Меню сайта
Категории раздела
| Герои наших дней [553] |
| Тихие подвижники [131] |
| Святые наших дней [5] |
| Судьбы [39] |
| Острова Руси [13] |
| Люди искусства и науки [84] |
| Герои наших дней [553] |
| Тихие подвижники [131] |
| Святые наших дней [5] |
| Судьбы [39] |
| Острова Руси [13] |
| Люди искусства и науки [84] |
В пяти часах езды от Москвы, за Мещёрой на рязанщине между реками Окой и Мокшей лежит луговой край, обозначенный на картах как пителинский район. Нет здесь ни промышленных предприятий, ни городов, даже малых. Люди живут как встарь: земледелие, уход за скотиной, охота да рыбалка.
Сам райцентр Пителино – старинное, некогда ярморочное село со многими сохранившимися каменными домами. Но вот, что самое удивительное: в этом луговом крестьянском краю почти уже двести лет являются самобытные литераторы, поэты. Обошла стороной эти земли индустриальная суета, и цветёт здесь поэзия – даже вопреки тяжёлой, скудной нынешней жизни. Пишут стихи и люди с образованием (сельская интеллигенция), и простые крестьяне. Нет, речь - не о «лубочных виршеслагателях», таких модных ещё недавно! Речь идёт о настоящем стихотворчестве, где слиты два потока: народной, песенной культуры и высокой литературной традиции. Вот строки местного поэта:
«Под дождями осени косыми В шорохе застывшей тишины Спит Пителино среди России, И в ночной туман уходят сны. Ветер по проулкам тихо бродит. Месяц в небе – серпик золотой. Тихая, задумчивая родина, Та, где ивы плачут над водой»... Надо подчёркнуть особо: пителинская земля (совсем недалёкая от есенинского Константинова) дала русской литературе двух классиков.
Первый – Николай Павлов, современник Пушкина, муж известной поэтессы Каролины Павловой, устроительницы знаменитого литературного салона. Павлов был незаконным сыном помещика и вывезенной тем из персидского военного похода пленной грузинки. Отец отдал новорожденного в семью зажиточного крестьянина Павлова и записал в крепостное состояние. Впрочем, о его образовании позаботился - уже юношей отправил сына в Петербург в театрально-музыкальное училище. Но Павлов стал всё же поэтом и прозаиком, а затем был выкуплен друзьями на волю. Его стихи звучат сегодня несколько тяжеловато, архаично: «Не верь ты верности земной, Как сверхъестественному чуду; Но верь, что в стороне чужой Я долго, долго не забуду И музыку твоих речей, И простоту твоих желаний, И небо мирное очей, И ад неистовых лобзаний». А вот в повестях он во многом предвосхитил художественный принцип Гоголя. Пушкин писал: «Павлов единственный у нас, кто умеет рассказывать действительно занимательные истории». Именно Павлов первым, пожалуй, изнутри, без романтизма, описал жизнь крепостных, жизнь в солдатчине.
Другим классиком, уже современным, стал Борис Можаев. В его книгах, в романе «Мужики и бабы» досконально описаны история, быт родного края, народа, описаны характерно для всей России. А главное – выражены вольнолюбие и стойкость русского крестьянина во времена тяжелейших испытаний. Правдивое слово – последнее, что сегодня ещё удерживает на самом краю полной гибели нашу жизнь. Вот строки местного поэта о значении такого слова:
«Много бурь здесь отгреметь успело, Многое растаяло во мгле. Кажется, что всё здесь отшумело И уснуло в мёртвой тишине. Но не всё, не всё ещё в распаде… Ведь где в воду смотрят облака, Был Борис Можаев здесь, писатель, И оставил память на века. Пусть уходит в этой жизни многое, Слово не стирается во прах. Где-то рядом деревенька Брёхово И Россия «Мужиков и баб». А первой книжкой писателя стал не известный широкому читателю сборник стихов. В поэзии автора слышна сильная песенная традиция. Да и как иначе? Ведь, рязанщина – исконно песенный край.
Из Пителина летом сорок первого года Борис Андреевич уходил на сборный пункт в Муром, на войну, а оказалось – уходит в большую литературу: «И древней Муромской дорогой Пошли мы, млад и стар, Где предки ехали на дрогах Косами бить татар, Где ратных проносились кони, Хвостами пыль мели, Где свист разбойничьей погони Слыхали ковыли, Где ехал на базар вчерашний Тархан и коновал, Где запах дёгтя и ромашек Я много лет вдыхал. Прямая пыльная дорога. Визгливый плач колёс… Тянулся медленно и строго По ней войны обоз. И люди шли, дымя махоркой, Спокойно, как в извоз… Был долго виден на пригорке Нам белый холст берёз». Этот холст берёз и сегодня провожает и встречает с пригорка… Также, известен был по всей средней России поэт 50-70 гг. Николай Яшков. Вот строчки его стихов:
«Кружатся, кружатся листья в саду, Но всё равно этот лист я найду – Яблони лист, не иголка сосны, Тот, что мне дорог с весны. Помню, стояли в саду мы вдвоём И вот тогда-то небрежно на нём, Пряча свой взгляд и улыбку тая, Ты начертила: «Твоя»… И сегодня есть поэты, для которых стихи, литература – дело жизни. А бок о бок с ними – поэты-«любители», простые крестьяне, учителя, библиотекари, медики. Их стихи также выдержаны в высокой традиции. Да и нет, по строгому счёту, в настоящем искусстве художников «больших и малых», именитых и неизвестных. В глубинах художественного творчества такие разделения не работают. Ведь художник – это состояние души. Всё остальное – дело наживное.
