В годы правления Великого Князя Василия I Дмитриевича (1389—1425) в Московском княжестве совсем утверждается новый порядок наследия Трона — от отца к сыну. В этом духе было составлено завещание Василия I. При нём попущением Божиим пришло испытание Русской Земле. Один из величайших полководцев истории Тимур (Тамерлан), свергнув в Орде Тохтамыша, пошёл в 1395 г. на Русь с целью покарать князя Василия за дружбу его с Тохтамышем (а таковая была). Тамерлан не знал поражений. Русские знали об этом. Москва приготовилась к осаде. Князь Василий, собрав, сколько мог, войска, мужественно стал на Оке, готовясь встретить Тимура. Но русские люди, уже наученные не только словом, но опытом жизни, знали, что сила человеческая не может спасти без содействия Божией силы. Митрополит Киприан предложил привести из Владимира Святую икону Матери Божией в Москву. Привезли, и слёзно и крепко молились пред нею все,— от князя до простеца. Тамерлан дошел до Ельца и, взяв его, заночевал. Ночью ему явилось во сне страшное видение: огнезрачная Жена грозно ему приказала не двигаться дальше и дала повеление неким небесным воинам, кои в несметном множестве бросились на Тамерлана с оружием. В страхе проснулся не знавший в сражениях страха великий завоеватель. Спросил у своих мудрецов о значении сна. Те ему рассказали, что Жена — это Матерь русского Бога — Христа. Повинуясь не человеческой,— Божией силе, Тамерлан повернул обратно, не пойдя на Москву.

Эту проверку веры Русь выдержала достойно! Владимирская икона Богородицы с тех пор стала пребывать в Москве, в Успенском соборе Кремля, как защитница всего государства. Шли годы. Как бы забывшись, или нечто о себе возомнив, князь Василий отказался давать дань Орде. Тогда ж 1408 г. внезапным, нежданным набегом под Москвой оказался с большими войсками хан Едигей. Князь Василий бежал на север. Москва дала Едигею «окуп» (откуп) и он удалился, но прежде сильно пожёг и пограбил Русскую Землю.

Трудно складывались тогда отношения наши с Литвой. Князь литовский Витовт, несмотря на унию с Польшей, продолжал считать себя князем Литовско-Русским, имевшим право участвовать в русских делах и собирать русские земли так же, как и Москва. С последней он поэтому то враждовал, то мирился и даже роднился. Так, свою дочь Софию князь Витовт выдал замуж за князя Василия I. От этого брака родился князь Василий Васильевич II, потом ослеплённый своим двоюродным братом и поэтму прозванный Тёмным. Несмотря на родство, Витовт воевал с Василием 1-м. Наконец, согласились на том, что граница Литовских владений пройдёт по р. Угре. А Василий отдал на попеченье Витовта его внука, своего сына, малолетнего Василия Тёмного. После смерти Василия Дмитриевича и Витовта, брат Василия I Юрий Дмитриевич, княживший в Галиче под Костромой, а затем и его сыновья Василий Косой и Димитрий Шемяка стали бороться за великое княжение, за Москву вопреки новому порядку наследия, но исповедуя старый. В этой тяжелой, жестокой борьбе князья-родичи доходили до крайностей. Борьба продолжалась около 20 лет. Однажды к повзрослевшему уже Василию П-му в плен попал сын Юрия Василий Косой. Василий Васильевич приказал его ослепить. Но потом за это в 1445 г. сам был ослеплён Димитрием Шемякою.

Москва много раз переходила из рук в руки, пока в 1450 г. не утвердился окончательно законный князь Василий теперь уже—Тёмный (слепой). В связи с усобицей в Великой России татары не раз безпокоили русские земли, брали тяжёлые «откупы». Тогда началось распадение Золотой Орды. Возникли Казанское ханство, Крымское.

