Такою молитвою, в основном, стала молитва Иисусова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». При верном молитвенном делании подвижники этой молитвы проникались и озарялись Божественным светом так, что и сами начинали видеть сей свет иногда духовно, а иногда и телесными очами. В этом нетварном Божественном свете они созерцали такие вещи, имели такие откровения, какие нам, нынешним, слабым, никогда невозможно увидеть! Такие подвижники при жизни становились святыми, исполняясь Святаго Духа, и озаряя Им вокруг себя всё, и всех. Исихасты — подвижники в Церкви были искони, начиная с Апостолов, в разных странах и временах, друг о друге часто не зная. В XIII—XIV веках этот подвиг умно-сердечной молитвы с видением света обрёл особое место в среде православных Афонских монахов, хотя, независимо от них, был достоянием избранных и в других Православных народах, в том числе — на Руси. Опыт Афона лишь подтверждал и укреплял опыт подвижников разных земель. Опыт сей вызвал в церковной среде немалые, сильные споры. Тогда Промыслом Божиим был воздвигнут великий учитель и святитель Григорий Палама (он умер ок. 1360 г.). Он в спорах с латинствующими Варлаамом и Акиндином в ряде своих сочинений, а также и на Соборах церковных, главным образом, на Соборе 1341 г., опроверг учения римо-католиков, опиравшихся на авторитеты Абеляра, Фомы Аквината о том, что Бог постигается только с помощью логических построений рассудка, что Божественный свет, например,— у Христа на Фаворе в Преображении Его — это свет сотворённый, внешний, так как видим был очами телесными, что, по их мнению, говорило о том, что это не есть свет Самого Божества, ибо он принадлежит Его Сущности, а Сущности Бога видеть никто не может. Григорий Палама доказал, что Фаворский свет, свет Божества, видимый подвижниками и святыми, не есть Сущность Бога, но есть одна из его нетварных энергий — сил, которыми Он правит мiром. И не рассудком, а духом, сердцем, очищаемым подвигом и молитвой, человек приобщается к Богу так, что проникается и Его несотворённым светом, который иной раз может быть видим и духовно и явно. «Рассудочные» католики до сих пор не признали ученья Паламы. А Православная Церковь признала ещё тогда, в середине XIV в., и более того,— она вся стоит на этом учении (если она Православная не по имени только,— по сути).

Подлинным исихастом, созерцателем Божия света Святой Троицы был на Руси преподобный Сергий, о котором вкратце уже говорилось. Он родился 5 мая 1314 г. в с. Варницы под Ростовом Великим в семье благочестивых бояр Кирилла и Марии. С зачатия и рождения, в младенчестве и юности он проявлял необычайные духовные дарования, являясь особым избранником Божиим. Звали его тогда Варфоломей. Примерно в 1328 г. вся семья переселилась в г. Радонеж (теперь — Городок, близ Троице-Сергиевой Лавры). Недалеко от сего городка в глухих лесах стал затем подвизаться в молитве сей святой человек. Он построил здесь деревянную келью и такую же церковь во имя Святой Троицы. В 1337 г. был он пострижен в монашество с именем Сергий, а в 1354 г.— посвящён в сан игумена. Ибо Духом Святым водимые многие искатели «умной красоты», как иной раз называют подвижников, собрались в этот лес к преподобному, чтобы быть у него в послушании и учиться духовным вещам. Блаженный Сергий явил много чудес, испытал видения страшных чудовищ, которыми бесы старались изгнать его из пустыни, удостоился многих Божественных посещений и знамений. Сама Пресвятая Богородица с апостолами Иоанном Богословом и Петром приходила в келью к нему. С ним были дружны митрополиты Феогност, Алексий, Киприан. Друзьями его были также архиепископ Суздальский Дионисий и епископ Пермский Стефан — просветитель Пермской земли. Знал и любил Сергия Князь Великий Димитрий Донской. Многократно, по просьбе Святителей и Московских Князей, Преподобный мирил с последним и князей других княжеств то словом, то делом. Так, однажды, придя