Оригинал взят у littlehirosima в Оля Ищенко - А кто это?
В комментариях вдруг кто-то спросил. Я вдруг поняла, что про Олю ничего и не писала.
Некоторые гордятся тем, что видели Брэда Пита, некоторые - что знакомы с Вуди Аленом.
Кто-то гордится, что ему пожал руку Путин. А кто-то, что с ним сфотографировался Обама.
Есть много разных поводов для гордости.
Моя гордость - дружба с Олей.
Эту фотографию сделала в феврале - через месяц после того, как убили ее мужа - и.о. мэра Первомайска.

Был еще январь.
Мы ехали в Первомайск.
Помню этот звонок в ночи - "Ребята, Женю убили. С ним трех московских волонтеров".
Тогда меня похоронило много моих друзей и родственников.
И да, это могли бы быть и мы, приехали бы мы на день раньше...
Чудовищное совпадение во времени и месте.
Я не взяла с собой телефон, и он был недоступен.
Мы тогда попали в жуткую аварию - легковая машина вдребезги, под списание. Мы чудом живые.
Не писала об этом - не хотела глумления троллей. Моя нервная система была, как натянутый лук.
Мы ехали вчетвером в трехместном бусе, набитым гумманитаркой для Первомайска. Я всю дорогу в полусогнутом состоянии - самая маленькая, поэтому перемещали по всем дырам, пряча от гайцов.
И этот звонок нас добил - морок опустился.

Я видела что сделал для города Евгений Ищенко.
И мне плевать на всю его предыдущую биографию. Я даже не буду читать - ибо сужу человека по его делам.
Я видела, как все драпанули из города, который полгода решетили. Из которого бежали все.
Женя остался, и делал для него все. Для жителей.
Под гул снарядов, в безнадежной ситуации - он пытался наладить что-то.
Он ходил по всем инстанциям - унижался, выпрашивал гуманитарку для города.
Так я и узнала о гуманитарной катастрофе Первомайска. Так начался мой путь на Донбасс.
После того, как узнала, что город в осаде и голодает.
Я повезла помощь для города.
И таких, как я, нашлось немало. И только благодаря Жене.
Его нет...
Что станет с городом?

И вот уже в феврале мы едем опять с бусом еды.
Город по прежнему под обстрелом.
Мы пришли тогда в исполком - на заднем фоне постоянно что-то гупало, гупало. ОБСЕ трусливо сбежала и не высовывалась из Луганска.
Гупало - на Донбассе говорят именно так, когда приходят снаряды.
Было страшно. Даже врать и храбриться не буду.
Эти гупания остались со мной навсегда. Каждые несколько минут.
Город вымер. На улицах никого.
Везде изморозь.
Деревья покрыли белоснежные узоры.
И только ребята из Администрации бегают и решают проблемы.
Куда ехать заделывать пленкой дыры в стенах, где перебили газопровод, где воду, где что еще. Кому-то плохо.
Ребята решали проблемы, когда вся бывшая власть убежала.
Просто смылась и бросила город.

- А кто вместо Жени?
- Оля.
Все думали, что город брошен.
Какое заблуждение для тех, кто пытался избавиться от Жени.
Оля - красотка, с несгибаемым характером и волей.
И она все это время была в городе. Не уехала, хотя сто раз могла бы.
Осталась, и держит город до сих пор.

В город просто так попасть нельзя - надо проехать блокпост. Не пускают никого, кроме жителей с пропиской.
И вот мы стоим с груженным бусом.
Подходит парень, явно новенький. Решил погарцевать перед москвичами:
- Вы куда и зачем?
- Мы в город гуманитарку везем.
- Да там все разворовывают, я знаю.
Я чуть не подавилась.
- Кто, милейший?
- Да все эти!
- Кто эти?
Юнец, который еще ничего не видел и не знает, начинает перечислять некоторые имена. Он не знал, что я всех этих людей знаю давно. Помню, как спрашивала зимой Ростика, который ходил в дырявых берцах: "Может тебе ботинки нужны, а?". "Дунь, да у меня всё есть, всё в порядке".
Я всегда спрашивала у ребят что им надо. И они никогда ничего не просили для себя. НИКОГДА!!!
Меня затрясло прямо на этом блокпосте. А он смотрит на меня:
- И то, что вы везете, себе загребут.
- Мы в столовые повезем, как они загребут?
- Да нет никаких столовых, и не было никогда. Себе домой захапают.
- Как нет? Я же знаю, что есть.
С видом знатока, он понес несусветную чушь.
Вот тут я скажу - из-за таких тварей рождается много слухов. Которые приходят в интернет, и начинают писать, что, мол, видели все это лично. Потом друг какого-нибудь друга начинает писать, что вот еще приятель - он оттуда, он точно знает, вот он говорит! ГОВОРИТ - он же видел! Свечу держал, ага.
Я лично возила во все столовые. Женщины, работающие в них знают меня в лицо.
До лета - в городе работало девять (!!!!!) социальных столовых!
На весь Луганск работало всего три. Понимаете? - На Луганск (столицу) три, а в маленьком Первомайске - ДЕВЯТЬ!
И они кормили весь город. Мы каждый раз привозили для них еду. Вы все это помните по моим отчетам.
Кухарки рыдали, когда узнавали откуда мы везем. Что про них помнят в России.
И весной Луганск обязал город сократить столовые. Но в городе продолжали работать все девять. Ребята просто скрывали это от властей. И кормили людей. Бесплатно. Потому что людям нечего было есть.
И да, сейчас уже работают всего три столовые. Но работают.
И Оля, и вся ее команда, очень переживают по этому поводу.
Я прямо на этом блокпосте думала, что выцарапаю глаза этой гадине, которая распускает подобные слухи.

Оля, каждый наш приезд, старается с нами развезти еду по нуждающимся семьям. Ее знают везде.
И она знает весь город. Какие проблемы у кого, где надо крышу починить, где детям помочь, а где инвалиды брошенные.
В одном из разбитых от снарядов домов, мы разговоривали с бабушкой. Она показывала нам что стало с ее домом и просила помощь - строительные материалы. После нашего разговора все ушли обратно в машину, а бабушка схватила меня, и потащила в огород.
- Подожди дочка.
- Нам ехать надо, времени нет.
- Скажи бабка из ума выжила, и не пускала.
Я подхожу на зады за ней. А у нее сливовое дерево. Большое, раскидистое. Смотрю, а она рвет сливу и в пакет кладет.
- Ой, ну что вы, не надо.
- Это для деток Ольги Игоревны. Передай