Приветствую Вас Вольноопределяющийся!
Пятница, 29.03.2024, 16:39
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Меню сайта

Категории раздела

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 4119

Статистика

Вход на сайт

Поиск

Друзья сайта

Каталог статей


17 500 рублей и орден. Хрупкий санинструктор спасла жизни десяткам бойцов

14 июня в Будённовске вспоминали трагические события 1995 г. - захват террористами больницы

А 15 июня в маленьком уютном доме неподалёку от той больницы старшина медслужбы Любовь Доброва отметила 2 месяца со дня рождения своей дочки Виктории. На тот теракт она «опоздала», но войны с лихвой хватило и на её молодую жизнь (ей всего-то 30). Свидетельство тому - орден Мужества.

Люба Доброва приехала в Будённовск из соседнего Дагестана в 1996 году. Отучилась в медучилище, поработала в больнице, а потом попала в военный госпиталь. Уже там она увидела всю изнанку войны - покалеченных солдат, убитых горем матерей. Пока работала, вышла замуж, родила сына. А потом муж запил, куда-то уехал, стал скрываться. Она подала  в розыск и на развод, забрала сына и уехала к родителям в Дагестан. Работы не было, жить за счёт родителей совесть не позволяла, и Люба, оставив сына с бабушкой и дедушкой, в 2004 году поехала в Чечню. Как она теперь говорит - на заработки.

В Ханкале в медчасти ей отказали. А в Грозном опытную медсестру взяли в артиллерийский дивизион. Мама была в ужасе: всю жизнь проработав в военкомате, она радовалась, что у неё растут три дочери - казалось, проблема армии обходит стороной. Через год Люба забрала в Чечню среднюю сестру, правда, не на передовую, а в кадровую службу.

Последняя пуля - для себя

Сначала всё было не очень сложно. В военном городке был даже детский сад, и Люба забрала сына к себе. Но через два месяца дивизион расформировали, медсанчасть оказалась в палатках сначала в Ведено, потом в Курчалое. Началась настоящая военная жизнь. Между дежурствами и вылетами она училась стрелять из автомата, каждый день разбирала, чистила и собирала оружие - «руки после этого были такие, что ни о каком маникюре и речи не могло быть». Правда, на вылеты она автомат не брала, оружие было только у лётчиков. Потому что главное для медсестры - сумка с  обезболивающим, капельницами, жгутами, ватными тампонами. Зачем же тогда она училась стрелять? «Наш командир повторял: отстреливаясь от боевиков, всегда помни - последнюю пулю оставь для себя. Потому что нельзя даваться им в руки живой, чтобы не глумились и не издевались», - объясняет Доброва. Были такие моменты, что урок о последней пуле чуть не становился реальностью. Боевики несколько раз вплотную подходили к их палаткам, обстреливали со всех сторон, но Бог миловал. 

 Война - не женское дело. Но ведь она и не воевала, а спасала. Как-то вызвали в Центорой: офицер скрывал, что болен сахарным диабетом и эпилепсией, - «у него семья, двое детей, надо было деньги зарабатывать». Случился припадок, вертолёт сесть не смог, «я надела каску, бронежилет, больного положили на носилки и на БТР поставили. Я села на броню и так 1,5 часа ему ложку во рту держала, пока ехали, чтобы не задохнулся. А по Чечне ведь так не ездят, живая же мишень, но нас прикрывали со всех сторон. Через 10 дней в Ханкале в госпитале он умер…»

Фото из семейного архива
Благодаря командиру экипажа Валерию Чухванцеву все тогда выжили

Но чаще они поднимали раненых на борт. Как только звучала команда «Санрейс на вылет!», Люба надевала форму, брала сумку и бежала к «вертушке». Вертолёт редко когда садился - в горах и ущельях для этого площадок нет. Раненых поднимали на лебёдке, и они попадали в руки Добровой. У неё всё было отточено: сначала вколоть наркотик, поставить капельницу, остановить кровь. Валерий Николаевич, командир экипажа, с которым она часто летала, всегда её спрашивал: «Любаня, ровно веду, капельницы поставила?» Но иногда кроме медицинского мастерства нужно было женское ласковое слово: «Помню, подняли на борт одного, я ему вколола наркотик, а он спрашивает: «Сестричка, моей ноге п…?» А я ему даже сказать не могу, что у него обе ноги по колено оторваны, мне ж его живым довезти надо. Начинаю спрашивать, есть ли жена, дети. Да, говорит, жена есть, детей нет, но теперь, наверное, она его бросит, зачем он ей на одной ноге. И вот я весь полёт успокаиваю его, что, мол, всё образуется…» Что потом стало с теми, кого она вместе с лётчиками вытащила из ада, Люба не знает. Говорит, что за 4 года через её руки прошло примерно 70 бойцов из внутренних войск, спецназа ФСБ, армейского спецназа. Ни имён, ни телефонов. «И вообще, прилетишь на базу, помоешься, переоденешься - и спать. Отрубаешься моментально, утром с родными по телефону наговоришься - и вроде отпускает. Иначе не выдержать».

