Вопрос о взаимоотношении религии и экономики – один из ключевых в современной России. 

Во-первых, понимание этих взаимоотношений позволяет нам получить правильное представление о том обществе, в котором мы оказались. Собственно этому и была посвящена данная работа. Самый общий вывод нашего рассмотрения, сделанный на базе православного мировоззрения: общество, в котором мы живем и которое называется капиталистическим,  можно оценить как антихристианское общество. 

Во-вторых, такое понимание необходимо для того, чтобы обеспечить России как минимум: выход из нынешнего кризисного состояния, а как максимум: переход с капиталистического (антихристианского) пути развития на путь христианского развития. Сегодня много и красиво говорится о возрождении Святой Руси. Такое возрождение нужно и возможно. Но оно возможно лишь при условии отказа от капиталистического развития. Как Россия может быть святой, если ее экономика будет функционировать на антихристианских принципах и каждодневно заражать православный народ «духом капитализма», «духом антихриста»? 

Исследователь капитализма А.Г. Махоткин писал: «Код русской цивилизации – совесть. Код западной цивилизации – выгода. Эти коды несовместимы и взаимоисключающи»[1]. Несколько переиначивая эти слова применительно к нашему предмету – экономике, можно сказать: «Код православной экономики – совесть. Код капиталистической экономики – выгода. Эти коды несовместимы и взаимоисключающи». Все попытки произвести «синтез» этих двух типов экономик также бесплодны, как попытки «синтезировать» различные цивилизации[2]. Имеющие сегодня место разговоры о «православном капитализме», «социальном капитализме», «народном капитализме», «кооперативном капитализме» сеют опасные для души христианина иллюзии о практической возможности «синтеза» капитализма и христианства, усыпляют его бдительность и лишают энергии борьбы. Истинный христианин не может бесконечно долго находиться в чуждой ему среде капиталистических отношений. Его христианский «код» может сломаться под воздействием жесткой капиталистической «радиации», в его душе произойдет необратимая мутация.  

Мы уже писали о том, что на протяжении большей части истории христианства  характерной его чертой было наличие «раздвоенности» в сознании и повседневной жизни большей части тех людей, которые себя причисляли к христианам. В христианских странах Европы такая «раздвоенность» была присуща большей части населения с тех пор, как христианство стало в этих странах официальной религией и до времен, когда началась Реформация, а в некоторых странах она продлилась еще на какое-то время. Суть «раздвоенности» проистекала из того факта, что жизнь обычного взрослого и дееспособного христианина складывалась из двух частей. 

Первая часть условно может быть названа «церковной». В этой части (сфере) жизни христианин более или менее последовательно следует предписаниям христианской Церкви: молится, посещает храм в воскресные дни и в праздники, регулярно исповедуется и причащается, читает Евангелие (если он грамотный), крестит детей и совершает погребение усопших сродников в соответствии с установленными ритуалами, раздает милостыню, совершает паломничества на Святую Землю и в другие святые места (это для наиболее религиозно настроенных членов Церкви), платит церковную десятину и оказывает иную благотворительность в пользу Церкви, поет на клиросе и иными способами помогает совершать службы в храме, рассказывает детям душеполезные истории и воспитывает их в христианском духе, оказывает родственникам помощь согласно христианской заповеди о «любви к ближнему» и т.д. «Церковная» жизнь захватывает личную (внутреннюю) жизнь христианина, а также распространяется на «малый» (узкий) круг его общения. Этот «малый круг» включает: семью данного христианина, его близких родственников, друзей и знакомых (в первую очередь, прихожан того храма, который посещает данный христианин), ближайших соседей. И это в основном все. 

Вторая часть  условно может быть названа «внецерковной». Она охватывает «большой» (широкий круг) общения христианина. В значительной мере «большой» круг включает отношения, связанные с хозяйственной жизнью христианина. Первоначально «большой» круг был не очень широким, т.к. хозяйство было преимущественно натуральным. При общинном землевладении в этот круг включались трудовые и распределительные отношения внутри общины (причем, во многих случаях отношения внутри общины были похожи на семейные отношения, и их правомернее относить к «малому» кругу). Это также отношения между рабовладельцем и рабом (в раннем христианстве), отношения крестьянина с феодалом (по поводу трудовой повинности, натурального и денежного оброка с крестьян; в некоторых случаях в эти отношения входила также помощь со стороны феодала крестьянам в неурожайные годы), экономические отношения между феодалами разных иерархических уровней и монархом; отношения граждан с государственными чиновниками (налоги, прочие сборы, в некоторых случаях – получение государственной помощи) и т.д. По мере развития и углубления общественного разделения труда, развития товарно-денежных отношений «большой» круг расширялся и стал включать в себя отношения, в которых христианин выступал попеременно как продавец и покупатель различных товаров и услуг, причем часто его контрагентами были абсолютно ему незнакомые люди. К этому добавились отношения, связанные с получением и предоставлением кредитов,  другими банковскими операциями; отношения купли-продажи рабочей силы (в которых один христианин выступал в качестве работодателя, а другой – наемного работника), отношения аренды и т.п. Все эти экономические отношения дополнялись судебными отношениями (судебные споры), которые приобретали все большую роль в жизни христианина по мере расширения «большого» круга, участники которого были плохо между собой знакомы или вообще друг друга не знали.  