Но в те же времена пришлось испытать Православной Руси ещё и верность свою Православию. В 1439 году на Флорентийском соборе была подписана уния между Православными греческими Церквями и Римско-католической церковью. Вызвано это было сильным натиском турок на Византию. Греки недотерпели! Боясь, как бы сильные турки не захватили в Греции всё, греки пошли в ловушку, расставленную для них католическим Западом, всегда желавшим подчинить православных Римскому папе. Император и папа предложили защитить греков от турок при условии, чте греки согласятся принять католические догматы веры и главенство Римского папы, сохраняя лишь свои восточные обряды и чины Богослужения. Почти все Православные Восточные Епископы, кроме Святого Марка Ефесского — исповедника, согласились. Папа, однако, сказал: «Без подписи Марка Ефесского можно считать, что мы ничего не достигли!» В то самое время, когда в Греции готовились к Флорентейскому собору, явилась нужда поставлять для Руси Митрополита на место почившего в 1431 г. Фотия. Князь Василий П-й пожелал иметь Главою Русской Церкви епископа Рязанского и муромского Иону, русского, своего. С 1433 г. Иона называется «нареченным на Святейшую Митрополию Русскую». Но в Царьграде решили иначе и прислали Митрополитом Исидора грека, очень склонного к унии с Римом. Приехав в Москву, Исидор тотчас стал готовиться к путешествию во Флоренцию и скоро уехал туда. Обласканный папою, он вернулся в 1441 г. на Русь. Но, узнав, что Исидор принял унию с Римом, русские по указу Василия Васильевича арестовали его и посадили под стражу. Исидору удалось бежать через Литву в Италию. А русские начали думать, что теперь делать? Они понимали, в каком положении оказалось Греческое царство. Подобное, как мы уже знаем, было и на Руси при нашествии татарской Орды. Тогда Рим тоже предлагал русским князьям принять главенство папы взамен «крестового похода» европейских государей против татар. В эту ловушку попался князь Даниил Галицкий и княжество его потом погибло. Литовские князья, согласившись на унию с Римом, также попали под власть католической Польши. В тяжелейших условиях Великий Князь Александр Ярославич Невский отказался принять помощь Запада, а точнее — лживые обещания помощи, при условии подчинения Папе и, сохранив Православие, Русь сама сохранилась! В Православной Византии большинство народа было против «латынския ереси», как называют это наши летописцы. Но Константинопольский Патриарх и император колебались, Иоанн Палеолог и Патриарх Иосиф в 1439 г. лично будучи на Флорентийском соборе, унию приняли. Но Рим и Запад в целом, как всегда, обманули. Против турок никакой помощи от них Византия не получила. Преемник Иоанна, император Константин XII Палеолог поначалу стал за Православие, против унии с Римом. И Василий Васильевич писал к нему особую грамоту, где заверял в дружбе и в почитании Вселенского Патриарха, прося прощения за то, что Митрополитом Московским поставлен был русский — Иона, не сумевший приехать в Царьград для своего утверждения только по причине военных опасностей. Но грамота эта послана не была. В 1452 г. Константин согласился на унию, обманутый теми же лживыми обещаниями помощи со стороны Запада, так как империя его к тому времени состояла уже из одного Константинополя с небольшою округой; вся Византия была под владычеством турок Османов. Важно заметить, что и в этой тягчайшей беде народ Византии и большинство духовенства были против унии с Римом. Но император и значительная часть «ведущего слоя» не устояли в верности Богу, понадеялись более на силу человеческую, чем на силу Христову (вот, в чём смысл таких испытаний!). И в итоге прискорбный и грозный конец: 29 мая 1453 г. Константинополь после длительной осады был взят турками; царь Константин пал храброй смертью в сражении.

И сегодня нельзя без волненья читать летописную повесть о паденьи Царьграда! Много дней граждане, как один человек, не жалея себя, отражали атаки громадного войска султана. Множество греков явили здесь образцы дивного мужества, стойкости и смекалки. В ночь с 26 на 27 мая «бысть знамение страшно во граде». В окнах куполов великого храма Святой Софии-Премудрости Божией явился яркий свет, вышедший затем наружу и охвативший все купола. Затем он собрался над ними воедино и стал подниматься на небо. Небо отверзлось, приняло в себя свет, изошедший их храма, и вновь затворилось. Это видели все. И правильно поняли. Патриарх Анастасий, на утро явившись к царю Константину, сказал ему так: «Свет (сей) неизреченный отшед от нас, сие убо назнаменует, яко милость Божия и щедроты Его от града сего и от нас отходят, хощет бо Господь Бог предати град сей врагам нашим грех ради наших».

