Глубина знания прошлого своей страны и остального мира, удерживаемая национальным сознанием, дает возможность понимать все его достижения, победы, противоречия и драмы, позволяя увидеть истинные смыслы происходивших событий и хранить те их них, которые скрепляют настоящее с будущим и вечным, тем самым обеспечивая непрерывную связь времён, без чего нет ни народов, ни наций, ни государств, ни цивилизаций.

Современное массовое сознание в этом отношении имеет целый ряд изъянов, чему есть свои причины. Почти столетие над Россией витал дух исторического нигилизма, господствуя в образовании, воспитании и в искусстве, прививая пренебрежительно-высокомерное отношение к России, русскому образу жизни, русскому мировоззрению, русской государственности. Ленинизм, после 1917 года официальная идеология, сущность преподавания, критерий для научных трудов и художественных произведений, инструкция для средств пропаганды и информации, предписывал относиться к ним негативно, противопоставляя их «дикость», «варварство» и «азиатчину» европейским культуре и цивилизованности. Если же возникали противоположные суждения, то они попадали в разряд «контрреволюции», позже «антисоветчины», а теперь, когда ленинизм вроде бы отвергнут, вполне могут сойти за «экстремизм».

Подобный взгляд, пик которого пришелся в прошлом веке на 20-е и первую половину 30-х годов, не раз уточнялся и даже на какое-то время отвергался, но, в конечном счете, всегда возвращался в политику, воспитывая из русского населения русофобов, а из других народов России – уж точно её врагов. С падением коммунистического строя в этом отношении мало что изменилось, а кое-что даже приобрело более карикатурные и остервенелые формы. Например, роль своеобразного «тиррота», промывающего людям мозги, охотно играют теле-ревизионисты, вроде Сванидзе, Млечина, Веллера или Правдюка, на смену которым, почему бы и нет, могут прийти «историки» покруче – те же Тина Канделаки, Евгения Альбац, Валерия Новодворской и Ксения Собчак. Но, шутки в сторону.

Одна из главный идей, используемых клеветниками России вот уже 170 лет для возбуждения у ее народов неприязни и злобы к русским, служат россказни о том, что Государство российское, как бы оно ни называлось, есть «тюрьмой народов», что её обширность - результат насилий, коварства, захватов и агрессии, что великороссы, тупые, заскорузлые, медвежье-дикие, страшные садисты, все 11 веков господствовали над другими народами, угнетая, порабощая, грабя, глумясь над ними и душа их свободу. В 1915 году, во время войны, Ленин, приведенные выше характеристики принадлежат ему, признанный большевистский вождь, писал, что из 22,8 млн. кв. км. территории 17,4 млн. – настоящие колонии России, что из 170 миллионов ее населения 100 миллионов – угнетенные и бесправные рабы, которым надо отделиться, чтобы образовать самостоятельные государства.

Подобные взгляды, превращенные в поток статей, листовок, прокламаций, брошюр, ставшие частью партийной идеологии и программ, в Российской империи никого особенно не настораживали и не возмущали, не служили властям основанием для судебного преследования. Напротив, большевизм, грезивший о разрушении Государства российского, становился все популярнее, чтобы в 1917 году оказаться на его вершине и даже одержать победу в кровопролитной гражданской войне. Лишь волею обстоятельства распада России тогда не произошло, хотя идеи разложения, межнациональной розни и дискриминации русских пропитывали все сферы жизни страны, породив дробление единого государства на десятки разнообразных «республик» с наделением малых народов и народностей статусом «титульных наций». Более шести десятилетий эти фантомы больного воображения не проявляли признаков жизни, но затем они зашевелись, обрушив на страну идеи, ввергнувшие её в ещё одну смертельно опасную смуту, вроде тех, которые сотрясали Русь в начале XVII и в начале XX столетий.

Между тем проповедники этой бесстыдной и лживой идеологии, а позже и многочисленные её трансляторы не могли предъявить для доказательства её истинности ни единого убедительного факта, ограничиваясь голой публицистикой и грязной пропагандой, где фабрикуя домыслы, вроде измышлений о 100-летней войне русских с народами Кавказа, а где опускаясь до подделок, как это, скорее всего, произошло с т.н. «Катынским делом». Фальсификатам несть числа и всего не перечислить. Но чего не сделаешь, если история для таких дельцов не наука, собирающая, систематизирующая и анализирующая факты, а политика, опрокинутая в прошлое. Вот и превращается прошлое в собрание анекдотов, фантазий, версий, гипотез, слухов, вымысла, отсебятины, вздора, словом – в несъедобное варево, предназначенное не учить и просвещать, а калечить и ломать сознание людей.