Сегодня в рамках «большого круга» протекает не только большая часть экономической жизни христианина. Там сосредоточена практически вся политическая жизнь. В традиционном обществе большая часть вопросов власти решалась в «малом круге». Это была модель так называемой «представительной демократии», при которой члены «малого» социума (общины, села, деревни, города) избирали местную власть из людей, которых знали лично. Затем представители местной власти отчитывались перед членами «малого» социума. При необходимости представители власти отзывались и заменялись другими. 

Сегодня вся политическая жизнь протекает в «большом» круге, причем она (политическая жизнь) не только не организована по христианским принципам, но, наоборот, им противоречит. Это модель так называемой «избирательной» демократии, в которой царят обман, лицемерие, неуемное властолюбие, алчность и т.д.  

Короче говоря, отношения христианина внутри «малого» круга - его отношения с «ближними». Здесь христианин старается соблюдать заповеди Бога и жить согласно церковным предписаниям. Отношения христианина внутри «большого» круга – его отношения с «дальними». Христианская церковь всегда предписывала и предписывает, что у последователей Христа не должно быть деления на «ближних» и «дальних», все должны быть «ближними». Для того, чтобы христианину было легче исполнять заповедь о любви к другим людям, которые оказались за пределами «малого» круга, она разрабатывала различные нормы «хозяйственной этики». Однако большая часть христиан не смогли преодолеть столь высокую для них «планку» - относиться к «дальним» также как они научились относиться к «ближним». 

Отсюда и возникло такое «раздвоение» христианского сознания и христианской жизни. 

Примеров такого «раздвоения» более чем достаточно. В ранней христианской церкви, например,  некоторые христиане не стеснялись иметь рабов. Отношения между рабовладельцем и рабом относились к «большому» кругу. Рабы за редким исключением относились не к «близким», а к «дальним», поэтому факт рабовладения не рассматривался как существенный «грех». Лишь наиболее последовательные христиане того времени добровольно принимали решения о том, чтобы отпустить своих рабов на свободу. Церковь не пыталась активно бороться с рабством и  ограничивалась осуждением фактов жестокого обращения с рабами. В средневековой Европе начинается закабаление крестьян феодалами, причем порой крепостная зависимость мало чем отличалась от рабской. Примечательно, что христианином был как феодал, так и зависимый крестьянин. 

Еще один пример, который мы подробно рассматривали в нашей работе, – ростовщичество.  Католическая церковь очень рьяно осуждала дачу денег в рост. Несмотря на эти осуждения, ростовщичество процветало в средневековой Европе. При этом ростовщичеством занимались не только евреи (ростовщическая деятельность которых осуждалась, но не преследовалась), но также лица, которые принадлежали к католической церкви. Просто свое ростовщичество они это не афишировали. В некоторых случаях Римский престол выводил таких ростовщиков из сферы действия своих запретов и ограничений (орден тамплиеров, банкиры северной Италии). В ростовщических операциях были задействованы даже иерархи католической церкви – не только как заемщики, но и как кредиторы. 

[*] В.Ю. Катасонов, «Религия денег. Религиозно-духовные основы капитализма», М., «Кислород», 2013, 408 с. 

[1] А.Г. Махоткин. Анатомия капитализма. Советская альтернатива. // Интернет 

«Раздвоенность» христианской жизни в свое время обличал в своих ярких проповедях св. Иоанн Златоуст. Русские христианские мыслители (А.С. Хомяков, В.С. Соловьев) также  обращали внимание на эту противоречивость христианства. Как ее преодолеть?