Пало великое и поистине всемiрного значения Православное Византийское Царство! Сделалось жертвой слабости веры его правителей. Святую Софию султан Магомет обратил в мечеть. Но позволил избрать Патриарха. Таковым был поставлен противник унии и поборник православия Геннадий Схоларий. Но для Греции было уже поздно! Она надолго, до XIX в. осталась под властью Османов. Меж тем в Великой России Собором русских епископов в 1448г. Митрополитом всея Руси был поставлен епископ Иона. Как мы видели, это было вызвано не гордым желанием прервать каноническую зависимость от Матери-Церкви Константинопольской, но вынужденно, по причине отступления Константинополя от Православия и затем — захвата его мусульманами — турками, которые, конечно же, стали бы использовать в своих целях поставление Митрополитов для Руси у себя в Истамбуле... Так, по нужде, и из верности Православию Русская Церковь стала автокефальной, то есть самостоятельной, независимой. Не все ревнители буквы канонов в России признали законность этого события, против были потом некоторые «заволжские старцы», но в целом Русь согласилась с необходимостью независимого бытия своей Православной Церкви. И это имело великие последствия и значение: самостоятельность Русской Церкви, вызванная её верностью Православию, стала духовным основанием Московского Царства, созидаемого, как преемник Православной Византийской Империи! Что же касается падения Византии,— как духовного (отступления от Православия), так и государственного,— то для Русской Земли это было не в радость, а в великое горе! Ибо от славной и Православной Греции русские приняли веру, питались (и ныне питаются) её богословием и опытом духовным, любили всегда и теперь любят её! И, как мы увидим потом, в самом расцвете могущества, Русь почитала за благо припадать к учёности греков. Но Промыслом Божиим честь и славу Рима Второго — Константинополя и всей Византии должна была воспринять Россия ...

Князь Василий II-й Тёмный сумел подчинить себе все центрально-русские земли-уделы, но так, что удельные князья оставались на своих отчинах, лишь признавая старшинство и главенство над собою Москвы. Василий Васильевич таким образом, именуясь и будучи Князем Великим, был в то же время и князем удельным, то есть правившим главным, господствующим уделом — Московским.

Всё стало меняться с приходом ко власти сына его, Великого Князя Ивана III Васильевича в 1462 г.. Сызмальства выросший в сложных бореньях отца, воспитанный им и матерью — смелой Софьей Витовтовной, Князь Иван III во избежание новых усобиц и к пользе Великой России покончил с уделами, «примыслив» к Москве полностью все княжества Северо-Восточной Руси: Ярославское, Ростовское, Тверское, половину Рязанского, Вятку и, наконец, в 1478 г. —раздираемый распрями и склонный к измене и переходу под Польшу Новгород. Оставались условно свободными только Псков и часть Рязанского княжества, но лишь потому, что всецело предали себя во всем Великому Князю. Одарённый Богом большим умом, дальновидностью и мудростью в управлении Иван III решился теперь на открытый выход из какого-либо подчиненья Орде. Впрочем единой Орды тогда уже не было. Хан Ахмат, как главный, брал по обычаю дань с Государей Московских. В 1476 г. он прислал послов с грамотой и басмой (изобра­жением хана), требуя дани с Руси. В Кремле на глазах у всех Иван III ханскую грамоту разорвал, басму попрал ногами, а послов Ахмата велел казнить, оставив лишь одного для отправки обратно в Орду и сказав ему: «Объяви хану: что случилось с его басмою и послами, то будет и с ним, если не оставит меня в покое». На такой дерзновенный поступок, как полагают, особенно подвигала Великого Князя его вторая жена София Фоминична Палеолог, гречанка, с коей связан большой поворот в жизни древней нашей Отчизны. Софья была родною племянницей погибшего в битве в Константинополе последнего византийского императора Константина XII (или, по другому счислению — ХI-го) Палеолога, то есть единокровной императорскому дому. Она воспитывалась в Риме, и папа Римский очень надеялся с её помощью («не мытьём, так катаньем») подчинить себе Православную Русь. Он при отъезде в Московию придал её посольству своего кардинала Антония, который повсюду старался показать своё католичество и представить Софию как верную униатку. Но ошибся и он и сам Римский папа. София в душе всегда была православной. А придя на Русскую Землю, явила это открыто. Кардинала Антония с серебряным «крыжем» (крестом) латинским, отправили восвояси ни с чем. София же привезла с собою многие святыни Православной Византии и регалии византийских царей, в частности, герб — Двуглавый Орёл. Овдовевши пред тем, Князь Великий Иван III Васильевич в 1472 г. женился на Софье Палеолог, сочетавшись не только лично с византийской царевной, но сочетая Московскую Русь с Византией так, что после паденья последней всё значенье её как бы переходило к Москве! Поэтому он совершенно сознательно соединил два герба,— византийский и русский. Русским Московским гербом был образ Победоносца Георгия на коне, пронзающего копнем змия — дракона. Теперь гербом русским стал Двуглавый Орёл с этим образом Георгия в центре, как бы в груди. Софья Фоминична Палеолог оказалась не только верной женой и верующим человеком. Она стала подлинным помощником нашему Князю Ивану, советуя ему во всех важнейших делах. И хотя современные историки по-разному смотрят на это влияние, вне сомнений остаётся лишь то, что великое дело утверждения и обоснования Православного Самодержавного Царства в России в значительной мере обязано именно ей (и да будет хвала ей и в Царстве Небесном!). О влияниях в жизни искусства, строительства и ремёсел, а также — в жизни Двора мы скажем чуть позже. А пока о деяниях внешних.

