Главную опасность для государства он усматривал в нарушении органического союза между государством и Церковью, постепенно превратившегося из некогда очень живого и плодотворного в пустую формальность и более того поддерживавшегося "только из желания подчинить государству свободный "град Божий"32. По мнению Л.Тихомирова для России насущно необходимо сохранить христианский характер государства, состоящий в том, "чтобы оно само по своей доброй воле проникнулось христианскими, нравственными идеями и пронизало ими свои государственные обязанности"33, то есть стало бы господином и покровителем церкви, не посягая на ее самостоятельный определенный церковный строй и давая ей поддержку.
Именно в таком контексте Л.Тихомиров вел на страницах "Московских ведомостей" беспощадную борьбу с вероисповедными законами, рассматриваемыми в III Государственной Думе. В них он видел подрыв устоев православной веры, считая, что в государстве должна находиться одна господствующая церковь, в данном случае православная. Усматривая в законодательных инициативах Государственной Думы попытки взять деятельность Церкви под свой контроль через воздействие на Святейший Синод, особенно в вопросе составления финансовой сметы34, Л.Тихомиров выступал за уважение самостоятельности РПЦ. Для этого, по его мнению, требовалось дать возможность Церкви "восстановить канонические формы общецерковной жизни, начиная с центрального управления, кончая приходским"35, для чего требовался созыв Поместного Собора и такое определение отношений между гражданской и церковной властями, при котором церковная власть не являлась бы подобием правительственного ведомства (имелось ввиду современное положение Святейший Синода – О.М.). В качестве первостепенной меры Л.Тихомиров предлагал поставить вопрос о церковном бюджете на рассмотрение специального комитета Государственной Думы в составе лиц исключительно православного вероисповедания36.
По мысли Л.Тихомирова, "во исполнение указа 17 апреля 1905 г. и манифеста 17 октября 1905 г. правительству надо было не начинать составление законодательных предложений для представления в Государственную Думу, а надлежало их заготовить для представления в Поместный Собор, к тому времени, когда он будет созван"37. Деятельность "октябристов" в III Государственной Думе, активно проталкивавших вероисповедные законопроекты, вызывала негодование Л.Тихомирова, прямо заявлявшего, что откладывать созыв Поместного Собора возможно лишь при том условии, если правительство не даст хода вероисповедным законопроектам, но раз такое движение дано, то созыв Собора становится необходимым.
Усматривая в деятельности Думы только политическое явление, не связанное ни с русскими национальными традициями, ни с каким-либо вероисповеданием, Л.Тихомиров предостерегал, что при современном построении государственного управления в России Обер-прокурор Синода неизбежно окажется под влиянием Государственной Думы, не имеющей никакого отношения к РПЦ. По его мнению, "того и жди, что будет учреждено Министерство исповеданий, а это уже не союз Государства и Церкви, а подчинение Церкви внеисповедному государству"38.
Безотлагательность созыва Поместного Собора, активно декларируемая через газету Л.Тихомировым, опасавшимся за традиционный союз самодержавной монархии и Православной Церкви, нерушимость которого и должен был подтвердить Собор, разделялась далеко не всеми публицистами правого лагеря. Так "престарелый флюгер реакции", князь В.Мещерский, умудренный опытом в интригах и политиканстве, имевший близкие связи с правящими сферами Санкт-Петербурга, знающий о настроениях в Зимнем дворце, на страницах своего печатного органа, газеты "Гражданин", неодобрительно отзывался о созыве Поместного Собора и высказывался за сохранение существующего положения дел в государстве. В.Мещерский признавал созыв Собора несвоевременным и вредным, и видел выход в назначении хорошего Обер-прокурора Святейшего Синода. На что Л.Тихомиров разразился статьей, которую заключал словами: "Говорить же о вредности Собора Церкви и всеисцеляющей благодетельности хорошего Обер-прокурора – это значит ставить Обер-прокурора выше Церкви"39.