Исследователь хозяйственной этики христианской церкви Н.В. Сомин, говоря о «раздвоении» христианской жизни в Римской империи – как Западной, так и Восточной (Византии), подчеркивал, что экономика империи оставалась языческой:

«Но императоры, хотя и были в большинстве своем искренне православными, вовсе не собирались выстраивать социум по заповедям Христовым.  Экономика остается вполне языческой. Рабство хотя и смягчается, но остается легитимным институтом вплоть до падения Византии (1453г.). Рабов имеют все слои населения – от крестьян до епископов. Процветает зависимость крестьян от землевладельцев, причем формы этой зависимости становятся все более кабальными. Расслоение на бедных и богатых ничуть не меньше, а даже больше, чем в окружающих Империю языческих странах. 

Налицо двойственная ситуация. С одной стороны, христианство господствует, Церковь занимает самое почетное место, страна называет себя Христианской Империей, развивается высокое богословие и процветает практика монастырского аскетизма. Учение Христово проповедано каждому и стало господствующей идеологией. Но, с другой стороны, социальная сфера остается непросветленной, фактически языческой. Христианство не подчиняет себе всю жизнь человека. Оно обитает в храмах и монастырях, оплодотворяет культуру, но повседневная экономическая жизнь, социум остается не только не воцерковленным, но существует в дохристианском состоянии»[1].
 
Как пишет Н.В. Сомин, на протяжении многих веков «раздвоение» христианской жизни существовало в виде «своеобразного паритета храмового христианства и экономического язычества». Однако со временем готовились предпосылки для нарушения этого паритета. Под влиянием развития производительных сил и углубления общественного разделения труда сфера экономики стала занимать все большее место в жизни человека. Центр жизни человека  переходил постепенно из «малого» круга в «большой» круг, где господствовали не христианские, а языческие принципы жизни. Человек большую часть времени стал проводить не в «малом», а «большом» круге.
 
Обстоятельством, усилившим «раздвоенность» жизни христианина, стало широкое внедрение в его жизнь денег, которые привели к окончательному обезличиванию экономических отношений между людьми. В «малом» круге – отношения чаше всего безденежные и основанные на прямом общении людей. В «большом» круге – отношения преимущественно денежные и безличные. Например, сегодня человек как потребитель товаров отделен длинной цепочкой различных посредников от производителя товаров (раньше они общались напрямую). Кстати, на обезличивание хозяйственных отношений при капитализме обратил внимание М. Вебер: «Чем больше космос современного капиталистического хозяйства (т.е. «большого» круга – В.К.) следовал своим имманентным закономерностям, тем невозможнее оказывалась какая бы то ни было мыслимая связь с этикой религиозного братства (т.е. «малого» круга – В.К.). И она становилась все более невозможной, чем рациональнее и тем самым безличнее становился мир капиталистического хозяйства»[2].
 
Дополнительным фактором обезличивания экономических отношений становится то, что человек в «большом» круге общается преимущественно не с людьми, а «юридическими лицами»; последние в своей хозяйственной деятельности руководствуются не этическими нормами, а юридическими. «Юридическое лицо» лишено таких нравственных ориентиров, как «любовь», «сострадание», «взаимопомощь»; у «юридического лица» по определению нет совести и страха Божия.  

Обезличивание («расчеловечивание») экономических отношений достигает своего апогея на финансовых рынках, где отдельно взятому участнику рынка противостоят тысячи или даже миллионы других невидимых участников. Такой участник фактически общается не с людьми, а с цифрами, отображающими рыночные котировки валюты или ценных бумаг. Развитие товарно-денежных отношений ведет к сужению «малого» круга и стремительному расширению «большого» круга. Обезличивание экономических отношений и вытекающее отсюда отчуждение способствовали и способствуют атрофии нравственных чувств человека, в «большом» круге он не только не проявляет любви, жертвенности, сострадания к другим людям, но, наоборот, культивирует в себе чувства противоположного свойства: жестокость, безжалостность, алчность.
 
Это неизбежно ослабляло и ослабляет христианский дух человека.
 
В своей социальной энциклике Centessimus Annus Папа Иоанн-Павел II достаточно четко обозначил отношение Ватикана к жизни католиков в «большом круге»: «У современной деловой экономики есть положительные стороны. Основа ее – свобода человека, осуществляемая в экономической сфере»[3]. Это означает, что экономическая сфера выведена за пределы  сферы действия христианских заповедей и этических норм, в «современной деловой экономике»  католик позволил себе полностью «эмансипироваться» от Бога.
 
