Виктор Гунн (1962-2014 гг.)

 

Гунн (Степанов) Виктор Васильевич. Поэт. Автор пяти поэтических сборников, публикуется в литературных сборниках Украины. В Одесском Доме – Музее им. Н. К. Рериха проводит занятия поэтической студии «Орфей».

23 марта в Одесском Доме – Музее им. Н. К. Рериха состоялось последнее заседание поэтической студии «Феникс» руководителем которой был Виктор Гунн. Студия много лет ежемесячно собирала вокруг Виктора Васильевича людей небезразличных к одному из самых прекрасных видов искусства – Поэзии.

Фраза Виктора Васильевича «О поэзии можно говорить только стихами» была девизом его студии. Виктор Гунн очень любил и чтил поэзию Серебряного века и сам был одним из редких поэтов, который продолжал эти традиции.

«Виктор Гунн был удивительно творческий человек, удивительно тонкий, с обостренным чувством справедливости, патриотично настроенный к Одессе. И он очень любил котов. Он разговаривал с котами, он переводил нам их речь, посвящал им стихи. У него говорила вода, а его коты рассказывали свои истории. Он был романтик, и он был влюблен в каждую женщину», — рассказала председатель комитета культуры общественной организации «Рада славянских народов» Рита Колобова.

Она вспоминает, что Гунн мог посвящать одно и то же стихотворение нескольким женщинам сразу. По ее словам, это было искренне абсолютно, он ни капли не кривил при этом душой, потому что стихотворение действительно идеально подходило и той, и другой женщине. И они на него за это не обижались.

Гунн создал свою поэтическую студию, которую назвал «Феникс». Ее посещали многие одесские поэты. А так он писал о любимом городе:

Одесса спит, как малое дитя.

Сопит, причмокивая пальчик.

Утих маяк от долгого нытья,

Последний приютив морской трамвайчик.

«Гунн был необыкновенно самодостаточный, он был активный. Он не мог молчать, когда видел, что-то не так. Он выражал ярко свое недовольство. Это был поэт-боец. Если сравнивать его в поэзии с типажами, наверное, ему ближе всех Маяковский, хотя сам Гунн маленький был по росту. Он противостоял всей серости, умудрялся работать сторожем где-то и при этом писать великолепнейшие строки о шикарных путешествиях», — рассказывает Колобова.

Она вспоминает, что у Гунна было множество друзей, он старался приобщить к поэзии и молодежь. «У него были неплохие организаторские способности. Он был неравнодушный человек, ведь именно из-за равнодушных совершаются все преступления мира. А Гунн был гражданин», — говорит Колобова.

 

Александре Сушкиной

 

1

За что люблю? За стих - родной и близкий.

За схожесть душ, за пламенный полёт.

За нежность, первенство в коротком списке...

За что, за что?! Да кто её поймёт?

 

Но я люблю - душою бескорыстной.

Спасибо, Русь, за дочерей твоих.

Прости за стих - короткий, быстрый,

Спасибо за вниманья миг.

 

Благослови, Господь, твоё терпенье.

Дай крылья вознестись к звездам.

Мы встретимся на перепутьях озаренья,

Друг-друга мы узнаем по стихам.

 

Мой друг! Живи сто лет и здравствуй!

Тебе отдал бы я остаток лет.

О, женщина, без фальши и без маски

Берёзам передай привет.

 

За всё люблю, что дорого и мило.

За лес берёзовый, часовенку над ним.

Русь, кобылица, и по ветру грива...

Люблю за то, что я тобой любим.

 

2

Изящны кружева раздумий.

Сплетаю разноцветье нитей.

Из звёзд, мечтаний, грёз, открытий,

Из снов, затмений, новолуний...

 

Из дыма, пепла, ветра,

Следов засыпанных снегами,

Несбывшегося - подо льдами,

Вплетаю нити лихолетий.

 

Канвой широкою, зелёной,

Шатром под куполом небесным

И цветом глаз твоих влюблённых,

И шёлком губ твоих телесных.

 

Из рун - запретных на бумаге;

Алтарь, молитва - до скончанья,

Рук неразлучное прощанье

Печальной саги.

 

3

Она придёт, расставит сети,

Год минет на одном дыханье,

Оставив нам воспоминанья.

Мы все твои, природа, дети.

 

Прощай,зима. Кружат снежинки,

А по утру, глядишь, морозно,

И надо одевать ботинки,   

И небо супится, но-поздно!

 

И в сотый раз, и в тыща сотый

Я потрясаю тамбурином,

Я ждал, клин клином,

В лучах светила позолоты.

 

Блуждая в дебрях опознанья,

В причудах маски снеговой,

Возванье:

Войди, возьми, влюби и пой.

 

Прощай, зима. Пора расстаться.

Уж слышу смелое фить-фить.

И целоваться, обниматься,

Влюбиться срочно и грустить.

 

4

Привет, привет страна снегов

Урал, Сибирь и Ледовитый...

Ой, что стихов морочить свитой?

Дай, Бог, весны без облаков.

 

Не на войне, как на войне.

Души и сердца передряги.