Статьи "Московских ведомостей" по церковному вопросу раздражали не только некоторые официозные издания, но и столичных чиновников. П.Столыпин и в период пребывания Л.Тихомирова в Санкт-Петербурге довольно холодно относился к его церковным проектам, а теперь был и вовсе недоволен. Не имели успеха и попытки Л.Тихомирова воздействовать на Николая II с целью изменения церковной политики. Более того, проводимая редакцией "Московских ведомостей" яростная антираспутинская кампания вызывала открытое неодобрение двора. Сам Л.Тихомиров, ненавидевший Г.Распутина, негодовал по поводу заигрывания с ним многих влиятельных представителей РПЦ и царских чиновников. Он с удовольствием предоставил на страницах своей газеты место для статьи М.Новоселова "Духовный гастролер"40.
Автор статьи не только обличал неблаговидное поведение "святого старца" и его "гнусное распутство", но и негативно оценивал контакты с ним некоторых религиозных иерархов, компрометирующих тем самым РПЦ. Сам Л.Тихомиров отмечал, что статья М.Новоселова не произвела того впечатления в высших сферах, на которое он рассчитывал. "Видел ли ее Государь и как отнесся неизвестно. Но вряд ли хорошо", – заключал Л.Тихомиров41.
Запись от 10 апреля 1910 г. лишний раз подтверждала правильность оценки Л.Тихомирова реакции Николая II на эту статью: "Узнал я, что Государь сказал, что ошибся в своих ожиданиях от Л.Тихомирова. В чем причины неизвестно, но можно думать, что виноваты статьи М.Новоселова. Ну уж, как угодно! Не могу я не обличать духовного разврата"42. И действительно 30 апреля 1910 года появляется передовица в "Московских ведомостях", утверждавшая, что Г.Распутин – хлыст и так как "секта хлыстов по закону гражданскому считается сектой вредною и недопустимою", содержалось в статье и требование к Синоду рассмотреть это обстоятельство43.
Оценивая этот поступок редактора П.Столыпин, тоже ненавидевший Г.Распутина отмечал, что "это был с вашей стороны подвиг, но он очень дорого Вам обошелся"44. Ценой такого поступка стала некоторая потеря покровительства хозяина Зимнего дворца. Желая прояснить для себя ситуацию, Л.Тихомиров вновь обратился к дворцовому коменданту В.Дедюлину с письмом, в ноябре 1910 г., в котором просил аудиенции у Николая II. В случае же негативного отношения монарха к публицистике "Московских ведомостей" Л.Тихомиров выражал желание уйти в "полную" отставку.
Представляется, что Лев Александрович несколько преувеличивал степень недовольства его газетой в высших эшелонах власти. Что же касается отношений с П.Столыпиным, то, несмотря на эпизодически вспыхивавшее раздражение отдельными статьями, помещенными в "Московских ведомостях", Петр Аркадьевич, по свидетельству его брата, до конца жизни "ценил и уважал Л.Тихомирова"45 и всячески поддерживал его публицистическую деятельность. Стоит согласиться с мнением В.Костылева, считавшего, что "П.Столыпина в целом устраивала позиция газеты, формально независимой от правительства и нередко критиковавшей действия самого премьера, но в наиболее важные критические моменты неизменно оказывавшейся на его стороне"46.
Существовала и еще одна точка соприкосновения в отношениях П.Столыпина и Л.Тихомирова – это очень схожие взгляды на проблемы социально-экономического развития страны. П.Столыпин с огромным вниманием относился ко всем предложениям редактора "Московских ведомостей", касавшимся рассмотрения социальной политики правительства и особенно рабочего вопроса. Поэтому " Московские ведомости" при Л.Тихомирове уделяли достаточно много места именно социально-экономической проблематике.
При этом обратим внимание на то обстоятельство, что отнюдь не всегда взгляды редактора и премьера полностью совпадали. Особенно это касалось вопросов связанных с разработкой и реализацией социальной политики правительства и с предложениями, касавшимися усиления роли государства в координации экономических процессов. К тому же П.Столыпин отнюдь не спешил корректировать те, достаточно эффективно работающие экономические механизмы, запущенные при С.Витте.