Христианин хорошо помнит, с чего начинается одна из самых важных книг Священного Писания - Псалтырь: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных и не сидит на собрании развратителей» (Пс. 1:1). «Большой» круг, или социум с его антихристианскими законами капитализма – это и есть тот самый «совет нечестивых» и то самое «собрание развратителей», от общения с которыми псалмопевец Давид страстно призывал воздерживаться  благочестивых мужей.  Слова этого псалма сразу же стали заповедью для благочестивых евреев. Однако со временем она стала забываться и нарушаться. Затем эта заповедь была воспринята христианами. Однако со временем и христиане стали  забывать и нарушать ее.  В результате сегодня и евреи, и христиане стали заложниками «совета нечестивых» и «собрания развратителей» и вынуждены проводить большую часть своей жизни на этом «совете» и на этом «собрании». Еврей лишь в субботу, а христианин лишь в воскресенье отдыхают от «совета» и «собрания», наивно полагая, что этого достаточно для того, чтобы оставаться правоверным иудеем и правоверным христианином. Впрочем, если для иудея эта «двойная жизнь» стала уже вполне привычной (она продолжается примерно 25 веков), то для православного христианина в России она является достаточно новой ситуацией; она стала источником внутренних душевных переживаний, толкающих его на поиск преодоления своей «раздвоенности». 

О ПРЕОДОЛЕНИИ «РАЗДВОЕННОСТИ» 

По большому счету у русского человека была два пути преодоления своей «раздвоенности».

Путь «сверху» - посредством преобразований «большого» социума на христианских принципах (равенства, справедливости, общественной собственности, обязательности труда и т.д.); это путь революционных преобразований.

Путь «снизу» - восстановление «малых» социумов, базирующихся на христианских принципах и перемещение жизни христианина из «большого» социума в «малый»; это путь эволюционных преобразований. 
 
После того, как Россия встала на путь капиталистического развития, «малые» социумы начали разрушаться. Наиболее  верующая и думающая часть русского общества осознавала те угрозы, которые таил в себе этот путь развития. Она делала все возможное для того, чтобы не допустить распада «малых» социумов и предлагала проекты создания новых типов «малых» социумов. Некоторые из таких проектов практически реализовывались. Немалую лепту в разработку и практическую реализацию проектов «малых» социумов внесли русские предприниматели, экономисты и помещики Н.Н. Неплюев, С.Ф. Шарапов, А.Н. Энгельгардт и многие другие.
 
Однако паритет «храмового христианства и экономического язычества» все больше нарушался в пользу «экономического язычества» (капитализма). В немалой степени именно это привело с событиям октября 1917 года – стихийной попытке преодоления русским народом своей «раздвоенности» «сверху» и революционным путем.
 
«Раздвоенность» христианской жизни всегда была и в России. Но по сравнению с европейцами у русского человека большая часть жизни приходилась на «малый» круг, поэтому «раздвоенность» не носила критического характера. Особенно - у крестьянина, который жил и трудился в сельской общине, которая, по сути, и была его «малым» кругом. Ярко выраженная «раздвоенность» наблюдалась у элиты русского общества, особенно той ее части, которая соприкасалась с Западом, где уже развивался капитализм со всеми его соблазнами. В 19 веке у части элиты «раздвоенность» исчезла полностью: в результате постоянного пребывания в «большом» круге западной капиталистической цивилизации она утратила всякие связи с православной церковью и стала исповедовать атеизм и материализм. Но даже к 1917 году Россия оставалась преимущественно некапиталистической страной (несмотря на быстрое развитие капитализма после отмены крепостного права). 85% всего населения страны составляли крестьяне, которые продолжали трудиться семейно, на общинных землях (несмотря на реформы Столыпина, который стремился перевести деревню с общинного ведения хозяйства на капиталистическое).
 
Даже по завышенным оценкам, численность наемных работников не превышала 20% трудоспособного населения страны. Именно отсутствие необходимых социально-экономических, а главное – религиозно-духовных предпосылок для капитализма привело к тому, что Россия после неудавшейся буржуазной революции в феврале 1917 года неожиданно после октябрьской революции 1917 года повернула в сторону социализма. Русский народ с подорванным, но не до конца уничтоженным православным сознанием из двух зол – февраля 1917 года и октября 1917 года выбрал второе. Созвучную мысль об этом выборе русского народа в 1917 году я нашел у талантливого отечественного ученого А.Г.Махоткина (1946-2008): «Острота антикапиталистического накала, проявившегося в ходе Октябрьской революции и Гражданской войны, была обусловлена не столько удельным весом капиталистических отношений в экономике России, сколько их органической несовместимостью с русской традицией, с самими основаниями русской цивилизации, явной гибельностью капиталистических начал для традиционной народной жизни. Октябрь 1917 года стал ответом русской цивилизации на смертельную угрозу со стороны капитализма – ответом, облеченным в мифологию диктатуры пролетариата»[4].
 