Князь Иван в совете с Землёй, то есть, в частности и с боярами, каковыми во множестве стали бывшие удельные князья, а также с мудрой женой Софией, стал править самодержавно. Тому в первую голову содействовала Церковь, призывая всех князей местных покориться Московскому. Первым помощником в сем Князю Ивану был самостоятельный Русский Митрополит. Однако «совет» с Землёй для Ивана III не означал слепого подчинения мнению большинства, хотя бы в его же Государевой Думе! Он готов был выслушивать и выслушивал мнения всех. При этом очень любил, как тогда говорили, «встречу», то есть мнения, противоречащие его собственному, ибо правильно думал, что это всегда лишь содействует наиболее верному выбору. Но последнее слово Князь оставлял за собой.

Не хотел Князь Иван III семейных усобиц. А они чуть было не начались. Братья Великого Князя Андрей Большой Углицкий и Борис Волоцкий восстали против него и, собрав войска, двинулись в Тверские пределы, а затем — в Новгородские. Причиной явилось то, что Иван III как бы отверг древнее право «отхода» бояр на службу от одного князя к другому. Наказанный им за притеснение жителей боярин-князь Оболенский-Лыко, обидевшись, «отошёл» к Борису Волоцкому. Но Великий Князь приказал там его взять и в оковах привезти в Москву. Борис с возмущеньем писал брату Андрею: «Вот, как он с нами поступает: нельзя ужо никому отъехать к нам...». Дважды посылал Иван III послов своих к братьям с предложением мира, второй раз — с епископом Вассианом Ростовским. Тому удалось склонить их к переговорам. Но они отошли в Великие Луки к границам Литвы и стали просить короля Казимира о военной помощи. Войска им Казимир не дал, но тотчас сообщил об усобице хану Ахмату. Злорадствуя о мнимом ослаблении Москвы, хан Ахмат взял всех воинов Золотой Орды, оставив в ней лишь стариков, женщин и детей и быстрым броском оказался на Русской Земле. Князь Иван III дал знать своему союзнику Крымскому хану Менгли Гирею и тот напал на Литву. А Великий Князь в то же время отправил отряды воеводы князя Василия Ноздреватого и Крымского царевича Нордоулата Волгой в Золотую Орду, оставшуюся без воинов. Об этом манёвре знали немногие. Одновременно войска были выставлены на Оку и затем на Угру, к которой двинулся Ахмат, увидев, что за Окой его ждут русские. Началось знаменитое «стояние» на р. Угре русских и ордынцев, вступивших в переговоры и не двигавшихся друг на друга. Москва между тем волновалась! Никто не мог понять, почему Князь Иван не решается дать битву татарам. Русские, как один человек, готовы были драться за Православную веру и Родину. Митрополит Геронтий и особенно пламенный епископ Вассиан требовали от Великого Князя сражения. Вассиан напоминал ему подвиги за христианство великих предков Ивана Васильевича, в частности — Димитрия Донского, и в лицо говорил: «Дай мне, старику, войска в руки и увидишь, уклоню ли я лицо