В январе 1947 года приказом МВД СССР № 025 на базе Тайшетстроя было создано Западное управление строительства БАМ (ЗУС БАМ). Общая численность работников к концу 1948 года составила 57 678 человек, в том числе 8177 вольнонаёмных, 25 622 военнопленных и 23 879 заключённых.
В планах ЗУС основной задачей было завершение строительства дороги на участке Тайшет — Братск. Это было сделано к 30-й годовщине Октября осенью 1948-го. Укладка железнодорожного полотна с июня месяца велась в авральном режиме. Бывали дни, когда укладывали по четыре километра железнодорожного полотна по облегчённому варианту6. Но облегчённый вариант не для заключённых: 1 миллион 160 тысяч кубов земли они переместили лопатами и тачками, что составило около 30 процентов всех земельных работ по сооружению насыпи железнодорожного полотна7.
Далее главной задачей становилось сооружение дороги на участке Братск — Усть-Кут, где -наиболее сложным строительным объектом был мост через Ангару. В декабре 1948-го в соответствии с приказом МВД начал формироваться особый ИТЛ № 7 на
45 тысяч заключённых (кодовое название «Озёрный»), который был поставщиком рабочей силы для Ангарстроя. Приказом МВД СССР от 24 июня 1950 года Ангарскому ИТЛ была поставлена задача: открыть сквозное движение поездов в декабре 1950 года на участке Братск — Усть-Кут и с марта 1951 года начать перевозку народохозяйственных грузов от Тайшета до реки Лена (Усть-Кут).
Приказ был выполнен. Министр внутренних дел СССР С. Н. Круглов сообщил об этом И. В. Сталину, В. М. Молотову, Л. П. Берии, Г. М. Маленкову, Н. А. Булганину, А. И. Микояну, Л. М. Кагановичу, Н. С. Хрущёву
13 августа 1951 года8. К этому времени уже было перевезено 168 тысяч тонн грузов — больше, чем было запланировано. Но западный участок БАМа достраивался ещё долго. Ангарский мост был демонтирован,
отдельные участки дороги ушли под воды Братской ГЭС. Лишь 15 декабря 1958 года дорога была принята в постоянную эксплуатацию и передана МПС.
Из всей этой железнодорожно-строительной эпопеи стоит сделать вывод: дорога, построенная за счёт принудительного труда в сочетании с вольнонаёмным, внесла значительный вклад в экономику страны.
Гораздо сложнее найти ответы на другие вопросы. Например, предполагалось ли затопление 960-метрового моста через Ангару, о сложности сооружения которого Круглов докладывал Сталину, представив ещё и альбом с десятками фотоснимков эпизодов строительства? Насколько была оправданна
управленческая чехарда на этой стройке НКВД-МВД? В итоге во вновь созданном Озёрном ИТЛ в 1949 году по причине отсутствия работы в среднем работало всего 7274 заключённых, то есть 33,59 процента
от среднесписочных 21952 человек9.

Строительство дороги было немыслимо без собственного подсобно-вспомогательного производства, ремонтной базы. «Мы... прибыли сюда, в Тайшет, в марте 1946 года. Сейчас, может, и не каждый поверит,
но в этот весенний месяц мороз был минус пятьдесят градусов, в некоторых местах сугробы достигали человеческого роста. И вот в этот-то снег мы и забили первые колышки будущего завода, коллективу которого предстояло ремонтировать автомашины, занятые на строительстве железнодорожной магистрали Тайшет — Лена»10.
Передислокация этих авторемонтных мастерских иЗ Сибири на Волгу и назад — наглядный пример возможностей НКВД СССР, превратившегося среди прочего и в хозяйственный наркомат. При более пристальном изучении реализации ГУЛАГом этих возможностей на практике выясняется масса отрицательных последствий, что подчёркивает нецелесообразность всей системы принудительного труда. Массовое перемещение заключённых приводило к потерям отработанных человекодней, снижению качества рабочей силы, ухудшению физического состояния, обеспеченности вещественным довольствием.