Сегодня, спустя почти столетие ситуация в России изменилась радикальным образом. Из крестьянской (деревенской) страны она стала городской. Сельская община ушла в небытие. Семьдесят лет атеизма привели к тому, что большинство населения сегодня лишь формально называет себя «православным», а фактически от церкви очень далеко. Подавляющая часть жизни современного жителя России (даже православного, даже воцерковленного) приходится на «большой» круг. «Малый» круг как шагреневая кожа сжался до пределов семьи. К сожалению, даже семья сегодня сплошь и рядом оказывается неполной и ущербной. К тому же ее пытаются окончательно разрушить разные «ювенальщики» и специалисты по «планированию семьи». 
 
Но для того, чтобы жизнь человека в экономической сфере была воцерковлена, необходимо, прежде всего, определить, каков христианский идеал хозяйственной жизни. Мы уже отмечали, что в истории христианства существовало несколько парадигм хозяйственной жизни: «святоотеческая», «умеренная», «протестантская». Под парадигмой хозяйственной жизни понимается выработанное церковью и принимаемое всеми ее членами (или большинством членов) представление о нормах христианской этики в сфере имущественных, трудовых и товарно-денежных отношений. Идеалом христианской хозяйственной жизни является «святоотеческая» парадигма[5]. Однако христианство от нее постепенно отходило, перейдя сначала к «умеренной» парадигме, а затем – к «протестантской». Такой переход произошел даже в католицизме, а сегодня он наметился также в православии. Поэтому в России, если она действительно хочет возродиться как Святая Русь, необходимо не допустить скатывания к «протестантской» парадигме (задача минимум) и вернуться от «умеренной» парадигмы (де-факто существующей на сегодняшний день) к парадигме «святоотеческой». 
 
Одна из серьезных ее потерь нашей церкви заключается в том, что «святоотеческая» парадигма хозяйственной жизни, о которой мы говорили выше, почти начисто забыта (а, может быть, сознательно кем-то скрыта). 
 
Следует вернуть нынешнему поколению христиан незаслуженно сданное в архив наследие Святых Отцов Церкви. В этом наследии содержатся прямые указания, как нам, живущим в XXI веке, подобает относиться к богатству и бедности, труду, деньгам, благотворительности и милостыне, собственности общественной и частной и многому другому, что составляет материальную сферу человеческой жизни.
 
Представление о «святоотеческой» парадигме следует также черпать на основе изучения практического многовекового опыта христианской жизни. Первым таким опытом было создание апостолами христианской общины в Иерусалиме, о чем мы узнаем из Деяний Апостолов, а также из трудов Святых Отцов раннего христианства[6]. Иоанн Златоуст говорил об этом первом христианском проекте «малого социума»: «Когда апостолы начали сеять слово благочестия, тотчас обратились три тысячи, а потом пять тысяч человек, и у всех их бе сердце и душа едина. А причиною такого согласия, скрепляющею любовь их и столько душ соединяющею в одно, было презрение богатства. Ни един же, говорится, что от имений своих глаголаше свое быти, но бяху ин вся обща (Деян.4,32). Когда был исторгнут корень зол, - разумею сребролюбие, - то превзошли все блага и они тесно были соединены друг с другом, так как ничто не разделяло их. Это жестокое и произведшее бесчисленные войны во вселенной выражение:  мое и твое, было изгнано из той святой церкви, и они жили на земле, как ангелы на небе: ни бедные не завидовали богатым, потому что не было богатых, ни богатые презирали бедных, потому что не было бедных, но бяху им вся обща: и ни един же что от имений своих глаголаше быти; не так было тогда как бывает ныне. Ныне подают бедным имеющие собственность, а тогда было не так, но отказавшись от обладания собственным богатством, положив его пред всеми и смешав с общим, даже и незаметны были те, которые прежде были богатыми, так что, если какая может рождаться гордость от презрения к богатству, то и она была совершенно уничтожена, так как во всем у них было равенство, и все богатства были смешаны вместе»[7].
 