свое пред татарами». С почтеньем к духовному сану Князь Иван смиренно выслушивал всё, но делал по-своему. Он не хотел напрасно лить драгоценную в глазах его русскую кровь, полагая, что дело можно выиграть иначе, то есть что хан Ахмат изрядно труслив и не решается на сражение, а когда узнает о нападении на беззащитную Орду отрядов Ноздреватого и Нордоулата, то вовсе сам побежит из пределов Руси. Но знал Князь Иван III и то, что никакой самый мудрый расчёт человеческий не исполнится без помощи Божией и потому усердно молился пред Владимирской иконой Богородицы об избавлении Русской Земли. О том же пред сей чудотворной иконой молились с особою силой и Митрополит и все москвичи. Тем временем Князь Иван III примирился с братьями и те тоже послали свои войска на Угру. И случилось так, как хотелось Великому Князю! С наступлением зимних холодов 1480 г., страдая в морозах и узнав об опасности в своей же земле, татары, объятые страхом, побежали прочь, не взяв на Руси ни полона, ни богатой добычи, без боя! После сего р. Угра стала называться «Поясом Богородицы», охраняющим Русскую Землю, а в память о бегстве Ахмата был установлен ещё один праздник Владимирской иконе — 23 июня. Вскоре же Ахмат был убит у себя дома ханом Ногайской Орды Иваком. Погибшему наследовал его сын Шиг-Ахмат. Но в 1502 г. по совету с Москвой союзник её тот же Крымский Менгли-Гирей разгромил Орду. Шиг-Ахмат бежал сперва в Турцию, потом в Польшу, где был заключен в темницу. Так и кончилось навсегда то, что было Золотою Ордою, так исчезла и самая тень возможного ига её над Русской Землей.

Князь Иван III сумел совсем подчинить себе Казанское ханство, так что всеми делами там заправлял московский боярин, хотя ханами были свои, татары, но смещаемые и поставляемые Москвой. А Москва смещала не только в случае измены, но и за злоупотребления властью, когда ханы начинали обирать сверх меры и притеснять свой татарский народ. Невероятно, но Иван Васильевич III, сам сознавая себя отцом для русских людей, полагал, что так же должен вести себя в отношении подданных любой правитель, в том числе и татарский. Иными словами, имея власть над казанским ханством, Государь Московский искренне заботился о благополучии татарского народа!

Так же относилась при нём Русь и к иным народам. В те времена завершилось освоение Пермской земли. Воеводы Москвы перешли через Каменный Пояс Урала до Иртыша и Оби и покорили Великому Князю множество местных Сибирских князьков. Тем паче к людям Руси Православной любовь Государя была глубокой и сильной. Тем же отвечал ему и народ. При Иване III Русь Московская достигла необычайного процветания. К примеру, на рынках столицы отборная говядина продавалась уже не на вес, а просто «на глаз», зимой же в Москву привозили так много мороженых туш свиных и говяжьих, что продавались они за безценок, чему очень дивились тогда иностранцы.

