Частичное резервирование = фальшивомонетничество

Экономические кризисы могут начаться «стихийно» в виде  так называемых «набегов» вкладчиков на банки. В результате  происходят массовые банкротства кредитных организаций, а затем  волны кризисы распространяются на другие сектора. Спрашивается: почему банки терпят банкротства? Ведь мы выше отметили, что кредитная деятельность банков является  достаточно безопасным видом бизнеса: кредиты надежно обеспечиваются залогами (в крайнем случае – гарантиями, страховками, поручительствами).

Причина в том, что для банковской деятельности характерно частичное резервирование их пассивных операций, т.е. операций, связанных с выдачей банками обязательств.  Иначе говоря, обязательства банкиров перед их клиентами, размещающими средства на депозитах, оказываются больше имеющихся в наличии у банков ликвидных активов (в разы, иногда в десятки раз).  Выданные коммерческими банками обязательства – это «депозитные деньги», о которых мы говорили выше. Ликвидные активы – это «настоящие деньги», которые (в отличие от депозитных денег) являются законным платежным средством и в настоящее время почти исключительно являются деньгами центрального банка (раньше это были также казначейские билеты, а еще раньше к «настоящим деньгам» относили золото и серебро).   Так, сегодня в  совокупной денежной массе развитых стран на «настоящие деньги» приходится не более 10 процентов, все остальное – «депозитные деньги».

К «частичному резервированию» стали прибегать еще многие столетия назад ростовщики и менялы, которые брали на хранение золото, а под это золото выдавали так называемые складские расписки, по которому предъявитель записки мог в любое время получить золото из хранилища ростовщика (менялы). Первоначально ростовщики и менялы зарабатывали на том, что взимали плату за хранение золота (подобно тому, как мы сегодня платим за услуги камеры хранения или аренду «банковской ячейки»). Поскольку одновременно все расписки ростовщикам не предъявлялись, то они сообразили, что расписок можно выписать на большее количество золота, чем фактически находилось в хранилище.  Этими расписками можно было торговать как обыкновенными деньгами (т.е. золотом), получая хороший процент.  Это было жульничество, но поначалу его никто не замечал. Постепенно пропорция между   объемом расписок (в стоимостном выражении) и  объемом золота на хранении (также в стоимостном выражении) менялась все больше в пользу первого.  Если говорить коротко, то главной причиной   практики «частичного резервирования» является неуемная жадность ростовщиков, а с правовой точки зрения это натуральное жульничество.

Почему жадность подталкивает современных ростовщиков к «частичному резервированию»? Потому, что «полное резервирование» делает невозможным наращивание кредитной эмиссии коммерческими банками, они оказываются лишь простыми «посредниками», через которых  происходит перемещение существующих денег от одних лиц к другим, новых денег при этом не создается. При таком бизнесе можно заработать  лишь  скромные комиссионные, а о больших ростовщических процентах мечтать не приходится. 

Все познается  в сравнении. Ростовщичество тех «добрых, старых времен»,  которые предшествовали «денежной революции»,  в наше время некоторым экспертам и специалистам кажется вполне «приличным»:  те ростовщики «торговали» деньгами, которые принадлежали им лично.  Ростовщичество времен «частичного резервирования» уже совсем другое: ростовщик ссужает не свои личные деньги, а новые деньги, которые он «создает из воздуха», используя в качестве частичного обеспечения  новых, «искусственных» денег чужие настоящие деньги.  Но проценты, получаемые от дачи в ссуду таких «искусственных» денег вполне настоящие, и они увеличивают  реальное богатство ростовщика.   Если старое ростовщичество было просто  грабежом, то новое ростовщичество, основанное на «частичном резервировании»,  можно выразить простой формулой:

грабеж + жульничество = грабеж в квадрате

Легализация частичного резервирования – по сути, продолжение «денежной революции» ростовщиков, о которой мы говорили выше. Она последовала сразу же  за легализацией ростовщического  процента, поскольку  неуемная жажда ростовщиков к обогащению натолкнулась на ограниченную ресурсную базу кредитной деятельности.