в Нижний Новгород с целью призвать его к миру с Москвой и не встретив согласия, он запретил совершать Литургию во всех храмах города. И нижегородцы, приклонившись не перед саном, а пред духовным величием Сергия, принесли покаяние и помирились с Москвою. Сергий сознательно звал Русскую Землю к единству под властью Московских Князей. То же делали и его ученики, наипаче те, кто пошёл по Руси, насаждая на просторах её новые обители — училища молитвы, поста, общежития, духовной любви и согласия. Таковыми были Сильвестр Обнорский, Стефан Махришский, Авраамий Чухломский, Афанасий Серпуховской, Никита Боровский Феодор Симоновский, Ферапонт Можайский, Андроник Московский, Савва Сторожевский (Звенигородский), Димитрий Прилуцкий. Кирилл Белозерский. От Никиты и Пафнутия Боровских духовная преемственность правил жизни и подвига идёт к преподобному Иосифу Волоцкому и его обители, от Кирилла Белозерского такая же крепкая нить преемства протянулась к Нилу Сорскому, Савватию, Зосиме и Герману Соловецким. Так незримое, но сильнейшее духовное влияние «чудного старца» Сергия охватило всю Землю Великороссии. «Игуменом Русской Земли» назвал народ Преподобного Сергия. И недаром. Он и по смерти не раз помогал всей Русской Земле. Слава о нем очень быстро дошла до Царырада. Патриархи Каллист и Филофей писали письма ему. Вселенский Патриарх Филофей, тот самый, который прославил в лике святых поборника Православия и исихазма Григория Паламу, прислал преподобному Сергию крест, параманд и схиму. В послании своём патриарх увещал преподобного устроить в его обители общежитие (по образу лучших афонских), что и было исполнено с благословения Митрополита Московского Алексия. Связи Руси тех времён с Царьградом, Афоном были куда более тесными, скорыми и постоянными, чем мы теперь думаем. Так что нет сомнения в том, что Игумен Русской Земли не только по духу оказался сам исихастом, но и знал об афонских старцах — делателях Иисусовой молитвы и о всех «паламитских спорах» и принял сердцем учение о нетварном Божественном свете. Созерцая его, преподобный опытно, духом (не только умом), а лучше сказать — всем своим существом приобщился Христу, а через Него — Самой Троице, Единосущной и Не­раздельной. Её благодатью он был как бы пронизан всецело. Он «носил» Троицу в сердце. От избытка же сердца глаголют уста, и он говорил, что созидает храм Живоначальной Троице, чтобы «постоянным взиранием на Неё побеждался страх ненавистной розни мiра сего». Что же тогда выходило? Троица есть Единый Бог в Трёх Своих Ипостасях (Личностях) — Отца, Сына и Святаго Духа. Не три «бога», но Едино Божество, Одна Сущность, Одна Природа при Трёх свободно—разумных Божественных Личностях (лицах). Они всегда пребывают в совершенном согласии, хотя каждая Личность совершенно свободна. Основою такого согласия служит любовь. Основой любви служит единство природы. «По образу» Своему и «по подобию» Бог сотворил человека так, что имея одну природу, люди разнятся в личностях (лицах). Адам—Ева—сын, затем для всех: муж— жена—ребенок — вот живой «треугольник» в основе всего человечества и размноженья его, по устройству сообразный Троице. Грех помрачил человека; в частности, он перестал видеть живое единство свое с остальными людьми. В этом причина раздоров, распрей, усобиц и войн — «ненавистной розни мiра сего». Чтобы её превозмочь, нужно устроить жизнь во образ жизни и отношений Лиц Святой Троицы. На таком основании покоится жизнь монастырская, по обще­жительным уставам устроенная.

Жизнь монашеского братства, если она и вправду любовью проникнута, дает пример устроению жизни всей земной церковной Общины — народу, а значит, и его государству, Земле! Вот что восприняла Великороссия от преподобного Сергия, его подвига и почитания Троицы! У русских людей как бы открылись духовные очи. Они увидели, как и во образ чего можно и нужно устроить Православную русскую жизнь. Православное Русское Царство!