Однако главным своим попечением Князь Иван III считал вовсе не это, то есть не изобилие благ земных. Он, как и Русь, верил и опытом знал, что «все сие прилагается», если «прежде всего искать Царствия Божия и правды Его». И это стремление Руси и её Государя очень ярко тогда проявилось в религиозной войне с Литвой. Это была первая в истории Руси большая война, начатая самой Русью исключительно из-за дела о Православной вере. Великий князь Литовский Александр, желая избежать потери части своих русских владений, посватался к дочери Великого Князя Ивана Елене. После многих переговоров Елену выдали замуж за Александра при таких условиях: Александр не будет её принуждать к латинству, построит .для неё домовую православную церковь, будет именовать в документах Князя Ивана Государем Московским «и всея Руси». Елене был дан отцовский и церковный «наказ» стоять в Православии твёрдо, если придется, то и до крови и мученической смерти. Все три условия были вскоре нарушены, Более того, подстрекаемый Римским папой и его епископами Александр начал не только свою жену Елену усиленно призывать в католичество, но и насаждать таковое на тех русских землях, которые входили во владенья Литвы и притеснять Православие, так как папа (печально знаменитый Александр Борджиа) обещал причислить литовского князя к лику святых, если он обратит православных в латинство. Видя наступление на веру, в Литве возмутились и простые русские люди и князья и вслед за некоторыми до того отошедшими к Москве стали переходить вместе с землями к Великому Князю Ивану III. Так перешли князья Вельский, Мосальские, Хотетовские, Рыльский (внук Шемяки), Можайский и другие с многими боярами. Литва потеряла Можайск, Новгород Северский, Рыльск, Курск, Чернигов, Стародуб, Любеч, Гомель ... Спохватившись, Александр послал посольство в Москву, где впервые назвал Великого Князя Московским и всея Руси, и заверял, что в Литве нет гонений за веру, предлагал ряд условий мирных отношений. Князь Иван отвечал: «Поздно брат и зять мой исполняет условия, именует меня, наконец, Государем всея России; но дочь моя ещё не имеет придворной церкви и слышит хулу на свою веру,... Что делается в Литве? Строят Латинские божницы в городах русских; отнимают жён от мужей, детей у родителей и силою крестят в закон римский. То ли называется не гнать за веру? И могу ли видеть равнодушно утесняемое Православие! Одним словом, я ни в чём не преступил условий мира, а зять мой не исполняет их». Затем тотчас Иван III написал «складную» грамоту, где складывал с себя крестное целование и объявлял Литве войну за принуждение дочери Елены и всех русских в Литве к католичеству, «Хочу стоять за христианство, сколько мне Бог поможет» — заканчивал грамоту наш Государь. Нужно заметить, что и тогда и потом, до начала XVIII в. римско-католическая вера на Руси не называлась и не считалась христианской. Христианством называли только Православие. Так началась война. 14 июля 1500 г, в первом большом сражении (примерно по 80 000 с каждой стороны) русские страшно разбили литовцев, положив более 8.000 человек. Александр втянул в войну Ливонский немецкий Орден, но в 1502 г. он потерпел сильное поражение от смешанного русско-татарского войска. «Не саблями светлыми секли их»,— говорит летописец,— но били их москвичи и татары, аки свиней, шестоперами». Александр между тем стал и королём Польши, заручился поддержкой королей Венгрии и Чехии, но ничто не спасло его. Он терпел одно поражение за другим и в 1503 г. запросил мира, приняв все условия Государя Московского. По этому миру к державе Великороссийской отходили 19 городов, 70 волостей, 22 городища. Вернулись Руси Чернигов, Путивль, Новгород Северский, Гомель, Трубчевск, Брянск, Мценск, Дорогобуж, Торопец и другие. Немцев Ливонского Ордена также бивали. С ними война была не без смеха. Так, однажды рыцари перед сраженьем в буквальном смысле слова ... обкакались. На них, в том числе и на военачальника Вальтера фон Плеттенберга напал сильнейший понос, из-за чего войско ливонцев побежало скорее восвояси. В 1503 г. примирились и с ними, поставив в виде заслона г. Ивангород против Нарвы (во имя Государя Ивана III). Воевать приходилось со шведами, против них помогал датский король. В землях финских доходили до самой Лапландии. Но главным стремлением Государя и всей тогдашней Руси являлось всегда возвращение исконных русских земель — Смоленска, Киева и других, которые Иван III называл своей «отчиной» и считал себя их Государем. Вот почему так противился титулу Государя Московского «и всея Руси» польско-литовский король и почему Иван III так крепко стоял за эти слова. Все понимали, что они означают желание Москвы собрать и те русские земли, что оказались тогда за Литвой и Польшей.