При более детальном анализе социально-экономических предложений Л.Тихомирова, следует выделить несколько групп вопросов, наиболее его волновавших. Основным направлением в освещении газетой социально-экономических проблем империи оставалось положение рабочего сословия. При рассмотрении данного вопроса публицистика газеты оказалась полностью проникнута идеями Л.Тихомирова выдвинутыми в предыдущие годы. Только теперь больше места в издании уделялось изучению частных моментов: рабочему страхованию и созданию рабочих обществ взаимопомощи под опекой государства47. Сам редактор развивал и идею мелкого народного кредита, выдвигая предложение об учреждении специальных кооперативных банков48. Обращая внимание на Россию, как страну с преобладанием сельскохозяйственного населения, Л.Тихомиров приветствовал аграрные преобразования, проводимые П.Столыпиным. Наиболее четко это прозвучало в его статье "Великая историческая реформа"49.
Значимое место в публицистике Л.Тихомирова да и всей газеты занимали и работы, исследующие современное экономическое состояние государства. В данном вопросе публицисты газеты исходили из высказанных Л.Тихомировым ранее идей о самоудовлетворяющейся экономике страны – автаркии, независящей от иностранного капитала. Отсюда – довольно мощная критика экономических преобразований, проводимых в свое время правительством С.Витте.
В частности, Л.Тихомиров отмечал недостатки тарифного законодательства, разработанного С.Витте в 1891 г., хотя и указывал, что "применение в России покровительственной системы дало благоприятные результаты". В практике экономических преобразований С.Витте Л.Тихомирова и его окружение в первую очередь не устраивал социальный аспект. Обвиняя тогдашнее правительство в неспособности эффективно осуществлять политику социального партнерства, газета указывала на приверженность социально-экономической политики того времени интересам только богатых предпринимателей при практически полном игнорировании интересов рабочих, что и привело к "катастрофе 1905 г.". Ведя борьбу против экономической стратегии С.Витте еще в предреволюционные годы, называя ее "плутократической", Л.Тихомиров обвинял тогдашний кабинет в том, что обрабатывающая промышленность развивалась без всякой связи с внутренним рынком, порицал его за недостаточное внимание к нуждам сельскохозяйственного производства.
Неодобрительно относился Л.Тихомиров и к излишней приверженности правительства внешним займам и ставке на усиленное привлечение иностранного капитала. Он считал, что "иностранный капитал должен играть только служебную роль", хотя и не оспаривал полезности его привлечения, но в разумных пределах. "Мы должны только пользоваться иностранным капиталом, но не подчиняться ему, если хотим не унижения, а процветания России и сохранения ее независимости от иностранного влияния", – утверждал он50. Достаточно критично редактор "Московских ведомостей" отзывался и о финансовой деятельности С.Витте, указывая на излишнее усиление роли Государственного банка, и выступая за реформирование его деятельности, направленной на расширение контроля над ним со стороны государства51.
Задачи экономического развития России на современном этапе, по мнению Л.Тихомирова и ведомого им издания, заключались в следующем: главное – это укрепление внутреннего рынка, а для этого необходимо повысить покупательский спрос населения, чего можно достичь лишь проводя верную социальную политику. В связи со ставкой на повышение покупательской способности городского населения необходимо было добиваться оживления промышленной деятельности.
Отсюда Л.Тихомиров выводил две задачи. Первая – расширить рынки сбыта на окраинах страны – Средняя Азия, Дальний Восток, и увеличивать сферу влияния России за счет более слабых экономически пограничных государств: Китай, Персия, Балканы, Галиция, то есть в конкретном случае он выступал за активизацию внешнеэкономической экспансии. Вторую задачу нашей правительственной политики он усматривал также в поощрении русской промышленности и защите ее от иностранного вмешательства. Кроме того, по его мнению, необходима была продуманная политика государства в отношении старых промышленных регионов, примером он ставил Урал – отсюда вытекала необходимость изменения тарифного законодательства52.
Насущной проблемой, связанной с развитием внутреннего рынка, была и борьба с монополией синдикатов, завышавших цены на товары. В этом вопросе "Московские ведомости" высказывались за активное вмешательство государства, которое не должно допускать узаконивания синдикатов в России, так как тогда исчезнет всякая конкуренция и желание технических усовершенствований производства. Как пример приводилась борьба министра путей сообщения с "Продметом". В связи с этим газетой проводилась идея за то, чтобы по примеру других стран разработать специальное антимонопольное законодательство. Для этого предлагалось организовать всестороннее исследование данной проблемы русской экономики. Редактор указывал при этом и на "прямую обязанность государства, как представителя общенационального интереса – не допускать захвата общества в руки монополистов"53.