Среди западных специалистов наиболее последовательно критику частичного резервирования проводят представители австрийской экономической школы. Один из них - Мюррей Ротбардт. В своей книге «Показания против Федерального резерва»  следующим образом описывает механизм «создания» денег в условиях «частичного резервирования»:

«Пока банк в своей деятельности строго придерживается 100%-ного резервирования, денежная масса не увеличивается, изменяется только форма, в которой обращаются деньги. Так, если в обществе имеется 2 млн. долл. наличных денег и люди кладут 1,2 млн. долл. в депозитные банки, то общая сумма денег, равная 2 млн. долл., остается неизменной с той лишь разницей, что 800 000 долл.  будут оставаться наличными, тогда как остальные 1,2 млн. долл.  будут обращаться в виде складских расписок на наличные деньги.

Предположим, что банки поддались соблазну создать фальшивые складские расписки на наличные деньги и выдать их в виде ссуды. В результате ранее строго разделенные депозитная и ссудная деятельность банков смешиваются. Сохранность доверенного вклада нарушается, и депозитный договор не может быть выполнен, если все «кредиторы» попытаются предъявить свои требования к погашению. Липовые складские расписки выдаются банком в виде ссуды. Банковская деятельность с частичным резервированием поднимает свою «уродливую голову»»[1]. 

Поясним, что в приведенном отрывке под «складскими расписками» имеются в виду депозитные деньги, т.е. новые деньги, «созданные» коммерческими банками (в отличие от наличных денег, которые эмитированы центральным банком и рассматриваются в любой стране в качестве единственного законного платежного средства).

«Ассиметрия» кредитных и депозитных операций банков

Представленная схема операций банков с «частичным резервированием» демонстрирует  ярко выраженную «ассиметрию»  их активных и пассивных операций.   Эта «ассиметрия» имеет следующие измерения.

1. Разная степень обеспеченности (покрытия залогом) операций:

- по активным операциям (выдача   кредитов) банки требуют обеспечения, причем  стоимостные оценки принимаемых кредитором залогов намного превышают суммы  долговых обязательств получателей кредитов;

- по пассивным операциям (привлечение денег на депозиты) банки не предоставляют вкладчикам необходимого резервирования (т.е. обеспечения) своих обязательств (нередко величина такого резервирования в целом по депозитным обязательствам составляет лишь 10 процентов, а иногда и того меньше).

2. Разная правовая природа операций:

- пассивные операции представляют собой правовые отношения, вытекающие из договора хранения (депонирования, или депозита);

- активные операции  имеют правовую природу кредита.

 3. Разная срочность операций:

- пассивные операции (вклады) характеризуются тем, что деньги могут быть востребованы в любой момент (т.е. ресурсы во вкладах должны быть отнесены к высоколиквидным);

- активные операции (кредиты) характеризуются тем, что они возвращаются банку лишь по истечении срока кредита (т.е. ресурсы, связанные в кредитах,  имеют более низкую ликвидность).

По-английски указанное несовпадение пассивных и активных операций по срокам называется maturities mismatch.

 4. Различные  подходы к стоимостной оценке:  

- активы отражаются в балансе банка обычно по текущей рыночной оценке (значит, существует риск снижения стоимостных оценок активов);

- оценка обязательств (пассивов) банка, как правило, не меняется во времени[2].