Пришли, ну, сколько их? Ватага.

Трясти Украину. Из вне.

 

И нет покоя, настроенья.

Корявый стих - ночной кошмар.

Остался пшик от вдохновенья

И жалит жалости комар.

 

Я лирик, мне бы о любви.

Тут вакханалия распада.

Я умоляю вас, не надо.

Ну, хватит же смертей, крови.

 

Любимая, тебя прикрою.

Но, где найти клочок земли,

Где к нам с тобой вражды изгоям

Не дотянулись короли.

 

5

Звёзд алмазные пылинки

Полонили небосвод.

Знали майя, знали инки,

Где-то там одна живёт.

 

Ярко светит, и искусно

Посылает знаки мне.

Светит жалобно и грустно

В чернокрылой вышине.

 

Дотянуться к ней рукою

Я могу через окно.

«Стань,- прошу,- моей звездою».

Плачет в неба полотно.

 

Попрошу о снисхожденье:

«Как настанет мой черёд,

Боже, дай мне звездолёт

Долететь к ней за мгновенье».

 

6

Стекает в синий лёд Февраль.

И в тратах горьких, неизбежных,

В снегах, пока что безмятежных,

Лучей отвергнутых Грааль.

 

Что за горой туманных грёз,

Меняет облик очертаний.

Там полон сад цветущих роз,

Там соловей поёт-изгнанник.

 

Сплели гнездо в лучах ветвей

Там скрипки выгнутые руки,

Свился и ждёт минуты змей

Там в одиночестве разлуки.

 

Его молю сорвать плоды

Там я, Адам, не соблазнённый,

Там свет любовью озарённый,

Там ты-предвестница весны.

 

7

Ухожу в поход, супруга.

Поясок - на всякий случай.

От непрошеного «друга».

Рядом с сердцем к Раю ключик.

 

8

Любовь заполонила сердце.

Не до врагов, не до баталий.

Об этом разве мы мечтали?

И всё ж мы зададим им перца.

 

Севастополь Одесса Россия

Рында пробила склянки.

Мы уходим в поход.

В океанских пространствах,

Что нас ждёт?

 

Растворилась в туманной дали

Берегов исчезающих кромка.

За кормой серебрится позёмка,

Провожая в поход корабли.

 

Нам привидится трепетный сон

Глаз любимых, ласковых, нежных.

Мы уносим в глубины надежды

На сверкающих звёздах погон.

 

Мы вернёмся, любимые, верьте.

В гавань лодка устало войдёт

И винта утомлённое сердце

На секунду устало замрёт.

 

Если Родина скажет:»Так надо»,

Оградим, охраним, отстоим.

Наши души не для парадов,

С обелисков над морем парим.

 

Россия, я твой сын

Россия, я твой сын.

И Украины сын я тоже.

Скажи, ответь мне, Боже,

Как спечь нам общий братский блин?

 

Моя родня и тут и там.

Я ностальгически прарусский.

Отец мой Днепр, а Волга мать.

Вам не дано меня разъять,

Бездушные моллюски.

 

Люблю твои кресты, Владимир.

Рязань - поэта дом.

Неужто - тех - мозги на выверт:

Пустить Отечество под слом.

 

Уймись, душа, дай передышку.

Русь-тройка не гони коней.

Настанет день - я стану книжкой

Души растерзанной твоей.

 

Не погребальным плачем встречу

Твоё рождение, страна.

И я твержу:»Ещё не вечер!»

От Бога русичам одна.

 

***

Трёхглавых крыс час от часу не меньше.

Я не Щелкунчик, вот моя рука.

Плечом к плечу в горящем смерче

Сразимся без разящего клинка.

 

***

Оглохший мир в обмане спит.

От тысяч криков небеса оглохли.

Пустынный ветер искрошил гранит.

Темно и слепо на Голгофе.

 

***

Времён лихих корявые стихи.

Бог отвернулся от своих детей.

Всё больше безразличной шелухи;

И чёрный день не сбывшихся идей.

 

***

Время будто бы застыло.

На душе чернее ночи.

Братья бьют друг-другу рыла,

Раздирая душу в клочья.

 

Ворон празднует удачу:

Человечиной запахло.

Слов других запас истрачен...

Вот опять калаш шарахнул.

 

Ах, мой друг, душа пылает.

Да не тем огнём что ране.

Болтовнёй народ обманет

Шарлатан на шарлатане.

 

Чур, изыди бес кровавый!

Не пади, страна в болото.

Кто здесь правый, кто не правый.

«Друг» заплечный, третий, кто-то.

 

Русь моя, кресты златые,

Помолись на образ Божий,

Меч вложи достойно в ножны,

Вспомни истины простые.

 

***

Разверзлись небеса дождями,

Атаки полчищ проливных,

Сквозь пелену перед глазами

Не видно капель дождевых.

 

Потопы индовых бенгалий,

Бразильи амазонских рек,

В наличье всяческих регалий

Даждь-Бог свершает свой набег.

 

Не грех куда-нибудь укрыться

И переждать ненастья срок...

Я в дождь иду! Чтоб помолиться!

Как древневарварский пророк!