Те же российские и иностранные архивы содержат множество документов, которые доказывают прямо противоположное тому, что так энергично, настойчиво и голословно стараются втолковать вроде бы непримиримые противники в политике - большевики-коммунисты и либералы-антикоммунисты. Созданы и опубликованы солидные и научно-безупречные труды, посвященные прошлому Государства Российского, в которых не раз и не два эти свидетельства подвергнуты тщательному анализу. Что же они доказывают?

Во-первых, что русская история мало чем отличается от истории всех ныне существующих исторических государств, время существования которых превышает 1000 лет. При желании и усердии можно найти множество аналогий в развитии России, Франции, Испании, Великобритании и Китая. При этом, как бы велики ни были пространственные приобретения, которые сопровождали русское развитие, российское государство не изменяло своего этнического баланса, сохраняя русскую моноэтничность. Согласно данным переписи 1897 года в численности коренного населения Империи русских было 68,2%, а славян в целом 74,6%, по переписи 1989 года – русских 72,8% (в пределах РСФСР 88,7%). Следовательно, 20 лет назад, в год начала политического кризиса перепись выявило около 80 народов, и доля нерусского населения была равна 17,2%, Общая численность лиц иностранного происхождении при этом в 1897 и в 1989 годах составляла одну и ту же величину 4,2% - 5,12 и 11.97 млн. соответственно. Кстати, статистика опровергает расхожие утверждения как о многонациональности России, как и о том, что в конце XX века русские утратили в стране абсолютное численное большинство.

Во-вторых, России, вследствие ее географического положения, не приходилось быть агрессором, инициатором войн, целью которых было покорение других государств и народов; наоборот – именно Россия на протяжении веков была объектом подобных домогательств, отбивая военные нашествия то с запада, то с востока, то с юга, не имея естественной защиты ни водными преградами, ни горными хребтами. Данный вывод отнюдь не исключает военных приобретений, но они исчисляются несколькими десятыми процента, что, само по себе, достойно удивления.

В-третьих, исконно-русские территории, «откуда есть пошла русская земля», бассейны рек Невы, Северной Двины, Днепра, Тисы, Прута, низовий Дуная, Дона, Кубани, Волги, неоднократно подвергались захватам и завоеваниям со стороны соседей, из-за чего России приходилось возвращать их себе обратно, где применяя дипломатию, например, при разделах Речи посполитой в XVIII веке, где силой оружия - в войнах с Польшей, Швецией, Османской Турцией и с жившим грабежом и набегами крымско-татарским ханством.

В-четвертых, 9/10 территории Государства Российского (как оно называлось, не важно) было присоединено в XVI-XIX столетиях в результате освоения и колонизации земель, свободных от какой-либо государственности, зачастую пустынных, тем самым не нарушая ничьего суверенитета. Это относится и к русским владениям в Северной Америке, площадь которых составляла около 3,7 млн. кв. километров, уступленных Вашингтону в 1867 году. Между прочим, до трети территории США осваивалось точно таким же способом. Только русские землепроходцы и переселенцы двигались с запада на восток, а североамериканские колонисты с востока на запад. Колонизовать не значит колонизировать.

В-пятых, присоединения территорий, имевших родовые, тейповые и тому подобные архаичные, изжившие себя институты, происходило вследствие челобитных о принятии в состав Российской державы. На протяжении столетий таких просьб и трактатов было множество. Упомянем лишь некоторые из них: Молдавские господари просили о русском подданстве 1656 г., валашское боярство просило о русском покровительстве в 1737 г., курляндский сейм просил принять Курляндию и Семигалию в состав России в 1795 г., мегрельский царь просил о русском подданстве в 1638 г., кахетинский царь о русском покровительстве в 1641 г., имеритинский царь о том же в 1653 г., старейшины тушин, хевсуров и пшавов в 1657 г., армянские патриархи о покровительстве в 1724 г., клялись на верность России ханы шушинский и карабагский, шашинский, ширванский в 1805 г., просили о русском подданстве казахские и каракалпакские ханы в 1731 г, туркменские роды в 1745 г., туркмен-абдалы Мангышлака в 1802 г., малый казахский жуз в 1730 г., старший жуз в1733 г. Впервые такие акты были собраны в книге «Под стягом России», выпущенным в 1992 году издательством «Русская книга».