Понятно, что все эти «ассиметрии» создают риски неустойчивости банка, грозят банковской паникой и банкротствами. На такую «ассиметрию» обращают внимание многие специалисты. Предоставим слово бывшему заместителю Председателя Счетной палаты России Ю.Болдыреву:

«Важно отметить, что клиенты банка, как правило, вступают с ним в сугубо неравноправные отношения. Попробуйте взять в банке кредит – с вас потребуют не только сведения о целях кредитования и о ваших источниках доходов, но и залог, который, в случае невозможности возврата вами кредита и уплаты процентов по нему, обернется в доход банка. Если же вы ссужаете банку деньги (кладете их на банковский депозит), вы не только получите существенно меньший процент по вкладу…, но еще вынуждены довериться этому банку – никакой залог со стороны банка в вашу пользу на случай его несостоятельности и банкротства не только не предусматривается, но считается неуместным даже ставить об этом вопрос»[3]. Последствия такой «ассиметрии» больно бьют не только по рядовым вкладчикам (физическим лицам), но также по бизнесу и даже государству: «Хранение средств в банках рискованно не только для мелких и средних вкладчиков, но и для самых крупных корпораций с госучастием, а также для такого неслабенького, казалось бы клиента, как само государство. Примеров пропажи госсредств в банках (уже не при их перечислении, а при хранении) – великое множество. Так, например, Счетная палата выявила, что при банкротстве одного только Кредо-банка вместе с ним пропали более трехсот миллионов долларов США наших государственных средств. Разумеется, никто за это не ответил, и ни с кого эти средства не взысканы – непредвиденные, видите ли обстоятельства…»[4].

Как ростовщики боролись за легализацию частичного резервирования

Понятно, что любое жульничество должно караться законом. Ростовщикам за  многие века  их криминальной деятельности удалось решить   невероятно сложную задачу:  они  сумели почти всех  (прежде всего законодателей, прокуроров и судей, а сегодня и «профессиональных экономистов») убедить в том, что «частичное резервирование» - это «норма» банковских операций.  Что привлечение ликвидных ресурсов под «складские расписки» - это не просто операция по хранению золота или банкнот, а ссудная операция, которая отражается в балансе ростовщика. Но при этом ссудная операция, ни имеющая надлежащего обеспечения со стороны ростовщика. Т.е. операция, которая заранее дает ростовщикам право грабить своих клиентов.

Дадим слово М.Ротбардту:

«Если однажды банкир решает начать преступную деятельность, кое о чем он должен побеспокоиться заранее. Во-первых, его должно беспокоить, что если его разоблачат, он может угодить в тюрьму и ему придется выплатить огромный штраф за мошенничество. Ему необходимо нанять юрисконсультов, экономистов и финансистов, чтобы убедить суд и публику в том, что частичное резервирование является не мошенничеством и хищением, а законной предпринимательской практикой и добровольными контрактами. И поэтому,  если кто-то предъявит расписку, которая должна быть погашена золотом или наличными по предъявлению, а банкир не сможет ее оплатить, то это всего лишь неприятная предпринимательская ошибка, а не вскрытое преступление. Чтобы оправдаться с помощью таких аргументов, он должен убедить власти, что его депозитные обязательства являются не залогом, как на складе, а просто долгом под честное слово. Если люди поверят в это надувательство, тогда у банкира соблазн воспользоваться значительно расширившимися возможностями для осуществления хищений на основе частичного резервирования только усиливается. Понятно, что если банкир депозитного банка или владелец денежного хранилища рассматриваются как обычный владелец склада или хранитель залога, деньги, помещенные на хранение, не могут включаться в раздел «Активы» в его балансе. Эти деньги никоим образом не могут составлять часть его активов, и потому они никак не могут являться «долгом», который может быть выплачен депозитору, и соответственно входить в раздел «Пассивы» его банка; складируясь ради хранения, они не являются займом или долгом и поэтому вообще не входят в его баланс»[5].

Постепенно на основе решения судов, которые рассматривали многочисленные иски по поводу жульничества ростовщиков на основе «частичного резервирования», стало формироваться прецедентное право по вопросам «депозитных операций» банков. Суды все чаще стали трактовать такие операции как ссудные, а не складские (операции хранения).  Ростовщикам удалось заполучить в союзники по данному вопросу государство.  Основой такого альянса являлся интерес государства в получении части   доходов  от необеспеченной эмиссии денег.  Как пишет Г.Сапов,

«банки и правительства в кредите, создаваемом из ничего, и необеспеченной эмиссии банкнот видели источник доходов, альтернативный политически неудобному повышению налогов», в результате «против объединенного интереса банков и правительства не устояли не только суды, но и экономисты-теоретики»[6].