Эта вспышка Троического света на Русской Земле времён преподобного Сергия была такой яркой и сильной, что отсвет её, пусть и слабый, светит ещё и теперь! А тогда эта вспышка озарила всю русскую жизнь, и она расцвела пресветло и принесла изумительные плоды. Понято было, что единство Божественной Природы — основа соборности в управлении и решении дел, Троичность Лиц основа свободы, должная мера которой должна быть у всех и у вся, так что чтиться должна каждая «малая ипостась» — человек! Извечный «проклятый вопрос»,— как сочетать потребность и жизнь государства, народа с потребностью личности, или малой волости, здесь находил совершенное разрешение. Не теряя себя и свободы, все единятся в любви, источник имеющей в Боге, ибо «Бог есть любовь» (I Ин. 4; 8, 16). Прекрасный лаконичный образ, воплотивший в себе, кажется, всё, что давал опыт созерцания Святой Троицы преподобным Сергием, создал постриженник Троицкой обители инок-иконописец преподобный Андрей Рублёв, написав по совету преподобного Никона, ученика и преемника Сергия, в память «чудного старца», Игумена Русской Земли, икону Живоначальной Троицы. Она тоже теперь в музее (в той же Третьяковке, что и икона Владимирская). Через Крым (Кафу, что теперь — Феодосия), где была большая колония русских, через Новгород, из Византии, где в Царьграде также во множестве жили русские ремесленники и купцы, а также из расцветавшей тогда Сербии, на Русь пошли благие влияния православного искусства, учёности, книжности, ремесла. В 1338 г. из Кафы в Новгород приезжает художник Исайя Грек и расписывает Входоиерусалимскую церковь. Чуть позже греки и русские здесь делают росписи иных храмов. В 1370 г. через Новгород попадает на Русь знаменитый учитель Андрея Рублёва иконописец Феофан Грек. Русские, учась, в то же время преображают достижения греков и сербов по-своему (храм Успения на Волотовом Поле). В Новгороде во второй половине XIV в. создаются фрески в церквях Феодора Стратилата на Торгу, Спаса Преображения, Спаса на Ковалёве. В Москве Феофан Грек и Андрей Рублёв расписывают Благовещенский и Архангельский соборы Кремля, церковь Рождества Богородицы, пишут ряд знаменитых икон, часть которых доходит до наших дней. На Руси создаются новые монастыри, храмы, школы, библиотеки (например, в Москве, Новгороде, Ростове). Строятся крепости и города. В строительном деле особенно славятся псковичи. За наукой иные русские едут в Царьград (Афанасий Ростовец). Через Новгород едет в Москву сербский ученый агиограф Пахомий Логофет. Он составляет потом заново и житие преподобного Сергия, сперва написанное Троицким Иноком Епифанием, прозванным Премудрым. Преподобный Сергий, Игумен нашей Земли, в тихом безмолвии отошел ко Господу 25 сентября 1392 г.. Свет, через него просиявший в Великороссии, не угас, продолжая светить всем важнейшим русским делам. В то далекое время в недрах народа родилось и новое имя Земли — Святая Русь! Ни один христианский народ не имеет такого названья. Можно ли представить себе выражения: «святая Франция», или «святая Германия», или «святая Польша»? А в приложении к Руси это легко представимо. Почему это так? Почему Русь — Святая? Не потому, конечно, что здесь все поголовно — святые. Русь — Святая потому, что в ней очень много святых, потому, что общепризнанным устремленьем народа, тем, к чему все в меру сил, должны постараться стремиться, была православная святость, особенно ярко явленная в святых Святителях, благоверных князьях и в монахах, таких, как, прежде всего, преподобный Сергий Радонежский. Русь — Святая потому, что стремится к Горнему Миру, а земную жизнь хочет устроить во образ небесной (что во многом ей удаётся). Непривязанная к «зде пребывающему граду», но взыскующая Града Небесного «Иерусалима нового» из глубокой, безкорыстной и чистой любви ко Христу, Русь получает обильные токи и знамения Божией благодати, особенно — милостей Матери Божией и безсчётное множество Её икон становятся в Русской Земле чудотворными. Вот ещё и поэтому Русь — Святая и поэтому она также — Дом Пресвятой Богородицы. Русь — Святая потому, что живя в этом мiре, во зле лежащем, водится Духом Святым, а не духом мiра сего.