 

ЗУС БАМ в 1947 году приняло 37 494 заключённых и отправило в другие лагеря, на стройки МВД 24 920 человек. Само лагерное начальство признавало «огромный ущерб от потери рабочей силы, благоприятного времени строительного сезона, проблемы по обеспечению прибывших обмундированием». Площадкой для сооружения будущего завода стала восточная окраина Тайшета. «Зэки снимали дёрн, строили подъездные дороги, расчищали от леса площадки под цеха. На северо-восточной стороне площадки сооружался лаггородок для заключённых, слева, впритык к шпалозаводу, определялась территория будущего завода. Работа кипела.
Уже в мае 1946 года заключённые поставили насыпные сооружения в виде длинных бараков под парусиной, где разместились механические и кузнечный цеха, затем сборочный, дизельная электростанция, столярный цех, литейный, ещё какие-то, контора, столовая. В бараки втаскивались токарные, фрезерные, строгальные станки, кузнечные горны, прессы, сборочные линии. За временной зоной была сооружена другая, где возводили капитальные корпуса будущих цехов, котельной, складов...»11. Вся строительная площадка временно была огорожена колючей проволокой, одновременно шло сооружение запретной зоны — высокий забор, та же колючая проволока, вышки для караула, вахта. Характерно, что поначалу работы велись без проекта и смет. В 1946 году Тайшетстрою было выделено 95 миллионов рублей, в том числе на проведение строительно-монтажных работ — 66 миллионов. Но в архивных документах о структуре капвложений управления Тайшетстроя отсутствует отдельная строка вложений в строящийся ЦАРМЗ. Даже в отчёте о выполненных работах за 1946 год перечь выполненных работ по заводу приводится где-то в последних строках, как бы между прочим:
«...освоена площадка, сделали фундаменты главного, кузнечного, литейного цехов, ж/д тупик и один пакгауз...»12.
Но расширяющееся строительство БАМа требовало наличия серьёзной ремонтной базы. Для ЦАРМЗ (начальник-директор Г. И. Шинявский) наступали более напряжённые времена. Планом 1948 года
предусматривалось произвести капитальный ремонт 300 автомашин, 300 автомобильных двигателей, изготовить 180 кузо
BOB, произвести 1 230 тысяч кВт/час. электроэнергии. Для реализации этих планов завод имел 31 токарный, 4 фрезеровочных, 8 шлифовальных, 2 строгальных и 35 прочих станков. Отопление производственных помещений производилось от двух паровозов, арендованных у Ангарского ИТЛ13.
Наконец, в октябре 1948 года технический отдел Ангарского ИТЛ (с 1953 года Ангарстрой) разработал окончательный вариант генплана ЦАРМЗа. Общая площадь завода составляла около 600 тысяч квадратных метров, необходимо было построить 47 различных производственных и служебных
наёмных работников! 60 человек из их числа — инженерно-технические работники и начальствующий состав, 20 — бухгалтеры, экономисты, счетоводы, 23 — мастера, десятники, нормировщики, 65 — рабочие и обслуживающий персонал15. Среди них нет сварщиков, токарей, слесарей, строителей, а только шофера и машинисты локомобильной электростанции. А это значит, что на основных производственных и строитель-
ных участках использовался только принудительный труд заключённых.
Представить завод образца 1949 года отчасти можно по воспоминаниям: «По зданий, среди которых кислородная станция, лесосушки, пакгаузы, локомобильная электростанция, депо мотовозов, водонапорная башня, конюшня, овощехранилище и засолочные погреба. В восточной части
территории возводился лагерный городок из 27 строений: контора, 20 бараков для заключённых, столовая, клуб, баня-прачечная, дезкамера, изолятор, каптёрка, стационар, уборные и вахта лагеря. Севернее лаггородка разместились помещения военизированной стрелковой охраны. Территория лаггородка представляла собой правильный прямоугольник со сторонами 290 на 235 метров. Бараки для заключённых строились площадью 280 квадратных метров. Каждый такой барак мог вместить около 200 человек, а весь лаггородок мог принять до 2000 заключённых из расчёта полтора квадратных метра на одного человека.
Непосредственно на ЦАРМЗе было занято 1017 человек, из них 110 вольнонаёмных и 907 заключённых14. По данным же лицевых счетов работников за 1948 год, зарплата начислялась 322 работникам, в том
числе 101 сотруднику ВОХР (31%) и ещё 53 заключённым из самоохраны завода. Не завод, а настоящая тюрьма, где число охранников — чуть ли не половина всех вольно всей территории он был ограждён мощным забором со стальными шипами, весь окутан колючей проволокой. Возле забора проходила предупредительная и запретная зона.