Важно отметить, что практикой частичного резервирования стали злоупотреблять не только частные коммерческие банки, но также центральные (эмиссионные) банки.   Например, сразу же после создания  первого  центрального  банка – Банка Англии (1694г.) он стал выпускать больше законных платежных средств (банкнот), чем было золота в его подвалах[7].  В 18-19 вв. в США предпринимались попытки создания центрального банка: сначала это был Банк Северной Америки (1781-1785 гг.), затем Первый банк Соединенных Штатов (1791-1811 гг.), Второй банк Соединенных Штатов (1816-1833 гг.). Так вот эти центральные банки также работали с частичным резервированием, что выражалось в значительном превышении эмиссии банкнот по сравнению с имеющимися запасами золота.

Например, в 1818 году при золотых резервах, равных 2,36 млн. долл. в обращении находилось банкнот на сумму 21,8 млн. долл., т.е. покрытие бумажных денег золотом равнялось 11%[8].

Ощущение того, что операции по привлечению вкладов превратились в ссудные, стало возникать  в результате того, что банкиры от взимания платы за хранение денег перешли к начислению процентов по вкладам. Банкиры  занимались развращением простых людей, предлагая им стать «маленькими ростовщиками»,  рантье, получающими подобно «большим ростовщикам»  проценты.  Надо иметь  в виду, что «большие ростовщики» в Средние века - это преимущественно иудеи, а «маленькие ростовщики» - преимущественно христиане. Если на ростовщическую деятельность первых общество смотрело с презрением, но все-таки  терпело  ее, то ростовщическая деятельность вторых была недопустима, так как считалась в христианстве грехом.  По сути, длительное время процентные депозитные операции банкиров-ростовщиков осуществлялись «подпольно».  Каким образом? Например, обыватель заключал с банкиром-ростовщиком договор на хранение денег. Затем он обращался к банкиру с требованием якобы забрать свои деньги, а последний якобы оказывался не способным эти деньги вернуть. Затем стороны заключали новый договор, по которому банкир уплачивал обывателю штраф – замаскированный процент и обещал вернуть первоначальную сумму денег в определенные сроки. Как вы сами понимаете, обывателю не всегда удавалось получить деньги по второму договору, но желание получить от ростовщика «морковку» в виде так называемого «штрафа» превышало голос разума и совести. 

Для того, чтобы «завлечь» клиента в свои сети, заставить его нести свои деньги в банк, ростовщики шли на любые ухищрения. Так, пенсионная система, которая появилась в некоторых странах Запада в 19 веке, – это отнюдь не «завоевание трудящихся», как пишется в некоторых книгах. И не проявление «заботы о трудящихся» со стороны государства, как пишется в других книгах. Это проект ростовщиков, направленный на их дополнительное обогащение. Дело в том, что первоначально пенсионное обеспечение представляло собой накопления на банковских счетах вкладов, которые делали на протяжении всей трудовой деятельности наемные работники. Т.е. пенсионное обеспечение в те времена – это не более чем «услуга»  ростовщиков населению, которая обеспечивала банкам постоянный приток наличности. Сегодня система пенсионного обеспечения  усовершенствовалась: между работником и банком появился посредник в виде пенсионного фонда, но в целом принцип остается тот же: пенсионная система в первую очередь  оказывает «услуги» не работникам, а банкам.  Говорят, что впервые такую систему «пенсионного обеспечения» предложил Ной Вебстер (Noah Webster) – тот самый, кто создал первый американский словарь. Вот что пишет по этому поводу Александр Лежава:

«В 1785-1786 годах он (Вебстер – В.К.) совершил турне по 13 новым штатам и убедил ключевых законодателей легализовать выплату процентов за пользование деньгами, по крайней мере, на севере страны. Это привело к тому, что люди начали экономить и понесли свои деньги в сберегательные банки, где им выплачивали за это 5% годовых реальных денег. Если вам будут выплачивать по 5% годовых в течение 49 лет, пока вы трудитесь (с 16 до 65 лет), то сбережения за это время вырастают в 4 раза. А этот четырехкратный прирост означает, что среднестатистический человек вполне может накопить достаточно средств, чтобы спокойно выйти на пенсию и не работать на склоне своих лет. Широкое распространение это явление в Америке и Англии получило в начале XIX века. Все то время, пока население осуществляло сбережение своих денежных средств, их деньги использовались бизнесменами, которые брали в банках кредиты…»[9]. 

Следует все-таки  уточнить один момент в приведенной цитате: деньгами в первую очередь пользовались не бизнесмены (получатели кредитов), а банки (кредиторы), а уж на основе полученных «живых денег» «пенсионных взносов» банки «делали» новые деньги, которыми и пользовались бизнесмены. То есть ловкие ростовщики были посредниками, которые в равной степени пользовались доверчивостью  и трудящихся,  и бизнесменов. 

Политики как лоббисты частичного резервирования

Банкирам (и судьям, защищавшим банкиров) нередко «подыгрывали» политики, купленные банкирами.  Прежде всего, они стали писать  законы, которые фактически разрешали банкирам не возвращать  деньги вкладчикам. В случае банковских паник политики обращались к народу с призывами проявлять «патриотичность» и воздерживаться от снятия денег со счетов. Банкиров же они хвалили за то, что те «помогают обществу в тяжелые времена», что они обеспечивают важнейшую социально-экономическую функцию – «трансформацию сбережений населения в инвестиции» (тут политикам пришли на помощь «профессиональные экономисты») и т.п. В самые «критические» для банков моменты на помощь «генеральным штабам» ростовщиков (центральным банкам), которые оказываются бессильными противостоять стихиям кризисов, приходят президенты и премьер-министры, принимающие порой совсем «недемократические» и «нерыночные» решения. 

 Вот лишь один пример такой политической поддержки – всеми (не только в Америке, но и в России) восхваляемый президент США Франклин Делано Рузвельт. Первое, что сделал пришедший к власти Рузвельт, - объявил 5 марта 1933г. четырехдневные «банковские каникулы», защитив тем самым ростовщиков от разъяренных вкладчиков.  А   9 марта  он уже  «провел»  через Конгресс Закон о чрезвычайной помощи банкам, который предусматривал выделение громадной по тем временам суммы в размере 2 млрд. долл.  для  «пополнения ликвидности» коммерческих банков, входивших в Федеральную Резервную Систему (ФРС).  Какая оперативность!  Напомним, что  в «обычные», «спокойные» времена даже президентам страны приближаться к «независимой» ФРС не рекомендуется. 

А сколько «психотерапевтических» бесед новый президент страны провел с американцами по радио (так называемые «беседы у камина»), чтобы успокоить их и  убедить не забирать своих вклады!  Президент Ф.Рузвельт даже  читал «лекции», в которых он объяснял миллионам простых граждан, как устроена банковская система:

«Прежде всего, позвольте мне указать на тот простой факт, что, когда вы помещаете деньги в банк, их там не складывают в сейфы. Банки инвестируют ваши деньги в различные формы кредита – облигации, коммерческие бумаги, закладные и многие другие виды ссуд. Иначе говоря, банк заставляет ваши деньги «работать», чтобы «крутились колеса» промышленности и сельского хозяйства. Сравнительно малую часть ваших вложений банк держит в виде денежных знаков – такое количество, которое в обычное время вполне достаточно для покрытия потребностей среднего гражданина в наличных деньгах. Другими словами, все денежные знаки в стране составляют лишь небольшую часть от суммы вкладов во всех банках»[10]. 