«Всё горит, боевики стреляют»

Правда, после того самого рейса в мае 2008 года одни разговоры с семьёй не помогли, пришлось колоть успокоительные. Они просидели в вертолёте больше часа после команды «Санрейс на вылет!». Люба всё торопила командира экипажа Валерия Чухванцева: чем дольше тянем с вылетом, тем больше раненых будет. «Подожди, Любаня, скоро полетим», - успокаивал лётчик. Он знал, что группа разведчиков при проведении спецоперации в горах наткнулась на банду боевиков, завязался бой, у разведчиков двое тяжелораненых. Но лететь нельзя: бой слишком жестокий.

Когда наконец долетели, оказалось, что раненых уже трое. Сначала подняли майора с ранением в живот, потом ещё одного бойца с простреленной грудной клеткой. Когда лебёдкой подцепили третьего, боевики стали стрелять  по вертолёту. Одна пуля - они её потом нашли и сфотографировали «на память» - попала в двигатель, он загорелся. Командир экипажа принял решение лететь с раненым на лебёдке - секунды промедления стоили бы всем жизни. Люба, пока занималась ранеными, даже не видела, что «вертушка» загорелась внутри. Затем, пока лётчик уходил от пуль бандитов, вместе с бортинженерами они тушили салон, как могли. Протянули над ущельем 13 километров и почти рухнули на линии электропередачи. «Хорошо, в тот день они были обесточены. Мы запутались в проводах, а ведь на лебёдке раненый внизу болтается. Командир кричит: «Рубите трос!» Перерубили, боец упал, невысоко, слава богу, потом сам добрался до своих. А мы ещё немного протянули и рухнули на землю. Я только потом узнала, что двигатель отказал. Если бы не Валерий Николаевич, у моего сына не было бы мамы, - она до сих пор вспоминает это с дрожащим голосом, а в огромных серых глазах слёзы. - Все выскочили, вертолёт горит, а я на себе тащу того парня с простреленной грудью, он тяжёлый ужасно. У меня почти все волосы сгорели. Хорошо, рухнули рядом со своими. Неподалёку артиллеристы были, рассказывали: в бинокль наблюдали, как нас подстрелили, как мы летели горящие и рухнули. Они думали, нам конец, обрадовались, что выжили. И сказали мне: «Ты что?! Немедленно увольняйся, не испытывай судьбу».

Дочь в награду

Она не уволилась. Её отправили в отпуск - нервы подправить и здоровье, и она в Будённовске познакомилась с будущим отцом её дочери. Когда вернулась обратно в часть, поняла, что беременна. Люба очень хотела второго ребёнка, именно девочку. Но из-за стрессов беременность перенесла тяжело. На седьмом месяце в её часть пришёл орден Мужества (Валерия Чухванцева в Кремле за тот рейс наградили звездой Героя). Она его так ни разу и не надела - некуда. И вообще к награде отнеслась спокойно: единственная радость, что к ордену прилагались пять окладов - 17 500 руб. за тот ад, что она пережила в прошлом мае. «Если бы мы тогда не выжили, не было бы моей девочки, - нежно смотрит Доброва на дочь. - Она и есть моя самая большая награда, моя Виктория».

Вернётся ли теперь санинструктор Любовь Доброва на войну? «А там война, хоть и говорят везде, что всё кончилось». Люба задумывается. Её контракт пока ещё не истёк. Дочь подрастёт, и снова надо будет кормить семью - с отцом Вики отношения не складываются. Доброва рассчитывает только на себя. И если родители согласятся присмотреть за двумя внуками, она вернётся в свой полк Внутренних войск МВД в Урус-Мартан: больше ей денег заработать негде.
 
Татьяна Кузнецова
Категория: Герои наших дней | Добавил: rys-arhipelag (16.07.2009)
Просмотров: 1157 | Рейтинг: 5.0/3