Так-то окрепла Москва! С ней стали считаться государи Европы. Однажды Ивану III даже предложили корону от рук императора Священной Римской Империи, но он отказался, сказав, что имеет власть по наследству от благородных царственных предков и не нуждается в том, чтобы кто-то его жаловал королевской короной. Будущий император — немец Максимилиан хотел было взять в жёны себе дочь Государя Московского. Но переговоры об этом не возымели успеха из-за требований Москвы сохранить жену императора в Православной вере. Ограничились тем, что немецкий король прислал возможной невесте шкатулку и попугая, а Иван III отправил ему, по его прошенью, одного белого кречета и двух красных. Сам Государь Иван III искал сыну Василию жену среди королевских семейств Европы. И мог бы найти, да узнав как следует тогдашнее их коварство, по совету Софии Палеолог, решил поступить по обычаю византийских царей,— устроил в 1504 г. впервые в России смотрины девиц, числом 1500 (!) из своих боярско-дворянских семей, и Василий выбрал себе Соломонию Сабурову,— девушку совсем не из родовитых бояр.

Именно в те времена, не сразу, а постепенно, Иван III начинает именоваться — Царём. Название «Царь» применялось к русским Великим Князьям давно. Так, и теперь можно прочесть надпись XI в. на столпе Св. Софии в Киеве о «кончине царя нашего Георгия» (Ярослава Мудрого). И затем летописцы не раз называют Великих Князей «царями». Но вначале Князь Иван III именует себя Государем, Великим Князем, Самодержцем всея Руси. Впервые в 1492 г. Митрополит Московский обратился к нему со словами: «Радуйся, преславный Царь Иван, Великий Князь всея Руси, Самодержец». В 1503 г. в грамоте послам ливонского Ордена сам Государь наш именует себя — «Иоанн, Божией милостью, Царь и Государь всея Руси и Великий Князь...», называя также Царём и сына Василия. В 1505 г. император Максимилиан именует его и Василия так же — «Царями». Так утверждается за Князем Московским это название — Царь. Так государство Московское становится царством!

Неправильно думать, что сие происходит по влиянию Софии Палеолог, будто бы стремившейся придать византийскую гордость и пышность Двору Московского Князя и ему самому. Происходило всё по мере естественного роста могущества Московской Руси, без влияния Софии. И вот почему. От первого брака у Государя Ивана III был старший сын Иван Молодой. Он женился на дочери господаря Молдавии Елене и от них родился Димитрий, внук Ивана III. От второго же брака с Софией Палеолог родился в 1472 г. второй сын Государя — Василий III Иванович. Но в 1490 г. Иван Молодой — Наследник Престола скончался. Обычаи тогдашней Руси допускали два пути,— быть наследником вместо умершего второму (оказавшемуся старшим) сыну Василию, или сыну умершего сына, то есть внуку, Димитрию. Часть бояр стала за невестку Великого Князя Елену и сына её Димитрия, а другая часть — за Василия. Елена тогда стала уже еретичкой (жидовствующей), о чём Иван III не знал. С помощью хитрейших, злокозненных еретиков, очевидно, не без применения чародейства и магии, ей удалось сильно влиять на Государя Ивана. Видя это, противники Елены и еретиков устроили заговор, который был обнаружен. Виновных казнили, Софию Палеолог и сына Василия Государь от себя отдалил, а приблизил Елену с Димитрием. Последнего в 1492 г. и провозгласили Наследником, возложив на него торжественно Мономахову шапку и бармы, то есть венчали на Царство. Но Господь всемогущий, видя искренность Государя Ивана III, разрушил обманы и козни. В 1499 г. была раскрыта крамола бояр, державших сторону Елены, в связи с обнаружением её еретичества. Тогда Иван III вновь приблизил жену Софию и сына Василия. Внук Дмитрий и матерь его Елена были отправлены в заточение и не велено было впредь поминать их на церковных прошениях. Сын же Василий в 1502 г. провозглашён был торжественно Наследником, Великим Князем и, как мы видели, даже — Царём. Так что и этот казалось бы мiрской вопрос,— о престолонаследии, оказался тесно связан с вопросом о вере и верности Богу и правде Его (но совсем не с гордым принятием «византийских традиций» Иваном III, пожелавшим якобы иметь преемником сына Софии — гречанки, как пишут иные историки в кабинетных своих измышлениях).