ремена, как известно, не выбирают. В них – живут. По законам их, либо поперёк оных. Уплотняющееся время в бешеном своём беге норовит перемолоть души, затуманить умы, подменить вечные ценности суррогатом, опустошить жизнь, оторвав человека от неба и намертво приковав к праху. Сменяются эпохи: «великие стройки» истребительных 30-х, период «застоя», обезумевшие в безудержной погоней за наживой 90-е… И, вот, за временным, суетным, обманчивым, кажущимся важным лишь на краткий миг – забывается то, что неподвластно времени и не вписывается в его уродливые трафареты: любовь, совесть, вера… Понятия, которые употребляются теперь либо с лицемерным пафосом, призванным скрыть неблаговидные дела, либо с откровенно насмешливой гримасой.

В повести Н.С. Лескова «Аскалонский злодей», ставшей основой для одноименного сценария А.Б. Можаева, старец-аскет рассказывает притчу: «Висит над пропастью человек. Держится за ветку. А две мыши, белая и чёрная, подгрызают. Человеку страшно. Отводит глаза вниз. А там – ужасная пропасть. Зажмурился - ещё гибельней от слепой обречённости. Как же быть? А забыл он, что над ним - бесконечное небо. А если вспомнить и смотреть в это небо?.. Как бы гибельно ни было, старайся смотреть в небо». Те, кто хоть ненадолго сумел обратить взор к небу, ощутить «неудовлетворённость земным», уже не могут жить по законам суетного времени. В мире мер они навсегда остаются посторонними. И идут со временем не в ногу. Против течения. Идут торным путём, оставаясь живыми людьми во враждебных всему живому временах.

Таковы герои триптиха «Поперёк времени», включающего в себя повесть «Жив ли кто на бастионе? или Посторонняя и светлячок», события которой разворачиваются в начале 30-х годов; романы «Соломенный дом» (время действия – 80-е годы) и «Однолюбы» (90-е годы). Произведения, вошедшие в книгу, не связаны ни единством эпохи и места действия, ни общими героями, историей семьи или рода, но единством темы. Герои, взятые в обыденной жизни, проходят свой путь преодоления порой тяжёлых ошибок, руководясь жаждой правды, не удовлетворяясь расхожими прописями общественной «правильности» или моды. И эта неуспокоенность открывает им высший, идеальный план бытия, царство очищенного чувства, любви: к женщине, человеку вообще, к народу и к жизни как дару Божию.

Книга повествует о тяжёлой борьбе за сохранение или обретение любви к Богу и человеку, о вере и верности, о тех главных качествах, что не позволили героям сломиться, распылиться в жестоких испытаниях века, помогли сохранить себя как самобытный национальный тип. Через судьбы героев в их выборе личного пути поперёк своего времени автором показано время в его апокалипсической черте - широкой материализации душ.

Есть два типа реализма. Поверхностный – подробно описывающий быт и нравы, но за неимением глубинной, обращённой к душе, к её недрам основы оставляющий по себе ощущение пустоты. В погоне за натурой он доходит до забвения образа Божия, и, если описываемые события носят характер трагичный, то неизбежно оставляет чувство безысходного мрака. Иной реализм, высший, обращается именно к человеческой душе, врачуя её, просветляя, воздвигая от праха земного к свету небесному, возвращая ей память о том высшем и лучшем, что не истлело в ней. Повествования такого рода, даже будучи печальны, оставляют в душе свет и стремление к чему-то подлинному и горнему. Именно это качество отличает произведения А.Б. Можаева.

Герои данной книги, как уже было сказано выше, взяты из обычной жизни и не отличаются внешне какими-либо выдающимися чертами. Их борьба неприметна поверхностному взору. А, между тем, как бы ни было трудно, они – победители в ней. Потому что время, наперекор которому они идут, утечёт сквозь пальцы, а вечное, коему они верны, останется неколебимо.

Елена Семёнова,