Главной идеей, развиваемой Л.Тихомировым при анализе на страницах "Московских ведомостей" современного экономического положения России, было подчинение стихийно развивающейся экономической жизни страны общенациональным интересам. Основной упор он делал на политику государственного вмешательства в дела промышленности на разных уровнях54.
Немалое место в публицистике издания занимал и сословный вопрос в современном его виде. В создании сословных корпораций по профессиональному признаку и сам Л.Тихомиров усматривал залог успешного государственного строительства России в будущем. Только прочное укрепление сословного начала в новых формах могло, как он думал помочь избежать повторения "нового 1905 г.". Так в статье "В чем разброд" он прямо увязывал задачи успешного проведения социально-экономических реформ с опорой на сословия. Там же им приветствовалась крестьянская реформа, уравнявшая крестьянство в правах с другими социальными группами55.
В дальнейшем на страницах "Московских ведомостей" он развивал эту идею не только в отношении рабочих и крестьянства, но и других сословных групп, в частности дворянства. Анализируя работу "Дворянского съезда" в 1909 г. и обсуждавшийся на нем тезис о том, что сословия должны быть, но должны быть союзны, он писал: "Деклассированная интеллигенция смешивает идею сословности с идеей увековечивания старых сословий и придает ей реакционное значение. Съезд 1909 г. будет помянут тем, что в хаотическое время напомнил России значение внутренней социально-сословной организации сил"56.
Развивая мысль в этом направлении, Л.Тихомиров обращал внимание на слабость торгово-промышленной организации, особенно в шелкоткацком производстве. Он прямо ставил вопрос о том, что современная ситуация требует, чтобы "все виды и отрасли народного труда были всемерно усовершенствованы и хорошо организованы". Л.Тихомиров отстаивал право на то, чтобы промышленную организацию в России получил не один крупный капитал, но и все производительные силы нации, так как, по его представлениям "наше государство никогда не было классовым и нельзя допустить утрату им национального характера, связанного с Верховной властью единого самодержавия"57.
Рассматривая в целом социально-экономическую тематику газеты, руководимой Л.Тихомировым, можно отметить, что выдвигаемые в ней положения укладывались в общую концепцию развития российского государства под эгидой сильной монархической власти, стоящей над всеми классовыми и сословными интересами и объединяющей эти различные социальные группы в рамках служения общим национально-государственным интересам, сторонником которой являлся сам Л.Тихомиров.
Основательное изучение социально-экономического положения Российской империи, помноженное на глубокое знание ее политических порядков, позволяли газете в годы редакторства Л.Тихомирова, в отличие от большинства консервативных изданий, видеть и замечать те незаметные, но от этого не менее опасные явления в русской жизни, скрытые от многих, в том числе и царского окружения, кажущимся устойчивым экономическим ростом. Л.Тихомиров осязаемо ощущал подспудно нарастающую нестабильность в государстве и пытался указывать на ошибки и просчеты Верховной власти через вверенную ему газету. Но к глубокому разочарованию Л.Тихомирова правительственные чины, за исключение в некоторых случаях П.Столыпина, к нему практически не прислушивались, как в прочем и "соратники" по журналистскому цеху.
И в какой-то мере конец 1910 г. во многом стал переломным для Л.Тихомирова. Он все отчетливее видел, что П.Столыпин не в состоянии повлиять на изменение "законодательства 1906 г.". Более того Л.Тихомиров все явственнее убеждался в том, что премьер и не хочет его кардинально исправлять, а это в свою очередь вызывало раздражение Л.Тихомирова, предупреждавшего, что "это кончиться худо, революцией горше прежней"58.