Вот, например, как выражает отношение к жизни простая крестьянка (не так давно силами администрации района и области издан сборник поэтов пителинского края под названием «Зелена моя дубрава»):
«Умирают травы на покосе, Усыхая и желтея, словно в осень. Ветерок ласкает травы нежно И волнуется за жизнь их так мятежно. Приподнимет травку над землею, Та зашепчет: «Жизнь, ведь я с тобою» И падёт к земле головкой близко. Не подняться, а лежать ей низко. В ветерке спасения ища, Травы умирают трепеща». Это образно, и потому – художественно. Отчего же в глубинке среди рек и озёр, лугов и лесов возникла и развивается вопреки всем условиям эта традиция? Вопрос весьма значим для понимания нашей культуры, истории.
Как было сказано выше, корни явления в самой поэтически-песенной душе народа. Отсюда всегда и везде происходят самородки. Но в России со второй половины позапрошлого века стали появляться на селе земские школы. В помощь лучшим из дворян в дело просвещения пришли выходцы из других сословий. Все они чуть позже станут называться «народниками». В начале прошлого века дело образования вышло на свой пик. Появились династии «народников». Образы этих людей как раз выведены в романе «Мужики и бабы»… При школах часто организовывались театральные, краеведческие, фотографические, литературные кружки. Гуманитарное образование стояло на очень высоком уровне. У автора этого очерка имеется книга – полное собрание сочинений Пушкина в одном томе. Она принадлежала сельскому учителю, погибшему на первой германской войне. Страницы книги сохранили карандашные отметки и надписи, по которым легко определить, какой величины отрывки из каких произведений задавали тогда учить школьникам. Сравнение далеко не в пользу нынешнего времени.
Итак, чтение, наряду с песнями, участием детей в церковном хоре под управлением регентов были тогда главным культурным занятием. Старики ещё помнят, как читали по вечерам в кругу больших семей под керосиновой лампой, а потом обсуждали услышанное. Так врастала в быт любовь к книге. Так осуществилась мечта ещё Некрасова о том, что когда-нибудь крестьяне понесут в избы с базаров томики Белинского и Гоголя. Кстати, и сегодня глубинка достаточно равнодушна к популярным в больших городах бестселлерам, пустой претенциозной «мидкультовщине».
Традиция книжности пока жива. Это она растила людей в уважительном, достойном отношении друг к другу, что и сегодня бросается в глаза на улицах Пителина и выглядит поразительным диссонансом по сравнению с городскими нравами. И эта же традиция облагораживает чувства, даёт душе высокий строй. Вот удивительное стихотворение местного поэта Сергея Гераскина: «Над Россией большой и тихою, Над святою и грешной Россиею Купола потянулись к небу – Золотые на тёмно-синее. Над погостом ветла и берёза Ветки кутают в белом инее, А кресты на закате морозном Золотые на тёмно-синем. Вот луна загрустила над прудом И блестит между ряской и лилией. Лик её, беспристрастный и мудрый – Золотистый на тёмно-синем. Зрелым колосом шепчет поле, С горизонтом сливаясь линией. И такое раздолье и воля – С золотого до тёмно-синего. Много красок бывает в жизни, Но не всеми ей быть красивою. Я из радуги взял капризной Золотое и тёмно-синее. Ветер – время с годами уносит Ту любовь, как весна, красивую… А бывает любовь – как осень. Золотая по тёмно-синему. Пусть виски осыпает проседь, Пусть уходят и чувства, и силы, Ведь бывает любовь, как осень, Золотая на тёмно-синем. Всё равно, вы когда-то поймёте Грусть и радость, что вместе – красивые, Как любовь, купола и осень – Золотые – на тёмно-синем». После революции тяга к высокой литературе усилилась. Из поколения в поколение передаётся в семьях память о том, как десятилетиями переписывали в тайные тетрадки стихи запрещённого земляка Есенина. И в те же времена в сельскую, провинциальную школу пришла высланная из центров интеллигенция, высоко и широко образованные люди: профессура, учёные, инженеры, литераторы и музыканты, артисты. Они вырастили новое поколение учителей. Именно они стоят у истоков явления в советский период огромной плеяды выдающихся деятелей во всех областях жизни.
Память о тех золотых людях жива и сегодня. Это выражается, прежде всего, в отношении к школе. Вот как пишет об этом сельская учительница: «Маленькой девчонкой возле дома Я учила кукол говорить И мечтала: «Вырасту и буду Ребятишек грамоте учить». В школе я училась на «отлично», Шаг за шагом двигаясь к мечте, И, окончив институт с дипломом, Подошла к намеченной черте. Я боялась, буду слишком строгой, И боялась, вдруг, что не поймут? А на деле оказалось проще: Если что не ясно – подойдут. Только вот бездушия не терпит Этот маленький и радостный народ. Только справедливых, верных, чутких За «своих» он в классе признаёт»… И это написано сегодня, когда нашу многострадальную школу не поливает грязью и не разрушает только ленивый! Всё это: и поэзия, и уклад жизни, и отношение к школе, детям, и многое-многое другое, что можно ещё встретить доброго в провинции, - говорит о том, что традиция пока жива. Её след можно отыскать по всей России, но очень наглядно она выразилась поэтикой, книжностью отчего-то здесь, в приокском луговом краю. Это даёт в сегодняшнее трудное время надежду. Как пишет об этом поэт:
«На земле на пителинской – С деревнями и сёлами – Будем снова высокими, Будем снова весёлыми. Всё родное здесь, милое, - Хоть порой и с ухабами, - Живо песнями русскими, Мужиками да бабами!». 2003 г. http://proza.ru/2008/05/28/384 | |
|
| |
| Просмотров: 1051 | |