Судя по этой «лекции», можно сказать, что президент действует как  преданный защитник интересов Уолл-стрит. Но при этом не вполне разбирается (или делает вид, что не разбирается) в том, что говорит.    В его «лекции» правда и ложь перемешаны. Действительно, президент говорит правду: «сравнительно малую часть ваших вложений банк держит в виде денежных знаков». Но что из этого следует? Из этого следует (мы с вами это уже разобрали), что банк ворует  деньги вкладчиков, ибо право собственности на  эти деньги остается у вкладчиков, а не переходит к банкам. Президент считает, что тех наличных денег, которые  имеются в банках, «достаточно для покрытия потребностей среднего гражданина в наличных деньгах». Значит, президент фактически решает за американцев, сколько денег из того, что является их собственностью, им «достаточно». Хороша демократия! Это уже попахивает «лагерным социализмом».  И, наконец, откровенная ложь или неграмотность в словах:  «Банки инвестируют ваши деньги в различные формы кредита – облигации, коммерческие бумаги, закладные и многие другие виды ссуд. Иначе говоря, банк заставляет ваши деньги «работать»».  Банки инвестируют деньги, но не деньги клиентов, а собственные деньги, которые они создали из «воздуха». Что касается того, что деньги клиента «работают», то они действительно «работают». Но не для того, «чтобы «крутились колеса» промышленности и сельского хозяйства», а для того, чтобы  ростовщики могли использовать наличные деньги клиента для погашения самых неотложных денежных обязательств своих банков.  Они делают все необходимое  для того, чтобы «крутились колеса» того «печатного станка», с помощью которого ростовщики «делают» новые деньги.  Но даже новые деньги, которые ростовщики  «делали из воздуха» в те «бурные» годы, которые предшествовали «обвалу» 1929 года,  использовались не для того,   «чтобы «крутились колеса» промышленности и сельского хозяйства». Они использовались почти исключительно для того, чтобы «крутились колеса» биржевых спекуляций. 

У президента в его «лекциях» сквозит «нежное» чувство к своим покровителям с Уолл-стрит.  Это не они виноваты в кризисе, а некоторые «несознательные» американцы, которые усомнились в «честности» ростовщиков. Да может быть, еще некоторые «несознательные»  банкиры, которые уж «чересчур заигрались» на биржах. Все же остальные – «белые и пушистые». Вот слова президента:

«В стране сложилось плохое положение с банками. Некоторые банкиры, распоряжаясь средствами людей, действовали некомпетентно и бесчестно. Доверенные им деньги они вкладывали в спекуляции или рискованные ссуды. Разумеется, к огромному большинству банков это не относится, однако таких примеров было достаточно, чтобы потрясти граждан Соединенных Штатов и на время лишить их чувства безопасности. Это породило такое настроение умов, когда люди перестали делать различия между банками и по действиям некоторых из них стали судить плохо обо всех»[11].  

Вообще-то, это было бы очень здорово, если бы американцы «перестали делать различия между банками». Потому что все банки в Америке,  начиная, по крайней мере, с середины 19 века работают без полного резервирования, т.е. они действовали и до сих пор действуют, как выразился Ф.Рузвельт, «бесчестно».   Других банков в Америке нет, ибо любой банк с полным резервированием оказался бы «паршивой овцой» в стаде «белых и пушистых», и его бы просто «съели».  Если и делать различия между  банками, то их можно разделить на две группы: а) те, «некомпетентность» и «бесчестность», которых уже вылезла наружу; б) те, которые  умеют поддерживать имидж «белых и пушистых» несмотря на свою неплатежеспособность.  Если бы американцы это понимали, то, вполне вероятно, такой «бесчестной» банковской системы в главной стране «победившего капитализма» не было бы. Просто потому, что американцы перестали бы поддерживать этот «бесчестный» бизнес своими кровными деньгами.

  Допускаю, что «просветительские» речи президента Ф.Рузвельта оказывали определенный «психотерапевтический» и «просветительский» эффект на среднестатистического американца. Ибо среднестатистический американец, судя по всему, понимал в банковских делах еще меньше своего президента и принимал его слова  «за чистую монету».