Разложение правящей верхушки, выразившееся в усилении влияния таких людей, как Г.Распутин на престол, у Л.Тихомирова вызывало только горечь. Не устраивала его не только политика правительства, но и деятельность служителей РПЦ, раболепствующих перед проходимцем. Лишним подтверждением "духовного" нездоровья России явились по мысли редактора и события, связанные со смертью графа Л.Толстого, за его антиправославные выступления отлученного от Церкви, память которого в Государственном Совете почтили вставанием, а император выразил желание, чтобы Л.Толстого приняли в лоно Церкви. Такая позиция Николая II и правительства по отношению к человеку, не один год подрывавшему устои православия своими проповедями, вызвали негативную реакцию газеты, что выразилось в резкой редакционной статье против М.Акимова, председателя Государственного Совета, которая появилась в "Московских Ведомостях" в N 281 за 1910 г.
О настроениях Л.Тихомирова в это время сохранилось свидетельство митрополита Вениамина (Федченкова), вспоминавшего, как группа интеллигентов задумала написать "открытое письмо царю", по поводу того же Г.Распутина, но Л.Тихомиров убедил их не делать этого: "Все бесполезно! Господь закрыл очи царю, никто не может этого изменить. Революция все равно неизбежна… а вы своим письмом не остановите, а лишь ускорите ее"59.
От идеи полной отставки Льва Александровича удерживало только желание материально обеспечить семью. Часто в дневниковых записях мелькают строки подобные этой: "Мне-то, пожалуй, не страшен никакой провал и даже никакая участь… Страшно только за семью. Как бы не увлечь их за собой в гибель. А Россия? Что же с ней делать, если она хочет покинуть Богом благословенные пути… Она эта Россия, мне всю душу вывернула, лишила всякой охоты жить и работать"60.
Уныние Л.Тихомирова нарастало еще и от того, что подписка на издание постоянно падала, достигнув почти критической черты. Вот некоторые данные по подписке на газету, приводимые самим издателем "если число подписчиков в 1909 г. было 2040, то 1910 г. их число сократилось до 1999 человек, а в 1911 г. составило 1979, а в 1912 г. – 1977 человек, при розничной продаже примерно 1000 экземпляров. "Подписка не идет… Нечего и говорить о полной идейной неудаче издания… Я думал постепенно победить читателей, подобрать свою публику. Но, очевидно, у меня своей публики в России нет совсем. Я человек прошлого, времен Александра III", – сетовал Л.Тихомиров61.
Действительно Л.Тихомиров не только не смог создать из "Московских ведомостей" идейный центр способный консолидировать разрозненные промонархические силы, но и остался в полной изоляции, подвергаясь нападкам правых изданий, особенно выходящих в Санкт-Петербурге. Собственно, сложившаяся ситуация являлась как бы платой за "изоляционистскую" политику редактора в отношении правых организаций. Он сам отмечал в 1910 г., что "между правыми газетами нет ни одной, которая меня сколько-нибудь поддерживала и нет ни одной, которая бы мне не сделала какого-нибудь свинства ("Колокол", "Русское знамя", "Вече")"62.
Впрочем, сама идея Л.Тихомирова создать из "Московских ведомостей" серьезный, культурный орган при быстрой коммерциализации прессы не соответствовала запросам времени. Кроме серьезных программных статей, возросшая аудитория читателей требовала от издателя ещЈ и интересной и содержательной информации, а, учитывая рост числа общественно-политических изданий, для борьбы за читателя стало необходимо привлекать всевозможные технические новшества. Примером такого нового подхода к ведению газеты являлось "Новое время" А.Суворина, который поставил свое газетное предприятие на широкую ногу, стараясь заимствовать лучшие приемы западных газетных концернов. Это сказалось не только на жанре газеты – она коротко и оперативно освещала внешнеполитические события, но и в оснащении ее современной техникой. А.Суворин одним из первых ввел газетную иллюстрацию и иллюстрированные приложения. Он первым установил фотоцинкографию и т.д. В основе его редакторской концепции лежало отречение, от какой – либо идейной принципиальности. Сознательный отказ мотивировался тем, что всякое направление мешает "полноте и живости" содержания. Газета имела большой успех, а А.Суворин стал миллионером63.
Л.Тихомиров был лишен коммерческих дарований А.Суворина и пытался издавать газету в традиционном "катковском" духе, хотя, и понимал, что такая концепция издания устарела. "Теперь нужна хлесткость на нервы, а я этого не хочу. Теперь нужна односторонность, теперь совсем не желают приличия, джентльменства… Теперь не знают идеала понятия… При самых гениальных способностях я бы ничего не мог сделать при таком полном разрыве между мной и современной Россией", – подводил он грустный итог своего редакторства64.