Конечно, реальное, фактическое присоединение происходило не сразу. Иногда обстоятельства требовали для реализации обращений о принятии «под руку русского государя» годы и даже десятилетия. В данном случае не это главное. Главное – в Государстве Российском, в православном русском царе многие народы и их правители видели сильного защитника, надёжного покровителя, в русских - родственный и дружественный народ. И по прошествии веков можно сказать, что ошибок на этот счет практически ни у кого не было.

Как оказалось, указанный архивный сборник был не полным. В него, наряду с другими, не попал акт, которому в 2010 году исполняется 240 лет и который отчасти бросает новый свет на характер отношений, возникавших между Россией и народами горного Кавказа, в XVI-XVIII веках принимавших русское подданство, подобно тому, как это происходило с кабардинцами, осетинами, кумыками, многими дагестанскими племенами, чеченцами и ингушами.

Речь идёт о принятии присяги на верность России как раз ингушскими старшинами, происходившей с 4 по 6 марта 1770 года в селении Ангушт, свидетелем чего стал академик Иоганн Гильденштедт, записавший свои впечатления в «Путешествии по Кавказу». 24 ингушских старейшины во главе с Гарси Чопановым и Сурховом Мирзахановым прибыли в Кизляр к русскому генералу И. Немичу с «доношением» как «присланные от всего народа их общества», в котором говорилось, что они имеют «усердное желание поступить в вечное подданство» и желают все «генерально криститца». Как пишет современный ингушский автор, «ингуши приняли подданство, присягали России благодаря своей свободной воле, разуму, согласно готовности, мировоззрению, мечтам и ожиданиям. Это исторический факт».

Скрепленные священными клятвами, такого рода договоры о вхождении в состав Государства Российского приобретают нерушимую силу, и их нельзя, подобно торговым сделкам, ни разорвать, ни прекратить, ни изменить - ни тем, кто их заключил, ни их потомкам.

Словом, вопреки устоявшимся заблуждениям, можно делать вывод, что весь Большой Кавказ присоединился к Российскому Государству, как правило, на основе добровольного волеизъявления народов и племён, его населявших. Альтернативой для них было покорение восточной части персами, а западной - турками. Что касается т.н. «кавказской войны», которую якобы вели против России племена горного Кавказа чуть ли не на протяжении всего XIX века, то здесь мы имеем дело с недоразумением. Термин «война» вошел в исторические и художественные труды из офицерской лексики той поры, не видевшей особой разницы между военными операциями против вооруженных банд, мародёрствующих бунтарей или государств, воевавших с Россией. Что же было на самом деле? Возмущения отдельных горских племен, образ жизни которых издревле сводился к бандитизму и работорговле, которые продолжаются до сих пор. Восстания, инспирированные в горах Кавказа геополитическими противниками России, что не стало и теперь «предметом глубокой старины». Мятежи, время от времени разгоравшиеся из-за злоупотреблений и дурости местных русских чиновников. Было бы странно не увидеть их в «первой» и «второй» «чеченских войнах». Наконец, кровавые междоусобицы, обычные при родоплеменном образе жизни, и в наши дни сталкивают осетин и ингушей или черкесов и карачаевцев.

При желании «столетние войны» можно выдумать в любом государстве, имеющем в своём составе какой-нибудь обширный горный край. Например, в истории Китая, владеющего Тибетом и Синьцзяном, Франции, владеющей Корсикой, Испании, владеющей Басконией, или Британией, владеющей Шотландией. В каждом из таких малодоступных регионах время от времени появляются свои «робин-гуды», смысл жизни которых сводится к грабежам, нападениям, диверсиям и терроризму. Однако китайцы, французы, испанцы и англичане, в отличие от русских, не возводят метафоры, гиперболы и прочие «робинзонады» в ранг непреложных исторических фактов, не заполняют ими свои энциклопедии и не забивают вымыслом и вздором библиотеки, школьные учебники и телесериалы, чтобы не плодить тысячами мансуров, шамилей или дудаевых в каждом новом поколении.

Источник