одству Бывший цех по производству автобензоцистерн. 1964 г.

По всему забору трёхметровой высоты на расстоянии 100 метров поставлены были сторожевые вышки, снабжённые станковыми и ручными пулемётами на шарнирах. Центральный вход имел каменную вахту с чугунными воротами и хитроумными лабиринтами одиночного прохода для вольнонаёмных. По всему колючему забору установлены мощные юпитеры. Завод—это тюрьма, на каждом шагу охрана, лейтенанты, капитаны, везде овчарки, автоматы, пулемёты для тех, кто живёт и работает в этой тюрьме...
Внутри завода был изнурительный труд под недремлющим оком надсмотрщиков, называвшихся начальниками цехов, мастерами, контролёрами ОТК, нарядчиками, нормировщиками, экономистами, бухгалтерами, во главе с политической агентурой — надзирателями КГБ, оперуполномоченными. В тылу завода далеко и широко распростёрлась жилая зона, в которой ночевали «работяги», то бишь зэки одной лишь 58-й статьи. Началом этой второй зоны была опять-таки вахта — деревянная хибара с печкой. У дверей восседал этакий держиморда-вахтёр, вохровец. В саму зону вели такие же могучие
ворота, которые открывались и закрывались регулярно два раза в день при запуске
на работу в 6-7 часов и съёме с работ в 7 -8 вечера с обязательным гимном. Слева от входной вахты была ещё одна вахта, где осуществлялась процедура приёма и отправки зэков... Зона состояла из 15 бараков, наскоро сколоченных из горбыля, засыпанного шлаком. Кроме бараков, в зоне была изба
санчасти... были клуб, парикмахерская,столовая, баня. В сравнении с другими зонами и колоннами Озерлага зона 048 была удобоварима для жилья...»16.
1949 год вписал в историю ЦАРМЗа новую и последнюю лагерную страницу — «озерлаговскую». В структуре Озёрного лагеря было создано 3-е отделение, 048-й лагпункт которого размещался на территории ЦАРМЗа. С этого момента обслуживание завода начали осуществлять большей частью заключённые особого, а не обычного йТЛовского, контингента. Это наложило определённый отпечаток не только на текущий момент жизни завода, но и на его будущее. Заключённые особого контингента отличались большей трудовой активностью, многие имели необходимые для завода специальности и опыт: «ЦАРЗ вообще был приличный завод. Кадры — рабочие, инженеры, в основном из крестьян, высланных во время раскулачивания. Прекрасные работники, умеющие и любящие работать.
Это были так называемые простые люди, но каждый из них по сути был интеллигентом, с уважением относились к другим, с интересом и ответственностью к своей работе, к событиям окружающего мира. Были, конечно, и другие, кого лагерная жизнь испортила: стукачи, взяточники и другие. Но таких было немало и «на воле». Кроме работяг на ЦАРЗе были и урки, которые жили по своим законам»17.
Интеллигентом по сути был и заключённый, бывший солдат Б. С. Арутюнов, чьим трудом создавался совершенно новый производственный участок — цех гальваники.
В послужном списке заключённого-рационализатора числилось 24 рацпредложения, внедрённых в производство и давших эффект в 3926 рублей18. Арутюнов был не одинок. Во втором полугодии 1950 года из 236 рацпредложений заключённых было внедрено 12819.
В 1952 году производственные показатели снизились: выработка на человека в день упала на 10 рублей, не выполнивших норму выработки было 16,7 процента. Заключённые особого контингента Озерлага потеряли интерес к перевыполнению норм выработок потому, что мастера и начальники цехов бы-
ли лишены права устанавливать прибавки к пайку. И сколько бы ни вносил рацпредложений зэк Арутюнов, завод не мог быть процветающим. Потому что предложения зэка не могли касаться главного — ликвидации принудительного труда. Замена же вольнонаёмной охраны завода на 50 процентов
заключёнными особого контингента дала почти такой же экономический эффект, как все рацпредложения производственного характера. По мнению же большей части заключённых, в лагерной жизни всё решали три банальных вещи — «блат, мат и туфта».