Лишь помощь П.Столыпина, в том числе и подтверждение за газетой права на публикацию объявлений удерживала "Московские ведомости" на плаву. В свою очередь, Л.Тихомиров также оказал большую услугу своему патрону, полностью поддержав его на страницах своего издания во время "конституционного кризиса" 1911 г. Причем газета Л.Тихомирова оказалось в числе очень немногих СМИ выступивших сторонниками и защитниками правительства и лично П.Столыпина. Журналисты "Московских ведомостей" резко обрушились на правых деятелей Государственного Совета за попытку "повалить" правительство П.Столыпина. В серии статей и сам, Л.Тихомиров, обличал последних в том, что они "приносят интересы русского народа в жертву соблазна нанести удар П.Столыпину"65. Свою поддержку премьеру редактор "Московских ведомостей" выразил и личной телеграммой, в которой приветствовал его как "до конца стойкого защитника национальных интересов".
Покушение на П.Столыпина и его смерть 5 сентября 1911 г. еще сильнее убедили Л.Тихомирова в гибельности проводимого в стране внутриполитического курса. В газетных откликах на это "загадочное" покушение Л.Тихомиров делал двусмысленные намеки на то, что П.Столыпин убит потому, что был неугоден кому-то в высших сферах Санкт-Петербурга. Достаточно красноречиво это прозвучало в статье "Запрос об охране", в которой автор требовал тщательного расследования дела П.Столыпина и сурового наказания "темных сил", направлявших руку Д.Богрова"66.
Смерть П.Столыпина сразу же сказалась на положении Л.Тихомирова как редактора-издателя. Кроме откровенной травли его в печати, в том числе и правой прессой, особенно "Русским знаменем", возникли серьезные финансовые проблемы, в связи с попыткой отнять у "Московских ведомостей" частные и значительную долю казенных объявлений, составлявших главные финансовые поступления газеты.
Оправдывая эту меру и поднимая вопрос о замене издателя, наиболее крайние лидеры "черносотенства" подчеркивали неспособность Л.Тихомирова изменить ситуацию с газетой. В письме к В.Коковцову, от 4 июня 1912 г. В.Пуришкевич с возмущением указывал на то, что "Московские ведомости" превращены Л.Тихомировым в высшей степени вялый, бесцветный, никому не нужный орган. Подписка упала до невероятно малой цифры. Одним словом, газета представлявшая собой выдающиеся явление в области русской политической мысли, совершенно захирела"67.
Лишь поездка Л.Тихомирова в Санкт-Петербург и вмешательство премьера В.Коковцова спасли положение. Преемник П.Столыпина дал согласие на то, что в обмен на решения Министерства финансов отнявших казенные объявления в декабре 1911 г., вся сумма, теряемая газетой за 2 года будет возмещена. Как писал В.Коковцову будущий глава МВД, а тогда чиновник этого министерства Н.Маклаков: "Было признано необходимым сохранить на это время (столетие Отечественной войны 1812 г. и трехсотлетие дома Романовых – О.М.) издание "Московских ведомостей" в руках прежнего арендатора68.
И хотя после убийства П.Столыпина наиболее думающие представители монархического лагеря начали осознавать, что это начало конца, и многие из них могли бы подписаться под выводом, сделанным А.Нейдгартом в письме Л.Тихомирову: "Вы меня упрекаете в пессимизме, когда при наших дверях катастрофа"69. Л.Тихомиров все же предпринял еще одну попытку убедить власть предержащих в необходимости воссоздания "полноценного" самодержавия и проведения глубоко "национальных реформ" в стране.
10 сентября 1911 г. он опубликовал в "Московских ведомостях" свое последнее письмо к П.Столыпину содержавшее требование пересмотра "конституции 1906 г." и возвращения к такому законодательству, которое бы в свою очередь позволило в случае революционной опасности формирование в государстве сильной диктаторской власти. Помещение подобного письма в газете, лишний раз показывало степень близости Л.Тихомирова к покойному премьеру и способствовало тому, что на Л.Тихомирова обрушился град нападок и слева, и справа.