После опыта Иерусалимской христианской общины появился богатейший опыт организации монастырского хозяйства – на Востоке, в Западной Европе, в России[8]. Далее последовал опыт хозяйственной жизни крестьянских общин[9], артелей[10] и «трудовых братств»[11] в России. Нетрудно заметить, что практическая реализация «святоотеческой» парадигмы нигде не была осуществлена в масштабах всей страны (всего государства) – так называемого «большого социума». Однако на уровне «малых социумов» - монастырской общины, крестьянской общины, артели или «трудового братства» это сделать удавалось. Каждый из перечисленных типов «малого социума» заслуживает того, чтобы о нем писать отдельную книгу. Практический опыт по организации жизни христианства в рамках «малого социума» - богатейший. Причем, чем больше размеры «малого социума» - тем ощутимее его позитивное влияние на жизнь «большого социума».
 
Несмотря на некоторые специфические особенности отдельных видов хозяйственных «малых социумов», все они преодолевали присущее капитализму разъединение работников и средств производства. Труд переставал носить характер наемного, становился свободным и творческим.  Соответственно, продукт труда, произведенный в рамках «малого социума», являлся совместной собственностью всех членов трудового коллектива. Наконец, распределение продукта труда между членами коллектива происходило на основании принципа справедливости (это могло быть уравнительное распределение или в соответствии с трудовым вкладом каждого члена коллектива). Все это освещалось духом христианской любви и христианской верой – непременным атрибутом всех этих «малых социумов». 
 
Ограничимся лишь отдельными примерами и цитатами, раскрывающими сущность и потенциал «малых социумов».
 
______________
[1] Н.В. Сомин. «Трансформация общества: очерк христианской социологии» // Сайт «Христианский социализм как русская идея»

[2] М. Вебер. «Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира», // М. Вебер. Избранное. Образ общества. – М., 1994, с. 14

[3] Centessimus Annus // 100 лет христианского социального учения. – М.: Дом Марии, 1991, с.46

[4] А.Г. Махоткин. «Анатомия капитализма. Советская альтернатива» // Интернет. См. также: А.Г. Махоткин. Преодоление капитала. – СПб.: Серебряный век, 2006

[5] см.: И.Зейпель. «Хозяйственно-этические взгляды  отцов  церкви», М., 1913; B. И. Экземплярский, Учение древней Церкви о собственности и милостыне, Киев, 1910;
В. Эрн. «Христианский идеал хозяйства» // В.Эрн. «Христианское отношение к собственности», М., 1906 (статья имеется также в следующем источнике: Большая энциклопедия русского народа. Том «Русское хозяйство», М.: Институт русской цивилизации, 2006);
С.Н. Булгаков. «Два града», М., 1911 (выдержка из этой книги под названием «Христианское хозяйство» приведена с следующем источнике: Большая энциклопедия русского народа. Том «Русское хозяйство». – М.: Институт русской цивилизации, 2006);
М.Ф. Антонов. «Этико-экономичекое учение Святых Отцов» // Православная Тверь. 1996, №1-8;
Архимандрит Иероним (Я.В. Тестин). «Развитие этико-экономического учения Церкви» // Интернет;
С.Н. Сомин. «Социальные идеи Ветхого и Нового Заветов. Курс лекций» // Сайт «Христианский социализм как русская идея»

[6] см.: И.Зейпель. «Хозяйственно-этические взгляды  отцов  церкви». М., 1913;
Эрнст фон Добшюц. «Древнейшие христианские общины. Культурно-исторические картины» /Раннее христианство. Т. 1. - М.: ООО «Издательство АСТ»; Харьков: «Фолио», 2001;
В.С. Макарцев. «Общая собственность в Церкви. Особенности Апостольской Иерусалимской общины, или идеал для Церкви во все времена» // Интернет. Сайт «Богослов.ru»

[7] Иоанн Златоуст. Собрание сочинений…  Том III, с. 257-258

[8] cм.: М.Ф. Антонов. «Монастырское хозяйство» // Большая энциклопедия русского народа. Том «Русское хозяйство». – М.: Институт русской цивилизации, 2006

[9] cм.: О.А. Платонов. «Община». // Большая энциклопедия русского народа. Том «Русское хозяйство». – М.: Институт русской цивилизации, 2006

[10] см.: О.А. Платонов. «Артель». // Большая энциклопедия русского народа. Том «Русское хозяйство». – М.: Институт русской цивилизации, 2006

[11] см.: В.Н. Авдасев. «Трудовое братство Н.Н. Неплюева, его история и наследие» // Сайт «Христианский социализм как русская идея»

http://communitarian.ru/